Вскочив на ноги, Ричард обнажил меч. Ведомый магией клинка и собственной яростью, он круто развернулся, готовый атаковать.

Первый, кто напал на него, лишился головы. Второй оказалась женщина, не менее рьяно вознамерившаяся злобно впиться в него зубами. Ричард пнул ее и, замахнувшись мечом, снес верхушку черепа. Срезанный костяной диск с жалкими волосенками запрыгал по камням вниз. Ричард обернулся как раз вовремя, чтобы отбить нападение другой женщины. Одним мощным ударом клинок рассек ребра до позвоночника. Когда та рухнула к его ногам и из огромной раны вывалились внутренности, Ричард ударил нового нападающего стальным яблоком меча в лицо и, отскочив, проткнул мечом того, кто пробирался к Саманте.

Ричард уперся ногой в тело и выдернул клинок, свободной рукой нашаривая ладонь Саманты. Получивший смертельную рану мужчина отлетел спиной на камни, зажимая дыру в груди и захлебываясь собственной кровью.

Ричард рывком поднял Саманту на ноги и отпихнул с дороги, когда на них кинулись еще двое, норовя вцепиться в девушку, но в итоге лишь промахнулись и распластались на камне. Ричард ногой впечатал одного из них лицом в грубый гранит, в то же время дважды пронзив другого мечом. Первый вцепился в свое обезображенное лицо, корчась в муках.

– Бежим! – крикнул Ричард Саманте.

Промедление было смерти подобно. Ричард не терял ни секунды, продолжая при необходимости косить ряды этих тварей. Если удавалось, он просто проскальзывал среди нападавших, уворачиваясь на поворотах от их цепких рук и таща за собой Саманту. В пылу погони он отрубал головы или руки тем, кто оказывался слишком близко и мог схватить его или Саманту. Ричард не старался убить, если мог просто уклониться, ведь врагов было не сосчитать. Его разорвали бы на части, попытайся он принять бой. И тогда Ричард не смог бы защитить девушку.

Его изумляло, как атакуют полулюди – напрочь забыв о страхе за свою жизнь, лишь иногда уворачиваясь от меча, словно тот был пустячным препятствием у них на пути. Благодаря этому убивать их было гораздо проще. Чудовища кучами падали замертво или со страшными зияющими ранами. Единственная трудность заключалась в том, что их не становилось меньше.

Ричард ясно понимал, что единственная цель полулюдей – заполучить чью-нибудь душу, и только это, судя по всему, их волновало. И хотя у них не было оружия – лишь у некоторых обнаруживался за поясом нож (которым, как заметил Ричард, никто из них не пытался воспользоваться), – фанатичное стремление к цели и острые, как бритва, зубы превращали их в невероятно грозное оружие.

Эти твари не защищались и почти ничего не делали, чтобы избежать верной смерти от меча. Они были полны решимости получить желаемое. Ничто другое не имело значения. Некоторые подбирались достаточно близко, пока Ричард занимался множеством других, явившихся на бойню, но и они становились легкой добычей, когда он атаковал.

Ричард с воодушевлением расправлялся с ними. Ярость меча требовала крови, а гнева Ричарда вполне хватало, чтобы забыть про усталость. Он просто хотел, чтобы эти чудовища держались подальше, и если убийство оказывалось единственным способом остановить атаку, уничтожал их.

Сжимая левой рукой запястье Саманты, он дергал ее как тряпичную куклу то туда, то сюда, чтобы полулюди не добрались до нее. Он кружил в танце по краю скалы, выжидая, пока среди полулюдей откроется хоть крошечная брешь, в которую тут же нырял, уворачиваясь от тянувшихся к ним рук и ногой спихивая мужчин и женщин со своего пути, когда этим можно было обойтись. Если же просто пробраться мимо тварей не получалось, Ричард прорубался сквозь них. Перебираясь от одного скалистого участка к другому, словно по огромным ступенькам, Ричард рубил полулюдей мечом и обратным взмахом клинка наносил удар мечом по нападавшим на другой стороне тропы, оставляя за собой кровавый след, умирающих и трупы.

Некоторые чудовища рычали и ревели, снедаемые безумным желанием добраться до души, или гневно кричали, не сумев схватить его или Саманту за ноги. Те, кого заколол или разрубил Ричард, почти не издавали звуков. Даже лишившись конечностей, они не кричали так, как кричат от боли, получив столь ужасающие раны, обычные люди.

Когда бывала возможность, Ричард переходил на бег. Видя, что он делает и куда направляется, Саманта бежала на полшага впереди. Преследуя их на ровных участках и открытой местности, чудовища, разумеется, тоже могли бежать быстрее, поэтому Ричарду постоянно приходилось оборачиваться, чтобы остановить самого резвого из преследователей, оказавшегося слишком близко. Иногда бывало достаточно резко свернуть в сторону, чтобы оставить ораву полулюдей в замешательстве и оторваться от них. К сожалению, с других сторон подбегали новые группы, поэтому Ричарду приходилось либо снова уходить в сторону, либо сражаться.

Ричард понимал, что не имеет права на ошибку. Если он допустит промах, метнется не в ту сторону или еще как-нибудь оплошает, эти твари его прикончат.

Казалось, он пытался обогнать рой разъяренных москитов.

Разрубив голову внезапно возникшей перед ним женщины, Ричард обернулся и заметил, что большинство чудовищ старается схватить Саманту, а не его.

Девушка отчаянно вертела руками, пытаясь сотворить какое-нибудь заклинание. Однако на приближающихся полулюдей это не никак не воздействовало, и ее способности не могли их остановить. Что бы она ни пыталась сотворить, ничего не получалось.

Как и в тот раз, когда напали на людей, защищавших Ричарда. Генрик рассказывал, что Никки и Зедду тоже ничего не удавалось сделать. Теперь и у Саманты возникли такие же затруднения с даром. Вихрь пока что оставался самым действенным из всего, созданного ею, но в лесу да еще на бегу нечто подобное было бы почти бесполезным.

Ричард подумал, что в борьбе с полулюдьми наделенные магией невольно опираются лишь на то, что им уже известно. Но такие рефлекторные действия Саманты не приносили никакой пользы, лишь попусту отнимали у нее силы и мешали продвижению вперед.

Именно поэтому Ричард хотел, чтобы девушка попробовала взрывать деревья. Магия против этих ужасных полулюдей была бессильна, но вполне эффективными оказывались, например, волшебный меч или камни, если их при помощи магии швырять в головы. Причинить вред магией напрямую чудовищам не получится. Ричард хотел, чтобы Саманта взрывала деревья и поражала таким способом нападавших. Он считал, что при таком применении магия будет действовать эффективно.

Но попытки Саманты сделать это оказались безуспешными.

Добравшись до очередного нагромождения камней, возвышавшегося среди леса, Ричард приподнял Саманту и поставил выше на камни у себя за спиной, чтобы не мешала. Сжав обеими руками меч, он быстрыми ударами разрубил двоих мужчин и женщину, которые набросились на него. Те мгновенно упали, зажимая зияющие раны, пытаясь удержать вываливающиеся внутренности. Ричард знал, что впереди их ждут целые часы страданий, медленная и мучительная смерть.

Увидев, что со всех сторон его теснят толпы рычащих мужчин и женщин, наводнивших лес, Ричард оглянулся, пытаясь найти что-нибудь, чем можно было бы защищаться. Укрытие не поможет выиграть бой, но ничего другого под рукой не было.

– Туда! – крикнул он Саманте, указывая окровавленным мечом. – Протиснись между теми камнями, чтобы до тебя не смогли добраться!

Не мешкая и не задавая вопросов, Саманта нырнула в узкую расщелину между каменными глыбами – девушка была достаточно худой, чтобы туда протиснуться. Ричард надеялся, что она сможет пролезть в такое место, где полулюди до нее не доберутся – по крайней мере до поры, – и у него хоть ненадолго появится возможность отбивать атаки подступающих к нему тварей.

Однако Ричард понимал, что это защитит ее лишь ненадолго. Оборона не могла спасти ни ее, ни его. Кишащих вокруг полулюдей было попросту слишком много. Рано или поздно кто-нибудь из самых щуплых протиснется в расщелину достаточно глубоко, чтобы дотянуться до Саманты, схватить ее и выволочь наружу. А тогда уже они разорвут девушку своими зубами, сожрут заживо тут же, на месте.

Сердце Ричарда бешено стучало, так ужасны были подобные мысли. Он попытался прогнать их и сосредоточиться на том, как не допустить всего этого. Пока что он смог обезопасить девушку хотя бы на время, и теперь нужно воспользоваться шансом, перейдя из обороны в наступление. Благодаря тому что Саманта забралась в расщелину, Ричард мог открыто сражаться с полулюдьми, не отвлекаясь на ее защиту.

Он понимал, что просто отбиваться от полчищ, нападающих на них, недостаточно, но это отсрочит неизбежное, даст ему время придумать лучший выход. Ричард просто выиграет немного времени. Сколько именно – зависело от него. От того, как свирепо и яростно он сможет драться. Каким он будет безжалостным.

Уже было ясно, что полулюди не боятся потерять руки или ноги. Они буквально ничего не страшились. Эти твари хотели одного и только одного. Убежать от них было невозможно, поэтому Ричард не сдавал позиций и неистово рубил нападающих.

Как бы он ни старался найти выход из положения, ничего придумать не удавалось. Да и думать ему было некогда. Все его силы уходили на взмахи меча, чтобы без остановки выкашивать стаи полулюдей, кидавшихся на него со всех сторон.

Используя нагромождение каменных глыб как плацдарм, Ричард обрушил на толпы, стекающиеся к нему, всю силу ярости и гнева. Он укрывался за стволами деревьев и камнями, как за щитами, уходя от прямых атак. Не зная пощады, кромсал стаи этих тварей, когда те нападали кучами. Но в то же время терял свободу маневра из-за растущих вокруг гор окровавленных трупов.

На крошечном поле боя творилась бойня. Землю покрывали руки, ноги, головы и части тел мужчин и женщин. Некоторые из поверженных, еще живые, содрогались в шоке или в агонии. Передний край нагромождения камней укрывало лоскутное одеяло из внутренних органов, мочи и крови.

Размахивая мечом и уворачиваясь от полулюдей, Ричард действовал с осторожностью, стараясь не упасть на тела или не поскользнуться на крови. Землю вокруг него орошал красный дождь. Кровь капала с листьев росших поблизости деревьев и стекала по камням. Отрубленные пальцы людей, пытавшихся перехватить клинок, усеивали камни, точно опавшие осенние листья.

Руки Ричарда начали тяжелеть, словно наливаясь свинцом. Безостановочно размахивая мечом, он утомился, но не мог остановиться и передохнуть – это означало бы верную смерть.

Он помнил боль, которую испытал, когда на него напали те двое людоедов, боль, когда они кусали его, стараясь зубами оторвать кусок плоти. Эта память, этот страх, этот ужас перед столь отвратительным концом – не только своим, но и Саманты – заставляли его сражаться с удвоенной яростью.

На земле валялись внутренности и части тел. Пробираясь к Ричарду, нападающие спотыкались о них и падали. Некоторые поскальзывались на крови; их, растянувшихся на земле, убивать было легче; уцелевшие вскакивали на ноги, все в крови павших тварей. Ричард с трудом понимал, кого уже сразил и кого не нужно рубить вновь, а кто по-прежнему представляет угрозу, поэтому попросту кромсал всех, до кого мог дотянуться.

Самое большее, эти твари лишь закрывали лица руками, чтобы защититься. Это стоило им рук, а затем голов. Убивать этих слабоумных полулюдей было до наивного просто, но в конце концов они должны были победить числом, а не умением, и тогда их с Самантой постигнет страшная участь.

Ричард обернулся, услышав вдруг, что девушка кричит от ужаса. Он увидел полулюдей, столпившихся около узкой расщелины. Все они тянули руки к Саманте, пытаясь ухватить ее, чтобы вытащить.

В приливе дикой ярости Ричард взмахнул мечом, срубая дюжину рук, словно рубил заросли. Убив всех толпившихся вокруг укрытия Саманты, он увидел ее широко раскрытые глаза и бегущие по лицу слезы ужаса.

Саманта протянула к нему руки, умоляя – приди!

Это была столь ужасающе мучительная картина, что у него чуть не разорвалось сердце.

Ричард посмотрел на толпу, надвигавшуюся на него со всех сторон.

Он ничего не мог сделать.

Ричард нырнул в расщелину в скале и закрыл Саманту своим телом, защищая. Прислонившись к девушке спиной, он почувствовал, что она крепко обхватила его руками.

Ричард выставил меч наружу, надеясь отсрочить неизбежную гибель.