Глава 32

Стоило Мередит выйти за порог и приехать тете Ханне, дом встал с ног на голову: сестры будто свихнулись. Бэт не отрываясь смотрела на стену, словно та вдруг ожила и стала удивительно интересной. Прошло больше двух часов с тех пор, как мы узнали, что отец подорвался на мине.

По-дор-вал-ся.

Звучит зловеще? А что поделать, факт. Два часа – и все полетело кувырком и пошло наперекосяк в доме, который нам даже не принадлежал. Как не принадлежал и предыдущий дом в Форт-Худе, в котором я провела большую часть своей жизни. Там Мэг впервые поцеловалась, а мама потеряла ребенка. Мэг две недели читала мне наизусть «Куда б ни пролегал твой путь», пока Мередит плакала в соседней комнате. В том доме Эми научилась ходить, а я научилась читать и написала свое первое сочинение. Мередит его трепетно хранила. Я планировала повесить его на холодильник, когда сниму свою первую квартиру в Манхэттене.

Когда Фрэнка откомандировали на постоянное проживание в Форт-Сайпрус, мы упаковали свои воспоминания в большой грузовик, выделенный государством, и поехали следом за ним из сердца Техаса в нижнюю оконечность Луизианы. На переезд ушли сутки, включая ночевку в какой-то глухомани на обочине Хьюстона. Мы поселились в «Америказ Бест Вэлью Инн», и Мэг без конца тараторила, что там водятся привидения. В ту ночь мы проспали от силы два часа: Мэг вертелась в постели, Эми жаловалась, что боится призраков, которых боялась Мэг. В итоге Фрэнк устроил импровизированный обыск. Он вооружился специальным «искательным» фонарем, задействовав для этой цели крохотный фонарик со своего брелока для ключей, который обычно носил на шлёвке брюк. Отец обшарил все под кроватями и заглянул в шкафы. Мы же посапывали на широкой двуспальной кровати в номере на двоих. Те два часа пролетели как один миг, теперь же, когда я стояла в гостиной нашего дома в Форт-Сайпрус, пытаясь переварить случившееся, два часа показались вечностью.

Прошло еще два часа, а Мэг так и не появилась. К этому времени Мередит доехала до аэропорта и уже садилась на борт до Германии. Тетя Ханна успела добраться до бутылки «Капитана Моргана», которую Фрэнк припрятал на кухне под раковиной позади мусорных мешков возле флакончика средства для чистки сантехники.

Бэт сидела на диване у стены, увешанной семейными фотографиями в рамках. На одном снимке я сидела у отца на плечах. На мне были бейсболка и комбинезон, и мы стояли перед бронзовой статуей Уолта Диснея с Микки-Маусом. Папа щурился от солнца, сморщив лицо, как бывало всегда, когда он смеется. На Бэт – выбеленные джинсовые шорты. Она до сих пор, в свои пятнадцать, из них не вылезала. На фотке сестра собрала волосы в конский хвост, который едва доходил ей до плеч. На Мэг были отрезные шорты и футболка с птичкой Твити, завязанная узлом чуть выше пупка. Мы все казались такими детьми.

Фрэнк возил нас в «Дисней Уорлд», держал меня в курсе последних событий, музыки и анекдотов, учил залихватским танцевальным па. Скорее всего, тот Фрэнк исчез для нас навсегда. С этим сложно было смириться. Я имела некоторое понятие о посттравматическом синдроме и очень боялась за отца. Но каково это – находиться с ним рядом, мне еще предстояло узнать. Лишь бы он только поправился!

– Когда вернется Мэг? – спросила Эми, шмыгая носом. У нее покраснели глаза, губы потрескались и припухли.

Бэт еле слышно пробормотала:

– Скоро, Эми. Она уже в дороге.

Эми всхлипнула и прижала колени к груди. Я так и не поняла, из-за чего она больше расстроилась: из-за того, что ранен отец, или из-за того, что дом перевернулся с ног на голову. Мередит уехала, Бэт напрочь замкнулась в себе, Мэг задерживалась.

Я начала уже понемногу злиться на нее. У меня, конечно, не было такого права, но мы все в ней нуждались. Я, допустим, не настолько, а вот Эми без конца спрашивала про нее. В кармане вибрировал телефон – звонил Лори. Я отбросила телефон на диван и отправилась дуться на кухню. Меня беспокоило состояние Эми – она, скорее всего, сильно потрясена. Как-то мне на глаза попалась статья в интернете, где говорилось, что потеря близкого человека особенно губительно сказывается на растущем организме. Незрелый мозг буквально теряет какой-то процент своих функций – не слишком высокий, но все же. Конечно, с нами случилось не столь драматичное событие, но наивно было бы верить, что отец вернется к нам таким, как прежде.

Я подошла к разделочному столику и уставилась в кухонное окно. В большой комнате, где стоял рояль, горел свет. Я так любила наблюдать по утрам, как Лори терзает пальцами клавиши цвета слоновой кости. Теперь казалось, будто те незапамятные времена остались в далеком прошлом, хоть происходили всего какую-то неделю назад. Мне все еще шестнадцать? И сколько я тут простояла на кухне? Дни и недели? У меня затекли и замерзли пальцы ног. Замерзли? Быть может, мой мозг все навыдумывал, чтобы отвести боль от сердца, перекинув ее на какую-нибудь другую часть тела.

В дверь постучали, и я чуть не подпрыгнула. Думала, Мэг пришла, оказалось – Лори. Он стоял на пороге такой высокий, что мне сквозь оконце в двери были видны только его плечи и кончики белокурых волос.

Зачем он сюда заявился? Я не стала открывать дверь в надежде, что он, не дождавшись, уйдет. Сама не знаю, почему мне не хотелось его видеть. Может быть, потому, что в его присутствии все, что случилось, вдруг станет настоящим? Мы все больше времени проводили вдвоем, но в такой ситуации мне не хотелось, чтобы он был со мной рядом. В нашу семью пришла беда, и это только начало. Вот-вот обрушится тот фундамент, на котором держался дом Спрингов. Я уже слышу, как гудит под ногами пол, сейчас хрустнет, пойдет трещинами и обрушится – это лишь вопрос времени. А в роду Лори и без того достаточно крушений и катастроф, не хотелось его во все это втягивать.

Все мы были порядком на взводе, тетя Ханна лакала ликер, а Мэг вообще где-то затерялась…

– Кто там? – услужливо подоспела тетушка, направляясь к двери.

– Не открывай! – крикнула я с опозданием.

Она так проворно распахнула дверь, что я догадалась: тетя ждет плохих вестей. На пороге стоял Лори с радостной улыбкой на лице. В руках он держал пакет «Баглз» и бутылочку яблочной шипучки, которую он попробовал три года назад в Мюнхене и от которой с тех пор был без ума.

– Привет! – Он обошел тетю Ханну и устремился ко мне. Задрав подбородок, просканировал мое лицо. – Что-то не так? – спросил он, словно за секунду считал, что творится у меня на душе.

Я покачала головой и высвободила упрямые пряди из-за ушей. Лори освободил руки, на ходу переложив принесенное на разделочный столик, и устремился ко мне. Со стола скатилась стеклянная бутылка, шмякнувшись об пол, но он даже не обратил внимания. По счастью, она не разбилась, но даже если бы и разбилась, результат был бы тот же.

– Джо, что у вас происходит? – спросил Лори и повернулся к моей тете: – Ханна?

Ее тут же покинул энтузиазм, она сдулась, точно воздушный шар.

– Хм… – Взглянула на меня, потом на Лори. – С Фрэнком беда. – Прочистила горло. – Он…

– Молчи! – рявкнула я: на пороге появилась Эми.

У нее дрожали худенькие плечи, длинные ноги выглядывали из-под короткой пижамы. Она отставила нижнюю губу и готова была разрыдаться.

– Эми. – Я бросилась к ней, обхватила руками за плечи. Она оттолкнула меня и увернулась, нырнув мне под руки. Она никому не позволяла себя обнимать – только папе и Мэг. Мэг и вправду хорошо обнималась.

– Где Мэг? – икая, проговорила Эми. На кухне запищала духовка.

– Бэт! – рявкнула я.

– Можешь снова ей позвонить? – попросила Эми, потянув меня за футболку. Она казалась такой маленькой, как будто ей восемь лет и она порезала ногу о свой розовый скутер «Рейзор». Малышка тогда плакала, звала Мэг, пока та не вернулась от Ривера. От нее пахло «Смирнофф». Мэг еще повезло, что я ее не заложила, но каждый раз, когда Эми ее звала, мне очень хотелось с ней поквитаться.

Я похлопала Эми по взмокшей от пота спине.

– Лори, ты не мог бы позвонить Мэг?

И тут снова пискнула духовка.

– Бэт! – заорала я, а Эми расплакалась. – Прости, – сказала я, потирая ей спину. – Ты вся горишь. – Я отдернула ее футболочку на спине.

Приложив к уху мой телефон, Лори исчез в коридоре.

– Когда ваша мама обещала с нами связаться? – спросила тетя Ханна.

И кто же должен это знать, как не она? Хотя бы подумала немного о других и не задавала таких вопросов. Мы же дети, даже я. Мэг – единственная из нас, кто считался взрослой. Она водила машину, она сама оплачивала свои телефонные счета и страховку за автомобиль.

А ее-то как раз и не было!