Глава 65
Хардин

Увидев в зеркале свое отражение в черной мантии, я испускаю стон. Никогда не пойму, зачем напяливать на себя такое. Почему нельзя пойти на церемонию в нормальной одежде? Тем более мой обычный гардероб полностью соответствует по цвету.

– В жизни не видел более дурацкого прикида, честное слово.

Карен закатывает глаза:

– Да ладно. Просто надень, и всё.

– Беременность провоцирует жестокость, – поддразниваю я ее и отскакиваю, прежде чем она успевает шлепнуть меня по руке.

– Кен торчит в Колизее с девяти утра. Он будет ужасно гордиться, когда увидит, как ты в этой мантии пройдешь по сцене.

Она улыбается, ее глаза блестят. Если она надумала плакать, то мне пора отсюда. Медленно выйду из комнаты и буду надеяться, что из-за навернувшихся слез она за мной не последует.

– Я словно на школьный выпускной собираюсь, – ворчу я, расправляя дурацкую мантию, в которой можно утонуть.

Плечи у меня напряжены, в голове стучит, в груди разгорается предвкушение. И вовсе не из-за церемонии или диплома – на них мне вообще наплевать. Причина невыносимого волнения в том, что там, возможно, будет она. Я иду на это только ради Тессы, это она и уговорила, вернее, обманом заставила меня пойти на церемонию. И если я достаточно хорошо ее знаю, а так оно и есть, то она обязательно придет посмотреть на свой триумф.

И хотя она стала гораздо реже звонить и практически ничего не пишет, сегодня она придет.

Час спустя мы паркуемся у Колизея, где должна состояться церемония вручения дипломов. С сотого раза я согласился ехать вместе с Карен. Я бы предпочел сам быть за рулем, но последнее время от нее не отвяжешься. Знаю, она пытается возместить отсутствие Тессы в моей жизни, но этой пустоты ничто не восполнит.

Никто и ничто не даст мне того, что давала Тесса. Она всегда будет нужна мне. Все, что я делаю каждый день с тех пор, как она уехала, – для того, чтобы стать лучше. Я завел новых друзей – ну, всего двоих. Это Люк и его девушка Кейси. Теперь они мои самые близкие друзья, и с ними неплохо проводить время. Они не слишком много пьют и уж точно не убивают время на вечеринках и не заключают дурацкие пари. Люк на несколько лет старше меня и вынужден еженедельно посещать сеансы парной терапии. Я встретил его, когда пришел на прием к доктору Трану, потрясающему психотерапевту.

Ну, не совсем так. На самом деле он тот еще пройдоха, и я плачу ему сотню баксов в час за то, что два раза в неделю он просто слушает, как я рассказываю ему о Тессе… Но мне становится легче, если я выкладываю кому-то всю ерунду, творящуюся в моей голове, а этот человек меня прилежно слушает.

– Лэндон просил напомнить, что ему страшно жаль, что он не попадет на вручение. У него в Нью-Йорке столько дел, – говорит Карен, въезжая на парковку. – Я пообещала, что сделаю для него кучу фотографий.

– Ура, – улыбаюсь я Карен и вылезаю из машины.

В похожем на амфитеатр здании полно людей, ярусы забиты гордыми родителями, родственниками и друзьями. Я киваю Карен, когда она машет мне со своего места в первом ряду. Видимо, у жены ректора есть свои привилегии. Например, места в первом ряду на «захватывающей» церемонии награждения.

Я невольно ищу в толпе Тессу. Половины лиц не разобрать, потому что проклятые прожекторы практически ослепляют. Хотел бы я знать, во сколько эта церемония обошлась университету. Я нахожу свое имя в списке мест и улыбаюсь сердитой женщине, отвечающей за рассадку. Наверное, она злится из-за того, что я пропустил репетицию церемонии. Но что там может быть сложного? Сесть. Услышать свое имя. Подойти. Забрать никчемный клочок бумаги. Отойти. Сесть обратно.

Само собой, пластиковое сиденье оказывается ужасно неудобным, а сосед потеет, как шлюха в церкви. Ерзает, бубнит что-то себе под нос и трясет коленом. Я уже почти готов сделать ему замечание, как вдруг понимаю, что сам веду себя так же, разве что не потею.

К тому времени, как называют мое имя, проходит, должно быть, часа четыре. От всеобщего пристального внимания мне неловко и немного мутит, и я спешу покинуть сцену, как только замечаю, что у Кена слезы в глазах.

Нужно просто досидеть до конца алфавита, чтобы потом отыскать ее. На букве «ш» я уже готов вскочить с места и сорвать всю церемонию. Интересно, у скольких людей фамилия начинается с «ш»?

Выясняется, что у очень многих.

После того как я прошел все стадии скуки и стихли взрывы аплодисментов, нам наконец разрешают встать с места. Я практически подпрыгиваю с сиденья, но ко мне уже спешит с объятиями Карен. Подождав какое-то приличествующее моменту время, в течение которого мое терпение чуть не лопается, я, извинившись, сбегаю от ее слезных поздравлений и отправляюсь искать Тессу.

Знаю, что она здесь. Чувствую ее.

Мы не виделись два месяца, два нескончаемых чертовых месяца, и я уже готов взорваться от бушующего в крови адреналина, когда наконец замечаю ее у выхода. Так и знал, что она придет, а потом постарается по-тихому слинять до того, как я успею ее найти. Но я не дам ей этого сделать. Если понадобится, я пущусь в погоню за ее машиной.

– Тесса! – Я расталкиваю окружающих, чтобы добраться до нее, и она оборачивается как раз в тот момент, когда я отпихиваю с дороги какого-то мальчишку.

Мы столько не виделись, что меня переполняет облегчение. Именно, черт возьми, переполняет. Она, как всегда, прекрасна. Ее кожа покрыта золотистым загаром, которого не было раньше, глаза сверкают ярче и счастливее. Высохшая оболочка, в которую она превратилась, сгорела в огне радости и жизни. Я замечаю все это, лишь взглянув на нее.

– Привет. – Она улыбается и заправляет прядь волос за ухо – так она делает, когда нервничает.

– Привет, – повторяю я и несколько секунд просто ее разглядываю. Она еще больше похожа на ангела, чем мне запомнилось.

Похоже, она занята тем же, что и я, – оглядывает меня с головы до ног. Жаль, что на мне эта дурацкая мантия. Без нее она бы увидела, какие я накачал мышцы.

– У тебя очень сильно отросли волосы, – прерывает она молчание.

Я тихо смеюсь и провожу рукой по спутанной шевелюре. Наверное, там все торчком стоит из-за шапочки. И тут же обнаруживаю, что шапочка куда-то делась. Но кому она сейчас нужна?

– Да, у тебя тоже, – говорю я первое, что приходит в голову. Рассмеявшись, она подносит руку ко рту. – Я имею в виду, волосы у тебя длинные. Хотя они всегда такие были, – исправляюсь я, но она только снова смеется.

«Да ты оратор, Скотт. Прямо настоящий гребаный оратор».

– Ну что, все было именно так плохо, как ты думал? – спрашивает она.

Она стоит от меня всего в нескольких шагах, и мне кажется, нам нужно присесть. Мне точно нужно присесть.

«Черт возьми, почему я так волнуюсь?»

– Хуже. Ты видела, как все затянулось? Имена называл какой-то древний старикан. – Я надеюсь, что она опять улыбнется. И, когда вижу ее улыбку, улыбаюсь в ответ и откидываю волосы с лица. Мне пора подстричься, но думаю, сейчас с этим можно и подождать.

– Я очень горжусь, что ты все-таки пришел. Уверена, Кен просто счастлив.

– А ты счастлива?

Она поднимает бровь.

– За тебя? Конечно. Я очень рада, что ты участвовал в церемонии. Ничего, что я пришла? – Секунду она смотрит себе под ноги, а затем поднимает взгляд на меня.

Она неуловимо изменилась, держится увереннее, стала… сильнее?

Стоит с ровной спиной, взгляд твердый и сосредоточенный, и, несмотря на то что явно нервничает, в ней нет и следа былой робости.

– Спросишь тоже! Я бы взбесился, если бы мне пришлось явиться сюда просто так.

Я улыбаюсь ей и отмечаю, что, похоже, мы оба стоим и просто улыбаемся друг другу, не зная, куда девать руки.

– Как поживаешь? Прости, что редко звонил. Был дико занят.

Она качает головой:

– Ничего страшного. Я знаю, у тебя было дел по горло. Подготовка к церемонии, нужно подумать о будущем и все такое. – Ее улыбка становится отрешенной. – У меня все хорошо. Я подала заявления во все колледжи в радиусе восьмидесяти километров от Нью-Йорка.

– Ты все еще хочешь поехать туда? Лэндон сказал, что еще вчера ты сомневалась.

– Уже нет. Хочу дождаться ответа хотя бы от одного колледжа, прежде чем переезжать. Когда я перебралась в кампус Сиэтла, это не пошло на пользу моему личному делу. В приемной комиссии Нью-Йоркского университета мне сказали, что из-за этого меня могут посчитать капризной и неподготовленной, поэтому я надеюсь, что хотя бы один колледж мне не откажет. Иначе пойду в муниципальный двухгодичный, пока не получится перевестись обратно. – Она глубоко вздыхает. – Ух ты, какой длинный получился ответ на совсем маленький вопрос.

Она смеется и уступает дорогу заплаканной мамаше, которая идет рука об руку со своей дочерью, облаченной в студенческую мантию.

– Ты уже придумал, что будешь делать дальше?

– Ну, в ближайшие пару недель у меня запланировано несколько собеседований.

– Прекрасно, очень рада за тебя.

– Все не здесь. – Я внимательно наблюдаю за ее реакцией.

– Не здесь – в смысле не в этом городе?

– Нет, не в этом штате.

– А где же, если не секрет? – Она собранна и вежлива, а голос такой тихий и мягкий, что мне приходится подойти ближе.

– Одно в Чикаго и три в Лондоне.

– В Лондоне? – Она пытается скрыть удивление, и я киваю.

Не хотел говорить ей об этом, но я стараюсь использовать любой шанс. Скорее всего, я никуда не уеду – просто изучаю различные варианты.

– Я не знал, что будет дальше. Ну, с нами, – пытаюсь объяснить я.

– Нет, я понимаю. Просто удивилась.

По ее лицу я сразу понимаю, о чем она думает. Практически слышу ее мысли.

– Я тут разговаривал с мамой.

Из моих уст это звучит странно, но еще более странно я чувствовал себя, когда наконец ответил на ее звонок. Еще две недели назад я ее избегал. Я не то чтобы ее простил, но стараюсь как-то справиться со злостью по поводу сложившейся неразберихи. От злости толку никакого.

– Правда? Я так рада это слышать, Хардин. – Она больше не хмурится и так ослепительно улыбается, что мне становится больно в груди от ее красоты.

– Да, поговорил немного, – пожимаю я плечами.

Она так и продолжает улыбаться, словно только что выиграла в лотерею.

– Я так рада, что у тебя все налаживается. Ты заслуживаешь всего самого лучшего.

Даже не знаю, что на это сказать, но я так скучал по ее теплу, что невольно тянусь к ней и заключаю ее в объятия. Она обнимает меня за плечи и кладет голову мне на грудь. Готов поклясться, что с ее губ срывается вздох. Если вдруг мне показалось, просто притворюсь, что так и было.

– Хардин! – слышу я чей-то голос, и Тесса отстраняется. Ее щеки горят. Похоже, она снова занервничала. К нам подходят Люк и Кейси с букетом цветов.

– Только не говори, что эти цветы для меня, – со стоном говорю я, понимая, что это, скорее всего, придумала его девушка.

Тесса стоит рядом и внимательно разглядывает Люка и миниатюрную брюнетку.

– А как же иначе? Я же знаю, что ты просто обожаешь лилии, – издевается Люк, пока Кейси машет Тессе.

Сбитая с толку, Тесса поворачивается ко мне, и ее улыбка – самая красивая из тех, что я видел за последние два месяца.

– Я так рада наконец-то с тобой познакомиться.

Кейси обнимает Тессу, а Люк тычет своим дурацким букетом мне в грудь. Цветы падают на пол, он ругается, и мы наблюдаем, как по ним топчутся идущие потоком, ужасно гордые родители.

– Меня зову Кейси, я приятельница Хардина. Он столько о тебе рассказывал, Тесса.

Девушка немного придвигается, чтобы взять Тессу под руку, и я с удивлением отмечаю, что та улыбается в ответ и, вместо того чтобы искать у меня помощи, тут же включается в разговор об испорченных цветах.

– Похоже, Хардин без ума от цветов? – смеется Кейси, и Тесса хихикает вместе с ней. – Вот откуда у него эти нелепые татуировки с листочками.

Тесса вопросительно поднимает бровь:

– Листочками?

– Ну, это не совсем листочки. Конечно, она несет чепуху, но с нашей прошлой встречи у меня появилась пара новых татуировок. – Непонятно почему, но я чувствую себя немного виноватым.

– Вот как. – Тесса пытается улыбнуться, но я вижу, что улыбка ненастоящая. – Хорошо.

Становится немного неловко, и Люк, рассказывая Тессе про мои новые татуировки в нижней части живота, делает очень большую ошибку.

– Я ему говорил, что не нужно. Мы гуляли вчетвером, Кейси расспрашивала Хардина про его татуировки и тоже решила сделать себе одну.

– Вчетвером? – переспрашивает Тесса, и я вижу в ее глазах разочарование.

Я бросаю на Люка яростный взгляд, а Кейси одновременно толкает его локтем в бок.

– Была еще сестра Кейси, – поясняет Люк, стараясь исправить оплошность, но делает только хуже.

Первый раз, когда я тусовался с Люком, мы встретились за ужином с Кейси. В тот выходной мы собирались в кино, и Кейси взяла с собой сестру. Мы еще несколько раз ходили гулять все вместе, и когда я понял, что девушка на меня запала, попросил объяснить ей ситуацию. Не хотел, не хочу, да мне это и не нужно – отвлекаться на кого-то другого, пока я жду, когда ко мне вернется Тесса.

– Вот как. – Тесса натянуто улыбается Люку и, отвернувшись, начинает разглядывать толпу.

«Черт, как же мне не нравится, как она сейчас смотрит».

Прежде чем я успеваю избавиться от Люка и Кейси и объясниться с Тессой, к нам подходит Кен.

– Хардин, хочу тебя кое с кем познакомить.

Люк и Кейси, извинившись, уходят, и Тесса тоже собирается уйти. Я останавливаю ее, но она лишь отмахивается.

– Мне все равно нужно освежиться. – Улыбнувшись и торопливо поздоровавшись с моим отцом, она уходит.

– Это Крис, я тебе про него рассказывал. Он руководит издательством «Габбер» в Чикаго и специально приехал сюда, чтобы поговорить с тобой. – Кен широко улыбается и хлопает мужчину по плечу, но я не могу ничего с собой поделать – ищу глазами в толпе Тессу.

– Да, спасибо.

Я пожимаю этому коротышке руку, и он заводит разговор. Пытаясь сообразить, что там наговорил ему Кен, чтобы затащить сюда, и беспокоясь, сможет ли Тесса найти туалет, я едва слышу, что он мне предлагает.

После беседы я обхожу все туалеты до единого и дважды звоню ей на мобильный, пока до меня наконец не доходит, что Тесса ушла, не попрощавшись.