ГЛАВА XVII
Несмотря на свой возраст, Великий Жрец не почувствовал усталости от дороги. С того момента, как уехал Аута, волнение не покидало его ни на минуту, но и придавало ему юношескую бодрость. Ночь за ночью проводил он на крыше дворца, рассматривая небо и не видя ничего такого, что бы внесло ясность в его раздумья. Каждый день, пробудившись от короткого сна, он вставал вместе с рабами и рылся в секретных свитках, находящихся в помещении, о котором не знал даже Аута. И все-таки великая тайна оставалась нераскрытой. Старец прекрасно понимал, что на сей раз сообщение крестьян о необычайной башне, виденной ими в поле, не может быть миражем. Но что же это тогда?
После того как прошло три недели с момента отъезда раба и никаких вестей от него не было, Великий Жрец приказал выбрать самую легкую и быструю лодку с лучшими гребцами и тронулся вниз по Холодной Реке. Гонец Ауты встретил его на полпути к Великому Городу.
В городе правителя старец пробыл всего одну ночь, и не для отдыха, а для того, чтобы помолиться богам в великом храме. В храм явились все жрецы города во главе с главными жрецами пяти богов, покровительствующих земле и особенно небу Атлантиды. На золотом троне неподвижно и молча, с озабоченным взглядом сидел правитель страны атлантов, у врат храма толпились высшие чиновники. Улицы вокруг дворцового холма были забиты народом. Ничего не видя и не слыша, народ знал лишь одно: что молитва обращена к богам, которые явились крестьянам и вызвали к себе Великого Жреца, для того чтобы отдать приказ народу атлантов. Старец громко читал молитву с едва скрываемым нетерпением: эта вынужденная задержка в храме раздражала его.
Когда Великий Жрец наконец вышел из-под свода ворот дворца, люди на улицах, словно пшеница под дуновением ветра, пали на землю, не смея взглянуть ни на небо, ни на парапет стен.
…К утру Великий Жрец в сопровождении Тефнахта сел на большой корабль, нагруженный солдатами, рабами, продовольствием и палатками, и они отправились в путь. По внутреннему морю Атлантиды шли на парусе, а иногда и на веслах.
Чем ближе они были к берегу, к которому они плыли, тем больше беспокоился Великий Жрец. Решив поговорить с Тефнахтом, он пригласил его к себе. Тефнахт до сих пор не верил странному сообщению и считал, что все это не что иное, как мираж. Однако теперь и он стал проявлять беспокойство. Великий Жрец не показал ему полученного от Ауты письма и передал ему лишь то, о чем писал раб. Тефнахт время от времени с состраданием посматривал на старца, считая, что у того пропала ясность ума. Но сказать об этом открыто он не осмеливался. Великий Жрец угадал его мысли. В последний день путешествия он показал Тефнахту письмо.
— Ты видел когда-нибудь такое полотно или папирус? — спросил старец, заметив его удивление. — Скажи, где могут изготовить такое: в Атлантиде, в Та Кемете или в какой-нибудь тебе известной земле?
Тефнахт осторожно взял белый, удивительно тонкий листок, пощупал его и даже понюхал, потом поднес к свету и удивленно пожал плечами:
— Высокочтимый, я знаю почерк твоего раба, но не могу установить, чем и на чем оно написано… Впервые в своей жизни я начинаю чувствовать тревогу…
— Стоит ли беспокоиться? Незачем… Я желаю лишь узнать, что это такое, — сказал ему Великий Жрец. с несвойственным ему, деланным спокойствием.
И Тефнахт это почувствовал.
— Я удивляюсь бесстрашию Ауты, пришедшему к этим невероятным чужеземцам, если все рассказанное им правда! — проговорил Тефнахт.
Великий Жрец посмотрел ему прямо в глаза:
— А ты бы испугался?
Тефнахт на мгновение замялся. Потом сказал:
— Я? Нет, высокочтимый, но я…
— Ты один из пяти, а он раб! Да? — прервал его, улыбаясь, старец. — Ну ладно, Тефнахт.
— Нет же, я это не хотел сказать, высокочтимый. Но он ведь моложе и не…
Но взгляд Великого Жреца заставил его замолчать на полуслове.
Они подплыли к берегу.
— Что же будем делать, высокочтимый? — спросил Тефнахт. — Станем строить для них новые храмы? Великий Жрец смерил его взглядом:
— Как, ты уже поверил в то, что на землю спустились боги? Храмы всегда успеем сделать, имей терпение. Надо сначала посмотреть, что это такое.
* * *
От берега до пшеничного поля, где произошли странные события, они двигались довольно долго, хотя рабы, несшие носилки, сменялись каждые полчаса и отдыхали в пути, сидя верхом на ослах. Не раз Великий Жрец проклинал про себя их медлительность и с умилением вспоминал о крыльях орла, сделанных Аутой. Шли быстро, а ему казалось, что они ползут, как улитки. И хотя они очень спешили, рассчитывая прийти на место до захода солнца, добрались туда лишь ночью.
Два жреца в сопровождении самых храбрых солдат армии атлантов шли вперед через пшеничное поле. От хваленой храбрости у воинов не осталось и следа. Они дрожали, словно осиновые листья. Вскоре при свете факелов чуть в отдалении они увидели башню, о которой писал Аута. Великий Жрец смотрел на нее как завороженный: по мере того как они приближались, огромная башня при свете тридцати факелов сияла все сильнее и сильнее. Ее покрытие, как видно, обладало способностью усиливать падающий на нее свет.
Они подошли почти к самой башне. Великий Жрец сделал рабам знак остановиться. Сошел на землю и Тефнахт. Старец задумчиво стоял в нерешительности. Он тихо сказал Тефнахту.
— Вероятно, Аута у них в башне. Я не вижу палатки.
— А где же солдаты, пришедшие с ним? — спросил Тефнахт. — Тоже внутри? О них он тебе ничего не написал, высокочтимый?
— А, до солдат ли мне сейчас! — проговорил старец. — Я вот все думаю, как дать знать Ауте, что мы здесь.
— Может быть, лучше подождать до утра в палатке…
Великий Жрец бросил в его сторону гневный взгляд. Тогда Тефнахт тут же решил исправиться:
— Покричим ему, высокочтимый.
— Ты думаешь, что кто-нибудь нас услышит? Не видишь, башня везде закрыта! Аута пишет, что стены ее толщиной в три ладони.
— А может, постучать, высокочтимый, чем-нибудь…
— Хочешь разгневать их? — произнес старец.
— Богов-то? — спросил язвительно Тефнахт.
Старец не обратил на это никакого внимания.
— Не богов, а тех, кто внутри.
— Тогда уже лучше покричать. Больше тут ничего не придумаешь, — язвительно проговорил Тефнахт. — В конце концов, мы ничего не теряем и никого не рассердим.
Великий Жрец дал согласие. Выбрали солдата с самым сильным голосом, а в это время, пока старец говорил ему, что кричать, все увидели, как в нижней части башни открылась дверь, и в лившемся оттуда ярком свете появился Аута. Раб спустился по лесенке, которую они до сих пор не замечали, сделал несколько шагов и затем пал на колени перед Великим Жрецом, прижавшись лбом к земле. Старец приказал ему встать и удивленно спросил:
— Ты вышел случайно?
— Нет, господин, я услышал разговор и узнал среди них твой голос.
Великий Жрец вздрогнул:
— Не может быть! Как же ты мог услышать там, внутри? Ты слышал, о чем мы беседовали?
— Я не разобрал, господин, так как внутри в это время разговаривали.
Тефнахт обменялся с Великим Жрецом взглядами.
— Ты врешь! — сказал Тефнахт. — Кто тебе поверит, ты же сам написал высокочтимому нашему господину, что стены башни имеют толщину в три ладони!
Великий Жрец испытующе смотрел на Ауту.
— Я не обманываю, господин, — ответил Аута. — У них есть волшебное зеркало, в которое можно увидеть все, что творится вокруг башни, и коробочка, из которой слышно, когда внутри тишина, даже шелест листьев от ветра… Я с нетерпением ждал тебя, господин!
Великий Жрец повернулся к слуге:
— Тогда ставьте палатки. Будем здесь до утра.
— А может быть, зайдете внутрь? — спросил Аута. — Нет необходимости в палатке ни для тебя, высокочтимый господин, ни для светлейшего Тефнахта.
Великий Жрец хотел было что-то спросить, но раздумал и сказал:
— Если ты считаешь это не опасным, пойдем к ним, познакомимся. А что касается сна, то спать будем в палатках.
— Ты спал у них? — спросил Тефнахт.
— Да, господин, здесь у меня нет палатки, и они меня приняли хорошо.
— А солдаты, которые тебя сопровождали? Мы их что-то не видели по дороге сюда.
Аута удивленно посмотрел на Тефнахта, который решил про себя, что солдаты, вероятно, удрали со страху.
Когда тронулись к башне, Аута, виновато взглянув на Великого Жреца, произнес:
— Господин, ты не беспокойся, если они наденут на твою голову стеклянный шар: они прибыли с неба, с красной звезды, называемой у нас Звездой Войны, а там воздух беднее, чем у нас. До тех пор пока они не привыкнут к нашему воздуху, они будут ходить снаружи в таких шарах на голове, а мне же они надели этот шар для того, чтобы я дышал нашим воздухом. Внутри башни у них воздух как на своей Звезде.
Ни Великий Жрец, ни Тефнахт не были в состоянии произнести ни слова. При всем их умении владеть собой в любых условиях они теперь стояли, раскрыв от удивления рты, как самые обыкновенные рабы. Если бы они не видели воочию странную башню, то подумали бы, что Аута лжет.
— Что будем делать? — спросил, придя в себя, Тефнахт.
Великий Жрец остановился и задумался. Затем смело сказал:
— Войдем, Тефнахт. Если не войдем, ничего не узнаем.
— А если что-нибудь… — начал было Тефнахт.
— Там увидим! — ответил шепотом старец и незаметно протянул ему острый кинжал.
— Сказать им, что вы зайдете? — спросил Аута.
Великий Жрец утвердительно кивнул головой и снова зашагал к башне. Солдаты и рабы остались ставить палатки на пшеничном поле.
Когда старец, Тефнахт и Аута подошли к башне, перед ними открылась освещенная дверь. Аута остановился и сказал что-то, вернее, пропел какую-то песню (так показалось двум жрецам) своим низким голосом, который нисколько не искажал отчетливые и приятные звуки.
Старец бросил в сторону раба взгляд, полный благодарности. Тефнахт же отвел глаза в сторону, чтобы никто не заметил в них зависть. Великий Жрец не смог удержаться, чтобы восторженно не воскликнуть:
— И всему этому ты успел научиться, сын мой! Я горжусь тобою.
— Не всему, господин. Я только начал…
Но в это время открылась дверь, и кто-то очень похожий на того, о ком рассказывали крестьяне, медленно спустился и остановился около башни. Великий Жрец с трудом сдерживал дрожь. В сопровождении Тефнахта, у которого стучали от страха зубы, и спокойного Ауты он подошел к открытой двери. Рабы, слуги и солдаты в это время пали сзади на колени и склонились в глубоком, до земли, поклоне.
Жрецы, едва владея собой, со страхом перенесли церемонию надевания стеклянных шаров и ввинчивание в их верхушку стрел. Затем они вошли в самое большое помещение башни. Их ожидали три свободных голубых кресла. Им сделали знак, и жрецы сели в них, ощупывая на голове шар, Аута же остался стоять. Один из чужеземцев что-то сказал с удивлением. Следя за выражением его лица, Великий Жрец испуганно спросил:
— Что он говорит?
Раб решил, что на этот раз лучше всего не переводить, Чужеземец спросил у Ауты, почему он не садится.
— Они не могут хорошо слышать, когда головы тех, с кем они говорят, находятся не на одной высоте, — объяснил он, с трудом удерживаясь от смеха при виде поверивших его словам жрецов.
Раб рассказал пятерым чужестранцам, как строится и разделяется мир, гостями которого они были. Увидев их недоумение, Аута вначале подумал, что они не понимают сущности рабства, так как еще не знают языка, но потом понял, что дело было в другом, но в чем именно, он так и не разобрался. И Аута впервые почувствовал всю горечь своего униженного положения, ему стало стыдно, что он раб.
Старец сделал Ауте знак сесть, и тот сел. Великий Жрец быстро окинул его странным взглядом и сухо приказал:
— Если ты научился их языку, переведи поточнее, что они говорят.
Один из чужеземцев, с более пышной шевелюрой, чем у остальных, поднялся и посмотрел сначала на Тефнахта, потом вверх. Аута понял, в чем дело, и это его обеспокоило. Он сказал несколько слов на певучем языке, после чего чужеземец сел опять. Оба жреца заметили это. Тефнахт побледнел. Но Великий Жрец повернулся к рабу и приказал ему:
— Спроси их, кто они и зачем явились сюда!
Голос его звучал надменно, как во время суда над иноземными правителями, не подчинившимися Атлантиде и схваченными ее армией.
Аута не стал спрашивать чужеземцев, так как знал об этом.
— Я знаю, господин, они мне уже говорили. Их башня не звезда, она вроде корабля, который может летать между звездами и планетами. Они мне сказали, господин, что наша Земля круглая как шар или почти как шар. Их планета такая же и не является звездой, так как в ней нет огня. Прибыли они к нам из-за того, что у них стало мало воздуха и они захотели посмотреть… (тут Аута остановился: тайная мысль подсказывала ему не говорить все) есть ли на других планетах похожие на них люди.
Великий Жрец растерянно ловил каждое его слово. Он никогда не слышал подобного и думал, что обо всем этом говорит не его раб, а кто-нибудь из чужеземцев. Он посмотрел на Ауту и, убедившись, что тот действительно говорит, внезапно вздрогнул.
— Я узнал от них, что наше Солнце является звездою и что оно обогревает и их, хотя они находятся от него дальше пас.
Тефнахт насмешливо взглянул на раба:
— Прославленный наш господин приказал тебе спросить их, а не плести всякие придуманные тобой небылицы, наглый раб! Если не знаешь их языка, скажи нам, и мы решим, что нам делать! Почему…
— Ничего, пусть говорит, — прервал его Великий Жрец. И, повернувшись к Ауте, добавил: — Они так тебе и сказали, что Солнце — это звезда?
— Да, господин, оно только ближе, чем другие звезды, вот поэтому и кажется большим. К тому же наша Земля, как и другие восемь планет, среди которых находится и их планета, вращаются по сплющенному кругу вокруг Солнца.
Великому Жрецу стало не по себе. Но он сделал над собою усилие и тихим голосом произнес:
— Ты сказал, что они прилетели со звезды… или с планеты на этой башне? Иль это мне показалось?
— Говорил, господин.
— И как же они движутся?
Раб этого не знал и спросил у чужеземца. Тот говорил долго, затем Аута перевел:
— Я не особенно хорошо понял. Они говорят, что нам, земным жителям, это не так легко понять… Они говорят, что в этом корабле, похожем на башню, есть сила, которую мы еще не знаем, а они умеют управлять ею. Из крохотного зернышка металла они добывают такую огромную силу, что могут превратить гору в пыль. Эта сила дает им…
Но раб не успел закончить, так как голова Великого Жреца бессильно упала на плечо. Тефнахт держался хорошо. Он закричал:
— Аута, воды… он потерял сознание!
Аута, вскочив на ноги, быстро перевел. Один из чужеземцев подошел к ним с какой-то высокой коробкой и стал водить ею возле сердца старца. Тефнахт и Аута озабоченно следили за происходящим. Великий Жрец пришел в себя и, улыбаясь, сказал:
— Аута, сын мой, принеси мне воды.
Раб направился к двери, переводя по дороге чужеземцам слова старца. Тефнахт остановил Ауту:
— Почему уходишь? Возьми воды у них!
Дойдя до двери, Аута ответил:
— У них воды немного, господин, и они говорят, что не решаются дать нам ее, так как не знают, можно ли ее нам пить. Я схожу в палатку.
Он вышел. Оба жреца со страхом огляделись кругом.
Оставшись без Ауты, они почувствовали себя одинокими и слабыми, словно вся их великая сила осталась на пшеничном поле.
Один из чужеземцев, чтобы чем-то занять время, поднялся и, положив осторожно руку на плечо старца, другой указал ему на нечто напоминающее белое зеркало. Великий Жрец и Тефнахт посмотрели, куда указывал чужеземец, и застыли от удивления. В зеркале они увидели Ауту, который, стоя около палатки, брал из рук слуги кувшин с водой. Чужеземец, стоящий около зеркала, потянул сверху за какие-то рукоятки, повернул что-то вроде крючков, и вдруг на белом квадрате появилось черное небо, усеянное звездами. Казалось, небо летит сквозь чудесное зеркало. Затем полет остановился, старец среди множества звезд узнал маленькую красную Звезду Войны. Показав на нее, чужеземец обвел рукой помещение. Затем он открыл в круглой стене нечто похожее на шкаф и вынул оттуда тонкую черную пластинку, которую взволнованный жрец взял трясущимися руками. Пластинка выскользнула из его рук и упала. Старец побледнел, не смея взглянуть вниз, но чужеземец наклонился, поднял ее и отдал снова ему в руки. Пластинка даже не согнулась.
Великий Жрец внимательно посмотрел на нее: это был участок неба с большими и малыми, светлыми и темноватыми звездами. Чужеземец дотронулся пальцем на пластинке до зеленоватой, окруженной легким кольцом туманной звезды. Затем, улыбаясь, на языке атлантов произнес:
— Земля.
Жрецы вздрогнули. Лицо старца, вначале растерянно следившего за знаками чужеземца, вдруг осветилось пониманием того, что рассказывал чужеземец. Обращаясь к Тефнахту, старец произнес:
— Вероятно, она такой кажется с их стороны… Ты понимаешь, Тефнахт, насколько все это поразительно? Кто бы мог поверить, что звезды на самом деле больше, чем это мы видим! А Земля является планетой и видится вот такой. Мне кажется порою, что схожу с ума, Тефнахт. Я даже не предполагал этого и был совершенно не подготовлен к таким вещам. Так разве от этого всего нельзя сойти с ума, Тефнахт?
— Думаю, что нет, высокочтимый, — тихо сказал жрец Бога Силы.
— И чужеземцы перед нами, Тефнахт! Мы даже в мыслях не допускали, что такое могло случиться, и вот видишь, они у нас… или мы у них! Я даже не знаю, как сказать… У меня раскалывается голова.
— Хочешь, чтобы она не болела, высокочтимый? — спросил Тефнахт. — Надо выйти отсюда.
Но Великий Жрец отрицательно покачал головой. В этот момент возвратился Аута с кувшином.
— Почему так долго? — спросил Тефнахт.
Аута рассмеялся:
— Сначала все испугались, увидев меня с шаром на голове, а потом стали щупать, чтоб убедиться, уж не привидение ли я.
Старец больше не хотел пить. Он понял, что для этого необходимо снять шар, а это значит — надо выйти из башни. Чужеземцы с любопытством смотрели на кувшин. Тот, у кого была более густая шевелюра, взял прозрачную, закрытую с одного конца трубку и наполнил ее водой, затем надавил на полу какую-то косточку и уселся на стул, уже хорошо известный Ауте; стул поразил жрецов, когда они увидели, как он поднимается с чужеземцем к сводчатому потолку помещения.
— Что он хочет делать? — спросил Великий Жрец.
Аута спросил чужеземцев, потом перевел:
— Хотят узнать, пригодна ли для них наша вода.
— А что, они совсем не пили нашей воды, с тех пор как прибыли сюда?
— Нет, господин. Они сами делают воду.
У Великого Жреца от изумления сделались большие глаза. Тефнахт, сохраняя достоинство, пожелал узнать поподробнее:
— Кто ее делает?
— Видимо, эта женщина.
Тефнахт внимательно посмотрел вверх.
— Эта женщина? А что, у них есть и другие?
Аута даже не улыбнулся.
— Нет, господин, только эта.
Великий Жрец устал. Он тяжело поднялся, чтобы уйти. За ним поднялись и все остальные.
— Уходите? — спросил Великого Жреца один из чужеземцев на языке атлантов.
Жрецы переглянулись. Тефнахт спросил чужеземца, знает ли тот хорошо этот язык. Тот застенчиво улыбнулся:
— Нет, немного.
Великий Жрец снова осмотрел помещение. Взгляд его остановился на глиняном кувшине, принесенном рабом. Он показался ему нелепым среди вещей, которые пришлось здесь увидеть. Старец смутился и, чтобы подавить в себе неприятное чувство, спросил:
— Аута, я не вижу среди них ни одного пожилого человека, одна молодежь. Может быть, старики побоялись сесть в этот корабль? Спроси их…
Задав этот вопрос чужеземцам, Аута перевел своему господину их ответ, причем, казалось, сам испугался его:
— Все, кто здесь, господин, старики. Самому молодому из них пятьдесят лет. Женщине тоже пятьдесят лет.
— А другим? — спросил удивленно Великий Жрец.
— Самому старому из них триста сорок лет!
Жрецы испуганно взглянули на него.
— А не врешь ли ты, Аута? — воскликнул Великий Жрец. — Может быть, ты не понимаешь хорошо их языка и лишь похваляешься, что его знаешь?
— Обманывает, высокочтимый! — воскликнул Тефнахт. — Он полагает, что мы его не сможем уличить во лжи.
Тогда один из чужеземцев подошел к Тефнахту и, указывая на себя рукой, сказал на языке атлантов:
— Старик. Я старик. Три века и…
Великий Жрец отступил на шаг.
— Они знают наш язык, Аута? — спросил Тефнахт, стараясь скрыть при этом свою тревогу.
Аута внимательно посмотрел ему в глаза и на мгновение задумался. Затем мягко ответил:
— Не знаю, господин… всего несколько слов. Наш язык им кажется очень трудным.
Чужеземец посмотрел на Ауту и сказал ему что-то на своем небесном языке.
— Что он говорит? — спросил тут же Тефнахт.
— Он спрашивает меня, поверили ли вы в то, что ему триста сорок лет, — ответил спокойно Аута.
Чужеземец улыбнулся и затем подошел к Великому Жрецу, остановившись в одном шаге от него. Тот не посторонился. Чужеземец сказал Ауте, и тот перевел:
— Он просит тебя, господин, посмотреть ему в глаза. Он говорит, что они всё скажут, если умеешь читать по ним. Говорит, что он с самого начала понял, что ты очень мудр и обладаешь большой властью. Он просит тебя, господин, посмотреть ему в глаза.
Великий Жрец проницательно поглядел в глаза чужеземцу. Казалось, это удовлетворило его. Потом, вздохнув, он произнес:
— Что можно увидеть в столь странных глазах!
— А обо мне что сказал? — спросил Тефнахт.
Аута взглянул на него и медленно ответил:
— О моем господине Тефнахте он ничего не сказал…
— И все-таки ему не так много лет, как он говорит… — проговорил, раздумывая о чем-то, Великий Жрец. — Не знаю…
— Господин, этот подсчет они сделали, чтобы понятнее было для нас в земных годах. У них год раза в два больше; так, по крайней мере, они мне сказали, если я их правильно понял.
— Да брось ты нести чепуху! — резко прикрикнул Тефнахт на Ауту, который продолжал спокойно смотреть на жреца.
— Господин, — повторил Аута, — они так говорят. Их планета, будучи расположена дальше от Солнца, совершает путь вокруг него в более длинный срок…
— Брось нести всякий вздор! — снова оборвал его Тефнахт.
— Не мешай ему, Тефнахт! — сказал Великий Жрец. — Он не обманывает. Он не знал, а я давно подозревал это. Год — это как раз то время, в течение которого Солнце обращается вокруг Земли. Их планета, если она расположена вдвое дальше от Солнца…
— Нет, господин! — сказал Аута. — Солнце не вращается. Земля вращается вокруг Солнца… Я тебе перевел то, что они мне сказали незадолго до этого.
Великий Жрец посмотрел на него:
— Да, я слышал, но не поверил, так как счел, что или ты плохо понял, или я. Значит, мы… Нет, не могу понять. Да и ты не понимаешь всего, просто за ними повторяешь, вот и все.
Аута опустил глаза и смиренно произнес:
— В самом деле, господин, не все могу понять, но я им верю…
— Как же ты можешь питать доверие к какому-то чужеземцу! — сказал Великий Жрец, и на сей раз уже не так мягко, как обычно.
— Господин, — произнес Аута, — таким чужеземцам. которые смогли перебраться с одной звезды на другую, нельзя не доверять. Они не могут обмануть. Они ведь познали великую правду естества. Из лжи, господин, не бывает правды, как из правды не бывает лжи.
— В конце концов, почему бы не быть так, как они говорят? — вдруг произнес старец. — Если мы могли думать, что Солнце вращается вокруг Земли и не падает, почему бы нам не считать, что Земля вращается вокруг Солнца и не падает? Разве когда жаришь, огонь вертишь вокруг козули? Ведь вращаешь вертел… Так если когда-то мы считали Землю неподвижной, мы полагали, что она опирается на что-то. А это «что-то» тоже должно на «что-то» опираться!
Тефнахт удивленно взглянул на жреца.
— Так если бы Земля не опиралась, она улетела, упала бы на Солнце.
Старец улыбнулся:
— Я подумал и об этом. Если выпустить камень из руки, он упадет, А если бросить с силой, он летит…
— …до тех пор, пока не упадет снова! — возразил, смеясь, Тефнахт.
— Не смейся, Тефнахт! — парировал Великий Жрец. — Упадет, но только потому, что у тебя нет достаточно силы бросить его. А эти, возможно, умеют! — И он показал на чужеземцев.
В прежние времена Тефнахт слепо поверил бы несравненной ни с чем мудрости этого необыкновенного старца, но теперь он с недоверием покачал головой, полагая, что Великий Жрец фантазирует. И он, смеясь, заметил:
— Может, скажешь, их столь почтенный возраст тоже результат того, что их с силой бросили, как камень, и они непрерывно летят! Тогда они были бы бессмертны.
— По всему видно, что они все молоды, — сказал Великий Жрец. — А вот почему они не постарели, если так много прожили лет?
Аута этого не знал. Он спросил чужеземцев и затем перевел:
— Не могу понять, что они мне сказали, господин, одно только ясно: они смогли сделать так, чтобы тело их не старилось до самой смерти. Они не спят, как мы. Каждую ночь они спят всего лишь час, затем по очереди входят в одну комнатку, на мгновение закрываются в ней и выходят оттуда бодрыми и помолодевшими. Я был там, но не закрывался: кто его знает, не опасно ли это для земного жителя.
— Ну, и что ты там увидел?
— Ничего. Вокруг вдоль круглой стены одни лишь прозрачные трубки.
Услышав разговор о сне, Тефнахт зевнул. Затем он спросил раба:
— А ты спал, как они?
— Нет, господин, я спал как обычно.
— Тогда пошли к себе в палатки, не станем им мешать своим затянувшимся присутствием. Да и высокочтимый наш устал.
Великий Жрец взглянул на него с удивлением. Ему показалось странным это равнодушие как раз в то время, когда они начали узнавать о стольких удивительных и новых для них вещах. Но, подумав, он понял, что это не равнодушие, а усталость, которую вызвали все эти обрушившиеся в течение нескольких часов неожиданные чудеса.
— Эту ночь ты будешь спать в моей палатке, — сказал старец рабу.
— Слушаюсь, господин, — ответил тот. — Но позволь им сказать несколько слов.
Жрец знаком разрешил, и тут он увидел, как после слов Ауты чужеземцы громко рассмеялись.
— Ты что им сказал? — резко спросил Тефнахт.
— Что я буду спать не у них, а со своими господами. Они меня спросили, вернусь ли я, и я им ответил, что если мне позволят вернуться, то я вернусь завтра.
— А почему они засмеялись? — спросил Тефнахт. — Что же тут смешного!
— Господин, — продолжал Аута со страхом и покорностью, — я боюсь тебе повторить то, что они мне только что сказали… Может быть, я не понимаю все как нужно, но они так сказали. — И он взглянул прямо в глаза Великого Жреца.
— Я слушаю тебя, говори! — произнес старец устало.
— Они говорят, что… — Аута запнулся, сожалея, что стал говорить, — не знаю… мне кажется, они не понимают… — Тут Аута, обретя смелость, решил довести начатое до конца и стал переводить точно: — Они говорят, что как это может быть, чтобы кто-нибудь был хозяином человека… словно одежды или… Я попытался объяснить им, но они все равно ничего не поняли и рассмеялись. Помоги мне, высокочтимый господин, быть более мудрым, научи, как рассказать им, чтобы они поняли это.
Аута умолк, заметив грозный взгляд Великого Жреца. Тефнахт спросил его:
— У них есть рабы?
— Нет, господин…
— А кто же у них работает для…
— Замолчи! — прикрикнул Великий Жрец, пронзив Тефнахта своим холодным взглядом. — Аута, ты об этом ничего им не рассказывай. Оставь их в покое, если они не понимают. Идемте отсюда!
Жрецы улыбнулись чужеземцам, не зная, как их иначе приветствовать. Те улыбнулись в ответ.
Все трое вошли в комнатку, где должны были снять свои сиреневые шары. Без шара на голове Тефнахт чуть было не заснул на свежем ночном воздухе. Аута поддержал его.
Устроившись удобно в палатке на шкуре леопарда, оба жреца некоторое время сидели молча. Аута расположился перед ними на траве. Жрец Бога Силы, сидя на груде мягких шкур, упорно боролся со сном. Вдруг Великий Жрец засмеялся и сказал:
— Скажи, Тефнахт, разве их голубые кресла более приятны, чем эти шкуры леопардов? — Лицо его при этом посуровело, и, посмотрев на раба, он отчеканил: — Аута, не забудь о приказе, который я тебе сейчас отдаю. Никто, даже если тебя спросит сам правитель, да будет он вечен, здоров и могуществен, никто из жрецов, если они начнут у тебя выведывать, никто не должен знать, что эти чужеземцы не боги. Пусть будет так, как и было в самом начале. Все в Атлантиде будут считать, что чужеземцы из башни те пять богов, которым поклоняется народ, и они прибыли сюда для того, чтобы через меня и Тефнахта отдавать новые повеления для Атлантиды.
Аута сделал движение, желая что-то сказать. Но старец продолжал говорить:
— Знаю, сын мой, что ты хочешь сказать. Этим чужеземцам ты не должен рассказывать о том, что в Атлантиде их считают богами. В противном случае, даже если ты скажешь всем, что они не боги, никто тебе не поверит. Тебя сочтут сумасшедшим, а мне нужен не свихнувшийся раб, а мудрый, духовно близкий сын. Чужеземцы же, насколько я понимаю, все равно не знают, что такое бог!
— Будто бы мы знаем! — сказал, улыбаясь, Тефнахт.
— А солдаты, рабы, слуги, пришедшие с нами? — спросил Аута.
— Они знают, что чужеземцы боги. И чтобы не думали иначе, мы пошлем их на корабле на пустынный остров, который находится на западе, после чего корабль будет сожжен.
Аута вздрогнул.
— А не лучше ли их уничтожить, высокочтимый? — спросил Тефнахт.
— Зачем нам убивать? Они сами умрут, после того как съедят на острове последний корешок. Там свирепствуют частые бури, и вплавь пересечь морс нельзя.
Вдруг Великий Жрец замолчал, взглянув с тревогой на вход в палатку, и спросил:
— Скажи мне, Аута, чужеземцы научились языку атлантов?
Аута уже приготовился ответить, но остановился. Он понял. Где-то в глубине своей души он улыбнулся, но ни единая морщинка не дрогнула у него при этом на лице. И он спокойно ответил:
— Нет, господин, только несколькими словами они могут похвастаться. Ты их слышал, господин! Они мне сказали, что у нас слишком грубые для их рта звуки И они не смогут научиться им… Но почему ты меня спрашиваешь об этом, господин? Уж не сделал ли я что-нибудь плохое тем, что не научил их ему?
Великий Жрец внимательно исследовал его своим взглядом, но глаза раба были немы.
— Ты сделал хорошо, сын мой. Не утруждай себя их обучением, особенно если они того не хотят. Это ты учись всему, чему сможешь научиться.
Спали недолго и крепко. А утром начали готовиться к уходу.
Двое чужеземцев вышли из своей башни. У всех у них под сиреневыми шарами глаза были закрыты круглыми черными стеклами.
— Зачем они прячут свои глаза? — спросил Тефнахт. — Чтобы мы не угадали их мысли о нас?
— Нет, господин, — ответил Аута. — Наше Солнце для них очень ярко. Там, на их планете, Солнце светит слабее.
Жрецы уселись в кресла, которые рабы подняли на плечи.
— Аута, ты не пойдешь с нами? — спросил Тефнахт.
— Нет! — ответил старец. — Пусть он побудет с ними и что можно узнает о них.
Аута упал на колени и, коснувшись головой земли, согнулся в глубоком поклоне. Тайком взглянув на башню, он обрадовался, что его скрывает пшеничное поле.
Жрецы и их свита удалились. Аута встал на ноги. Ветер донес до его ушей обрывок фразы, вероятно сказанной Великим Жрецом: «…только бы не узнали больше чем нужно!»
Впервые в своей жизни почувствовав удовлетворение от отсутствия Великого Жреца, Аута бегом бросился к серебряной башне. Он смеялся…
