9
Я вдруг услышала тишину: ни скрипа кожаных доспехов, ни звука шагов, ни тихих разговоров. Только его и мое дыхание, спокойное и ровное. Я впервые за несколько недель осталась наедине — по-настоящему наедине — с кем-либо, и казалось, будто у нас общий секрет.
Он сказал:
— Я не хотел бы обсуждать случившееся в тот день в присутствии моих людей.
— Почему? — Смотреть на него снизу вверх было неудобно, так что я встала. Я тихо сказала:
— Так что же случилось в тот день, Гектор? Это вы нашли меня?
Он повернулся ко мне спиной.
— Генерал задержал меня после заседания кворума, — сказал он. — Я позволил отвлечь себя. Я не пошел сразу за вами. — Когда он снова повернулся ко мне, лицо его было искажено болью. — Элиза, простите меня.
— Просто скажите.
Он провел рукой по волосам.
— Вы ушли, и я собирался пойти за вами, но генерал схватил меня за руку. Он хотел обсудить новый караул у амфитеатра — соотношение королевской охраны и его собственных солдат. Прошло десять минут или больше, прежде чем я пошел за вами.
— Понятно.
— Я позволил отвлечь себя. Этого больше не повторится.
— Я не сержусь.
Он раздраженно вздохнул.
— Вы редко сердитесь. Даже реже, чем нужно.
— Да я всегда сержусь!
— Не на меня.
— Нет, не на вас. В тот день я сказала, что хочу остаться одна, вы помните?
— Да.
— Как я могу сердиться, если получила то, чего хотела? Это я поступила глупо — не вы. Вы предупреждали меня. И это должно быть стыдно. Я делаю много глупостей, и вы от этого страдаете. — Он хотел возразить, но я подняла руку и посмотрела ему в глаза. — Думаете, Луз-Мануэль задержал вас нарочно?
— Откуда он мог знать, что вы идете в катакомбы?
— Ну, я ведь ходила туда регулярно. Нужно было только дождаться подходящего момента.
Он смотрел прямо перед собой, беспокойно барабаня пальцами по рукоятке меча.
— Еще несколько недель назад я никогда не поверил бы в это, — сказал он. — Я всегда считал его преданным сторонником, который отдаст жизнь за свою страну.
— А теперь?
— Теперь я не позволю вам оставаться без охраны даже в собственном дворце.
Я снова коснулась указательным пальцем места раны. И вздрогнула, вспомнив, как нож вонзился мне в бок.
— Это вы нашли меня?
Он потер затылок, будто вдруг обессилел.
— Я позвал вас, но ответа не было. Потом я увидел ваши ноги, за одним из пьедесталов. Я подбежал и… Боже, Элиза, я думал, вы мертвы.
Я скрестила руки, чтобы они не дрожали.
— Кровь больше не текла, — продолжал он. — Я видел такое на войне, у раненых солдат кровь перестает идти, когда они умирают. Но потом… вы дышали. Дышали по-настоящему. Я поднял вас и отнес к доктору Энзо.
Я прошептала:
— Спасибо.
Он посмотрел мне в глаза, и я не отвела взгляда. У него были короткие, но густые ресницы, и крохотная родинка у левого глаза. У него были самые глубокие глаза, какие я когда-либо видела, будто целый мир помещался у него в голове.
Он сказал:
— Я думаю, амулет защитил вас. Или помог выздороветь. Энзо не знал, насколько серьезно вы ранены, пока не снял с раны корку и не промыл ее. Сначала он думал, что это от удара по голове вы потеряли сознание.
Судя по его рассказу, я действительно едва избежала смерти. Но что-то в нем было странное. Что-то не сходилось.
— Возможно ли, чтобы убийца точно знал, как серьезно ранить меня, но оставить в живых? Можно было как-то определить, что он не просто оставил меня умирать? Что он хотел взять меня живой?
— Нет. Постойте. Может быть. У вас все лицо было в крови, хотя лужи крови рядом не было. И на полу были полосы. Я подумал, что вы пытались ползти, перед тем как потерять сознание. Но что, если…
— Что, если меня тащили? Что, если, придя за мной, вы этому помешали?
Гектор пошел к окну и зашагал вдоль стены.
— Тогда это было сложное дело, — сказал он. — Чтоб похитить вас, нужен план. Стратегия. Просто убить намного проще.
— Да? — Меньше всего мне хотелось услышать, что убить меня просто.
— Чтобы похитить человека, надо подобраться к нему очень близко, — задумчиво продолжал он. — Издалека не получится. И надо увести вас от ваших защитников…
В голове у меня мелькнула идея. Я прокрутила ее в голове, рассматривая с разных сторон.
— Элиза?
Я возглавляла сопротивление, побеждала магов, я стала королевой. Я смогу и это. Я расправила плечи, подняла подбородок и сказала по-настоящему королевским тоном:
— Научите меня самозащите.
Прежде чем он успел возразить, я добавила:
— Я не прошу превращать меня в профессионального солдата. Просто научите меня, как отразить нападение. Как ускользнуть от нападающего. Я хорошая ученица. Я могу научиться чему угодно, если постараюсь.
Он кивнул.
— Я знаю, что можете. Но как же ваша рана? Разве вам не лучше…
— Мы начнем с простого.
Он взялся за рукоятку меча.
— Если вас воспитывали как наследницу престола, вас наверняка обучали базовой технике.
— Нам понадобится место. Где можно остаться без свидетелей. — Я не хотела выглядеть неуклюже и нелепо перед всей своей охраной.
— Как насчет комнаты Алехандро? — предложил он. — Там достаточно места, особенно если отодвинуть кровать в сторону.
— Хорошая мысль. — Я усмехнулась в предвкушении.
Губы его дрогнули, будто он изо всех сил старался не усмехнуться в ответ.
На следующий день стражники сделали перестановку в королевской спальне, чтобы освободить побольше места, и отодвинули к стене огромную башню-кровать. На полу лежали ковры цвета вечерней зари. Стражники хотели убрать их тоже, но Гектор остановил их.
— Вероятнее всего, что на вас нападут во дворце, — сказал он. — Поэтому мы будем тренироваться прежде всего на коврах. И следует остерегаться не только наемных убийц — королева может легко быть убита в толпе. Поэтому мы отработаем в первую очередь защиту от ближнего нападения.
Гектор отослал почти всех стражников, кроме Фернандо, велев им занять свои обычные посты у моей комнаты. Он приказал Фернандо охранять дверь королевской спальни снаружи.
Я разрешила Маре отдохнуть, а Химена устроилась на кровати и приготовилась наблюдать. Гектор внимательно посмотрел на нее, но ничего не сказал. Я чувствовала между ними какое-то напряжение, но не возражала против присутствия Химены.
Мы с Гектором остались вдвоем. Я заволновалась. Я знала, что это глупо, но все равно боялась выставить себя дурочкой перед ним.
Он сказал:
— На месте врага я сначала напал бы на вас вот так. — Он вытащил меч, направил на меня, сделал шаг в мою сторону. — Что б вы сделали?
В голове у меня пронеслись всевозможные варианты. Найти оружие? Увернуться и подойти к нему сзади? Поставить ему подножку? Выругаться?
Я решила ответить честно.
— Я побежала бы, — призналась я. — Со всех ног.
— Хорошо! Это верное решение. Бегство всегда будет для вас лучшим решением. Я научу вас приемам, которые следует использовать только в том случае, если бегство невозможно. Ясно?
— Ясно. — Я посмотрела на Химену, и та одобрительно кивнула.
— Итак, для начала я хотел бы, чтобы вы научились держать нож. — Он вынул из-за пояса короткий, легкий кинжал, совсем простой, с деревянной рукояткой, но лезвие его так и сверкало от постоянного затачивания и полировки.
— Лезвие.
У меня пересохло во рту.
Он подбросил его в воздух, поймал за лезвие, зажав его большим и указательным пальцами, и протянул мне ручкой вперед.
— Ну же, — сказал он. — Возьмите его.
Я вытерла ладонь о бедро. Медленно, с упавшим сердцем, протянула руку, схватила рукоятку. Почувствовала ее холод.
— Вам следует всегда носить с собой нож, — сказал он. — Можно было бы пересмотреть ваш гардероб, чтобы было где носить его. Если он будет спрятан, вы получите преимущество неожиданности перед нападающим.
Я смотрела на предмет у меня в руке.
— Я научу вас, куда нужно бить, чтоб нанести максимальный ущерб, — сказал он.
Мне уже прежде приходилось ранить человека ножом. Так глубоко, так страшно. После все вокруг было в крови.
— Лезвие ножа немного зазубрено. — Он указал на несколько зубчиков в острие. — Так лезвие ранит сильнее, когда вы вынимаете его.
Нож, перерезавший горло Умберто, был зазубрен. Я помнила это так хорошо, будто художник нарисовал это на холсте и повесил навеки у меня перед глазами. Я не знала, было ли зазубренным лезвие, пронзившее меня. Может, из-за этого понадобилось столько швов? Но в меня оно вошло так легко.
Меня начало мутить. Я с трудом подавила тошноту, на лбу выступил холодный пот.
— Вы невысокого роста, так что я покажу, как при ударе максимально использовать силу для нанесения вреда. Есть несколько приемов…
Я бросила нож. Он отскочил от ковра и ударился о каменный пол. Я снова вытерла руку о штаны, как будто могла стереть воспоминания.
— Элиза? Что…
— Я не могу, — прошептала я, стараясь не смотреть на него. — Простите.
— Я не понимаю. Это ваша идея. И она хороша. Вам стоит научиться…
— Я не уверена, что смогу использовать нож. — Я смотрела на нож на полу. Может быть, я когда-нибудь снова смогу взять его в руки. Надо просто не думать о том, как он вонзается мне в живот. Я могу это сделать. Могу быть сильной.
— Это лучший способ защитить себя, — настаивал он.
Я уже собиралась сказать, что попробую еще раз, когда вмешалась Химена:
— Не лучший.
Он повернулся к ней, нахмурился.
Химена слезла с кровати и тяжело встала на ноги. Она заковыляла к нам, и я с изумлением подумала, что ведь эта грузная пожилая женщина действительно может защитить меня. Я с нетерпением ждала, что она сделает.
Она наклонилась, подняла нож и подала Гектору рукояткой вперед.
— Нападайте, — спокойно сказала она.
Гектор прищурился.
— Вы уверены, миледи?
Она улыбнулась.
— Но помягче с пожилой женщиной.
Он пожал плечами, а затем с быстротой молнии сделал ложный выпад влево и взмахнул ножом справа, целясь ей в живот.
Она повернулась, уклоняясь, рука ее затрепетала в оборках. Гектор крякнул. Нож снова упал на пол.
Они посмотрели друг на друга. Химена держала его за запястье, сжимая так, что кисть расслабилась и беспомощно висела. Рукав ее широкой блузы был разорван.
— Королевская охрана тренируется в ведении рукопашного боя, — сказала она, — так что вы не хуже меня знаете, как легко обезоружить человека. — Она отпустила его запястье и отошла в сторону. — И особенно легко обезоружить человека, недостаточно опытного во владении ножом. А это, в сущности, означает, что враг получит дополнительное оружие.
Гектор хмуро потер запястье.
— Я поддался, — сказал он.
— Спасибо, — сказала она высокомерно, но глаза ее блестели.
Он повернулся ко мне и сказал:
— В том, что говорит ваша няня, есть доля истины. Но я настаиваю, чтобы вы научились защищаться против нападения, даже если вы не хотите сами владеть ножом.
Значимая уступка.
— Согласна.
— Я хотел бы научить вас пользоваться каким-нибудь оружием, — сказал он. — Может быть, палицей?
— Это не слишком изысканно. И удобно. Если ко мне явится похититель, что мне делать? Сказать: «Извините, милорд, подождите, пока я выну из корсажа свою палицу»?
Гектор потер подбородок.
— Вы правы. Я еще подумаю об этом. А сейчас мы начнем с самого простого спасательного маневра, — он сделал жест рукой. — Подойдите сюда и повернитесь.
В замешательстве я взглянула на Химену, та одобрительно кивнула.
Я подошла, повернулась. Он подошел сзади и обхватил меня рукой так, что мои руки оказались прижаты к бокам. Моя голова как раз поместилась у него под подбородком. Резкий запах кожи от его доспехов ударил мне в нос.
— Это естественно, — я чувствовала кожей его дыхание, — для нападающего остерегаться ваших рук. Он постарается обездвижить их при первой возможности. И естественно для обездвиженного чувствовать себя беззащитным.
— Понятно. — Я-то не чувствовала себя беззащитной. Я была так близко к Гектору, слышала его голос и чувствовала себя в полной безопасности. — Я могла бы наступить вам на ногу, — сказала я ему.
— Именно это вы и должны сделать. Ступня человека состоит из сотен тоненьких косточек. Вы можете нанести большой вред, просто хорошенько топнув. Так что попробуйте. Осторожно, пожалуйста.
Я подчинилась и нерешительно наступила пяткой ему на ногу. Сила была не такая, чтобы причинить ему боль через ботинок, но он сразу отпустил меня.
Я обернулась и увидела, что он усмехается.
Он сказал:
— Ну, вот вы ненадолго вывели меня из строя — что теперь будете делать?
— Побегу?
— Так, будто спасаетесь от песчаной бури. — Я подумала, что мне, возможно, стоит попрактиковаться в беге. — Вернитесь. Давайте заново.
На этот раз, когда его рука обхватывала меня, это было медленнее, осторожнее.
— Суть в том, — сказал он мне на ухо, — чтобы быть полностью уверенной в своих действиях. Никаких колебаний. — Его рука резко сжала меня, так что перехватило дыхание. — Понимаете, Элиза? Может быть, от этого будет зависеть ваша жизнь.
Я судорожно вздохнула.
— Я понимаю.
— Леди Химена, вы не могли бы принести нам несколько подушек?
Няня зашуршала чем-то на кровати. Она, должно быть, точно знала, что имеет в виду Гектор, — она пропала из моего поля зрения и, ни о чем не спрашивая, опустилась на ковер и закрыла ногу Гектора подушкой.
Гектор сказал:
— А теперь топайте изо всей силы.
— Нет! Я не хочу…
— Сделайте это.
Я высоко подняла колено и ударила пяткой по его ступне.
Он резко выдохнул и отпустил меня.
Я развернулась к нему. Он слегка наклонился, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Потом он сказал:
— Отлично!
Я вздохнула с облегчением.
— Больно, — призналась я, показывая на свою ногу.
— Вот поэтому я и просил Химену принести подушки. Приготовьтесь, что вам скоро снова будет немного больно.
Я рассмеялась.
— Подушки были вашей защитой. Если бы не они, я бы вам ногу сломала.
Он пожал плечами.
— Вам надо топать значительно сильнее.
Я раскрыла рот от удивления. А потом поняла, что он просто подначивает меня. И ведь сработало.
Не сводя с него глаз, я сказала:
— Химена, пожалуйста, принеси еще подушек. Гектору они понадобятся.
Она поспешала прочь, а он сказал:
— Думаете научиться этому быстрее, чем ваш семилетний наследник?
— Сами увидите.
Он усмехнулся.
Еще какое-то время мы тренировались, то одной ногой, то другой, а потом он научил меня бить по коленной чашечке. К тому времени, когда Химена объявила, что пора заканчивать, у меня болели ступни, мускулы на икрах и голенях дрожали, шов на животе горел от растяжения.
Я с удивлением обнаружила, что довольна собой. Я попробовала покрутить лодыжкой, с удовольствием чувствуя, как по сосудам бежит кровь. Я чувствовала себя сильной, несмотря на усталость. Даже могущественной. С Гектором всегда было так легко, с того самого дня больше года назад, когда он устроил скучающей принцессе экскурсию по дворцу, чтобы она могла почувствовать себя как дома. Я надеялась, что новый урок не заставит себя долго ждать.
