Глава 18
Головными болями я страдал чуть ли не всю свою жизнь, пока в конце концов не нашел целительное средство. Что это было за средство? Шестифутового роста путана по имени Бу, которая косила под физиотерапевта в моем мошенничестве со страховками – еще до того, как я подался в адвокаты. Весь фокус был построен на липовых травмах шейного отдела позвоночника, и когда денежки от страховых компаний потекли рекой, она бросила старое ремесло и настолько вжилась в роль, что пошла на вечерние медицинские курсы. Перестала надевать под белый халат мини-юбки и блузки с глубоченным вырезом – короче, девчонку стало не узнать.
Тогда я целыми ночами валялся под нашими «боевыми» машинами, приводя эту битую-перебитую рухлядь в относительный порядок для очередного дорожного «тычка». От постоянного пребывания в неудобной позе шея затекала и просто горела огнем. Бу торчала в офисе, зубрила анатомию. Она-то и научила меня, насколько важна для здоровья правильная осанка. Прием простой: подними голову, выпрями шею и спину, расслабь мышцы и правильно дыши. Ее техника избавления от боли ни разу меня не подводила – отдергиваешь голову назад, чтоб хрустнуло, пару секунд держишь, если можешь терпеть боль, потом расслабляешься. Позже все эти советы насчет правильной осанки здорово пригодились мне в суде – помогали выглядеть раскованно и естественно, несмотря на усталость.
Повертев плечами, я выполнил предписанную Бу растяжку. Услышал, как лифт, приняв в свое нутро федералов, с лязгом затворяет свои старые двери.
Артурас опять знакомо ухмылялся. Волчек хохотал во все горло.
– А вы молодец! – бросил он, подхватывая телефон и стирая заготовленную эсэмэску.
Успешный мошенник должен много чего знать и уметь, быть докой в великом множестве разнообразных ремесел. Но все эти знания и умения пойдут псу под хвост, если вы не способны заставить людей проникнуться к вам доверием. Втереться в доверие к лоху на улице ничуть не сложней и не проще, чем к присяжным в суде – приемы одни и те же. При помощи таких вот приемов я успешно размазал по полу Голдштейна, а теперь еще и ФБР указал на двери. Всех уболтал. Похоже, что доверие Волчека завоевано – осталось только грамотно этим распорядиться.
– А откуда мне знать, что моя дочь до сих пор жива? – спросил я.
Ухмылка с физиономии Артураса постепенно сползла, он брюзгливо поджал губы.
– Можете с ней поговорить. Заслужили. Только не вздумайте подавать ей какие-то сигналы. Она ничего не подозревает. Не забывайте, она уверена, что люди с ней – из частной охранной фирмы, которых вы сами и подогнали, из-за угроз в свой адрес.
Артурас набрал номер, включил на телефоне громкую связь. Ничего в разговоре я не понял – он перешел на родной русский. Но вроде все было спокойно, тона никто не повышал. Голос в трубке был женский, и лицо Артураса во время разговора несколько смягчилось. Наверное, подружка. Артурас умолк и протянул мне телефон. Я держал его дюймах в трех от лица.
– Эми, это ты? – осторожно проговорил я.
Тишина.
– Папа?
Отчаянно попытался убрать из голоса любые эмоции.
– Угу, это я. Ты как?
– Нормально. Что происходит? Где вы с мамой? Элейна говорит, что мне нельзя… что мне… что мне нельзя никуда выходить.
Голосок у нее ощутимо подрагивал. Из динамика слышалось быстрое, прерывистое дыхание. Она была испугана. Наверное, Элейна – это та женщина, с которой разговаривал Артурас, скорее всего, его девушка. Разумно, что Bratva привлекла приглядывать за девчонкой возраста Эми именно женщину – к той и в школе наверняка отнеслись с большим доверием.
– Во всем слушайся эту тетю, солнышко.
«1–646–695–8875».
– А почему ты не со мной? В смысле… мы ведь могли бы прятаться вместе, точно? – произнесла Эми, голос которой на последнем слове предательски дрогнул.
Такова уж Эми: проницательная, пытливая, с отлично откалиброванным «индикатором брехни», встроенным в ее умненькую головку, – такой чуть ли не у всех детишек ее возраста уже есть. Она знала. Знала: что-то тут не так – и это ее пугало.
Я невольно закашлялся, прикрыв рукой микрофон и надув щеки. Нельзя, чтобы Эми засекла страх у меня в голосе, так что попробовал просто проглотить тугую царапающую горечь, перехватившую горло.
– Я очень тебя люблю, зайчик. Совсем скоро увидимся. Ничего не бойся. Я не допущу, чтоб тебя кто-нибудь обидел. Ты ведь мой ангел, не забыла?
– Папа?
«1–646–695–8875».
– Да?
– А мама с тобой? Можно я… Ну пожалуйста… Я хочу с ней поговорить. Я хочу, чтобы ты… Хочу, чтобы вы с мамой меня забрали. Я люблю тебя. Пожалуйста, папочка, забери меня отсюда!.. Ну пожалуйста…
Тут она окончательно сломалась, и бессвязные мольбы перешли в судорожные всхлипы почти на самой границе истерики, которые сразу же ушли на задний план – телефон у нее забрали.
Быстро сморгнув с глаз одинокую слезинку, я попытался опять позвать ее, но слова комом застряли в горле. Артурас молча чиркнул пальцем по горлу. Отведенное им время истекло, и он протянул руку к телефону.
«1–646–695–8875».
– Солнышко, все хорошо. Не плачь. Я тоже тебя люблю, – проговорил я, возвысив голос, который вдруг стал вязким от страха и злости.
Артурас нажал на отбой.
Мне хотелось их всех убить. Прямо сейчас, прямо здесь. Остановил себя только каким-то невероятным усилием воли. Нельзя допустить, чтобы такое произошло. Только не сейчас. Их трое. Да, я быстр, но даже при всей моей скорости хоть кто-то из них да успеет сделать телефонный звонок. Звонок, который оборвет жизнь моей Эми. Я постарался думать о чем-нибудь другом.
– Где моя жена?
– Она не знает, что Эми пропала, насколько нам известно, – ответил Волчек. – В школе считают, что мы забрали ее в безопасное убежище. Поддельная ксива охранника вопросов у них не вызвала. Ваша супруга не ждет Эми домой до завтрашнего вечера. Жена вас не побеспокоит. Нас тоже. А если поднимет шум – отправится к своей дочке.
Я осторожно покачал головой с боку на бок, чтобы размять шею и утихомирить боль, которая расползалась по плечам и, казалось, проникала прямо в мозг. Эми знала, что происходит нечто плохое. Своим «защитникам» не доверяла. Не купилась на их объяснения. Не помню, чтоб она когда-нибудь была так испугана. Последний раз действительно сильный страх ей довелось испытать полтора года назад, когда на уроке английского в школе им дали задание подготовить речь и произнести ее на общем собрании учеников. Весь день тогда Эми просидела в столовой у нас дома, тихонечко всхлипывая над листочком. Я прочитал – речь вышла хоть куда. Проблема была в том, чтобы произнести ее, стоя перед сотней других детишек. После множества ободряющих слов она решилась выступить со своей речью передо мной, но так и не закончила ее – застыла, подавившись словами, потом расплакалась.
«Я никогда не смогу! Убегу из школы! Типа, мне никак!»
Ну, в общем, я и говорю ей, что сейчас раскрою секрет, как стать великим оратором – адвокат я, в конце концов, или кто?
«Поджимай пальцы на ногах».
«Как это?» – удивляется она сквозь слезы.
«А вот так. Наши мозги почему-то лучше работают, когда тело еще чем-нибудь занято. Вот потому-то многие находят решение какой-то проблемы или делают великое изобретение в тот момент, когда ведут машину, варят обед или просто сидят на толчке. Никто твоих ног не увидит, а на то, чтобы нервничать, тебя уже не останется – надо будет все время помнить про пальцы».
Она пробует поджимать пальцы на ногах и опять произносит свой спич – на сей раз безупречно.
И еще одна забавная вещь насчет того вечера в столовой – не могу припомнить, когда Эми меня в последний раз обнимала, но те объятия помню крепко. Речь в школе я в тот раз пропустил. Элементарно вылетело из головы – мы с Джеком как раз взяли дело о вооруженном ограблении. Когда вечером я явился домой, Кристина рассказала, что выступление Эми было одним из лучших, но всю дорогу назад из школы она проплакала, потому что сам я ее триумфа не видел.
Ну уж нет, больше я ожиданий своей малышки не обману.
«1–646–695–8875», – повторял в уме снова и снова. До тех пор, пока эти цифры сами собой не зазвучали у меня в голове.
Никогда не забуду этот номер. Яркие белые цифры на экране мобильника стояли перед глазами, будто наяву. Что мне с ними делать? Этого я на тот момент еще не придумал.
Но обязательно придумаю.
Ведь там была Эми – в квартире, или в доме, или в офисе на другом конце линии мобильной телефонной связи. У меня самого мобильника никогда не было – терпеть их не могу, так что все нужные телефонные номера попросту держу в голове. Я знал, что «646» – это код зоны. А именно той зоны, что охватывает Манхэттен. Это несколько сужало поиски Эми. Остров Манхэттен – больше тринадцати миль в длину и чуть меньше двух с половиной миль в ширину. Живет на этом замечательном острове порядка двух миллионов народу, и еще миллиона два-три наезжает сюда каждый день по делам и на работу. Угу, сузил поиск, ничего не скажешь…
Чтобы отыскать Эми, забрать ее из плена, нужно было проследить этот мобильный номер до конкретного места, привязать его к реальному человеку и адресу. У меня в жизни были только два человека, которым я мог безоговорочно доверять: первый – мой лучший дружок детства, Джимми Феллини, которого теперь все остальные небезосновательно опасались; второй, как ни странно, судья, Гарри Форд – человек, которому уже дважды доводилось держать мою судьбу в собственных руках, причем оба случая буквально перевернули всю мою предыдущую жизнь. К своему тридцать шестому году существования на этой планете я жил как бы в двух совершенно отдельных мирах одновременно – в мире жуликов и в мире юристов, и те навыки, которые преподал мне в свое время отец, позволяли безбедно процветать сразу в обоих – поскольку, если как следует разобраться, на самом деле не особо-то эти миры и разные.
Помощь мне была нужна сразу от обоих, хотя пока я еще не понимал до конца, как с ними связаться и сколько им можно рассказать.
Таймер на часах показывал, что на все про все оставалось ровно двадцать два часа. Всего двадцать два часа, чтобы освободить Эми и развести бандюков. Жидкокристаллический дисплей на руке показывал шесть вечера. Первая сессия ночного суда уже в самом разгаре. Барри сказал, что «собачья вахта» у судьи Форда, у ночных это второе слушание. А это означало, что Гарри уже наверняка где-то в здании – читает дела, готовится к ночной работе. Слишком уж часто всю мою жизнь в корне меняли всякие непредвиденные обстоятельства – случай, удача… Интересно, это судьба? Все, что я знал на данный момент, – это что у меня семь часов на то, чтобы разыскать Гарри до того, как он займет председательское место в зале суда. Если не отловлю его до часу ночи, то не отловлю уже никогда.
