Сэмми взглянула на кровоточащий укус на руке Ричарда.

– Точно так же они вгрызались в плоть, когда напали на вас, Лорд Рал.

– Похоже на то, – отозвался Ричард, ожидая, пока Генрик соберется с мыслями и продолжит.

Ричард понял, что рассказ Генрика об этом необычном сражении хорошо увязывается с разговором напавших на него мужчин. Придя в себя, он услышал о шан-так, пожирающих людей. Ричард слишком хорошо помнил, как выглядели кости и остатки д’харианского обмундирования, валявшиеся неподалеку от повозки. Неизвестно, сколько еще таких останков скрывала темнота. Ричард боялся представить себе это.

Как бы глупо это ни звучало, шан-так считали, будто каким-то образом могут завладеть душой человека, пожирая плоть. Если бы не жители Стройзы, Ричарда непременно убили бы, пытаясь завладеть душой.

– Я видел гибель множества наших воинов, – сказал Генрик. Его подбородок задрожал. – Слышал страшные крики боли тех, кого выбивали из седел и, еще живых и сопротивляющихся, рвали на куски.

– А что же Зедд и Никки? – спросил Ричард. – Почему они не применили дар, чтобы остановить эту орду? Я однажды видел, как Зедд применял огонь волшебника против войска противника. Он производит опустошение, даже когда врагов тьма, как ты описал. Зедд и Никки наверняка могли сделать хоть что-то.

Генрик утер нос рукавом.

– Зедд пытался, Лорд Рал. Когда атакующие приближались, многие из наших воинов вступали в бой, пытаясь одолеть их и отбросить подальше от вас и Матери-Исповедницы. Воины бились яростно, но враги, воя, будто демоны, вырвавшиеся из подземного мира, все прибывали. Вокруг все кричали и вопили, и было трудно хоть что-то разобрать, но я все-таки услышал разговор Зедда и Никки. Я не очень-то в таком разбираюсь и не все расслышал, но понял, что они всеми силами пытались дать отпор волне нападающих. Казалось, однако, что все их усилия тщетны. Не знаю, что случилось, но могу сказать, что они очень старались и сумели бы остановить врага, если бы дар работал. Иногда, правда, им кое-что удавалось. По крайней мере, отчасти. Когда Зедд и Никки объединяли усилия и выставляли перед собой руки с поднятыми ладонями, то будто бы давили невидимой стеной. Группы нападавших отбрасывало назад, они катились по земле, сбивая других. Их сдувало, словно листья порывом ветра. Но срабатывал дар только против небольших групп. Зедд и Никки тратили много сил, но это не помогало справиться с бесконечными ордами, бегущими на нас. Наконец Зедд посмотрел на Кару и сказал ей то, что уже заметил даже я, – с их способностями что-то не так и сил для битвы явно не хватает. Тогда генерал заявил, что главное – спасти вас, Лорд Рал, и Мать-Исповедницу. Он объяснил Зедду, что если все они станут яростно оборонять повозку, нападавшие поймут, что там нечто ценное. Никки спросила, что им в таком случае делать. Генерал предложил бросить повозку. Я думал, Кара свернет ему шею за такие слова. Она заорала – мол, она, пока жива и способна сражаться, ни за что вас не бросит. Генерал еще громче ответил, что если бросить повозку, будто она не представляет ценности, и притвориться, что мы пытаемся сбежать, то враг погонится за нами и не обратит внимания на повозку. Как если бы в ней не было ничего ценного. Враги кинутся за нами, чтобы убить, ведь их цель – мы, а не повозка. Никки согласилась, что он прав. А Зедд добавил, что, как ни мерзко сознаваться в этом, он согласен. И лучше поскорее начать осуществление этого плана, не то будет поздно. Кара так стиснула зубы, что не могла говорить. Ее лицо стало таким же красным, как ее кожаное облачение. Наконец, взревев, она кинулась к повозке, быстро развернула лежавший там с краю кусок старого брезента и вместе с Никки накрыла повозку, а с ней и вас, так чтобы та казалась пустой.

Ричард наконец-то понял, почему они с Кэлен, беспомощные, лежали в повозке в полном одиночестве, накрытые брезентом.

– Не знаю, смог бы до такого додуматься я, – сказал Ричард. – Бенджамин не просто так стал генералом. Что же случилось дальше?

– Кара пересадила меня в кузов рядом с собой. Когда ее муж, Зедд и Никки спрыгнули на землю, она наклонилась ближе и поднесла эйджил к моему лицу. Велела слушать. Внимательно слушать. Она бросила быстрый взгляд в сторону леса, росшего с другой стороны от основной массы нападавших. Я там никого не увидел. Кара наклонилась ближе и спросила, вижу ли я тропинку в лесу. Я не видел, но боялся признаться. Она хотела, чтобы я сбежал по этой тропинке.

– Сбежал? – спросила Сэмми. – Если оставался свободный путь, почему вы все не попытались сбежать?

– Я спросил ее об этом. Умолял пойти со мной. Кара ответила, что вместе с Лордом Ралом и Матерью-Исповедницей передвигаться быстро по лесу не получится. Если попытаться сбежать с таким количеством воинов – их непременно заметят и пустятся в погоню, а когда поймают – убьют Лорда Рала и Мать-Исповедницу. Кара сказала, что ваше, Лорд Рал, спасение и Матери-Исповедницы – вот что действительно важно для Д’Хары и общего будущего. Она добавила, что Бенджамин прав, это единственный шанс спасти вас обоих, но нельзя медлить. Они все побегут в другую сторону, словно пытаются удрать, чтобы нападавшие погнались за ними, и, возможно, вас не найдут в брошенной повозке. Я спросил, что будет с ней, генералом, Зеддом, Никки и всеми остальными. – Генрик замялся, подавляя всхлип. – Кара процедила сквозь зубы, что их долг – защищать вас.

Генрик разрыдался, давясь слезами. Сэмми накрыла его руку своей и тихо сказала, что понимает. Ее глаза тоже наполнились слезами. Она сказала мальчику, что то же самое случилось с ее отцом, а мама пропала. Что она знает, как больно терять тех, кого любишь.

Генрик удивился, услышав о судьбе ее родителей, и выразил сочувствие. Сэмми сжала его руку и сказала, что всем им надо быть храбрыми, ведь пришла беда.

Наконец по просьбе Сэмми Генрик продолжил рассказ.

– Кара ссадила меня на землю. Генерал с другой стороны повозки крикнул ей: поторопись! Она кивнула и снова повернулась ко мне. Опять направила на мое лицо эйджил и велела бежать быстрее ветра, уносить ноги. Она сказала, я должен спастись, чтобы найти помощь для Лорда Рала и Матери-Исповедницы. Что все на меня рассчитывают. Что сами они попытаются увести врага в другую сторону, выиграв время, чтобы я смог ускользнуть через лес и найти помощь. Я пришел в ужас. Я не хотел их оставлять. И спросил, что будет с ней и остальными. Кара велела не беспокоиться о них. Сказала, что мое дело – бежать, спастись и найти подмогу. Я стоял там и дрожал, глядя на нее, не в силах поверить в происходящее. Кара схватила меня за подбородок и сказала: «Беги. Не оглядывайся. Не останавливайся ни под каким предлогом. Найди помощь. Понятно?» Я кивнул в ответ. Ответить я не мог – онемел от испуга. Кара указала эйджилом в темноту и сказала: «Беги!», но вдруг схватила меня за руку. Я обернулся, и она оказалась очень близко. Глядя мне прямо в глаза, Кара сказала: «Не дай нам умереть зря, Генрик. Любыми способами найди помощь. Чтобы наши жизни не пропали впустую. Приведи помощь». И я ответил: «Обещаю, Кара». Развернувшись, я видел, как она бросилась к остальным, огибая повозку. А потом они все побежали, преследуемые по пятам визжащим врагом.

Слова Генрика потонули в рыданиях.

Руки Ричарда тряслись от боли. Дыхание стало прерывистым. Но сквозь мертвящий туман горя боль казалась далекой.

Он погладил мальчика по плечу. Ему были понятны чувства мальчика, и его глубоко печалило, что на долю Генрика выпало такое. Сердце щемило и болело так, что грозило разорвать грудь.

– Добежав до леса, я наконец увидел тропинку, – сказал Генрик, пытаясь взять себя в руки и продолжить рассказ. – Со всех сторон я слышал вой и мчался к тропе без оглядки. Но не успел я пробежать по темному лесу и десяти шагов, как заметил движение за деревьями. Я замер. Меня не заметили, но я видел темные фигуры, пробиравшиеся по кустам. Я понял, что враг в засаде в лесу, и вспомнил, как Зедд сказал, что нас окружили. Враги лежали в засаде, поджидая тех, кто решит удрать этой дорогой.

– Это была ловушка, – сказал Ричард. – Они оставили лазейку для побега, заманивая туда людей, а сами сидели в засаде.

Генрик кивнул.

– Наверное. Они не заметили меня, потому что я маленький или, может, потому что был один, а вокруг темно, и с той стороны, откуда я пришел, доносился жуткий шум. Как только сидевшие в засаде поняли, что всадники и все прочие побежали в другую сторону, они взбесились, завыли и кинулись из леса, чтобы присоединиться к погоне. Тогда я осознал, что если не сойду с тропы, то окажусь у них на пути. Бежать было некуда, и я, нырнув за поваленное дерево, разрыл мох и труху и протиснулся под ствол. Я лежал в своем укрытии тихо, как мышка, затаив дыхание, едва различая темные фигуры, сновавшие среди деревьев. Совсем близко от меня пробежало множество ног. Они все бежали и бежали, казалось, их многие тысячи. Я слышал топот по всему окружающему лесу и пребывал в ужасе – вдруг меня сейчас заметят и вытащат из-под дерева? Я понимал, что тогда они зубами разорвут меня на куски, так же, как того воина, которого стащили с коня. Я долго прятался под деревом, слишком напуганный, чтобы пошевелиться, и слышал их жуткий визг, когда они неслись по лесу, точно стая диких зверей, почуявших кровь. – Генрик посмотрел на Ричарда. – Генерал и другие были правы, что не взяли вас с собой. Вы бы погибли.

Ричард знал, что обязан друзьям жизнью, своей и Кэлен. Несправедливо, что они с Кэлен будут жить за счет других. Ричард отчаянно хотел придумать, как им помочь… если, конечно, они еще живы.

– Наконец, – сказал Генрик, – когда прошла как будто целая вечность, я наконец перестал слышать топот бегущих мимо. Я слышал, как они с воем и криком гнались за Карой и остальными. Этот шум удалялся. Когда в лесу ненадолго стало тихо, я еще немного подождал и осмелился выглянуть из убежища и осторожно оглядеться. Лес казался совершенно неподвижным. Никого не увидев, я бросился бежать.

– Значит, ты бежал по тропинке и попал сюда? – спросил Ричард.

Генрик кивнул.

– Я встретил внизу людей, занятых уходом за животными. Умолял их помочь. К счастью, они согласились.