День десятый
Понедельник, 23 декабря

Ни Сары, ни Оливера я не видел до конца дня. А на следующее утро во дворце поднялась такая суматоха – я даже не пытался отвести их в тихое место, где они могли обо всем поговорить.

– Что это такое сегодня творится? – спросил я Уиллоу, пока мы смотрели, как слуги мечутся повсюду, носят мебель, серебро и непонятно что.

Как обычно, выйдя из Комнаты корги утром исследовать дворец, я увидел, что в парадных залах царит хаос. Мужчины и женщины в форменной одежде суетливо прибирались или расставляли столы и стулья. Один даже измерял расстояние между салфетками под тарелки и краем стола. Другой полировал стеклянную посуду, прежде чем расставить на столе.

Определенно необычный денек во дворце.

– Сегодня нельзя путаться под ногами, – сказала Уиллоу, осторожно отодвигаясь, чтобы сесть, опершись спиной о стену позади нас.

– Я думал, ты говорила, что, по правилам дворца, это прислуга должна не путаться под ногами у нас, – напомнил я.

– Обычно да, – согласилась Уиллоу. – Но завтра в Букингемском дворце проводится рождественский обед. Поэтому сейчас все прямо-таки сами не свои из-за приготовлений. По опыту безопаснее держаться в стороне.

Словно доказывая ее правоту, мимо пронеслась горничная с гигантским серебряным блюдом – очень похожим на одно из тех, которые я уронил со стола в свой первый день во дворце, – и чуть не наступила на меня. Я звонко гавкнул и поспешил убраться с дороги.

Мы с Уиллоу отступили в тихое местечко под изогнутой гигантской лестницей, откуда могли по-прежнему следить за всеми перемещениями, но без риска для жизни и лап. Я проводил глазами двух лакеев, которые перевозили гору чемоданов. За ними с пустыми руками шла элегантно одетая пара.

– А что особенного в рождественском обеде? – спросил я. – Кэнди вроде говорила, что королева уезжает на Рождество к какой-то Сандре?

– В Сандрингем, – поправила Уиллоу. – И да. Уезжает во дворец вместе с нами и несколькими близкими родственниками. Обед – что-то вроде предрождественской церемонии для всей королевской семьи, после которой Она покидает дворец.

Конечно. Разве Кэнди не говорила, что семейный обед обычно проводится здесь? Наверное, он и будет завтра.

– По-моему, его всегда проводят раньше, – продолжила Уиллоу. – Вероятно, сейчас его отложили из-за Ее поездки.

Королева…

– Так Она вернется во дворец к этому обеду? От этой мысли у меня свело живот.

– О да, определенно, – Уиллоу многозначительно посмотрела на меня. – Она никогда его не пропускала. А только Она вернется…

– Помню.

По возвращении королевы определится моя судьба. Останусь ли я королевской собакой, или меня выпроводят отсюда? Если так, то куда? На улицу? В приют для собак?

Страшно даже представить, что будет.

Потому я решил и не представлять. Хотя бы пока не прижмет.

– А нам дадут вкусные объедки после этого обеда? – спросил я.

Уиллоу закатила глаза.

– Ты знаешь правила. Никаких объедков со стола.

Я вздохнул. Конечно, знаю. Но ведь сейчас Рождество! Эми всегда давала мне лакомые кусочки на праздник. Немного индейки, фарша, подливки – не такой, как у королевы, но очень даже вкусной. Я знал, что во дворце все иначе, но должны же быть исключения!

Кроме того, хотя Уиллоу и настаивала на том, что подбирать объедки запрещается, Кэнди уже проговорилась мне, что королева иногда дает им печенье за вечерним чаем. Я не мог не надеяться, что попробую его, прежде чем покину дворец…

– А кто приедет завтра? – спросил я, позволяя Уиллоу переключиться на ее любимую тему – перечисление Очень Важных Персон из королевской семьи, которых я никогда не встречал и с которыми никогда не сравнюсь по важности. Я перестал слушать уже через несколько имен. Они вообще-то не много для меня значили.

Раз Уиллоу отвлеклась, я мог лучше приглядеться к суматохе вокруг. Смотрел, как горничные и лакеи носятся мимо, занимаясь подготовкой к грандиозному, должно быть, обеду с кучей гостей. Дома на праздник обычно собирались только четверо Уокеров, бабушка, Соки и я. Здесь же планировалось принять, наверное, сотню гостей!

– Конечно, их в этом году не пригласят, – строго сказала Уиллоу. – После последнего раза – ни за что.

Я понятия не имел, о чем она. Но у меня был куда более важный повод для беспокойства: я увидел, как на другой стороне зала по своим делам бежит Сара. Глаза у нее покраснели, и даже нос стал розовым. Как у Клэр, когда она плакала из-за гадостей, которые о ней говорили вредные девчонки из школы. (Эми никогда не разрешала их кусать, как бы мне ни хотелось, но запретить лаять и рычать на них не могла.)

– Извини, – сказал я Уиллоу, оборвав ее на полуслове. – Мне нужно кое-что сделать.

Я прошел за Сарой несколько комнат – и, кажется, миновал сотню пар ног, – прежде чем смог ее догнать.

– Ох! Генри! – она удивленно посмотрела вниз, когда я потерся о ее ноги. – Прости, что не успела погулять с тобой утром. Столько разных дел и…

– Сара! – крикнул кто-то. Услышав свое имя, она замолчала и обернулась. – Ты что, тратишь время на разговоры с собакой? А лучше день выбрать не могла?

– Конечно, не трачу, – соврала Сара. – Увидимся позже, Генри, – шепнула она и умчалась прочь.

Я вздохнул и снова прижался к стене, чтобы не путаться под ногами.

Видно, корги сегодня не на первом месте. Для всех.

Только после вечернего чая Саре удалось добраться до Комнаты корги. Моя подруга все еще казалась тихой и грустной, и я знал, что это из-за Оливера, а не из-за тяжелого дня во дворце.

Сара опустилась на пол, я подошел к ней и ткнулся головой в ногу, чтобы подбодрить.

– Ох, Генри. Когда же все пошло кувырком? Я положил голову ей на колени и посмотрел вверх большими глазами. Это был мой лучший взгляд, означавший: «Расскажи мне все». Он всегда действовал на родных. Даже на Джека. Разговорить Сару – плевое дело по сравнению с ним.

– Он послал мне открытку, понимаешь? Оливер. Написал, как рад нашему с Дэвидом воссоединению и счастлив, мол, что был моим другом во дворце. Другом!

Она изумленно покачала головой.

– И, что самое худшее, никакого воссоединения не было. Нет, погоди, это хорошо. Это самое лучшее. Я приняла верное решение и ничего в своей жизни не поменяла – только вот она разрушилась. Я по-прежнему здесь, совсем одна, и Оливер избегает меня.

Сара вздохнула и почесала меня между ушами, но я даже не мог насладиться этим, потому что слишком переживал за них с Оливером.

– Я всерьез думала, что между нами что-то есть, Генри. Честно. Но должна была догадаться. Не стоило надеяться. Такие, как Оливер Кинчен-Уильямс, всегда будут слишком хороши для меня. Друг – это большее, на что я могла рассчитывать.

Конечно, она была не права. Я знал, что не права. Но как объяснить это ей самой?

– Может, мне вообще не стоило приезжать во дворец.

Сара разрыдалась, и вдруг у нее на коленях оказался не я один. Рванувшись из корзины, Кэнди прижалась к Саре с другой стороны. Неожиданно для меня Уиллоу тоже спрыгнула на пол, куда степеннее подошла к Саре и сунула голову под ее ладонь.

Я поднял взгляд на единственную все еще не пустую корзину. Закатив глаза, Вулкан вылез и подошел к нам. Я почувствовал, как сердце наполняется гордостью за этих собак, моих друзей.

– О, вы… – начала Сара полным слез голосом. – Вы четверо – мои лучшие друзья во дворце.

– Похоже, она действительно в отчаянии, – пробормотала Уиллоу.

– Но мы поможем, – ответила Кэнди. – Мы всегда помогаем людям чувствовать себя лучше.

– Да мы в жизни не заставляли хоть кого-то чувствовать себя лучше, – более честно сказал Вулкан.

– Ладно, Генри поможет, – Кэнди ткнулась носом мне в бок. – Генри всегда утешает других. Это его талант.

– Я совсем не знаю, как утешить Сару, – признался я.

Эх, если бы узнать. Вот бы найти способ поговорить с ней, убедить, что ничего не потеряно. Убедить и Оливера.

Уиллоу коротко фыркнула.

– На мой взгляд, ответ очевиден.

– Да? – спросил я. – И какой он?

– Исправить то, что пошло не так, – Уиллоу пристально посмотрела на меня. – Проще простого.

Если б возможно было…

Стоп.

Есть шанс, что возможно.

Всего лишь шанс…

Я выпрямился и завладел вниманием других собак.

– Слушайте мой план.