Глава 49
Энн открыла глаза. И с удивлением разглядела в тусклом свете лицо, которое не видела вот уже много месяцев. С тех пор, как была еще аббатисой Дворца Пророков в Танимуре, что в Древнем мире.
Средних лет сестра смотрела на нее. Средних лет, если считать пятьсот с чем-то лет средним возрастом, напомнила себе Энн.
— Сестра Алессандра.
Говорить было больно. Губы заживали плохо. Челюсть до сих пор с трудом двигалась. Энн не знала, сломана она или нет. Даже если и сломана, все равно ничего не поделаешь. Будет заживать, как у всех обычных людей. Магии-то нет.
— Аббатиса, — холодно кивнула женщина.
Энн вспомнила, что у Алессандры была коса. Длинная коса, которую она всегда укладывала короной. Теперь ее седеющие волосы были обкромсаны и свисали чуть выше плеч. Энн пришло в голову, что такая прическа куда больше подходит Алессандре к ее довольно-таки выдающемуся носу.
— Я принесла вам поесть, аббатиса, если хотите.
— Почему? Почему ты принесла мне поесть?
— Его Превосходительство желает, чтобы вас кормили.
— Почему ты?
— Вы меня не любите, аббатиса, — слегка улыбнулась женщина.
Энн постаралась изобразить как можно более сердитый взгляд. Но сильно сомневалась, что с такой опухшей физиономией ей это удастся.
— Вообще-то говоря, сестра Алессандра, я люблю тебя так же, как люблю всех чад Создателя. Мне просто претят твои действия. Ты продала душу Безымянному.
— Владетелю Подземного мира. — Улыбка сестры Алессандры стала чуть шире. — Значит, вы можете любить женщину, ставшую сестрой Тьмы?
Энн отвернулась, хотя от миски с жарким шел божественный аромат. Беседовать дальше с падшей сестрой она не желала.
Будучи закованной, Энн не могла есть самостоятельно. Она безоговорочно отказалась принимать пищу из рук сестер, предавших ее вместо того, чтобы стать свободными. И до сего момента ее кормили солдаты. Эта обязанность не вызывала у них восторга. Судя по всему, результатом их отвращения к обязанности кормить старуху и было появление сестры Алессандры.
Сестра Алессандра поднесла ложку ко рту Энн.
— Вот, поешьте. Я сама приготовила.
— Почему?
— Потому что подумала, что вам понравится.
— Надоело отрывать ножки муравьям, сестра?
— Какая же у вас отменная память, аббатиса! Я не делаю этого с детства, с тех пор, как впервые появилась во Дворце Пророков. Если мне не изменяет память, именно вы убедили меня расстаться с этой привычкой, поняв, что я просто несчастна, оказавшись вдали от дома. Ну а теперь попробуйте ложечку. Пожалуйста!
Энн искренне изумилась, услышав из уст Алессандры слово «пожалуйста». И открыла рот. Есть больно, а если не есть — ослабеешь. Энн могла отказаться от пищи или найти какой-нибудь другой способ умереть, но у нее имелась не выполненная еще задача и, следовательно, повод жить.
— Неплохо, сестра Алессандра. Совсем даже недурственно.
Сестра Алессандра улыбнулась почти что с гордостью.
— Я же вам говорила! Вот, съешьте еще.
Энн ела медленно, аккуратно пережевывая мягкие овощи, стараясь не травмировать лишний раз поврежденную челюсть. Куски мяса она заглатывала не жуя.
— На губе у вас, похоже, останется шрам, — заметила Алессандра.
— Мои любовники будут премного огорчены.
Сестра Алессандра засмеялась. Не грубым циничным хохотом, а искренним звенящим веселым смехом.
— Вы всегда умели меня рассмешить, аббатиса.
— Да, — ядовито ответила Энн. — Поэтому-то и не понимала так долго, что ты перешла на сторону зла. Я думала, что моя малышка Алессандра, моя счастливая веселушка Алессандра никогда не будет втянута в злые игры. Я так верила, что ты любишь Свет.
Улыбка сестры Алессандры исчезла.
— А я и любила, аббатиса.
— Пфе! — фыркнула Энн. — Ты любила только себя!
Сестра некоторое время помешивала суп, затем протянула следующую ложку.
— А может, вы и правы, аббатиса. Обычно вы всегда были правы.
Энн жевала овощи, взглядом изучая мрачную крошечную палатку. Аббатиса устроила такой скандал, когда ее попытались оставить с сестрами Света, что Джеган, похоже, предпочел поместить ее в персональную маленькую палатку. Каждую ночь в землю вгонялся длинный стальной штырь, к которому приковывали Энн. А палатку ставили уже потом.
Днем же, когда армия готовилась двигаться дальше, Энн засовывали в деревянный сундук, который запирали то ли на замок, то ли с помощью какого-то штыря. Затем сундук грузили в закрытый фургон без окон: это Энн знала, поскольку ухитрилась проковырять щелку между плохо подогнанными досками сундука.
По вечерам Энн вытаскивали из сундука, и какая-нибудь сестра сопровождала ее в уборную, затем бывшую аббатису приковывали к штырю и ставили палатку. Если ей вдруг приспичивало в течение дня, выбор был небогатый: либо терпеть, либо нет.
Иногда имперцы не трудились ставить палатку, и Энн оставалась прикованной на виду у всех, как собака.
Со временем аббатиса полюбила свою маленькую палатку и радовалась, когда ее ставили. Палатка стала ее убежищем, местом, где можно вытянуть затекшие ноги и руки, прилечь или помолиться.
Энн проглотила ложку супа.
— Ну, приказал ли тебе Джеган еще что-нибудь, кроме как кормить меня? Может, отлупить меня ради его удовольствия или твоего?
— Нет. — Сестра Алессандра вздохнула. — Просто кормить вас. Насколько я понимаю, он еще не решил, что с вами делать, но пока суд да дело хочет, чтобы вы оставались в живых. Вдруг еще пригодитесь?
Энн наблюдала, как сестра помешивает суп.
— Знаешь, он ведь не может проникнуть в твой разум. Сейчас не может.
— Почему вы так думаете? — подняла глаза Алессандра.
— Шимы вырвались на свободу.
Ложка на миг остановилась. Алессандра посмотрела на Энн.
— Я слышала об этом. — Ложка снова начала круговое движение. — Слухи, не более.
Энн поерзала, стараясь устроиться поудобней на жесткой земле. А она-то всегда думала, что при ее габаритах сидеть на земле ей будет вполне удобно!
— Хотелось бы мне, чтобы это были лишь слухи. Почему же, по-твоему, магия не действует?
— Но она действует!
— Я говорю о Магии Приращения.
Алессандра опустила глаза.
— Ну, наверное, я просто не очень-то хотела ею пользоваться, только и всего. А если надумаю, она сработает, я уверена.
— Ну так попробуй! Увидишь, что я права.
Сестра Алессандра покачала головой:
— Его Превосходительство запрещает пользоваться магией без его особого распоряжения. Очень… неумно нарушать приказы Его Превосходительства.
Энн наклонилась к сестре.
— Алессандра, шимы на свободе! Магия исчезла. Иначе, во имя Творения, какого рожна я, по-твоему, сижу в этих железяках? Неужели, будь в моем распоряжении магия, я не учинила бы какой-никакой концерт, когда меня схватили? Пошевели мозгами, Алессандра! Ты же не дура, в самом-то деле!
Уж кем-кем, а дурой Алессандра не была. Непонятно, как такая умная женщина могла поддаться обещаниям Владетеля. Наверное, ложь способна соблазнить даже мудрецов.
— Алессандра, Джеган не в состоянии проникнуть в твой разум. Его могущество сноходца исчезло, как и мои магические способности.
Сестра Алессандра смотрела на аббатису, не выказывая никаких эмоций.
— Возможно, его могущество действует в связке или даже через наше, и он по-прежнему способен проникать в разум сестер Тьмы.
— Чушь! Теперь ты рассуждаешь, как рабыня. Убирайся прочь, раз намерена и дальше рассуждать, как рабыня. Как сестры Света, со стыдом вынуждена признаться.
Алессандра явно не хотела ни уходить, ни прекращать разговор.
— Я вам не верю. Джеган всемогущ. И наверняка сейчас наблюдает за нами моими глазами, а я просто-напросто не знаю об этом.
И Алессандра неожиданно резко поднесла к губам Энн ложку супа. Пришлось проглотить. Медленно жуя, аббатиса изучала лицо сидящей перед ней женщины.
— Ты можешь вернуться к Свету, Алессандра.
— Что?! — Мгновенная ярость в глазах Алессандры тут же сменилась весельем. — Аббатиса, да вы совсем с ума сошли!
— Неужто?
Сестра Алессандра поднесла очередную ложку к губам Энн.
— Да. Я дала обет моему владыке из Подземного мира. Я служу Владетелю. А теперь ешьте.
Не успела Энн проглотить, как последовала очередная порция. Она съела добрый пяток ложек, прежде чем ей удалось выговорить хоть слово.
— Алессандра, Создатель простит тебя. Создатель — всемилостивый и всепрощающий. Он примет тебя обратно. Ты можешь вернуться к Свету. Разве тебе не хочется вернуться в любящие объятия Создателя?
Сестра Алессандра неожиданно отвесила ей оплеуху. Энн опрокинулась на бок. Алессандра поднялась, гневно сверкая глазами.
— Мой господин — Владетель! Не смей кощунствовать! В этом мире мой господин — Его Превосходительство! А в загробном — Владетель! Не желаю слушать, как ты поносишь мои обеты Владетелю! Ясно?!
Энн горестно подумала, что заживление челюсти пошло насмарку. На глазах выступили слезы. Сестра Алессандра схватила аббатису за грязный рукав и рывком посадила.
— Я не позволю тебе говорить такие речи. Поняла?
Энн молчала, не желая спровоцировать еще одну вспышку ярости. Судя по всему, эта тема болезненна не меньше, чем челюсть Энн.
Сестра Алессандра села и подняла миску с супом.
— Осталось совсем немного, но вы должны доесть.
Алессандра смотрела в миску, будто наблюдая за вращающейся там ложкой. Она откашлялась.
— Простите, что ударила вас.
— Я тебя прощаю, Алессандра, — кивнула Энн.
Сестра подняла глаза — в них уже не было гнева.
— Правда прощаю, Алессандра, — искренне прошептала Энн, размышляя, какие жуткие страсти кипят сейчас в душе ее бывшей ученицы.
Алессандра снова опустила взгляд.
— Здесь нечего прощать. Я — то, что я есть, и ничто не может изменить этого. Вы и представления не имеете, какие вещи мне пришлось совершить, чтобы стать сестрой Тьмы. — На ее лице появилось отрешенное выражение. — И даже не можете вообразить, какое могущество обрела взамен.
«Ну и к чему хорошему это привело?» — едва не спросила Энн, но придержала язык и молча доела суп. С каждым глотком она кривилась от боли. Ложка звякнула — Алессандра бросила ее в пустую миску.
— Было очень вкусно, Алессандра. Самая лучшая еда, что я ела за… за то время, что я здесь. За многие недели, наверное.
Сестра Алессандра кивнула и поднялась на ноги.
— Если буду свободна, принесу вам и завтра тоже.
— Алессандра! — Сестра обернулась, и Энн поглядела ей в глаза. — Ты не могла бы побыть со мной немного?
— Зачем?
Энн горько рассмеялась:
— Я каждый день сижу в сундуке. Каждую ночь меня приковывают к столбу. Просто было бы неплохо, если бы кто-нибудь со мной немножко посидел, только и всего.
— Я — сестра Тьмы.
— А я сестра Света, — пожала плечами Энн. — Тем не менее ты принесла мне суп.
— Мне приказали.
— А! Гораздо более честный ответ, чем я получила от сестер Света, с сожалением вынуждена констатировать. — Энн отодвинула цепь и прилегла на бок, отвернувшись от сестры Алессандры. — Извини, что тебе пришлось оторваться от дел, чтобы позаботиться обо мне. Наверное, Джеган хочет, чтобы ты поскорей возвращалась к обязанностям солдатской шлюхи.
В палатке воцарилось молчание. Снаружи смеялись солдаты, пили эль, играли. Доносился запах жареного мяса. На сей раз желудок Энн наконец-то не бурчал от голода. Супчик был очень даже вкусным.
Откуда-то издалека долетел женский крик, тут же превратившийся в звенящий смех. Маркитантка, надо полагать. Иногда вопли были действительно криками ужаса, и Энн покрывалась потом, представляя, что там происходит.
Сестра Алессандра наконец снова опустилась на землю.
— Я могу немного с вами посидеть.
Энн повернулась.
— Мне бы очень этого хотелось, Алессандра. Правда-правда.
Сестра Алессандра помогла Энн сесть, и обе некоторое время молчали, слушая лагерный шум.
— Шатер Джегана, — нарушила молчание Энн. — Я слышала, это нечто. Роскошное зрелище.
— Да, так и есть. Каждый вечер ему разбивают что-то вроде дворца. Хотя не могу сказать, что вхожу туда с радостью.
— Да уж, после встречи с этим типом охотно этому верю. Ты знаешь, куда мы направляемся?
Алессандра покачала головой.
— Какая разница куда? Все мы рабы Его Превосходительства.
В этом ответе явственно звучали нотки безнадежности, и Энн решила тихонько перевести разговор в нужное русло.
— А знаешь, Алессандра, в мой разум Джеган проникнуть не может.
Сестра Алессандра недоуменно нахмурилась, и Энн рассказала ей о волшебных узах Магистра Рала, защищающих всех, кто принес ему присягу. Энн тщательно подбирала слова, стараясь, чтобы ее рассказ не выглядел как предложение. Алессандра слушала, не перебивая.
— Сейчас, конечно, волшебство уз Ричарда как Магистра Рала тоже не действует, — подвела итог Энн, — но и могущество Джегана сведено на нет, так что я по-прежнему защищена от сноходца. — Она рассмеялась. — Разве что он сам войдет сюда в эту палатку.
Сестра Алессандра рассмеялась вместе с ней.
Энн устроила поудобнее скованные руки и, подтянув цепи, скрестила ноги.
— Когда шимы уберутся наконец к твоему господину в Подземный мир, узы Ричарда снова начнут действовать, и я опять же окажусь защищена от магии Джегана, когда она к нему тоже вернется. Во всей этой истории есть одно утешение — как ни крути, а Джеган не способен войти в мое сознание.
Сестра Алессандра сидела тихо как мышь.
— Конечно, — добавила Энн, — для тебя тоже большое облегчение хоть ненадолго избавиться от присутствия Джегана в мозгах.
— Невозможно узнать, там он или нет. Никакой разницы не чувствуешь. Если только… он не захочет, чтобы ты узнал.
Энн промолчала, и Алессандра, пригладив подол платья, продолжила:
— Но мне кажется, вы не очень понимаете, что говорите, аббатиса. Сноходец находится в моем разуме прямо сейчас и наблюдает за нами.
Она подняла взгляд, ожидая возражений.
Но Энн возражать не стала.
— Ты просто подумай над этим, Алессандра, — тихонько сказала она. — Просто поразмышляй.
Сестра Алессандра взяла миску.
— Мне пора.
— Спасибо, что пришла, Алессандра. И спасибо за суп. И за то, что посидела со мной. Очень приятно было снова повидать тебя.
Сестра Алессандра кивнула и выскользнула из палатки.
