ГЛАВА XXVI

Атлантида не вся погрузилась в море, как думали те, кто покинул ее. И не сразу это произошло. Спасшиеся от страшной катастрофы корабли добрались до Моря Среди Земель, когда подземные толчки все еще рвали на части землю Атлантиды и сбрасывали их в море.

Да и не все люди Атлантиды нашли свою гибель в морских волнах. Пятнадцать тысяч солдат, почти все жрецы, за исключением Тефнахта, и кое-кто из молодых служителей, все чиновники и знатные люди, видные писцы, богатые торговцы, несколько сотен искусных мастеров и еще несколько сотен верных слуг добрались до Та Кемета. Но, кроме чиновников, жрецов, знати и нескольких торговцев, на корабли никого не взяли. Слугам, солдатам, мастерам не было разрешено брать с собой ни жен, ни детей. Владыки Атлантиды, потеряв ее, не нуждались в бесполезных пассажирах. А в хаосе гибнувшей Атлантиды, в окутанном дымом городе, под грохочущим небом и проливным дождем, никто из солдат или слуг не мог толком понять что-либо. Тем более, что Пуарем обещал им, что боги позаботятся о том, чтобы к концу похода каждый нашел жену и детей.

— Мы завоюем более красивую страну, чем Атлантида, и хозяевами ее будете вы! — говорил Пуарем.

А когда они сошли на берег страны Та Кемет и узнали, сколько тысяч судов проглотило море, то отчаяние охватило людей, и они уже ни о чем более не спрашивали.

Но свыше двадцати тысяч солдат и много мастеров, которых не смогли найти, не явились на корабли. Они предпочли умереть возле своих жен и детей, чем рядом с Пуаремом.

Когда потоп прекратился, целыми остались похожие на мелкие острова цепи южных гор, где некогда была Святая Вершина, и три цепи гор от бывшего восточного берега, превратившегося в кучки маленьких и больших островов. Осталась даже часть Огненной Горы, которая и теперь дымилась, но уже слабо. На этих островах спасся кое-кто из атлантов и рабов, но острова были бедные и безводные и не могли никого прокормить. Лишь на больших обломках суши, разрезанных горными реками южных гор, продолжали жить те высокие люди, о которых атланты знали с давних времен.

На плывущих к северу кораблях, которые увидел Великий Жрец, были спасшиеся от потопа разные люди из маленького горного района, расположенного выше Огненной Горы, как раз напротив Столбов Мелкарта. Среди них были солдаты, рыбаки, крестьяне, пастухи и даже рабы. Они избрали своим вождем бывшего раба. Это был сильный и мудрый человек. Его привезли в цепях из области, находящейся где-то на северо-востоке. Затем неведомо как он получил от своего господина свободу, что на Атлантиде не случалось еще никогда. Он сумел прекратить панику во время страшного потопа, урезонить людей, научил их, что взять с собой из жалкого имущества, распределил всех по судам. У них было около двадцати судов, большинство из которых — рыбачьи лодки да несколько больших военных галер. Беглецы поставили паруса и тронулись в путь. Они еще успели увидеть, как. в море исчезали целые части покинутой ими страны и над поверхностью воды оставались торчать лишь вершины, похожие на отдельные острова. Они с ужасом смотрели, как на горизонте весь берег раскалывался на куски, на которых обезумевшие от страха люди метались и взывали о помощи. Некоторые поднялись в горы и сидели там, ожидая смерти. Лишь немногим удалось спастись.

Оставшиеся целыми суда направились на север, блуждая в водах Атлантического моря, затем они повернули на восток, к песчаному и холодному берегу, который был известен лишь одному человеку. Человек этот очень удивился, увидев, что половина знакомого ему берега оказалась под водой Он направил свой маленький отряд на восток, в сторону красивой равнины, на которой жил его народ. Прошло время, и гости смешались с хозяевами, и через сотню лет их след совсем исчез. Человека, приведшего туда атлантов, звали Ху Хадарна.

От северной части Атлантиды после катастрофы осталась цепь девяти гор, из которых самой высокой оказалась Гора Орлов, но уж без своей Святой Вершины. Оставшаяся на пей горстка людей вскоре умерла от голода, так как сохранившиеся у подножия гор леса сгорели, а вверху, на скалах, не было почти никакой растительности, кроме кустарников и мха. Лишь только последний, один из девяти островов на востоке приютил на некоторое время людей. После того как морс успокоилось, из пещер вышла группа голодных и голых пастухов-атлантов. Море поглотило их стада. Остров был пуст и скалист. На нем не было ни живых существ, ни деревьев, ни травы, а только один источник. Кое-где среди камней рос чахлый кустарник, и люди стали есть его листья. Затем из его веток сделали удочки, привязав к концу их нити, сплетенные из волос женщин. Из оставшегося кустарника разожгли несколько костров и поджарили пойманную рыбу. А когда кустарника не стало, рыбу стали есть сырой. Однажды утром, когда у них уже не из чего было сложить костер и не осталось даже листьев, они увидали на севере что-то плывущее по воде. Все бросились к берегу и стали кричать. Прокричали весь день. На следующий день утром опять кричали. И тогда к их берегу приблизился странный плот, связанный травяными веревками. На нем не было паруса, и плыл он по воле волн. Лишь случай занес его к этому берегу. На плоту сидел человек и чистил рыбу, которая еще билась в его руках.

С трудом остановив плот в окруженном скалами заливе, человек вышел на берег. В руке он держал одно единственное весло, которое служило ему лопатой, рулем и удочкой. Человек был низкого роста и абсолютно гол. У него была ярко-красная с синеватым оттенком кожа. Бросив на камни свое весло, он смотрел на пастухов. Те на него. Прошло немало времени, прежде чем один из пастухов спросил, как его имя.

— Махукутах! — произнес человек, показавшийся им чужеземцем.

Плохо зная язык атлантов, он с трудом произносил слова.

Он рассказал пастухам, как упал с разбитого бурей судна, как сначала плыл целый день и целую ночь на доске, а потом доску вырвало волной, и он плыл из последних сил, пока его не выбросило на берег. Вскоре началось землетрясение. Небо днем и ночью было черным, а море откалывало от берега кусок за куском. И тогда Махукутах снова бросился в море, возлагая больше надежды на воду, чем на сушу. Когда же он отплыл от берега, послышался глухой удар. Обернувшись, он успел увидеть, как только что покинутый им берег поглотили волны. А когда ему показалось, что пришел его последний час, волны выбросили ему плот. Из последних оставшихся в нем сил он вцепился в бревна, затем, отвязав веревку, что была на корме плота, привязал ею себя к бревнам и заснул. Короткий сон восстановил в нем силы. Проснувшись, Махукутах заметил, что этот плот когда-то сделал он сам. Брошенный всеми, он вернулся, для того чтобы спасти своего хозяина. Волны нещадно били Махукутаха, он ослабел и страшно проголодался, Его измучила жажда. И только чудом он не умер. Когда море успокоилось и небо посветлело, между бревнами он нашел весло. Из него сделал удочку. Поймав руками рыбу, он сделал из нее наживу и стал рыбачить. Наконец плот принес его к этим местам.

— А теперь что ж ты хочешь делать? — спросил его один из пастухов.

Махукутах пожал плечами. Потом внимательно посмотрел на свой плот.

— Здесь нечего есть! — сказал другой пастух.

Махукутах посмотрел снова на плот и вздохнул.

— Если бы у меня был парус… Моя страна там, далеко! — сказал он и показал на запад.

Откуда взять парус? Пастухи отправились бы куда угодно, только бы уйти отсюда. Никто не слышал о стране на западе, разве что только в сказках. Но, в конце концов, кто знает!.. Гнев богов переменчив: Атлантида погибла, а другая страна могла родиться, думали пастухи. А быть на этом острове — это все равно что быть нигде. Но откуда взять парус?

Время шло. Люди жили в пещерах. Время от времени ели сырую рыбу. Сторожили днем и ночью единственное свое богатство — плот. Махукутах все думал, из чего бы сплести парус. В конце концов, он предложил сделать его из волос. Ножом, который выточил один пастух из осколка кремня, у женщин и мужчин срезали волосы с головы, обрезали бороды, после чего все стали удивительно некрасивыми. Но о красоте ли было время думать! Ткацкого станка, естественно, у них не было, но у них было терпение. Дни и ночи сидели и ткали женщины грубый, редкий странный парус. Волны выбросили на берег ствол кривого дерева. Махукутах разрезал кремневым ножом концы лишних веревок, расплел их и снова сплел. Длинная трава оказалась лучше, чем настоящие веревки: она не гнила. Сделали кремневый топор, скрепили с помощью его плот, поставили с невероятным трудом сделанную мачту из принесенного морем дерева, повесили парус и, взяв пресную воду в нечто напоминающее бочку из выдолбленного камня, залезли на плот и тронулись в путь на запад.

Месяц, а может быть, и больше носил их ветер, до тех пор, пока они снова не причалили к берегу. Море приносило им и радости и горе. Оно трепало их на волнах, но доставляло пищу. Тучи же изредка давали питьевую воду. Люди дошли до полного истощения и находились на краю смерти. Так они оказались на далеком берегу, где нашли странный народ, который украшал головы перьями птиц. Увидев отчаявшихся, голодных и измотанных бушующими волнами людей, местные жители не убили их и не сочли врагами. Племена эти не знал Махукутах.

Местные жители, украшавшие себя перьями, научили атлантов вдыхать дым от дурманящей травы с приятным запахом, которую они жгли в конце деревянной трубки. Подержав ее конец во рту, они передавали трубку друг другу по очереди. Непривычные к такому дыму атланты сначала задыхались, но потом привыкли. Хозяева говорили, что дым — это знак священной дружбы.

Они расспрашивали беглецов, откуда те прибыли. С помощью знаков им удалось рассказать о случившемся и в свою очередь узнать, что на этом берегу тоже слышали о потопе. Когда Махукутах научился языку этих людей, он узнал от них, что здесь уже побывали какие-то странные чужеземцы на корабле и что они отправились дальше. Чужеземцы эти рассказали о неслыханных вещах: что они беседовали с богами, которые, как только начался потоп, поднялись на небо, и будто бы спаслась от страшной беды одна лишь девушка. Она уцепилась за лапу птицы и улетела высоко на скалу.

Пастухи остались жить на новом месте. Вскоре они стали носить перья вокруг головы и привыкли к местным обычаям и языку. Махукутах поправил плот. Ему подарили бревна, веревки, холст для паруса, дали кремневое оружие. В один прекрасный день он отправился вниз вдоль берега, с тем чтобы найти свою страну. Вместе с ним на плоту поплыла пастушка-атлантка.

Много дней и ночей Махукутах вместе со своею женой плыл вдоль берега, причаливая к нему лишь для поиска пищи и воды. Когда же он добрался до знакомых ему рек и увидел свои звезды, его радости не было границ. Он тут же направился на запад, в другое море, и остановил плот у длинных островов, где на широкой, большой косе, разделяющей моря, находилась его страна.

Махукутах со своей женой пошел в город, где он жил до того, как попал в рабство. Жители тех мест, где он когда-то рос, узнали его с трудом. Он рассказал им о великом потопе. Люди спрашивали его о том, как называлась утонувшая страна. Он, отвечая им, называл ее страной Ацтлан. Слушатели были довольны тем, что наконец была найдена разгадка тайны волн и свирепого ветра, который недавно опустошил их берега.

— Пошел густой, как смола, черный дождь, — рассказывал Махукутах, — и отчаявшиеся люди полезли на крыши домов, но дома рушились, и их сбрасывало на землю. Тогда они стали взбираться на деревья, но те сбрасывали их со своих веток. Когда же они прятались в пещерах, у пещер заваливался вход…

Все окружающие со страхом внимали каждому слову Махукутаха.

Весть о гибели Атлантиды постепенно распространилась повсюду. Люди на плотах, на обломках судов, верхом на стволах деревьев и бревнах до последнего мгновения ужасной катастрофы искали путь к спасению. Некоторые смогли добраться до неизвестных берегов, неведомых частей света, где они и остались жить. Забыв об утонувшей стране, они все же оставили в памяти народов, среди которых оседали, привезенную с собой странную весть. Их рассказы запомнились людям. Они изменяли их из века в век в силу своей памяти и особенно в зависимости от того, как понимали эти рассказы.

Далеко на востоке, на огромных, почти круглых островах в южной части земли, где жили люди с темной кожей и вьющимися волосами, тоже слышали об улетевших в чудесной лодке вместе с богами мужчине и женщине. Люди рассказывали потомкам, что после потопа все спасшиеся были переселены на небо, а там они превратились в звезды.

Народы рассказывали об услышанном каждый на свой лад. Одни, унаследовав историю бегства Тефнахта в чужеземной лодке, говорили, будто бы бог Фаэтон попытался ехать по воздуху на огненной колеснице своего отца Солнца и, так как не умел ею управлять, рухнул на землю, спалив все кругом и себя самого. Другие рассказывали, что человек захотел вознестись выше того, кто его сотворил, но упал с неба назад на землю и не смог более подняться…

Через несколько месяцев после исчезновения Атлантиды армия Пуарема разграбила, опустошила и уничтожила все, что можно, в богатой стране Та Кемет, подчинив ее молодому правителю Менеру. Под его властью были объединены в государство все части страны народа роме.

Великий Жрец приказал построить храм своему новому богу Тоту, которым в действительности был он сам, а мертвый правитель был бальзамирован и положен в голубой саркофаг в небольшой пирамиде из шлифованного камня, сделанной по типу больших могил, которые исчезли вместе с Атлантидой. Острая вершина пирамиды, как говорили тогда люди, должна была сохранить память о Горе-родоначальнице, рожденной из воды.

Жрецы-атланты выгнали жрецов племени роме и ввели в покоренной стране свою науку и мудрость, свой обман, жадность и жестокость.

Прошли месяцы войны и грабежа. Страна Та Кемет наконец была объединена. Однажды во время больших праздников в новом храме бога Тота рядом с Великим Жрецом перед лицом жрецов, высших чиновников и знати из атлантов и роме (среди них тоже были чиновники, писцы, военные командиры), скромно стоявших на огромном дворе храма, молодой Менер, да будет он вечно здоров и могуществен, начал свою речь словами:

— Я, сияющий в веках, перед вами по воле моего отца…