Вытащив из кармана платок и прикрыв им нос и рот, Людвиг Дрейер наклонился, чтобы рассмотреть получше. Она описалась, но то было не худшее из зловоний, да и к запаху крови аббат привык. Тошнотворная вонь испражнений, исходившая от разорванных кишок, – вот что заставило его сморщить нос и дышать через силу. Эта часть работы особенно утомляла.

Он переступил через лужицу мочи на каменном полу, чтобы взглянуть поближе. Повсюду, куда ни шагни, была кровь, но аббата это не смущало. Он и сам частенько обагрял руки кровью по самые запястья.

Все это было частью его крайне важной работы.

Он чуть больше склонил голову набок, разглядывая ее лицо. Она не мигая уставилась на него единственным оставшимся глазом.

– Есть какое-нибудь пророчество? – спросил он у морд-сит, стоявшей за одной из туго натянутых цепей.

– Пока нет, – ответила Эрика. – Я удерживала ее на грани до тех пор, пока у вас не появится время самому взглянуть.

Людвиг нахмурился, пытаясь разобраться в странной, неестественной позе женщины. Натянутая цепь простиралась от места, где крепилась к камню стены, до обильно кровоточащего запястья. Наконец аббат понял, как именно сломалась и вывернулась под необычным углом рука, заставив цепь провиснуть. Выглядело это довольно странно. Он почувствовал удовлетворение, разгадав в конце концов эту загадку и разобравшись в том, что поначалу казалось ему бессмыслицей.

Аббат видел, что Эрика хорошо поработала, без сомнения. Морд-сит была в своем роде одарена. Впрочем, как и Людвиг.

Он услышал тихий звук.

– Что ты сказала, дорогая? – спросил аббат, склонившись.

Она издавала тихие невнятные звуки.

Людвиг наклонился еще ближе.

– Боюсь, я не слышу. Если хочешь освободиться от страданий, ты должна говорить громче, чтобы я понял.

– Пожалуйста, – прохрипела она.

– Ну-ну, ты же знаешь, что от тебя требуется, – сказал Людвиг, выпрямившись. – Мы ясно дали это понять. – Он посмотрел на морд-сит. – Уверен, Эрика наверняка внесла полную ясность. Говори.

Она уставилась на него одним глазом, не в силах отвести взгляд.

– Пожалуйста… Дайте мне умереть.

– Да, разумеется. Я здесь именно для этого – чтобы прекратить твои страдания.

Потребовалось время, чтобы подготовить ее, довести до нынешнего состояния. Спешка тут была ни к чему. За годы исследований Людвиг понял, что терпение приносит гораздо лучшие плоды, чем попытки ускорить события.

Медленное нагнетание напряженности, страха и боли в конечном итоге приносило гораздо лучшее, более глубокое пророчество. Правильное тщательное подведение жертв к кульминации их существования обеспечивало исключительные видения, когда люди заглядывали в другой мир, мир безвременья. Вот чего он добивался. Спешка не давала нужных результатов, а пытки требовали терпения.

Аббат по опыту знал: проделанная с ней работа означала, что пророчество, которое они услышат перед самым ее избавлением, должно быть самого высокого качества. Людвиг добывал подробности из самых темных глубин подземного мира и сейчас ждал великого пророчества, предчувствовал его. Он добывал их уже достаточно долго, чтобы понимать, когда сведения будут особенно важны и значимы.

Такие исключительно важные сведения никогда не доходили до епископа, Людвиг приберегал их для себя. Вот и грядущее пророчество, решил он, никогда не покинет стен аббатства.

– Послушай, – сказал Дрейер, глядя в измученное лицо. – Я могу немного поддержать тебя, помочь продвинуться. Хочешь?

– Да… Пожалуйста, помогите мне. Пожалуйста, помогите.

– Для этого я и здесь, – произнес он с улыбкой, – чтобы помочь. Позже я одарю тебя тем, чего ты желаешь больше всего.

Аббат знал – вот-вот.

Когда она ничего не сказала, Людвиг подал знак морд-сит. Эрика тут же прижала эйджил к ямке на затылке женщины.

Та вздрогнула от боли, цепи зазвенели, лицо перекосилось. У нее уже не было сил кричать, она не могла издать ни звука.

Людвиг по опыту знал, что она сейчас там, зависла между миром живых и миром мертвых. И понимал, что наконец-то она готова.

Сейчас она находилась в мире, который называют третьим царством.

– Ты видишь, не так ли? – доверительно шепнул он, нежно гладя ее по волосам. – Видишь, что лежит за завесой?

Женщина кивнула, дрожа под его твердой рукой.

– Как только ты дашь мне пророчество из этого темного мира, я выполню твое желание, отпущу в царство вечного покоя. Ты же хочешь пересечь завесу, правда?

– Да…

Аббат почти осязал пророчество, словно спелый плод, который пора сорвать. Оно будет принадлежать ему.

Мать-Исповедница однажды справедливо заметила, что если необходимые Ханнису Арку пророчества поставляет Людвиг, значит, Ханнис Арк, по сути, не настоящий правитель. А Людвиг Дрейер управляет им.

Тогда он не стал углубляться в размышления.

Но чем дольше аббат обдумывал ее слова, тем крепче становилась уверенность, что Мать-Исповедница гораздо ближе к правде, чем ему показалось на первый взгляд. Он всегда знал, что Ханнис Арк целиком поглощен работой и преследует собственные цели, а это вынуждает его полагаться на сведения из поставляемых Людвигом пророчеств. Поэтому аббат тайком стал тщательно отбирать пророчества, дабы до Ханниса доходили лишь нужные ему руководства к действию. Людвиг сам выбирал, какие сведения из-за завесы передавать Ханнису Арку.

В точности так, как сказала Мать-Исповедница и как с кристальной ясностью показало время, именно Людвигу принадлежала невидимая рука, управляющая марионеткой.

Ханниса Арка, несмотря на присущие ему силу, талант и ум, навязчивые идеи увлекали слишком сильно для того, чтобы он осознавал, как все устроено на самом деле. Он не добился бы успеха без советов и руководства Людвига.

Аббат всегда замышлял в один прекрасный день захватить власть. В конце концов, это ведь он был зодчим, стоящим за силой Ханниса Арка, а значит, и лучшей кандидатурой. Людвиг должен стать правителем по справедливости.

Но подобные замыслы требовали большой осторожности. Все же Ханнис Арк был весьма опасен, и нельзя недооценивать его способности к оккультной магии.

Повинуясь жесту Людвига, Эрика убрала эйджил от затылка женщины.

Та была готова. Время пришло.

Людвиг наклонился и прижал пальцы к ее вискам. Он позволил последним необходимым компонентам его уникальной магии, которую создал сам, перетечь в женщину. Это было необходимо ей, чтобы дать аббату желаемое.

Она раскрыла рот и затряслась. Глаз смотрел не мигая.

Людвиг убрал пальцы. Женщина обмякла.

– Говори, что видишь, – отрывисто велел он, предвкушая.

– Они идут, – ответила та хрипло.