15

Мы стояли рядом, глядя на покинутое здание. Не знаю, что такое было в той комнате, но теперь оно нам не угрожало. Из окон квартиры на седьмом этаже вырывались языки пламени. Клубы черного дыма возносились в небо, рисуя там серые пятна.

Я простоял там добрый час, ожидая — и, черт возьми, опасаясь, — что розовая масса сумеет неким образом выбраться из огня. Но этого не случилось, она осталась в комнате, обреченная сгореть в устроенном мной пожаре. Перед моими глазами все еще стояло страшное оскаленное лицо, вырвавшееся из проклятой красной слизи и едва не вцепившиеся мне в горло. Только чисто рефлекторное движение уберегло меня от клацнувших челюстей.

Наверняка я мог сказать только одно: когда-то эта голова принадлежала человеческому существу. Чем она стала потом — одному Богу известно. Насколько я мог судить, раньше ее носил мужчина лет сорока. Черты его лица исказились. Рот непропорционально увеличился, глаза набухли и гротескно выкатились из глазниц, при этом кожа, покрытая розоватым гелем, выглядела чистой и гладкой, как у новорожденного.

Из охваченной огнем квартиры донеслись хлопающие звуки трескающегося дерева. Потом лопнули чудом сохранившиеся стекла. А затем донесся еще один звук. Скорее всего, это воздух выходил из замкнутого пространства, но могу поклясться, что я различил нечто похожее на крик. Жалобный крик. Крик живого существа, погибающего в огне. Он становился все громче, отчаяннее, пронзительнее. Потом все стихло.

Убедившись, что огонь сделает свое дело, я повернулся и пошел прочь. Мальчишка потянулся следом.

— Ты один?

Он не ответил, только сунул руки в карманы джинсов и побрел по улице.

— Говоришь по-английски?

Молчание. Никакой реакции — бесстрастное, похожее на маску, лицо. Взгляд устремлен прямо перед собой.

— Неплохой пожар мы устроили, а? Вместо дома останется только груда золы и головешек.

Мальчишка вдруг остановился, и, словно вспомнив что-то неприятное, сказал:

— Улей.

— Улей? — Я посмотрел на него. — Что ты имеешь в виду? Какой улей?

— Ты что не слышал? — Его лицо сердито вспыхнуло. — Я ж сказал… улей!

— Извини, я не знаю…

Впрочем, последние слова были произнесены в пустоту. Парнишка исчез. Ударился в бега. Причем мчался он так, словно за ним гнался сам сатана.

Только теперь он несся к группе людей, стоящих на перекрестке. Они не двигались с места, но с интересом рассматривали меня. Я также заметил, что у них есть оружие.

Подбежав к ним, мальчишка встал рядом с парнем, вооруженным обрезом помпового ружья.

Инстинкт уже подвел меня, поэтому полагаться на него, возможно, и не стоило, но глупость неистребима, и я, разведя руки в стороны и демонстрируя отсутствие оружия, медленно двинулся навстречу незнакомым людям.

Пожалуй, пора и поговорить с кем-то.