Глава двадцатая
– Менингит, – объявил врач Билли и Юсефу.
Билли так испугалась, что взяла Юсефа за руку. Он крепко сжал её ладонь.
– С ней всё будет хорошо? – спросила Билли.
– Конечно. Но ей надо будет побыть в больнице. Очень, очень хорошо, что вы так быстро приехали. Если бы вы прождали ночь, всё было бы гораздо хуже.
– Сколько она пробудет в больнице? – спросил Юсеф.
– Сложно сказать. Нам нужно понаблюдать несколько дней, понять, как она себя чувствует.
Врач посмотрел в свои бумаги и спросил:
– Она последнее время часто болела?
И Билли, и Юсеф покачали головой.
– Значит, просто не повезло. – Врач пожал плечами. – Жаль, но и такое случается.
Билли хотелось крикнуть, что мамина болезнь – это вовсе не «просто не повезло». Мама заболела, потому что они живут в опасном доме. Но теперь этому конец. Как только Билли вернётся домой, она позвонит Аладдину и Симоне. Надо выбираться из дома, пока не произошло что‐нибудь ещё более ужасное.
– Мы должны кому‐нибудь позвонить или вы позаботитесь о девочке? – спросил врач Юсефа и посмотрел на Билли. – Насколько я понял, вы просто друг семьи.
– Мы сообразим, что делать, – сказал Юсеф. – Не надо никому звонить.
Юсеф и Билли уже всё обсудили, когда ехали на машине в больницу. Они позвонят бабушке с дедушкой – может, те смогут приехать и побыть с Билли.
Им разрешили недолго посидеть с мамой, а потом они уехали обратно в Охус.
– Нам надо поспать хоть немного, – сказал Юсеф.
Только теперь Билли поняла, что ужасно устала. Ощутив, как тела касается прохладная простыня, она расслабилась и закрыла глаза. Последнее, что она услышала, прежде чем заснуть, – это скрежет птичьих когтей по крыше.
Бабушка тоже болела, так что они с дедушкой не могли приехать и присмотреть за Билли.
– Ничего серьёзного, – сказала бабушка, – обычная простуда с температурой. Но нам сейчас лучше не встречаться с тобой и мамой. Вдруг я её заражу и ей станет ещё хуже.
С этим Билли была согласна. Поэтому Юсеф перебрался к ним (он спал на диване) на время, пока мама в больнице. Прибежал, запыхавшись, Аладдин: его родители просили передать Билли, что будут рады, если она поживёт у них, но она предпочла остаться дома. Юсеф по утрам отвозил её в школу, а после обеда она шла к маме в больницу. Юсеф после работы тоже приезжал туда.
Аладдин навещал Билли каждый вечер.
– Пора нам в библиотеку, – сказал он; мама к тому времени лежала в больнице уже три дня. – Дальше ждать нельзя.
– Поедем завтра, – решительно объявила Билли.
– Надо понять, почему краска отваливается, – сказал Юсеф, когда они как‐то вечером сели ужинать. – Точнее, почему она отваливалась раньше. Сейчас она как будто перестала отслаиваться. Надо пригласить сюда кого‐нибудь, кто разбирается в малярном деле.
Билли промолчала. Сначала краска отслаивалась, потом перестала. Билли больше не слышала ни стука, ни других звуков по ночам, не обнаруживала больше посланий в гостевой комнате, хотя вставала и ходила проверять две ночи подряд. Дом словно затаил дыхание и выжидал.
– Как тебе там с Юсефом? – спросила мама, когда Билли вечером разговаривала с ней по телефону. Голос у мамы был слегка усталый и встревоженный.
– Нормально, – сказала Билли. – Но лучше ты выздоравливай поскорее.
– Солнце, я стараюсь изо всех сил!
И правда, врач сказал, что маме уже лучше и она скоро сможет вернуться домой. Он несколько раз повторил Билли, как плохо могло бы всё обернуться, если бы маму не привезли в больницу. Билли пыталась представить себе, какой стала бы её жизнь, если бы мама тоже умерла, но думать об этом было слишком больно. Если бы мама умерла, Билли осталась бы совсем одна в целом мире.
