Глава 57
Тесса
Когда мы проходим мимо Вэнса по коридору, они с Хардином обмениваются смущенными взглядами. Так странно, что Хардин снова рядом со мной после всего случившегося. Я не могу не оценить его стараний и самообладания, которое он проявляет, приехав в этот дом, дом Вэнса.
Сложно сосредоточиться на какой-то одной из целого вороха проблем, которые обрушились на нас в последнее время: похождения Хардина в Лондоне, Вэнс и Триш, смерть моего отца, проблемы по женской части.
Слишком много всего, и кажется, что конца этому не будет.
Но все же, после того как я рассказала Хардину о бесплодии, меня не покидает огромное, невероятное облегчение.
Однако впереди всегда подстерегает очередная трудность, только и ждущая, чтобы свалиться нам на голову.
И эта трудность – Нью-Йорк.
Не уверена, стоит ли говорить об этом сейчас, когда у нас опять не все гладко. Реакция Хардина мне совершенно не понравилась, но я благодарна ему за раскаяние, которое он продемонстрировал после того, как с такой черствостью и равнодушием отнесся к моим чувствам. Если бы он не остановил машину и не извинился, вряд ли я нашла бы в себе силы снова с ним разговаривать.
Не сосчитать, сколько раз с нашей встречи я говорила, думала и клялась в том же самом. Но сейчас я в долгу перед самой собой и, скорее всего, не отказалась бы от своих слов.
– О чем ты думаешь? – спрашивает он, закрывая за собой дверь в мою спальню.
– О том, что больше не стала бы с тобой разговаривать, – без промедления честно отвечаю я.
– Что? – Он подходит ближе, и я отступаю назад.
– Если бы ты не извинился, нам было бы не о чем с тобой разговаривать.
Он вздыхает и проводит рукой по волосам.
– Я знаю.
У меня не выходят из головы его слова: «Раньше я так и думал, но теперь, когда знаю, чего лишился…»
Я до сих пор в шоке, это правда. Никогда не ожидала, что услышу от него такое. Казалось невозможным, что он передумает. Но, с другой стороны, как и всегда в наших нездоровых отношениях, он изменил решение только после того, как произошла трагедия.
– Иди ко мне. – Хардин распахивает объятия, но я замираю в нерешительности. – Пожалуйста, дай мне успокоить тебя так, как я должен был это сделать. Давай поговорим, я тебя выслушаю. Прости меня.
Как обычно, я позволяю ему обнять себя. Он словно держит меня по-другому – крепче и увереннее, чем раньше. Его руки сжимаются сильнее, и он прислоняется щекой к моей макушке. Его волосы немного отросли и щекочут мою кожу. Я чувствую, как он целует меня в волосы.
– Расскажи мне, что у тебя на душе. Расскажи мне все, чего ты еще не сказала, – говорит он, усаживая меня на кровать рядом с собой. Я скрещиваю ноги, а он прислоняется к спинке кровати.
Я рассказываю ему обо всем. О том, как я в первый раз решила обратиться к гинекологу, чтобы провериться по поводу бесплодия. О том, что знала о возможных проблемах еще до поездки в Лондон. У него на щеках играют желваки, когда я рассказываю, что не хотела, чтобы он знал, и сжимаются кулаки, когда я объясняю, как опасалась, что он этому только обрадуется. Он молчит и спокойно кивает, пока я не говорю, что собиралась вечно держать все это в тайне.
Он приподнимается на локтях, чтобы придвинуться ко мне ближе.
– Почему? Почему ты так решила?
– Я думала, ты обрадуешься, и не хотела этого слышать, – пожимаю я плечами. – Лучше держать все в себе, чем слушать, какое облегчение ты испытываешь.
– Если бы ты рассказала мне об этом до поездки в Лондон, все было бы по-другому.
Я бросаю на него быстрый взгляд.
– Да, наверняка еще хуже. – Надеюсь, он не поведет себя так, как я думаю. Еще не хватало, чтобы он свалил вину за всю историю в Лондоне на меня.
Похоже, он обдумывает свои слова, прежде чем произнести их вслух, – еще одна перемена к лучшему.
– Ты права. Знаешь, ты права.
– Я рада, что никому не рассказывала, особенно пока еще не была уверена.
– Хорошо, что ты рассказала мне самому первому. – Он испытующе смотрит на меня.
– Ким в курсе. – Мне слегка неловко от того, что он подумал, будто услышал обо всем первым, но тогда его не было рядом.
Хардин хмурит брови:
– Что значит, Ким в курсе? Давно?
– Некоторое время назад я рассказала ей, что это один из возможных вариантов.
– То есть Ким знала, а я нет?
– Да, – киваю я.
– А Лэндон? Лэндон тоже знает? А Карен? Вэнс?
– А Вэнсу-то зачем знать? – не выдерживаю я. Он снова ведет себя просто нелепо.
– С ним могла поделиться Кимберли. Лэндону ты тоже рассказала?
– Нет, Хардин. Только Кимберли. Мне нужно было выговориться, а тебе я не могла вполне доверять.
– Вот как, – резко говорит он, нахмурившись мрачнее тучи.
– Это правда, – тихо говорю я. – Конечно, тебе не нравится это слышать, но от правды никуда не денешься. Ты, похоже, забыл, что не собирался иметь со мной никаких дел, пока не умер мой отец.
