Свисавшие с крепких балок фонари заливали конюшню приятным неярким светом. В воздухе между загородками и стойлами стоял аромат свежего сена. Мужчины и женщины, некоторые даже с детьми, толпились в проходах, а кое-где набились в загоны — несмотря на то, что Ричард уже поговорил с охваченными горем родственниками погибших и многие разошлись по домам, пожелав ему удачного путешествия.

До рассвета оставалось несколько часов. Невзирая на позднее время, множество людей пришли, чтобы задать вопросы о грядущей битве за город. Одни сидели на охапках сена, другие пристроились на лестницах. Ричард знал, что им следовало бы вернуться домой и заснуть — но немногие способны уснуть, если на город скорым маршем идут вражеские солдаты.

Виктор стоял рядом и выглядел угрюмо; он только что рассказал о храбрости своих людей и о том, как сильно ему будет их не хватать.

Многие рыдали, слушая его слова. Ричард понимал, что никакими словами не сможет облегчить их горе. Он сделал все, что мог. Теперь оставалось лишь сочувствие к их утрате. Все понимали, насколько ему жаль погибших, и все же он чувствовал себя ненужным и беспомощным.

Краем глаза Ричард увидел Кару и Никки, вошедших через ворота на дальнем конце. Ричарду было интересно, где они задержались — но, окруженный людьми и вопросами, он никак не мог выйти поискать их в ночной темноте. В конце концов он решил, что Никки и Кара просто решили дать ему время поговорить с людьми, либо же Кара проверяла местность, чтобы убедиться, что все в порядке. В любом случае он был рад видеть их снова.

— Так ты, стало быть, думаешь, что эта тварь… ну, та, что проломила стены у Ицхака — приходила за тобой? — спросил старик по имени Хенден, глядя на Ричарда и опираясь локтем на перекладину загона. В руке он держал трубку с длинным резным чубуком. Его худое морщинистое лицо несло на себе печать прожитых лет, говорил он негромко и рассудительно.

Из уважения к его возрасту замолчали даже те, кто успел задать Ричарду свои собственные вопросы. Хенден сделал затяжку и выпустил клуб ароматного дыма, ожидая ответа Ричарда.

— Как я уже говорил, вероятнее всего, это так. И что бы это ни было, оно пришло за мной, потому мне как можно скорее нужно уходить. Если оно снова придет в город, могут пострадать люди.

Старик вынул трубку изо рта и ткнул ею в сторону Ричарда.

— Ты имеешь в виду — пострадать так же, как люди Виктора? Из-за того, что ты будешь рядом?

Виктор шагнул вперед.

— Хенден, послушай. Лорд Рал не виноват в том, что злые люди желают ему зла. Эти же люди мечтают прийти сюда и убить нас всех. Чудовище, не чудовище… Хенден, будешь ли ты винить себя, если сюда вломятся солдаты Джеганя, а лорд Рал пострадает, защищая тебя от них? Мои люди сражались против Имперского Ордена и были убиты неизвестным чудовищем. Но это зло наслал на нас Орден. Они сражались за мир для себя и своих близких. Мир, где можно жить свободно и без страха. Они сами выбрали борьбу вместо того, чтобы прожить жизнь в рабстве.

Хенден задумчиво пожевал трубку. Взгляд, устремленный на Виктора, был безмятежен.

— Я всего лишь спросил. Хочется знать, в чем дело и чего нам ждать.

Ричард отметил дружные кивки в толпе.

— Ты прав, это разумно, — ответил он прежде, чем Виктор перебил старика. — Я не могу запретить задавать вопросы, особенно касающиеся человеческой жизни. Но и Виктор тоже прав. Джегань хочет убить нас всех. Я уже говорил и скажу снова: мы должны разгромить его, или никому из нас не знать покоя.

Ричард видел, как Никки без всякого труда прокладывает путь сквозь толпу выходящих из конюшни людей. Ее пышные светлые волосы водопадом спускались на плечи. Черное платье с глубоким вырезом и шнурованным лифом выгодно подчеркивало великолепие фигуры. Но не платье и не осанка придавала ей вид королевы, а властность, сквозящая в каждом движении. Кара, одетая в красную кожу, смотрелась при ней как королевский эскорт.

Ричарду стало не по себе. Обе женщины смотрели на него с таким вниманием, будто не видели два месяца.

Неожиданно Хенден хлопнул Ричарда по плечу, отвлекая от навязчивых мыслей, и произнес, не выпуская трубку изо рта:

— Счастливого пути, лорд Рал. Спасибо за все, что ты для нас сделал. Мы будем ждать твоего возвращения в свободный город Алтур-Ранг.

— Благодарю, — с улыбкой ответил Ричард.

Хенден присоединился к толпе, увлеченной разговорами на пути к выходу из конюшни. Ричард смотрел им вслед, надеясь, что горожане понимают, что такое настоящая свобода и как ее сохранить.

Ицхак, стоя рядом с Ричардом, издали заметил Никки и Кару и замахал своей красной шапкой, подзывая их.

— Вот вы где! — завопил он. — С вами все в порядке, госпожа Кара? Ричард сказал, мол, у вас все хорошо, но я рад удостовериться собственными глазами.

Ицхак с восторгом устремился навстречу женщинам. Ричард последовал за ним.

— Мы в порядке, — ответила Кара. — Вы уж простите нас за разгром в вашей гостинице.

Ицхак только отмахнулся.

— Да ничего страшного. Доски и штукатурка. Чепуха. Людей чинить намного труднее.

— Верно, — кивнула Кара, встречаясь взглядом с Ричардом.

Ричард заметил Джемилу, стоящую в дальнем конце конюшни, у входа. Она сердито скривилась при упоминании о ремонте гостиницы. Беспечность Ицхака явно раздосадовала ее, но женщина сдержалась и промолчала. Она держала за руку маленькую девочку, и по круглому личику Ричард сразу понял, что это ее дочь. Малышка заразительно улыбнулась, и он не смог не улыбнуться в ответ.

— Ицхак, говорю тебе, вычти стоимость ремонта из того, что должен мне.

Ицхак снял шапку и почесал голову.

— Зачем ты так беспокоишься? Я же сказал, что починю.

Ричард не успел ответить. Снаружи послышался шум. Несколько человек — из тех, кого он отправил на улицы, чтобы осмотреть окрестности, — ввалились в двери, таща двух рослых мужчин. Голову одного украшала копна спутанных, сальных, грязных волос, голову другого — короткая щетина. Оба были одеты в широкие коричневые рубахи, как и многие обычные жители города.

Виктор наклонился к уху Ричарда и еле слышно прошептал:

— Шпионы…

Ричард согласно кивнул. Он уже разглядел широкие пояса под рубахами. Возможно, там же было спрятано и оружие. Армия Имперского Ордена приближалась, и можно было ожидать, что лазутчики будут высланы загодя — разузнать обстановку. Теперь, когда их поймали, они могли стать источником ценной информации о грядущем нападении.

Несмотря на трюк с переодеванием, оба шпиона выделялись среди обычных горожан. Их простая одежда была тесной и трещала по швам на литых плечах. Конечно, они не были гигантами и не бугрились чудовищными мускулами, но манера поведения выдавала их с головой — холодная, заносчивая, с осознанием собственной силы. Оба молчали, сосредоточенно осматривая место, куда они попали. Эти люди выглядели опасными, словно волки в стаде овец.

Как только их втолкнули внутрь, Ричард инстинктивно попробовал, легко ли меч выходит из ножен.

Отвлекшись, один из охранников повернул голову, и в тот же миг длинноволосый резко метнулся вбок, подсекая человека, обхватившего его сзади, сильным ударом по голени. Охранник закричал от боли и тяжело повалился на землю. Разорвав объятия, мужчина тут же несколькими точными ударами повалил еще двоих. Началась свалка.

Паника охватила конюшню. Женщины закричали. Плакали дети. Мужчины бранились. Страх и замешательство прокатились по толпе.

Освободившийся шпион, проложив себе дорогу в тесноте конюшни, испустил пронзительный вопль. И все увидели, что он держит за волосы маленькую дочку Джемилы.

В суматохе он успел выхватить у кого-то нож и теперь держал его у горла малышки. Девочка жалобно всхлипывала. Джемила кинулась на обидчика, но тут же повалилась наземь от сильного удара в голову. Еще один мощный удар ногой достался одному из охранников, который рванулся на помощь несчастной женщине.

Тем временем Ричард осторожно двигался сквозь толпу, сфокусировав внимание на внезапно возникшей угрозе.

— Все назад! — закричал мужчина, заставляя отступить тех, кто находился поблизости. Сальные пряди спадали ему на лицо. Глаза судорожно метались в поисках скрытой угрозы. Пот градом катился по лицу, тронутому оспой. Он даже не успел перевести дыхание.

— Все назад, или я перережу ей горло!

Девочка закричала от ужаса. Шпион держал ее за волосы, прижимая к собственному животу. Девочка безуспешно била по воздуху ножками — вырваться было невозможно.

— Отпустите его! — приказал негодяй тем, кто держал его напарника. — Быстро! Или ей не жить!

Ричарда захлестнула волна ярости. Все. Не будет ему ни переговоров, ни компромиссов.

Теперь он стоял неподалеку, слегка пригнувшись, правым боком к освободившемуся пленнику. Тот не мог увидеть меч, да и внимание его было приковано к стоявшим слева охранникам, которые держали другого шпиона. На Ричарда он даже не взглянул.

Детина, державший рыдающую девочку, и не догадывался, какая ему суждена участь. Ему было неведомо, что Ричард мысленно уже убил его.

Яростная магия меча вырвалась наружу еще до того, как лорд Рал прикоснулся к рукояти. Буря ворвалась в его кровь, мышцы налились невероятной силой, заставляя забыть обо всем, кроме желания чужой смерти. Через миг он уже не думал ни о чем, целиком поглощенный жаждой действия.

В этот момент Ричард жаждал только крови врага. Ничто не смогло бы остановить его. Сомнения исчезли. Меч Истины был всего лишь продолжением мысли Искателя, и сейчас эта мысль была простой и понятной любому. Смерть плясала в его глазах.

Его зрение сузилось до точки, до единственного луча, указывавшего на цель. Человек с ножом стоял так близко, что было слышно, как тяжело он дышит. Одно движение — и нож войдет в горло девочки. Но на это уйдет время, пусть и очень короткое, и к тому же на это нужно решиться. Пока жизнь шпиона накрепко связана с жизнью девочки; если она умрет, его щит утратит всякую ценность. Значит, ему придется делать выбор, придется решать — убивать или нет. Решение займет какое-то небольшое, но все же время.

Этого достаточно.

Свое решение Ричард уже принял. Цель была ясна. Теперь у него был краткий миг преимущества, и он не мог позволить ему ускользнуть. Мир сузился до размеров вязальной спицы.

Ричард опустил плечи, повернулся боком, притворяясь, что отодвигается вместе со всеми. Он понимал, что мужчину с ножом слишком многое отвлекает, он не может охватить взглядом всех и ожидает подвоха со спины или с боков, но не со стороны Ричарда.

Ричард вдохнул глубоко, втягивая воздух сквозь зубы. Он так крепко стиснул рукоять, что проволока обмотки отпечаталась на ладони. Все вокруг застыло в мертвой тишине.

Отклонившись, насколько можно, назад, он на мгновение застыл. Сердце стучало ровно и мощно.

Уже не обращая внимания на замерших вокруг людей, видя перед собой только человека с ножом, в оглушительной тишине, разрываемой детским криком, Ричард выпустил гнев на волю.

Пружина разжалась со страшной силой. Клинок вылетел из ножен, направляемый собственной яростью и губительной решимостью Ричарда. Вторя упоительному звону освобожденного клинка, Ричард издал боевой клич. Весь свой гнев, всю ненависть, всю жажду крови он вложил в этот рев. Он ударил — так быстро, как только мог.

На один-единственный миг, прозрачный и ясный, Ричард устремил взгляд на человека с ножом. Этот миг был ценным достоянием, нельзя было потратить его впустую. Зрение обострилось так, что он видел изумление в глазах чужака, видел капли пота, разлетевшиеся крохотными бисеринками в ту секунду, когда мужчина повернул голову в сторону Ричарда. Капли еще не успели упасть, в оранжевом свете фонарей они блеснули, словно крошки янтаря. Ричард мог сосчитать каждый волосок в сальной гриве чужака, каждую точку отраженного света, услышать каждый вздох, пока меч с кажущейся медлительностью прочерчивал дугу в воздухе. Он понимал, что все взгляды устремлены на него в этот миг, и глаза девочки тоже, но это уже не имело значения. Он смотрел в глаза противнику, наконец-то заметившему его.

В темных глазах своей жертвы Ричард увидел зарождение некой еще не оформившейся мысли. Клинок меча со свистом прорезал пыльный воздух между ними, острое, как бритва, лезвие взблеснуло на свету, и эти блики отразились в глазах чужака. Он успел оценить серьезность угрозы, в ту же секунду мысль нашла свое воплощение и пришел черед для действия. Однако крик Ричарда заставил мужчину растеряться — всего на мгновение. Всего на мгновение его мышцы оказались скованы страхом.

Но этого оказалось достаточно.

Теперь все решали доли секунды — кто первым прольет чужую кровь? И в этой гонке нельзя было проиграть. Ричард разглядел страх в глазах противника, разглядел лезвие собственного меча, расплывшееся от невероятной скорости удара, почувствовал пьянящий восторг, заполняющий каждую клеточку его тела.

Ведомый нечеловеческой яростью, клинок снес полголовы, ударив прямо в ощеренный рот — как того и хотел Ричард.

Мир взорвался звуками и красками. Хруст костей, брызги крови, тяжелый стук ударившегося об пол черепа, оглушительный крик ребенка — все слилось в единую багровую пелену уходящего безумия, и в тот же миг жизнь покинула тело бандита. Ярость Ричарда не позволила ему почувствовать чужой боли. Сожаления тоже не было.

Сила удара была такова, что рука с ножом не успела даже пошевелиться, прежде чем меч достиг своей цели. Безжизненное тело рухнуло на землю.

Ричард перевел дыхание. Сердце стало биться ровнее. Все вокруг, стряхнув оцепенение, разразились криками. Девочка, дрожа от пережитого ужаса, прильнула к матери. Отрубленная часть черепа прокатилась несколько шагов и остановилась, глядя в потолок стеклянными глазами.

Ричард развернулся, чтобы увидеть второго шпиона. Того крепко держали охранники, но он и не думал сопротивляться. Бежать было бесполезно.

Виктор, с булавой наперевес, протиснулся сквозь толпу. Кара словно вынырнула из-под земли, сжимая в кулаке эйджил. Никки, воздев руки, бежала по проходу, и Ричард только сейчас ее заметил.

— Нет! — кричала она. — Остановитесь!

Виктор застыл в недоумении. Никки так сильно махала руками, будто думала, что второго пленника вот-вот убьют.

— Стой, кузнец!

Виктор подумал и опустил булаву. Никки бросила гневный взгляд на Ричарда:

— Ты тоже, плотник! Шевельнешься, когда я скажу! Ты понял?!

Ричард моргнул. Плотник? Откуда вдруг взялся плотник?