РЕТИ
Она прокляла корабль из мусора за то, что тот не позволяет управлять собой.
Прокляла Джиллиан Баскин и дельфинов за то, что те поставили ее в положение, когда из-за их некомпетентности она оказалась в ловушке.
Прокляла джофуров за то, что те стреляют по кораблям-макетам, а не ищут нужную им добычу.
Но больше всего Рети проклинала себя. Ибо в конце концов, никого иного винить нельзя.
Обучающая машина объяснила, какие символы обозначают эти смертоносные стрелы, теперь отчетливо видные на дисплее и быстро приближающиеся.
Один за другим корабли за ней встречались с мстительными хищниками. Но янтарные точки не вспыхивали, просто меняли цвет, становились алыми. И каждый направлялся назад, на встречу с крупной красной точкой.
Корабль джофуров не поглощал своих пленников. Это отняло бы слишком много времени. Напротив, они выстраивались цепочкой, как хвост головастика, и следовали за могучим кораблем.
Рети удивилась. Может, они не хотят убивать. Может, им просто нужны пленные!
Если это так, то Рети готова. В одной руке она держала йии, в другой — обучающую машину, настроенную на галактический два — диалект джофуров.
И когда появился ее снаряд, Рети была спокойней, чем сама ожидала.
— Не волнуйся, йии, — сказала она, гладя своего маленького мужа. — Мы найдем что-нибудь такое, что им нужно, и заключим сделку. Только подожди и увидишь.
С отчаянной уверенностью она держалась, когда древний буйурский корабль неожиданно вздрогнул. Через мгновение его двигатели затихли и тут же исчезло притяжение к полу. И мягкая сила словно потянула ее к носу обездвиженного корабля.
Свет погас. Но Рети могла немного видеть. Осторожно скользя по наклонному полу, она последовала за источником освещения к открытому иллюминатору и увидела за ним мир светло-желтого рассвета.
— Неплохо быть мертвым, — сухо заметил йии.
Рети согласилась:
— Наверно.
Потом пожала плечами.
— По крайней мере увидим, чья возьмет верх.
ДЖИЛЛИАН
— Я нашел в Библиотеке ссылку на то, что называется «ящиками захвата», — объяснил Нисс. Это оружие предлагает умное решение дилеммы джофуров.
— Какое решение? — спросила Джиллиан.
— Мы полагали, что поставили их в затруднительное положение. Им нужно осматривать каждый корабль-макет, чтобы найти нас! Неприятный и отнимающий много времени процесс.
А так джофурам нужно время лишь на посылку снарядов. Они могут двигаться и тащить за собой цепочку пленников.
— А разве добавочная масса не замедлит их продвижение? — спросил пилот Каа.
— Замедлит, и это нам на пользу. Но, увы, недостаточно, чтобы мы могли воспользоваться преимуществом, которое это дает нам.
Джиллиан покачала головой.
— Жаль, что мы не знали об этом в свое время, чтобы включить в наш план.
Нисс обиженно ответил:
— Большие кланы имеют доступ к оружейным файлам за весь миллиард лет галактической истории.
На мостике воцарилось молчание. Наконец заговорила Сара Кулхан. Ее голос усиливала лицевая пластина шлема.
— А что произойдет, если такой снаряд попадет в нас?
— Снаряд создает поле, того же типа, что топоргическая клетка, в которой ваши Шесть Рас видели корабль ротенов. Конечно, то поле метровой толщины, а снаряды не могут нести столько псевдоматериала. Главный эффект ящика захвата заключается в подавлении цифрового сознания.
Сара посмотрела в замешательстве, и Джиллиан объяснила:
— Цифровое сознание можно уловить на расстоянии и подавить эффективными полевыми технологиями. Именно в этом главная причина того, что в Пяти Галактиках господствуют не машины, а органические формы жизни.
К несчастью, это означает, что корабли-макеты могут быть легко выведены из строя, если заключить их в тонкую оболочку искаженного пространства-времени.
Действительно, это идеальное оружие против восстановленных кораблей без экипажа. Джофуры могут быть злобными и ограниченными во многих отношениях, но в мастерстве и умении логично рассуждать им не откажешь.
Сара кивнула.
— Вы хотите сказать, что против «Стремительного» этот метод не сработает?
— Совершенно верно, — ответила Джиллиан. — Мы подготовили наши компьютеры к временной остановке без всяких последующих неудобств.
— Говорите о себе, — пробормотал Нисс.
— Как только нас окружит ящик захвата, члены органического экипажа могут с помощью простых инструментов растворить оболочку изнутри. Оцениваемое время перерыва, Нисс?
Голограмма завертелась.
— Мне бы хотелось иметь больше данных об экспедиции сунеров к кораблю ротенов. Они сообщили о сильных квантовых эффектах от топоргического слоя метровой толщины.
Но корабль джофуров посылает только тонкие пузыри. Если подготовиться, экипаж сможет освободить нас за несколько минут.
Каа и несколько дельфинов облегченно перевели дух. Но машина Нисс продолжала:
— К несчастью, когда мы выйдем из пузыря, джофурам станет известно, что в пойманном корабле есть живая добыча. И после этого наша восстановленная свобода будет поистине очень краткой.
ДВЕР
Вещество необычное на ощупь. Оно как будто слегка отталкивает руку, когда Двер подносит ее на несколько сантиметров. А потом притягивает. Ни то, ни другое не очень сильно. Он легко может отдернуть руку.
И не может понять, почему ощущение кажется странно знакомым.
Двер обошел свою круглую клетку, время от времени останавливаясь и всматриваясь в звезды снаружи. Большинство созвездий он узнал, кроме одной полоски неба, которую невозможно увидеть со Склона. Так вот как выглядит южное небо. Перед ним, не затмеваемое атмосферной пылью, лежало скопление Одуванчик, обширное немигающее зрелище. Без золотистого барьера оно было бы еще внушительней.
Слава Ифни за этот барьер, напомнил он себе. Там нет воздуха.
В одном направлении небо было очень ярким, и он вначале его не узнал.
Потом понял — это солнце, уменьшенное и становящееся все меньше.
В противоположном направлении находится свирепый глаз Измунути. Красный блеск становился все сильней, и вскоре Двер смог различить диск. Но понимал, что до него гораздо дальше, чем до солнца. Говорят, Измунути — гигант среди звезд.
Со временем он заметил и другие объекты. Не звезды и не туманности, но сверкающие точки. Вначале они казались очень далекими. Но в течение мидура постепенно приближались. Теперь их края стали видны не из-за слабого мерцания, а потому что они затмевали звезды.
Одна из этих точек — неровная сфера по направлению к Измунути, — должно быть, космический корабль. С каждым проходящим дуром она становилась все больше. И вскоре Двер узнал гиганта, который дважды пересекал небо над Ядовитой равниной, сотрясая своим прохождением его несчастный шар.
Перейдя на другую сторону своей камеры и посмотрев наружу, Двер увидел ряд желтых огоньков, еще ближе корабля. Их цвет заставил его сообразить: «Это такие же капсулы, как моя».
Когда он прижался к барьеру плотнее, спину и кожу головы закололо. Что-то похожее на ощущение, когда робот даников пропускал через его тело силовое поле, все еще непонятным образом изменив безвозвратно нервную систему.
«Что ж, я и до этого был необычным. Например, никто из моих знакомых не мог разговаривать с мульк-пауком».
Двер откинул голову, вспомнив наконец, что напоминало ему это вещество. Жидкость, которой безумный древний паук в горах — Один-В-Своем-Роде — запечатывал свои жертвы, уберегая бесценные коллекции от воздействия времени. Много месяцев назад такая оболочка едва не задушила Двера, когда он спасся из гнезда паука.
Странное ощущение овладело Двером. Сумасшедшая мысль.
«Я мог разговаривать с пауками — не только в горах, но с тем на болоте.
Интересно, означает ли это».
Он снова прижал руку к золотистому материалу, надавил, преодолевая начальное сопротивление, нажимая концами пальцев. Материал не поддавался.
Но Двер настроил сознание на такой же способ мышления, как когда разговаривал с мульк-существами. Раньше он всегда считал, что эту работу проделывает паук, но теперь понял: «Это моя способность. Мой особый дар. И клянусь Святым Яйцом, мне кажется, я смогу».
Что— то подалось. Сопротивление концам пальцев неожиданно исчезло, и они прошли наружу, как будто сквозь какую-то вязкую жидкость.
Неожиданный страшный холод обрушился на руку и одновременно ощущение, что тысячи вампиров пытаются через соломинки пить кровь из жил. Двер отдернул руку. Пальцы покраснели и онемели, но в основном невредимы. Мембрана мгновенно затянула отверстие.
«Это мне повезло», — подумал Двер.
Когда посмотрел в следующий раз, корабль стал огромен. Гигантский зверь стремительно несся на него со спокойной охотничьей уверенностью.
«Я рыба на леске. И он меня вытягивает!»
По другую сторону раскачивались, едва не касаясь друг друга, плененные шары, нанизанные на невидимую нить. Расстояние их друг от друга быстро уменьшалось.
Двер немного посидел и подумал.
Потом начал собирать припасы.
МУДРЕЦЫ
Фвхун-дау повел следующий секстет, начав низким гулким ворчанием своего резонирующего горлового мешка.
Ум— Острый-Как-Нож последовала за ним, проворным языком работая на барабане-мирлитоне и усиливая звуки барабана синкопированным свистом из всех пяти ножных щелей.
Затем вступила Ур-Джа, прижав виолу к изгибу длинной шеи и создавая изогнутым смычком двойную гармонию звуков.
После этого по старшинству добавляли свой вклад новые мудрецы от треки, людей и г'кеков. Они играли для огромного раненого камня в форме овоида. Вначале согласованность не очень получалась, но вскоре звуки слились в единстве того типа, которое способствует сосредоточенности сознания.
До сих пор все было традиционно. И другие секстеты за сто лет играли для Яйца. И среди них были гораздо более одаренные и музыкальные.
Только на этот раз положение было совершенно иным. И вообще не было группы из шести.
Были представлены еще две джиджоанские расы.
Первая из них — глейверы.
Регрессировавшая раса всегда могла свободно присутствовать, но уже несколько столетий глейверы не принимали участия в церемониях Общины — задолго до прибытия землян и определенно до прихода Яйца.
Но вот уже несколько месяцев глейверы ведут себя странно. И сегодня из кустов появилась маленькая самка и двинулась по Тропе Пилигримов сразу за Фвхун-дау, как будто шла к той же цели. Когда началась музыка, ее большие глаза заблестели, из искаженной гримасой пасти вырвались странные мяукающие звуки. Звуки, отдаленно напоминающие слова. В подвижном раздвоенном хвосте самка держала сделанную из шкуры животного грубую погремушку с перекатывающимися внутри камешками.
Не слишком хороший музыкальный инструмент, но, в конце концов, у глейверов очень давно не было практики.
Что должно было произойти, подумал Фвхун-дау, чтобы они отвернулись от блаженства Тропы Избавления?
На камне по соседству лежало восьмое существо. Время от времени оно переставало облизываться и оглядывало собравшихся. На абсолютно черной шкуре нура-титлала было два пятна — белые полоски под каждым глазом, и это усиливало его природное выражение скептического презрения.
Но мудрецы не обманывались. Нур пришел вслед за остальными, истощенный, оборванный и уставший. Видно было, что он бежал несколько дней. Заставить нура так напрягаться может только крайняя необходимость, а не обычное самодовольное любопытство. Уши существа непрерывно дергались, а светлые острые волоски за черепом раскачивались, противореча выражению поддельной беззаботности.
Фвхун-дау заметил, что над беспечным существом начало возникать что-то непонятное, словно засветился воздух. Мудрецы изменяли гармонию, чтобы она резонировала с усиливающимся вмешательством, и на гладкой морде нура появилось выражение неуверенного удивления.
Охотно или нет, но теперь и нур участвовал в общем рисунке.
Он стал частью Совета Восьми.
В тесном резонирующем жилище Яйца они творили свое искусство, свою музыку.
И вскоре стало проявляться иное присутствие.
ЭВАСКС
Смотрите, Мои кольца, как хорошо развивается преследование!
Один беглый конвой уже ликвидирован, составляющие его суда присоединились к цепочке пленников. Эта растущая помеха мешает «Полкджи» развить полную скорость, но груда-тактик уверяет, что все суда, кроме самого последнего, будут захвачены до соприкосновения с бурями Измунути.
Чтобы ускорить продвижение, капитан-лидер приказал подтянуть поближе нить пойманных судов. Тогда ими смогут заняться роботы, и мы будем отбрасывать макеты один за другим.
Но вот груда у детектора сообщает данные, пришедшие с Джиджо, планеты за нами.
Новые следы цифрового сознания! Новые признаки работы двигателей!
Но капитан-лидер решает, что это лишь тщетная попытка отвлечь нас от преследования. Должно быть, земной корабль оставил за собой древние развалины, которые включаются на расстоянии через определенное время. Или оставленные на Джиджо сообщники пытаются привлечь нас на приманку. Но это не имеет значения. Как только беглые корабли окажутся на цепи, мы преградим землянам дорогу к Измунути.
Конечно, если бы из этой системы был не один выход, положение стало бы совершенно иным. Но так один большой корабль способен эффективно блокировать все отходы с Джиджо.
И возвратов больше не будет.
Все это правда. Однако Я/мы опасаюсь, что это еще не конец. Волчата могли отправить нас в напрасную погоню за кораблями-роботами, а сами используют эту передышку, чтобы подыскать новое убежище где-нибудь в глубоких маскирующих водах Джиджо. Они могут даже оставить свой корабль, перенеся всю важную информацию на берег, где мы сможем ее отыскать, только уничтожив всю экосистему!
Конечно, груда-жрец не допустит такого вопиющего нарушения галактического закона. Но если такая решительная политика окажется необходимой, священник может быть смещен, а наблюдатель-свидетель уничтожен. И тогда мы будем безвозвратно связаны. В случае неудачи нас назовут бандитами, и мы навлечем позор на весь наш клан.
Но как можно даже думать о таком исходе?
Все предзнаменования с растущей уверенностью свидетельствуют, что в Пять Галактик уже пришло Время Перемен. Отсюда такая отчаянная активность великих кланов.
И если Институты действительно падут, некому будет расследовать преступления, совершенные на этой планете.
НЕ ДРОЖИТЕ ТАК, МОИ КОЛЬЦА. Разве Я неоднократно не заверял вас, что могучим джофурам суждено победить? И что вам/Мне суждено принести пользу?
Не следует думать о преступлении и наказании, если именно мы будем создавать новые правила.
Возможно, нам не придется возвращаться на Джиджо. Если добыча действительно перед нами, самые высокие стремления нашего союза вскоре будут в пределах достижимости щупальца.
Мы приближаемся ко второму конвою. И наши снаряды уже ушли.
ДВЕР
Могучий звездный корабль все приближался, а ему часто приходилось раздраженно ждать, пока желтые бусины с обескураживающей медлительностью не соприкоснутся. Закончив подготовку, Двер расхаживал взад и вперед, глядя во всех направлениях.
Со временем он усвоил технику перехода, и теперь каждый переход совершался быстрее. Он отталкивался от стены и перелетал разделяющее пространство.
Корабль джофуров надвигался, невероятно огромный. Когда его темная масса загородила полнеба, в его изогнутом борту открылось нечто вроде двери, оттуда вылетело несколько восьмиугольных фигур и направилось к тюрьме Двера.
Он узнал эти силуэты.
Боевые роботы.
Им потребовалось немало времени, чтобы приблизиться, и Двер понял, что до корабля еще большое расстояние. Не менее двадцати полетов стрелы. Тем не менее они появятся через несколько дуров.
Отойдя в тыл своей тюрьмы, он облегченно вздохнул. Плененные пузыри соприкасались! Желтые шары, они очень различаются по размерам, но ни один даже близко не приближается к величине боевого корабля. Большинство гораздо больше его собственного маленького шара.
Двер поискал, где его шар соприкасается с соседним. При каждом соприкосновении раздавалось низкое гудение.
Он застегнул комбинезон, который ему дали на «Стремительном»: костюм закрывал все, кроме рук, ног и головы. Дверу не приходило в голову попросить что-нибудь еще.
«Но сейчас космические перчатки и шлем мне бы очень пригодились».
Не важно. Когда сферы соприкоснулись в следующий раз, он правильно настроил сознание и прыгнул.
САРА
Когда от слишком долгого пребывания в насыщенной кислородом воде кожа сморщилась, Сара покинула контрольную рубку. Вообще ей не было смысла там находиться. Те же новости она может узнавать в своей удобной каюте, которая некогда была домом великого земного мудреца по имени Игнацио Метц.
Сара вытерлась и переоделась в простую корабельную одежду — облегающие брюки и пуловер. Такая одежда не станет затруднением даже для необразованного сунера. Но тем не менее это чудо мягкости и удобства.
Когда она попросила комнату представить ей тактическую картину, появилось трехмерное изображение, из которого стало ясно, что джофурский дредноут снова выбрал неправильный рой кораблей-макетов и заканчивает выпускать снаряды. Тем временем цепочка ранних жертв постепенно смешивалась с красным сиянием корабля, как будто тот поглощал их одного за другим.
По ее приказу экран показал цель «Стремительного» — сильно увеличенное изображение красной звезды-гиганта. Ее протяженная нитеобразная хромосфера выходит за пределы обычной солнечной системы. Разбухшая поверхность Измунути кипела, выбрасывая языки ионизированного газа, богатые тяжелыми элементами, из которых состоит тело Сары.
Пурофски считает, что буйуры были способы изменять структуру звезды.
Но даже и без этой ужасной мысли картина была ошеломляющей. Мимо этого бушующего пламени прошли все крадущиеся корабли, принося свое незаконное семя на Джиджо вместе с многочисленными надеждами на будущие поколения. Эти ожидания распространялись от простого выживания для людей и г'кеков до попытки предков хунов удрать от своих обязанностей.
И все эти надежды рухнут, если «Стремительный» не сумеет миновать огонь Измунути.
Сара по-прежнему не имела никакого представления о том, как Джиллиан Баскин надеется спасти Джиджо. Позволит врагам схватить себя, а потом взорвет корабль, чтобы прихватить с собой и джофуров?
Храбрый план, но враг будет готов к этому и примет меры предосторожности.
Тогда что же?
Саре казалось, что она узнает, когда придет время.
Ей было жаль детей: Олвина, Гек и всех остальных. Но теперь они уже взрослые и добровольцы.
И мудрецы говорят, что это хорошее предзнаменование — то, что представители всех шести рас будут присутствовать при значительных происшествиях.
Но Сара оказалась на корабле не только поэтому.
«Пурофски сказал, что одному из нас придется рискнуть — ему или мне — и отправиться на „Стремительном“, хотя вероятность того, что корабль прорвется, очень невелика.
Один из нас должен проверить, правда ли это. То, что мы предположили относительно буйуров».
Вся работа ее жизни, все занятия математической физикой и лингвистикой как будто подтверждают заключения Пурофски.
Джиджо не случайность.
О, если углубиться в психологию, она может найти и другие мотивы своего настойчивого стремления оказаться на корабле.
Например, чтобы продолжать заботиться об Эмерсоне?
Но раненый звездный человек теперь с теми, кто его любит. Рядом с товарищами по команде, ради которых он много раз рисковал жизнью. Преодолев первоначальный стыд, Эмерсон нашел возможность стать полезным. Он больше не нуждается в Саре.
«Никто на самом деле во мне не нуждается.
Посмотри этому в лицо. Ты полетела из любопытства.
Потому что ты ребенок Мелины.
Потому что ты хочешь увидеть, что произойдет дальше».
ДВЕР
Хорошо, что он вспомнил о воздухе.
По ту сторону его не будет.
Протискиваясь через барьер, извиваясь и согнувшись петлей, Двер сумел создать туннель, ведущий из его личной сферы в следующую. Короткий ураганный порыв лишал его прежнюю камеру атмосферы, пока давление не уравновесилось. Тогда он протиснулся и позволил отверстию за собой закрыться.
Глаза Двера выпятились, пульс участился. Воздух сильно разредился, и он от давления почти на уровне моря за полдура словно перенесся на вершину высокой горы. В глазах плясали пятна. Организм долго такого не выдержит.
Была и другая причина торопиться. Покидая свою сферу с остатками воздушного шара, он заметил, как с противоположной стороны к барьеру прикоснулись какие-то тени. Джофурские роботы пришли осматривать первого пленника.
Имущество разбросано по полу новой камеры. Двер схватил свой импровизированный мешок и направился в единственное возможное убежище — на нос плененного звездного корабля.
Корабль ничем не напоминает массивный джофурский дредноут, скорее он похож на пару ложек, сваренных лицом друг к другу, причем выпуклость расположена впереди. К счастью, оболочка охватывает весь корабль, от кормы до носа. Под золотистой поверхностью виден ряд тусклых иллюминаторов.
И здесь есть дверь!
Двер собрался с силами, пригнулся и прыгнул к манящему люку. Проплыл разделяющее расстояние и сумел ухватиться за выступающую скобку левой рукой.
«Если тут нужен какой-то тайный код, я пропал».
К счастью, дельфины на каждом корабле установили стандартную процедуру входа и выхода. Он сопровождал их в нескольких экспедициях и помогал. Двер с радостью увидел, что установленный дельфинами входной механизм на месте. Он такой простой, что даже джиджоанский охотник его поймет.
Чтобы открыть, повернуть выступ.
Дверу везло. Выступ поворачивается.
«Если внутри есть воздух, ветер ударит мне в лицо. Если воздуха нет, меня втянет и я умру».
Пришлось упереться ногами в корпус и потянуть изо всех сил, чтобы сдвинуть люк. Поле зрения сузилось, и Двер понял, что через несколько мгновений потеряет сознание.
Неожиданно ему в лицо ударил ветер. Это воздух с силой вырвался из корабля.
Затхлый воздух. Вонючий, затхлый, влажный, удивительный воздух.
ДЖИЛЛИАН
Плохие новости не были неожиданными, однако она все же надеялась на лучшее.
Закончив нанизывать на нить очередной рой пленных судов, корабль джофуров ускорился, догоняя следующую группу.
И скоро стала ясна истина.
Удача наконец изменила «Стремительному».
Что ж, на этот раз они сделали правильный выбор, подумала она. Рано или поздно это должно было случиться.
«Стремительный» в поле зрения противника, и ему предстоит преодолеть еще немало миктааров гиперпространства, чтобы достичь безопасности.
МУДРЕЦЫ
«На Джиджо есть и другие, — подумал Фвхун-дау, зная, что и восьми недостаточно. — Со временем нужно будет пригласить новых колонистов — дельфинов.
Я читал в земных книгах о китообразных и о великой Мечте Китов. Какую музыку мы могли бы создать, если бы эти странные существа добавили свои голоса к нашему хору?
А после них — кто знает? Лорники, шимпы и зукиры? Кикви, которых издалека привезли дельфины? Какая смесь голосов! Может быть, цивилизация все же достойна своего имени.
Все это впереди — сверкающие возможности, превосходящие всякое сравнение или предположение. А пока совет состоит из тех, кто заслужил место своим выживанием на Джиджо, создавая этот мир. Выращивая детей, все атомы организма которых исходят из обновленной коры матери-планеты. И эти черты определяют музыкальную гармонию восьми.
С каждым вдохом мы вдыхаем Джиджо».
Так «ворчал» Фвхун-дау, издавая низкие вибрирующие звуки своим горловым мешком.
«Мы пьем ее воду. После смерти наши любимые опускаются в ее пропасть. И там мы присоединяемся к ритмам планеты».
Присутствие, присоединившееся к ним, было одновременно знакомым и ужасающим. Совет чувствовал его биение в каждой ноте флейты или мирлитона. Оно пронизывало треск погремушки глейвера и сухие эмпатические глифы титлала.
Поколениями Яйцо прикасалось к их мечтаниям. Его мягкая музыка была платой за каждое паломничество, помогая сплачивать единство Общины.
«Но на протяжении всех этих лет мудрецы знали. Оно спит. И мы не знаем, что произойдет, когда оно проснется».
Просыпается ли Яйцо из-за того, что совет наконец обрел недостающие части? Или жестокие джофуры прервали его сон?
Фвхун-дау нравится думать, что к этому приложил руку его старый друг Вуббен.
А может, просто пришло время.
Отголоски постоянно усиливаются. Фвхун-дау ощущает их ногами. Они возникают под поверхностью и нарастают, достигая крещендо. Высвобождение накопленной энергии. И цели.
Какая энергия! Что произойдет, когда она освободится полностью? Его мешок пульсирует в ворчании, болезненней и сильней, чем когда-либо раньше.
Фвхун-дау представляет себе, как с титанической силой взрывается горная кальдера, выплескивая потоки лавы на измученные склоны Праздничной Поляны.
Однако, как выяснилось, высвобождение пришло лишь с легкой дрожью земли.
Но мудрецы содрогнулись, когда высвобожденная энергия устремилась вперед быстрее мысли.
СКЛОН
К Нело, стоящему на развалинах бумажной мельницы, утомленному и расстроенному долгим возвращением домой, оно пришло длинной последовательностью запахов.
Сладким запахом размельченной в пульпу ткани, исходящей паром на экранах для сушки.
Горячим запахом кожи его покойной жены, когда она после долгого дня заботы об их необычных детях обращала свое внимание и на него.
Запахом волос Сары, когда той было три года, — к этому запаху привязываешься, как к наркотику.
Нело тяжело опустился на остаток стены. За долю кидура он ощутил множество различных чувств. Что-то в нем лопнуло, и он заплакал.
— Дети мои, — плакал Нело. — Где вы теперь?
Что— то говорило ему, что их нет больше на планете.
К Фаллону, привязанному и лежащему в ожидании смерти в подземном логове хищного роула, ощущение пришло в виде множества образов.
Загадочные остролистые деревья на равнине Восхода, так далеко на восток, как не пробирался никто другой.
Ледяные потоки северо-запада, огромные плывущие горы, со снежными башнями, высеченными ветром.
Мерцающие насмешливые галлюцинации Спектрального Потока и оазис Кси, куда ласковые иллии пригласили его провести дни своей старости, разделить с ними их тайны и благородных лошадей. Фаллон не плакал. Он знал, что Дединджер и его друзья за порогом этой пещеры в дюне слушают. И когда хищник вернется в логово, никакого удовлетворения от бывшего главного следопыта Общины они не получат.
Тем не менее поток воспоминаний подействовал на него. Фаллон уронил одну-единственную благодарную слезу.
«Жизнь имеет смысл только в твоих собственных глазах». Фаллон осмотрел свою жизнь и назвал ее хорошей.
Для Уриэль, занятой очередным срочным проектом, набежавшая волна была только нежелательной помехой. Напрасной тратой времени. Особенно когда все помощники отложили инструменты и уставились в пространство, испуская низкие почтительные стоны, или вздохи, или ржание.
Уриэль знала, что это такое. Благословение, на которое у нее был простой ответ.
Ну и что?
У нее слишком много дел, чтобы безрассудно тратить дуры на то, что не подвластно ее контролю.
Она сухо заметила на галдва:
Я рада, что ты наконец решилось.
Хвала тебе, о долгоживущее Яйцо. Ты наконец решилось действовать.
Но прости меня, если я не буду восхищаться слишком долго.
Ибо у многих из нас жизнь так коротка.
К Эвасксу — мгновение спустя и на расстоянии в пол световых года — оно пришло как короткая болезненная дрожь воска. Древнего воска, накопленного за многие джадуры прежней грудой — старым мудрецом треки.
Из общего сердечника груды невольно вырвался пар, миновал мастер-кольцо и плотным облачком выделился из верхнего отверстия.
Хвала судьбе.
Другие кольца отпрянули от Эваскса под действием уникальных запахов, порожденных джиджоанской почвой.
А старшая груда-священник автоматически среагировала на этот запах, поклонившись и добавив:
Аминь.
ЛАРК
— Ларк, дай руку!
Он дрожал, пытаясь справиться с припадком, который начался так внезапно, заставив ухватиться за амулет, висящий на шее. Ларк крепко сжимал камень, даже когда тот начал жечь руку.
Прижавшись за странными обелисками, их единственной защитой в просторной контрольной рубке джофуров, Ларк не посмел закричать от боли. Он старался не биться, а Линг обеими руками пыталась разжать его кулак. Наконец камень высвободился, упал на пол, оставив запах сожженной плоти. И даже сейчас температура продолжала повышаться. Они пятились, а камень все больше разгорался. Он начал светиться, так что на него трудно стало смотреть.
— Нет! — хрипло прошептал Ларк, когда Линг, пригнувшись, потянулась к ремешку. К его удивлению, ремешок по-прежнему держался. Линг схватила его, дважды взмахнула над головой и словно выпустила из пращи осколок солнца.
Талисман Ларка по дуге пролетел над заполненным помещением к центру.
Последовал отчаянный свист, сопровождаемый волной запахов, таких подавляющих, что Ларка едва не вырвало.
— Какого дьявола ты… — начал он, но Линг потянула его за руку.
— Нам нужно отвлечение. Идем, это наш единственный шанс.
Линг мигнул, пораженный силой привычки. Он действительно рассердился на нее за то, что она бросила его амулет.
Ему даже пришлось подавить стремление броситься за этим проклятым камнем!
«Оставь его, и скатертью дорога», — подумал он и кивнул Линг.
— Хорошо, пошли.
ДВЕР
Внутри корабля-макета он упал на пол. Его вырвало, и он лишился того немногого, что еще оставалось в желудке.
Но посреди этого неприятного опыта другой, совершенно особый тип безориентации обрушился на Двера. На мгновение ему показалось, что в голову забрался Один-В-Своем-Роде и снова пытается заговорить. Странное головокружительное ощущение могло бы даже показаться приятным, если бы тело не сотрясалось от позывов к рвоте.
«Джофуры быстро покончат с моим маленьким урским шаром. И перейдут к следующему пузырю».
При нормальном тяготении, наверное, было бы невозможно подняться вдоль всей длины корабля и добраться до его кормы. Но Двер старался воспользоваться условиями, в которых оказывался, и вскоре научился летать.
ЛАРК
Они бежали по задымленному коридору, преследуемые гневными криками и редкими вспышками молний, когда взрывы сотрясали плиты пола. Волна воздуха ударила людей сзади, сбив их с ног.
«Мы это сделали», — подумал Ларк, решив, что враги применили какое-то оружие.
Однако, оглянувшись через плечо, он заметил, что роботы неожиданно повернули и направились в другую сторону! В шумную бурю клубящейся черной сажи, вылетавшей из контрольной рубки.
— Ты думаешь?… — начал он.
Линг покачала головой.
— Джофуры выносливы. Сомневаюсь, чтобы взрыв мог им что-нибудь сделать. Только на время вывел из строя.
«Что ж, — подумал он. — Ведь это был всего лишь кусочек камня».
Ларк остро ощущал его отсутствие.
Он помог Линг встать, по-прежнему опасаясь роботов, которые могут вернуться.
— Наверно, теперь они знают о нас.
Они снова побежали. Несколько дуров спустя Линг со смехом согласилась:
— Да, наверно, знают.
ДЖИЛЛИАН
Было зафиксировано пси-излучение, на мгновение охватившее всю планету. Вскоре после этого офицер у детектора сообщил об изменении картины на тактическом экране.
— Взгляните на это!
Джиллиан увидела. Положение корабля джофуров изменилось. Яркий красный диск на мгновение замерцал. «Хвост» из крошечных алых точек, который подтягивался все ближе к кораблю, теперь расслабился и начал постепенно отходить.
«Похоже, враг выбросил все захваченные макеты. Могу лишь предположить, что они научились быстро оценивать добычу. Теперь корабли-макеты независимо двинутся к Измунути, а боевой корабль, освободившись от них, быстрее догонит нас».
Надежды Джиллиан, ожившие с приходом пси-волны, снова развеялись.
— Нам нужно приготовиться к последней схватке, — негромко сказала она.
Дельфины молчали. Ни одного сонарного щелчка. Они словно не хотели овеществлять этот момент, делать его реальным, издавая звуки.
— Минутку! — сказал Каа. — Джофур сбрасывает скорость! Возвращается, чтобы забрать выброшенную нить!
— Но… — Джиллиан замигала. — Неужели они упустили ее случайно?
Голограмма Нисса начала вращаться, потом абстрактным кивком согласилась с такой возможностью.
— Возможна гипотеза. Пси-волна, которую мы зафиксировали, была слишком слаба, чтобы подействовать на боевой крейсер, если только не имела специального назначения.
— Объясни.
— Она могла послужить детонатором и — случайно или намеренно — ускорить высвобождение возможностей, которые уже существовали, допустим, на борту корабля джофуров.
— Иными словами, волна все-таки подействовала на них. Может, вызвала события, которые помешали…
— Именно. Если это заставило джофуров временно потерять контроль над цепочкой захваченных кораблей, они, конечно, вернутся, чтобы снова захватить их, хотя это и задержит их. Потому что заподозрят, что именно освобождение кораблей и было целью этой пси-волны.
— Иными словами, она станут еще тщательней проверять каждый ящик захвата. Гм-м-м.
Джиллиан кивнула, затем спросила:
— Много у них на это уйдет времени?
Каа забил плавниками.
— Довольно много. Однако недостаточно. Мы доберемся до короны Измунути, но враг будет так близко, что без труда сможет преследовать нас с помощью детекторов. Плазма для него не послужит помехой.
Джиллиан кивнула.
— Что ж, положение слегка улучшается. А одна-две хитрости еще улучшат его.
Дельфины понимающе зафыркали и снова принялись за работу, издавая уверенные щелчки. Именно так сказал бы Том в подобной ситуации.
Но на самом деле Джиллиан не знала, какой план был бы достоин его имени.
САРА
Говорили, что с Джиджо пришла пси-волна, но Сара ничего не ощутила.
Неудивительно. Из троих детей Мелины Двер всегда казался самым чувствительным, в то время как она, самая логичная из всех, никакой чувствительностью не обладала. И до недавнего времени совсем не интересовалась подобными проблемами.
А теперь подумала: «Может, это и есть то, что нам нужно искать, как сказал Пурофски?»
Сидя в своей каюте за рабочим столом, она обратилась к портативному компьютеру:
— Относительно этой пси-волны — есть ли у нас оценка ее гиперскорости?
— Только очень приблизительная. Она распространялась примерно со скоростью два миктаара за мидур.
Сара попыталась сделать мысленный расчет, переводя в термины, которые знает лучше, например, световой год. Потом сообразила, что машина может все это представить графически.
— Покажи мне.
Появилась голограмма, на которой ее родная планета была представлена голубой точкой в нижнем левом квадранте. «Стремительный» — желтая вспышка вверху справа, его сопровождают другие точки, представляющие корабли-макеты второго роя. Алый конвой — корабль джофуров и плененные им корабли — тем временем возобновил преследование.
Компьютер наложил на эту картину сетку из пересекающихся линий. Сара знала, что это волновые векторы в гиперпространстве нулевого уровня. Математика достаточно простая. Но Саре потребовалось некоторое время, чтобы освоиться с трехмерным изображением. Потом она присвистнула.
— Это не обратный квадрат. Это даже не один сверх R. Волна была направленной.
— Сжатый направленный волновой пакет, резонирующий на первой, третьей и восьмой волнах.
Компьютер погрузился в пси-жаргон, который Сара не понимала. Но ей было достаточно увидеть, что пакет был направленным. И пик его проходил точно через «Стремительный» и его преследователя.
Это не могло быть совпадением. Это значит, что великая сила Джиджо точно знает, где находятся оба корабля, и…
Сара сдержала себя.
«Не хватайся за первую догадку, пришедшую в голову. Что, если мы совсем не были целью луча?
Просто оказались на пути между Джиджо и…»
Она вскочила на ноги.
— Покажи Измунути и пункт перехода!
Масштаб изображения изменился, уменьшился, так что теперь «Стремительный» находился на полпути к предполагаемой безопасности яростного красного гиганта.
А за ним складка пространства. Искажение ткани реальности. Место, куда направляешься, если хочешь неожиданно оказаться очень далеко.
И хотя нужны возможности компьютера, чтобы ясно показать его, пункт перехода не невидимка. Измунути выпячивается в его направлении, посылая охряные выбросы к этой дыре в пространстве.
— Когда пси-волна достигнет Измунути?
— Она уже достигла ее.
Сара с трудом глотнула.
— Тогда покажи мне предполагаемую… — Она порылась в памяти, ища слова, которые встречала в текстах, но сама редко использовала. — Покажи вероятные гиперотклонения, когда пси-волна достигла красного гиганта. Увеличь метастабильные области обращенных запасов энергии с потенциалом для стимулированной эмиссии на тех волнах, которые ты упомянул.
На лице Сары появились отблески многочисленных разноцветных линий и дуг.
Она широко распахнула глаза, на мгновение вокруг зрачков показались белки. Сара беззвучно произнесла одно слово.
Затем схватила ближайшую стопку бумаги — это оказалась лучшая бумага производства ее отца — и записала две колонки координат.
Джиллиан Баскин ответила на ее срочный звонок, хотя казалась занятой и слегка раздраженной.
— Сара Кулхан, у меня на самом деле нет времени.
— Есть, — убежденно ответила Сара. — Через сорок дуров ждите меня в вашем кабинете. Вам обязательно нужно это услышать!
РЕТИ
Молодая женщина сидела в закрытой комнате. Она была совершенно одна, пока кто-то не постучал.
На самом деле она не была одна, с ней был йии.
Больше того, постучали не в дверь, а в окно у нее под ногами. Тем не менее это очень удивило ее. Рети подпрыгнула и постаралась отодвинуться от звука, который с каждым ударом становился все громче.
…он идет отсюда! — крикнул йии, указывая своей длинной шеей.
Рети сразу увидела, что он имеет в виду. Под окном скорчился какой-то силуэт, освещенный сзади золотистой дымкой, окружающей бесполезный корабль. Фигура с искаженными пропорциями держит какой-то тупой предмет и бьет им.
На этот раз в месте удара по стеклу пошли тонкие трещинки.
…враг прорывается!
Рети представила себе космических чудовищ, но не испугалась. Она не собирается отдавать свои владения захватчику — джофуру, роботу или кому угодно.
Еще один удар пришелся в то же место. Ясно, что нужно еще несколько ударов, чтобы причинить окну серьезные повреждения. Подбодренная тем, что увидела противника, Рети направилась к неясной фигуре. Прижалась к стеклу и выглянула наружу.
Вначале все расплывалось. Потом существо как будто заметило ее присутствие и тоже прислонилось к окну. Рети разглядела что-то вроде развевающегося купола из свернутой ткани. Она поняла, что это импровизированный шлем.
А внутри этого защитного пузыря…
— Аи! — крикнула она, отшатываясь, как от привидения.
А когда снова посмотрела, фигура снаружи начала делать отчаянные жесты, указывая в сторону корабля.
— А, да, — сказала она. — Я ведь заперла люк.
Рети энергично кивнула — так, чтобы гость смог увидеть, и вдоль наклонных стен заскользила к зажатой двери. Сняла брус, которым закрыла дверь изнутри, чтобы не дать Чучки вернуться.
Люк открывался медленно, давая Рети подумать, не обманули ли ее глаза. Может, это просто уловка какого-то существа, умеющего читать мысли и посылающего ей образы из ее прошлого.
Наконец открылась и внутренняя дверь, и ввалился Двер Кулхан, срывая импровизированную оболочку, которую он использовал как грубую жизнеобеспечивающую систему. К тому времени как Рети помогла ему перерезать приклеенные части, сорванные со многих кораблей вдоль цепочки, лицо его посинело. Молодой охотник тяжело дышал, а Рети отступила от него и смотрела. Наконец он настолько пришел в себя, что поднял голову и встретился с ее недоуменным взглядом.
— Мне следовало бы догадаться, что это ты, — покорным тоном произнес Двер.
А Рети в то же время сказала:
— Ифни! Неужели я никогда от тебя не избавлюсь?
ЭВАСКС
Нужно взвесить все возможные варианты и сделки.
На Измунути разворачивалась атмосферная буря, а наша груда-тактик тем временем заявила, что потеряно ценное время.
Три цели-роя уходят впереди от нашего могучего «Полкджи».
Первый войдет в бурю, когда мы его настигнем.
Второй мы догоним в момент максимального гиперболического изменения инерции.
А третий?
Третий достигнет пункта перехода, и у него будет достаточно времени, чтобы перейти на иной, более высокий уровень гиперпространства.
Таким образом, саботаж в контрольной рубке создал серьезные проблемы для нашего капитана-лидера, который скоро должен вернуть себе свои способности. А тем временем тактик предлагает план.
МЫ ДОЛЖНЫ ВЫБРОСИТЬ ЯЩИКИ ЗАХВАТА, КОТОРЫЕ СДЕРЖИВАЮТ НАС.
Теперь они на курсе к Измунути. Если наша добыча находится внутри одной из мерцающих оболочек, она скоро должна будет проявить себя или рисковать уничтожением.
ОСВОБОДИВШИСЬ, НАШ «ПОЛКДЖИ» НАПРАВИТСЯ ПРЯМО К ПУНКТУ ПЕРЕХОДА!
Таким образом мы сумеем расположиться между нашей добычей и путем ее спасения. Конечно, такое стремительное маневрирование приведет к некоторому мертвому ходу, но оно же положит конец всем надеждам землян, в каком бы рое они ни находились. А их последующая деятельность позволит нам установить, какой корабль управляется разумными существами, а не простой автоматической программой.
Охотничьи запахи заполняют наш мостик. Все стремятся к скорейшему завершению преследования. Для «Полкджи» будет чрезвычайно почетно победить землян, не обращаясь за помощью к великому клану. Добиться успеха там, где потерпели неудачу целые флоты. Как это будет великолепно!
А теперь за порученное нам дело, Мои кольца!
На нашем дредноуте есть вредители. И наш поврежденный/покрытый сажей мостик опозорен в присутствии библиотекаря/наблюдателя.
Вредители должны быть найдены. Я/мы признан наиболее квалифицированным для такой охоты, потому что Я/мы обладаю опытом общения с людьми.
Итак, каков наш первый шаг, Мои кольца?
Обратиться к пленному человеку!
К тому, который называет себя Ранном.
Он поможет найти своих прежних товарищей. Он уже проявил свою склонность к этому.
Возрадуйтесь, Мои кольца!
Таким образом мы докажем свою полезность и избежим расчленения. Если достигнем успеха, мастер-кольцо получит награду и повышение.
Дрожите в радостном предчувствии, Мои кольца! «Полкджи» направляется к очередной победе в космосе, а мы начинаем охоту внутри него.
ЭМЕРСОН
Двигатели говорят с ним на языке, который он по-прежнему понимает.
Когда он работает с калибраторами, может показаться, что он стал прежним. Хозяином машин. Прирожденным механиком. Человеком, который заставляет летать звездные корабли.
А потом что-нибудь напомнит ему. Письменный отчет на экране или голос робота, перечисляющего параметры. Прити не может служить ему переводчиком: язык жестов не способен передать тонкости гиперволновых трансформаций.
Товарищи уважают старания Эмерсона. Они радуются его желанию помочь и удивлены тем, что это у него получается.
Но он теперь понимает, что они потакают ему.
Положение никогда не будет прежним.
Долгая вахта кончилась. Суэсси приказывает ему отдохнуть. Поэтому он вместе с Прити отправляется в трюм и навещает глейверов, чувствуя свое сходство с этими простыми существами, почти так же лишенными речи, как и он сам.
Олвин и Гек обмениваются издевками и остротами на англике, его родном языке, но он способен следить только за общим тоном их дружеского общения. Они внимательны к нему, но и здесь он не находит утешения.
Он ищет Сару и обнаруживает ее наконец в помещении для совещаний, окруженную штатом Джиллиан. В центре комнаты висит изображение гигантской яростной красной звезды, через ее пламенеющую оболочку проложены многочисленные орбиты. Некоторые проходят совсем близко, обещая с помощью эффекта пращи направить «Стремительный» к пункту перехода — изогнутому туннелю в пространстве. Тактика выглядит нелегким испытанием даже для такого пилота, как Каа. Но этот подход наиболее очевиден.
Нет никакого сомнения, что враг ожидает именно такого маневра.
Другие орбиты не имеют смысла; огибая красный гигант, они уводят от дыры в пространстве. Уводят от единственного способа уйти из этой опасной части запретной галактики.
Позволить врагу первым достичь пункта перехода — такое решение кажется самоубийством.
С другой стороны, скорость, с которой приближается корабль джофуров, не оставляет «Стремительному» выбора. Может быть, Джиллиан и Сара собираются направиться в глубокий космос и скрыться среди обожженных скал, которые когда-то были планетами — до того как Измунути разбух и пожрал своих детей.
Эмерсон наблюдает за Сарой, поглощенной работой. Как будто никто не замечает такой самонадеянности и несоответствия — дикарка, родившаяся на Джиджо, дает указания ученым, летающим меж звездами. В такие времена идея значит больше опыта.
Наконец это несоответствие заставляет его улыбнуться и отчасти возвращает хорошее настроение. Он начинает испытывать оптимизм.
«В конце концов, разве и раньше не приходилось бывать в положении, когда все шансы против тебя?»
* * *
За мостиком есть обсервационный купол. Подняться туда можно только по витой лестнице, ступени которой расположены слишком близко друг к другу. Маленькое помещение осталось от тех, кто некогда владел «Стремительным» — до того, как его купили земляне и переделали с учетом потребностей дельфинов. Чтобы добраться до этого уютного местечка, требуется большая ловкость. Это тайное убежище Эмерсона.
В одном конце толстое кварцевое невероятно прочное выпуклое стекло позволяет посмотреть наружу. Здесь звездный свод обнажен, его ничто не затмевает, и он окружает Эмерсона вечной ночью. Нос корабля закрывает Измунути, но обширные местные галактические спирали сверкают, как бриллиантовые. Шаровые скопления похожи на диатом, фосфоресцирующих в освещенном луной море. Придя в себя на Джиджо, Эмерсон не думал, что сможет снова увидеть это зрелище. Увидеть вселенную.
Она вливается в него своим избытком красоты. Ее слишком много. И это причиняет боль.
Конечно, Эмерсон целый год провел в знакомстве с самыми разными видами боли, пока она не стала чем-то вроде друга. Его союзником, помогающим высвобождать воспоминания. И когда он смотрит на звездный огонь, это происходит снова.
Он вспоминает вонь — сразу после крушения на Джиджо, когда горящую одежду погасила мутная болотная вода. Он смутно помнит, что только что участвовал в бою. Он предпринял отвлекающий маневр — принес себя в жертву, чтобы помочь спастись друзьям.
Но это неправда.
Это прикрытие истинной истории.
На самом деле Древние извлекли его из старого теннанинского истребителя. Они щупали его, исследовали. Много дней и недель они рылись в его мозгу, а потом посадили в маленькую капсулу. В трубу, которая стиснула.
Эмерсон стонет, вспоминая, как полет кончился падением на Джиджо, в ужасное болото, где его нашла Сара.
Он представляет себе Древних. Вернее, части их. Холодные глаза. Жесткие голоса, требующие забыть. Забыть и в то же время осуждающие на жизнь.
Я знаю, что вы солгали.
Приказ пытается подавить его волю. Боль становится такой сильной, какой он никогда не испытывал.
Боль примитивная, как окружающий его черный вакуум.
Как льющиеся космические лучи.
Как мириады квантовых слоев, подхватывающие каждый кварк и каждый лептон в его потрясенном организме.
Из-за этого он не может сфокусировать зрение, смотрит сквозь боль, которая превращает бесчисленные звезды в колющие иглы.
Но вот одна из этих точек обретает форму. Она извивается, бьется, движется зигзагами.
Плывет, соображает он. Приближается к нему, словно против течения, преодолевая мощный прилив. Фигура всплывает из памяти, но вместо того чтобы принести новое горе, это воспоминание словно рассеивает боль. Оно отталкивается сильными плавниками, и успокаивающий поток покрывает Эмерсона.
В фокусе оказывается лицо дельфина.
Капитан.
Крайдайки.
Это изуродованное лицо, под левым глазом у него глубокая рана. Слишком похожая на рану Эмерсона, чтобы быть совпадением.
Объяснение приходит к нему в звуках.
Мошенникам и лжецам
Не хватает воображения, Они жестоко воруют идеи!
Эмерсон сразу понимает смысл хайку на тринари. Древние каким-то образом прочли в его мозгу о ране Крайдайки. Казалось, это соответствует их целям, поэтому они нанесли пленному человеку такую же рану. Как можно лучше всего отпустить его и при этом быть уверенным, что он ничего не расскажет?
Но это все же оставляет открытым вопрос — зачем? Зачем они вообще его освободили, хотя это означает сумеречное существование?
Какие у них были мотивы?
Все в свое время.
Фраза вызывает у него улыбку, потому что он воспринимает ее так, как никогда не воспринимал раньше.
Простое, чистое значение.
…свое время.
Эмерсон, освободившись от боли, смотрит на галактику. Теперь он понимает, что боль тоже была иллюзией. Продуктом преувеличенного сознания собственного значения, которое враги использовали против него.
На самом деле океан ночи слишком велик и слишком занят, чтобы интересоваться его болью. Развивающаяся вселенная не может заниматься проблемами одного-единственного индивида, члена одного из низших порядков разумной жизни.
Зачем ей это?
И вообще привилегия ли это — существовать? В конечном счете он всем обязан космосу, а космос не обязан ему ничем.
Эмерсон умудряется воспользоваться последней возможностью связи со своим капитаном и другом. Ему все равно, призрак ли этот улыбающийся дельфин, мираж или какое-то чудесное подлинное изображение. Он знает только, что урок Крайдайки правдив.
Нет никакого препятствия, никакой раны или жестокого удара судьбы, которые нельзя было бы превратить в песню.
На мгновение Эмерсон ощущает музыку в каждом луче звездного света.
Когда зимний тайфун
Бросает в тебя
Песчинки,
Острые и сверкающие,
И мироздание,
Объединившись,
Бросает тебя
Во Время перемен,
В тот момент,
Когда перехватывает дыхание
И вытекает
Парящая кровь твоей жизни,
Осмотри этот яркий риф,
Мой дорогой друг,
Поищи дар,
Который можно передать другому,
Чтобы как-то заранее
Заплатить
За все данные тебе
Блага.
Ибо в свое время
Ты увидишь далеко впереди
На Береге Бесконечности
Новую перспективу.
