19

Отточенный суровыми испытаниями инстинкт выживания придал ее движениям точность и быстроту кошки. В следующее мгновение на уже стояла на лестнице, целясь из обреза прямо в грудь Бену.

— Спокойно, — сказал я. — Это друг.

— Они знают, что я здесь? — спросила Микаэла.

— И будут здесь примерно через тридцать секунд, — сказал Бен. Руки у него дрожали, как листья на ветру. — Я был в кабинете редактора и видел, что поступил сигнал тревоги. Мчался через этот чертов лес, как безумный.

— Черт бы их побрал. — Я покачал головой и схватил висевшее на крюке ружье. — Откуда они узнали так быстро?

— Мел Турней сообщила старику Кроутеру, что, по ее мнению, ты вел себя как-то странно.

— Боже, Грег. — Бен увидел, как я выгребаю из ящика коробки с патронами. — Ты что, собираешься отстреливаться? Пробиваться с боем?

— Попробуем обойтись без этого. Надо бежать. Готова, Микаэла?

— Готова. — Она шагнула к двери. — Пока никого не видно.

— Думаю, им понадобиться минут десять, чтобы собраться и приехать сюда. — Дорога к этой части острова шла вдоль берега озера. Шанс у нас был. Но теперь возникла еще одна проблема.

— Бен, какие у тебя планы?

— Планы?

— Так или иначе, они узнают, что ты предупредил меня. В наши дни это страшное преступление.

— Он может пойти с нами, — сказала Микаэла.

С быстротой хорошо смазанной застежки-молнии я сунул в сумку папку с записями и газетными вырезками, натянул старую кожаную куртку и забросил за спину ружье.

— Похоже, дружище, у тебя нет выбора.

— Вижу облачко пыли, — крикнула Микаэла. — Ух, ты, сюда движутся около дюжины машин.

— Это они. Идем к лодке, Бен.

Он стоял с трясущими руками.

— Ты хочешь сказать, что мы уходим?

— Тебе нельзя оставаться. Не то время.

— Ты идиот, Валдива! Знаешь, что ты наделал? Ты убил нас всех! Почему ты притащил ее сюда? Почему не оставил там, где нашел?

Я уже слышал рокот приближающихся моторов.

— Бен, сейчас не время, беги. Просто беги, мать твою!

Микаэла уже неслась по тропинке к причалу.

— Черт, да ты просто рехнулся… — начал Бен, но я не дал ему договорить, вытолкав на крыльцо. — Беги!

Вид мчащихся по дороге машин подействовал на него сильнее слов. Он устремился вслед за девушкой, размахивая руками с такой быстротой, что они слились в пятно. А я? Дом, бывший моим убежищем в течение десяти месяцев, не удостоился даже прощального взгляда. Сумка и ружье прыгали у меня на плече, как беспокойные зверьки, когда я, не разбирая дороги, скатывался по ступенькам.

Микаэла уже успела отключить силовой кабель от подзаряжавшегося генератора.

— Бен! Веревка! Нет, нет, не развязывай, а просто стащи ее со столба!

Гвардейцы были примерно в полумиле от нас: предзакатное солнце било в ветровые стекла, и его отблески казались вспышками выстрелов. Машины мчались мимо кустов, сбивая листья, поднимая вихрящиеся клубы пыли. Я знал, что ребята в них уже взвели курки и готовы открыть огонь. Боже, вот это будет круто.

Я прыгнул к контрольной панели, отчего моторка опасно накренилась.

— Осторожно! — завопил Бен. — Ты нас опрокинешь.

— Пригните головы! — заорал в ответ я. — Сейчас они начнут стрелять!

Оставалось только надеяться, что аккумулятор успел зарядиться. Солнечные лучи отражались от шкалы, и я не видел, в каком положении находятся стрелки. Чем хороши электромоторы, так это тем, что их не надо заводить, как дизель или газовый двигатель. Включаешь его, как какой-нибудь пылесос, и вперед. Недостаток? Без недостатков ведь ничто не обходится, верно? В этой чертовой штуке слишком мало лошадиных сил.

Мотор едва слышно загудел, и лодка медленно отвалила от причала. Чертовски медленно. Слишком медленно. Да и то сказать, они ведь предназначены для туристов, неторопливо катающихся по озеру, попивая шардонне или лениво срезая кожицу с апельсина.

Я оглянулся — за кормой пенилась потревоженная винтом вода, а причал уходил назад. Легковушки, грузовики, пикапы неслись к берегу, сверкая огнями фар и завывая сиренами.

Когда первые гвардейцы выскочили на причал, Микаэла и Бен опустились на корточки.

Девушка передернула затвор и прицелилась.

— Не высовывайтесь, — крикнул я своим спутникам. — Сейчас уйдем за мыс.

Я дернул штурвал — влево, скорость включил на полную.

Ребята на причале были в ярости. Похоже, в их глазах я превратился в предателя. Не подчинился распоряжению, ослушался членов Совещания. Подобно старику Финчу, притащил на остров чужака. Но у меня были на то веские причины. По крайней мере, я так считал.

Потом по нам открыли огонь. Похоже, заело ребят крепко, и они палили из чего только могли. Мы уже ушли ярдов на двести от берега, но я слышал, как трещат, ухают и хлопают выстрелы. Просто безумная канонада.

Предоставив моторке выруливать самой, я бросился на дно. Пластиковое стекло козырька хрустнуло и помутнело, покрывшись сеточкой трещин.

Пули стучали по корме, как будто какой-то безумец колотил по ней молотком. Чешуйки краски летели во все стороны, как снежинки. Микаэла поднялась на колени с обрезом в руках.

— Целься поверх голов, — крикнул Бен. — Я знаю этих ребят.

— Тогда почему они так стараются перестрелять нас как куропаток? — Она выстрелила в сторону сгрудившейся на причале толпы, и хотя пуля прошла высоко, гвардейцы невольно пригнулись, прекратив на время огонь. Микаэла укрылась за планширом. — Они нам ничего не сделают. У них только дробовики и пистолеты. Этим нас не потопят.

Да, может быть и так, но и из своих хлопушек эти ребята разбили пластиковую крышку панели. Если бы случайная пуля перебила кабель, наша моторка дрейфовала бы по озеру, как лист на воде, и тогда гвардейцы сели бы в катер и догнали нас в два счета.

Стрельба почти стихла. Наверное, у них кончились патроны. Пришло время взглянуть, куда нас занесло. Я осторожно приподнял голову и увидел, что лодка идет прямо на камни мыса. Поворот штурвала — и мы обошли риф. А еще через несколько секунд между нами и парнями на причале встала скалистая гряда.

— Можете подняться. Теперь нас уже не видят. — Я оглянулся. Темные волосы Микаэлы запорошило белыми чешуйками краски. Оба моих спутника выглядели несколько растерянными. — Все в порядке?

Они утвердительно закивали. Бен ощупывал себя дрожащими руками, как будто не мог поверить, что ни одна пуля не попала куда-нибудь в плечо или грудь.

Моторке досталось больше всего. Тонкие струйки, словно выпущенные из водяных пистолетов, били из нескольких отверстий в тех местах, где пули продырявили корму ниже ватерлинии. Никакой опасности они, впрочем, не представляли — помпы работали, а до забытого Богом города-призрака оставалось менее получаса хода.

Конечно, если призадуматься, то Льюис не шел ни в какое сравнение с Салливаном с его барами, закусочными, магазинами и забитыми продовольствием складами. Но, как говаривала моя мать, как постелишь, так и поспишь. Я себе постельку приготовил — пора и прилечь.

Было ли о чем жалеть? Да, пожалуй. Оглядываясь на мыс с монументом из молочно-белых камней на могиле мамы и Челлы, я понимал, что уже никогда не приду к ним.

Через некоторое время я развернул моторку, направив ее нос на паромный терминал Льюиса. Еще светило солнце, но город уже выглядел мрачным и негостеприимным, встречая нас скелетами обгоревших зданий. Жутковатые черные провалы разбитых окон. Грязные улицы, по которым, как шары перекати-поля, ветер гоняет выбеленные непогодой человеческие черепа.

О-хо-хо, что тут скажешь? Все это выглядело настоящим предместьем Ада.