39
На самом верхнем этаже старый писарь по имени Молер нервно возился с ключами, держа в другой руке фонарь. Людвиг знал этого человека. Ханнис Арк, похоже, доверял Молеру больше, чем кому бы то ни было. Лишь ему дозволялось иметь дело с пророчествами, которые Людвиг отправлял в крепость.
Нетерпеливо наблюдая, как мужчина одной рукой перебирает ключи на кольце, пробуя то один, то другой, Дрейер уже прикидывал, не воспользоваться ли попросту своими способностями и не сорвать ли тяжелую дверь с петель. Вздохнув, он напомнил себе, что спешить некуда и незачем применять силу по таким пустякам.
Он не применял могущество без крайней необходимости – именно поэтому ему удавалось так долго скрывать свои способности под самым носом у Ханниса Арка. А сейчас, у дверей кабинета Ханниса, Людвигу никто не собирался препятствовать. Все здесь теперь принадлежало ему. Можно было просто терпеливо ждать.
Молер поднял глаза.
– Простите, господин Дрейер…
– Лорд Дрейер.
– Да, – рассеянно поправился Молер, качая головой. – Я хотел сказать, Лорд Дрейер.
Эрика отобрала у старика фонарь, чтобы тот мог подбирать ключи из огромной связки обеими руками. Время от времени Молер нервно оглядывался, словно опасался наказания за свою медлительность, но наконец вздохнул с облегчением – нужный ключ отыскался. Писарь попытался вставить его в замочную скважину, но несколько раз промахнулся. Не выдержав, Эрика обхватила корявую руку старика и воткнула ключ в замок.
Молер поднял взгляд.
– Благодарю, госпожа. Я всю жизнь открывал эту дверь. – Он замялся. – Просто мне никогда не приходилось ее открывать для кого-то, кроме…
– Да, понимаю, – сказал Людвиг, глядя на редкие седые волосы, покрывающие лысеющее темя сгорбленного старого писаря. – Но, как и прежде, ты открываешь ее для своего господина.
Молер поднял на него взгляд и моргнул.
– Да, пожалуй, так.
Старик улыбнулся этой мысли и начал поворачивать ключ в замке, дополнительно смещая нужным образом – очевидно, требовался специальный навык, чтобы открыть старый замок, за которым скрывались тайны. Опытная рука писаря правильно нажала, и язычок замка лязгнул, отпирая дверь. Молер толкнул ее и отошел в сторону, приглашая нового господина войти.
Войдя в кабинет, писарь забрал у Эрики фонарь и вытащил из железного держателя у двери длинную щепу. Он зажег ее от фонаря и, закрыв стеклянную крышку, поспешил зажечь от лучины остальные свечи и лампы в комнате.
Помещение оказалось значительно больше, чем предполагал Людвиг, – с высоким балочным потолком, но без окон. Несмотря на все свечи и лампы, зажженные Молером, оно оставалось темноватым и мрачноватым. Дрейер заметил на тумбе странную подборку разнообразных вещей.
Точно такие же тумбы были расставлены по помещению в строгом порядке, слегка напоминая расставленные на шахматной доске фигуры, хотя уловить логику расположения шкафов, сундуков, статуй и постаментов не представлялось возможным – разве что это действительно была некая шахматная партия.
Людвиг счел этот странный порядок скорее неприятным и отметил для себя, что при желании может расставить все это более разумно или расположить вдоль стен. Он полагал, что имеет смысл сгруппировать похожие вещи. Проходя через комнату, он мысленно переставлял некоторые предметы, делая обстановку более удобной, чтобы облегчить поиск чего-то конкретного.
Он не понимал, как Ханнис работал в таком хаосе. Впрочем, тот прожил здесь всю жизнь и, наверное, привык. К тому же Ханнис Арк вообще был сторонником хаоса, поэтому, каким бы странным это ни казалось, все это было вполне логично.
Помимо всего прочего, это помещение позволяло Людвигу лучше понять образ мыслей Ханниса Арка. В некоторых отношениях тот был настоящим самородком, часто достигал результатов за счет крайнего сосредоточения усилий, в иных же – невероятно сильным, успешным и опасным, хотя и не всегда логичным. Время от времени он потакал своим прихотям или увязал в чем-нибудь одном в ущерб остальному, как, например, в одержимости домом Ралов.
В шкафах со стеклянными дверцами, мимо которых проходил Людвиг, хранилась причудливая коллекция диковинных предметов: кости странных существ, маленькие статуэтки, загадочные механические устройства и даже круглые трубки с вырезанными на их поверхности символами, напоминавшими татуировки, покрывающие все тело Ханниса Арка. Сами трубки назывались свитками истории, написанными на языке Творения. Людвиг знал, что предметы с такими вырезанными символами древни и необычайно редки. За обладание подобными сокровищами отдавали жизни.
В разных местах комнаты стояли чучела животных. Помимо зверей в самых обычных позах – олень, стоящий на овальном лужке, семейство бобров у хатки, хищные птицы с распростертыми крыльями на голых ветвях, – на задних лапах стоял огромный медведь с широко открытой пастью и поднятыми когтистыми лапами, будто готовый напасть.
Но действительно заинтересовали Людвига десятки постаментов, расставленных в соответствии с какой-то системой. На каждом лежала открытая книга. Все книги были огромными, с тяжелыми кожаными переплетами, и потрепанные края выдавали их древность. Наверное, их сложно было перемещать не столько из-за большого размера, сколько из-за хрупкости, поэтому они лежали на постаментах, а не стояли на книжных полках у дальней стены.
На столах возле постаментов с книгами валялись горы свитков; многие Людвиг узнал – их он отсылал в крепость Ханнису Арку, чтобы их переписали в книги пророчеств. На некоторых из них еще была цела печать – Ханнис их так и не прочел и не внес в книгу пророчеств. В Людвиге вскипела злость. Он добывал каждое из этих пророчеств ценой огромных усилий и времени… не говоря уж о том, сколько людей отдали за них жизнь.
Молер вытянул руку с искривленными артритом пальцами.
– Здесь я работаю, Лорд Дрейер. Вот книги, о которых вы спрашивали. – Писарь с благоговейным почтением положил ладонь на одну из открытых книг. – В них я записываю пророчества, поступающие в крепость.
Людвиг нахмурился:
– Ты имеешь в виду пророчества, которые я присылал в крепость?
Старый писарь поскреб большим пальцем впалую щеку.
– Ну да, Лорд Дрейер, и ваши пророчества, и все прочие.
Людвиг нахмурился еще сильнее:
– Прочие? О чем ты? Я был аббатом епископа Арка. Именно я выявлял для него пророчества и присылал сюда.
Молер склонил голову:
– Да, но были и другие.
– Другие? Кто же?
Старик пожал сутулыми плечами и развел руками:
– Прошу прощения, Лорд Дрейер, но в это я не посвящен. – Он указал на один из захламленных столов. – Свитки и книги приносили сюда, а я переписывал их в эти книги.
– Только ты записывал пророчества? Все записи в книгах – твои?
Писарь вновь положил обезображенную руку на одну из книг на постаментах.
– Эти книги – моя работа, но они, конечно же, старше меня. В них труд многих моих предшественников. Все записано здесь. Я же вношу каждое полученное пророчество в книги с тех пор, как был назначен на эту должность епископом Арком, – тогда я еще был молод. Я занимаюсь этим всю свою жизнь.
Людвиг понял, что не только Ханнис был посвящен во все пророчества. За долгие годы работы с книгами Молер, несомненно, прочел их и изучил все записанное прежде. Этому скромному старику известно больше пророчеств, чем любому из их современников.
Что делало его полезным. Или опасным.
Внезапно Людвига осенило.
– Откуда ты знаешь, в какую книгу вносить пророчество? Ты сначала заканчиваешь одну и потом переходишь к следующей?
– Нет, каждое пророчество нужно записать в соответствующую книгу.
– И как ты определяешь, в какую?
Хмурый взгляд Молера пробежал по тумбам, на которых лежали книги. Вопрос его смутил.
– Лорд Дрейер, каждое пророчество следует записать в должном месте.
– Как ты определяешь, к чему относится пророчество? – терпеливо спросил Людвиг. – Это объяснял тебе епископ?
– Нет… Нет, это и было моей работой. – Старик указал на свитки. – Как видите, сам он пророчества не открывал, а знакомился с ними лишь после того, как я перепишу. Он говорил, что ему удобнее читать, когда все записано одной рукой. Некоторые письма оказывались грязными, смятыми, порванными, так что порой трудно было разобрать написанное, и он ждал, когда я их перепишу. Моим делом было разобрать смысл пророчества и аккуратно записать его для епископа.
– Но как ты определяешь, в какую из книг внести то или иное пророчество?
– По теме, конечно же, – искренне ответил писарь. – Я записывал пророчества в соответствующие по теме книги. Поэтому, если епископа интересовала определенная тема, он обращался к конкретной книге, а не тратил время на просмотр всех. – Молер указал на особо толстую книгу, одну из ближайших. – Например, здесь все пророчества о доме Ралов. Конечно, иногда распределять пророчества трудно, поскольку нередко они охватывают сразу несколько тем. В таких случаях я стараюсь определить основной посыл и на свое усмотрение записываю его в ту или иную книгу.
– Что за чушь? – пробормотал Людвиг.
– Лорд Дрейер?
Тот хмуро посмотрел на писаря:
– Значит, записи не связаны хронологией. Ничто не связывает между собой эти темы и события.
Людвиг хорошо знал, что хронология важнее всего. Какой толк от пророчества, если оно говорит о событии, которое должно было произойти тысячу лет назад?
Если только не потребуется узнать нечто конкретное.
Скажем, о великой войне или о судьбе императора Сулакана.
Молер пожал плечами:
– Мне редко удается определить, о каком времени говорится в пророчестве, Лорд Дрейер. Поэтому мы распределяем пророчества по темам.
Людвиг понял: вся эта работа проделана напрасно. Невозможно понять истинную суть пророчества, просто прочтя его. Пророчества почти всегда туманны, подлинный их смысл скрыт. Их слова – лишь пусковой механизм для наделенных особыми способностями. И довольно часто словесные формулировки пророчества скорее маскировали истинный смысл.
Вся эта работа, занявшая целую жизнь Молера, проделана впустую. Разделение по темам имело бы смысл, только если истинную суть определял бы человек, владевший магией или оккультными способностями, способный разглядеть в пророчестве его истинную, скрытую, тему.
Похоже, епископа не беспокоило, что он тратит жизнь писаря на бессмыслицу. Зато у Ханниса было место, где он мог в любое время ознакомиться с пророчествами и где они были записаны одним почерком для удобства чтения, а на Молерово разделение по темам он наверняка не обращал внимания.
Прежде чем Людвиг подошел к книгам, чтобы посмотреть, какие пророчества Ханнис получал из других источников, его внимание привлекло нечто на большом столе. Он решил, что успеет посмотреть книги позже. Наверняка они содержали лишь малозначащие пророчества, о которых Дрейер и так знал. Ведь он сам отбирал, какие из пророчеств стоит отправить в крепость. Остальные не могли быть такими же ценными, как те, которые выявил Людвиг, и вполне могли подождать.
Он спешно приблизился к загроможденному столу – его внимание привлек древний на вид свиток. Подняв его над столом и развернув, Людвиг увидел сложный узор линий, соединяющих созвездия элементов, представлявших собой символы языка Творения. Нахмурясь, он наклонился и стал изучать свиток.
– Лазурный свиток, – изумленно прошептал он и выпрямился. Затем посмотрел на старика, наблюдавшего за ним. – Это Лазурный свиток, – повторил он громче.
Старый писарь не проявил заинтересованности.
– Как скажете, Лорд Дрейер. Я ничего об этом не знаю. Я не могу его прочитать. Мое дело – записывать одно пророчество за другим. Только Ханнис Арк разбирается в таком. Это его круг знаний.
Его круг знаний.
Очень опасный круг.
– Хочешь сказать, есть и другие?
Молер облизнул губы.
– Не знаю точно. Всем этим занимался Ханнис Арк, но, полагаю, похожих свитков всего несколько, по крайней мере с такими символами. Но здесь есть другие причудливые вещицы, Лорд Дрейер, возможно, схожие с этой.
– Покажи.
Людвиг последовал за сгорбленным стариком к шкафу напротив каменной стены. По дороге Людвиг резко остановился. По его спине пробежал ледяной холодок.
– Духи… – прошептал он.
– Лорд Дрейер? – спросил Молер, оборачиваясь.
Людвиг посмотрел наверх.
– В этой комнате были духи. Я чувствую оставленный ими след их сущности.
Молер боязливо огляделся, словно ожидая их внезапного появления из воздуха. Четыре морд-сита у двери тоже огляделись, но ничего не заметили. Стоявшая рядом Эрика осмотрелась и пожала плечами.
– Что тебе известно о духах, которые здесь были? – спросил Людвиг старика.
– Ничего, Лорд Дрейер. – Молер помялся и добавил: – Признаюсь, время от времени мне казалось, что в этой комнате присутствуют духи.
– Я была здесь с епископом, – сказала одна из морд-ситов. – И у меня тоже возникло ощущение, что здесь бывают призраки.
– Потому что здесь были призраки, – ответил Людвиг.
Молер опять огляделся, будто опасаясь, что незримое существо опустится ему на плечо.
– Так здесь и правда есть призраки?
– Были. Но сейчас нет. В этой комнате были духи.
Молер заморгал:
– Как скажете, Лорд Дрейер. Я ничего такого не знаю, епископ о духах не рассказывал.
Людвиг понимал, что Ханнис Арк не стал бы посвящать скромного писаря в вопросы, обсуждаемые с существами из другого мира.
Кивком и жестом он призвал старика продолжить – тот собирался ему что-то показать. Молер повернулся и открыл дверцу шкафа. За ней оказалась целая стена из ячеек, и почти в каждой лежал свиток.
Людвиг вытащил один, с потемневшими от возраста краями, и бережно развернул, стараясь не повредить. Как он и думал, это оказался еще один Лазурный свиток. Но он не встречал раньше подобных азимутальных углов. Дрейер был знаком с языком Творения и с тревогой понял, что в свитке говорится о пророчестве.
Не о его сути, не о ее разъяснении, а о самом пророчестве, словно то было живым существом.
Свиток говорил о времени, когда само пророчество может быть пресечено.
