Книга: Возвышение. Сборник. Книги 1-7
Назад: ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Дальше: ЧАСТЬ ПЯТАЯ

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ИЗ ЗАПИСЕЙ ДЖИЛЛИАН БАСКИН

Хотела бы я представиться Олвину. Мне кажется, я уже знаю этого парня: ведь я прочла его дневник и подслушивала разговоры с друзьями.
Они так превосходно владеют идиомами англика двадцать третьего века, их горячий энтузиазм так отличается от того, как ведут себя хуны и уры, которых мы встречали до прилета на Джиджо, что половину времени я почти забываю, что слушаю речь чужаков. Конечно, если не обращаю внимания на необычную интонацию и ударения, которые они считают само собой разумеющимися.
Но потом один из них начинает рассуждать с такой необычной логикой, что я сразу вспоминаю: это не человеческие дети, одетые в костюмы для Хеллоуина и похожие на краба, кентавра и головоногое в инвалидном кресле.
Занимая время, они гадают (и я не могу их в этом винить), гости они в подводном убежище или пленники. Рассуждения ведут к дискуссиям на самые разные темы, к сравнению разных форм плена, известных по литературе. У них очень своеобразное представление о литературе. Например, Ур-ронн считает, что история Ричарда II — это рассказ о законном захвате власти, а Болингброк — настоящий помощник короля.
Красный квуэн Острые Клешни считает, что героя хроники Фенг Хо против воли держали в императорском гареме, хотя там к его услугам были восемьсот красавиц и он мог уйти из гарема в любое время. Наконец Гек объявляет, что ее раздражает: Шекспир так мало внимания уделил злой жене Макбета, особенно ее попытке искупить грех и найти избавление в предразумном состоянии. У Гек есть идея продолжения «Макбета», в этом продолжении должно описываться «возвышение жены Макбета из невозделанного состояния». Она полагает, что в состоянии написать такую книгу о предательстве и судьбе, которой не будет равных в Пяти Галактиках.
Меня поражает, как здесь, на Джиджо, общество неграмотных изгнанников неожиданно оказалось затоплено письменной литературой поселенцев с Земли. Эта ироническая картина прямо противоположна земной ситуации, когда нашу собственную туземную культуру едва не подавило знакомство с сокровищами Великой Галактической Библиотеки. Поразительно, но если Гек и Олвин типичные представители, Община Шести Рас восприняла новое уверенно и жизненно.
Я желаю успеха их эксперименту.
Признаю, мне все еще трудно понять их религию. Концепцию Избавления путем регресса они считают как бы само собой разумеющейся, но мне непонятна ее привлекательность.
К моему удивлению, наш корабельный врач говорит, что очень хорошо понимает ее.
— Каждый дельфин вырастает, слыша этот призыв, — сказала мне Макани. — Во сне наше сознание по-прежнему погружается в обширные песенные пространства Мечты Китов. Когда стрессы разумности становятся слишком сильными, они манят вернуться в нашу естественную среду.
Экипаж дельфинов больше трех лет находится в состоянии непрерывного стресса. Штат Макани вынужден присматривать за двумя десятками пациентов, которые уже «избавились», как сказали бы жители Джиджо. Эти дельфины «вернулись в свое естественное состояние». Иными словами, мы потеряли их как товарищей и опытных коллег так же безвозвратно, как если бы они умерли.
Когда Макани обнаруживает симптомы регресса, она пытается с ними бороться и сохраняет философское спокойствие. Она даже выдвинула теорию, объясняющую, почему эта идея вызывает у меня такое отвращение.
Сформулировала она ее примерно так.
— Возможно, вы, люди, боитесь этой жизненной тропы, потому что вашей расе тяжело досталась разумность, вам приходилось завоевывать ее в тяжелой борьбе на протяжении тысяч поколений.
Мы, дельфины — и эти уры, и квуэны, и хуны, и вообще все остальные галактические кланы, — все получили разум в дар от каких-то предшественников. И ты не можешь ожидать, что мы будем держаться за этот дар так же цепко и отчаянно.
Привлекательность так называемой Тропы Избавления сродни стремлению бросить школу. Есть что-то соблазнительное в мысли о том, что можно сдаться, отказаться от строгой дисциплины и труда, который необходим для поддержания разума. Если откажешься, что с того? Твои потомки получат новый шанс. Новый старт на тропе возвышения, с новыми патронами, которые покажут дорогу.
Я спросила Макани, не находит ли она эту мысль особенно привлекательной. Мысль о новых патронах. Будут ли дельфины более счастливы с другими спонсорами, а не с Homo sapiens?
Она рассмеялась и ответила на великолепно двусмысленном тринари:
Когда зима рождает лед,
Покрывающий северные моря,
Рябь покрывает теплое течение!

Этот разговор с Макани заставил меня снова задуматься о происхождении человека.
На Земле большинство не торопится высказывать мнение по вопросу о том, помогла ли людям какая-то разумная раса своим вмешательством в их гены еще до начала века науки, а затем контакта. Упрямые дарвинисты по-прежнему настаивают на своем, но мало кому хватает мужества утверждать, что галактические эксперты ошибаются, когда говорят, что единственный путь к разуму — Возвышение. Многие земляне верят им на слово.
И поэтому продолжается спор — в популярных медиа-шоу и в частных разговорах людей, дельфинов и шимпов, — спор о том, кто же мог быть отсутствующим патроном человечества. Перечисляется не менее шести дюжин кандидатов — от тувальянцев и летани до солнечных призраков и путешественников во времени из какого-нибудь невероятного девятнадцатого измерения.
Мало кто из дельфинов верит в отсутствующих патронов, большинство подобно Макани. Они считают, что мы, люди, проделали это самостоятельно, сражались во тьме без малейшего постороннего вмешательства.
Как это однажды выразил капитан Крайдайки? О да, вот как.
«Существует расовая память, Том и Джилл. Воспоминания, которые доступны путем напряженных размышлений и сосредоточенности. В наших подобных снам легендах постоянно возникает один образ — обезьяноподобное существо плывет по морю на стволе дерева, размахивает каменным топором, кричит, что оно завоевало море, и требует у равнодушного космоса поздравлений со своим подвигом.
И я спрашиваю у вас: какой приличный патрон позволит клиентам вести себя таким образом? Быть таким нелепым?
Нет. Мы с самого начала могли сказать, что вы, люди, выращены любителями, то есть самими собой».
Во всяком случае, так я запомнила слова Крайдайки. Том считал их простой шуткой, но мне кажется, капитан не все нам сказал. Было еще что-то, и он берег это на другой раз.
Только этого другого раза не будет.
Мы ужинали с Крайдайки тем вечером, а «Стремительный» в это время направлялся кружным и тайным путем в Мелкое Скопление.
День или два спустя все изменилось.
* * *
Уже поздно, и мне пора кончать записки. Попытаюсь немного поспать.
Ханнес докладывает о смешанных результатах работы инженерной группы. Ему с Каркаетттом удалось найти способ удалить часть углеродного нароста на корпусе «Стремительного», но более тщательная работа только ослабит наши и без того непрочные борта, так что пока мы работу прекращаем.
С другой стороны, контрольные параметры, которые я сумела выудить у библиотечной ячейки, помогли Суэсси и его команде вернуть к жизни несколько из брошенных «мусорных» кораблей! Конечно, это устаревший хлам, иначе буйуры забрали бы их с собой, когда улетали. Но длительное пребывание в ледяной воде как будто не причинило им вреда. Возможно, один или два из них еще удастся использовать. И во всяком случае это дает инженерам возможность чем-то заняться.
Теперь, когда «Стремительный» кажется попавшим в очередную ловушку, нам нужны отвлечения. Галактические крейсеры снова начали погоню за нами в самые отдаленные уголки вселенной, стремясь завладеть нашими жизнями и нашими тайнами.
Но как?
Снова и снова я возвращаюсь к этому. Как им удалось выйти на наш след?
Курс мимо Измунути казался так хорошо замаскированным. Этим путем раньше успешно уходили другие. Например, предки Шести Рас.
Это должно было сработать.
Я смотрю на освещенную ярким лучом маленькую фигуру в противоположном углу помещения. С ухода Тома это мой самый близкий сосед.
Херби.
Наша добыча из Мелкого Скопления.
То, что принесло нам надежду и жестокие неудачи.
Может, это проклятие обширного флота полупрозрачных кораблей, который мы обнаружили в этой странной дыре в пространстве? Когда Том нашел способ пройти через их защитное поле и прихватил в качестве сувенира Херби, принес ли он с ним несчастье, которое будет нас преследовать, пока мы не вернем этот проклятый труп в его миллиарднолетнюю могилу?
Раньше эта древняя мумия зачаровывала меня. Его почти гуманоидная усмешка казалась такой причудливой, эксцентричной.
Но теперь я ненавижу ее, ненавижу пространство, через которое нам пришлось убегать после находки мумии.
Я все бы отдала, только бы Том вернулся. Чтобы последних трех лет не было. Чтобы вернулись те невинные прежние дни, когда Пять Галактик были просто очень-очень опасными и еще существовала такая вещь, как дом.

«СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ»

КАА

— Но ты говорил, что хуны наши враги!
Заки говорил вызывающим тоном, хотя положение тела — опущенная голова и приподнятые, плавники — выдавало неуверенность. Каа воспользовался преимуществом, взбивая воду спинным плавником и принимая уверенное вертикальное положение офицера Террагентской исследовательской службы.
— Это были другие хуны, — ответил он. — Катастрофа у Ну-Дауна произошла очень давно.
Заки покачал бутылкообразной мордой, разбрызгивая пену по влажному куполу.
— Итии есть итии. Они преследуют землян, как только предоставляется возможность, все эти соро, и танду, и остальные проклятые галакты!
Каа поморщился от такого чрезмерного обобщения, но после двух годов бегства подобное отношение очень распространено в экипаже. У Каа тоже появилось представление о несчастной Земле, которой противостоит вся вселенная. Но если бы это было правдой, пытка давно закончилась бы уничтожением.
У нас есть союзники, немногие друзья и невольное уважение и сочувствие нейтральных кланов, которые постоянно совещаются, решая, что делать с волной фанатизма, захватившей Пять Галактик. Постепенно большинство может достичь консенсуса и начать действовать, чтобы восстановить цивилизацию.
Они могут даже наказать наших убийц, хотя нам это ничего хорошего уже не даст.
— На самом деле, — сказал Брукида, отворачиваясь от своего рабочего стола в углу тесного убежища, — я не стал бы относить хунов к числу наших преследователей. Они не религиозные радикалы и не завоеватели, рвущиеся к власти. Брюзгливые бюрократы — такое описание им лучше подходит. Чиновники, педантично придерживающиеся правил. Именно поэтому многие из них поступают на службу в Галактические Институты. При Ну-Дауне они только восстанавливали законность. Когда человеческие поселенцы начали сопротивляться.
— Они считали, что на них нападают! — возразил Заки.
— Да. — Брукида кивнул. — Но земные колонии еще не знали о контакте, и у них не было оборудования, чтобы выслушать запросы галактов. Когда чиновники хуны явились, чтобы сделать последнее ритуальное предупреждение, они встретились с тем, чего не было в их руководствах, — с вооруженными нарушителями. С варварами, не владеющими галактическими языками. Последовала цепочка ошибок. С Джофура были вызваны отряды военных.
— Это не имеет никакого отношения к нашим теперешним проблемам, — прервал Каа лекцию Брукиды по истории. — Заки, ты должен перестать резать сети местных хунских рыбаков! Это привлекает к нам внимание.
— Гневное внимание, — добавил Брукида. — С каждым твоим набегом, Заки, они становятся все более настороженными. В последний раз они бросали копья.
Молодой дельфин фыркнул:
Пусть охотники на китов бросают!
Как в осенних бурях древности —
Волны накатываются, и двуногие тонут!

Каа поморщился. Несколько мгновений назад Заки готов был мстить за людей, погибших в последней колонии, когда дельфины едва начинали говорить. Теперь раздраженный юноша объединяет всех двуногих, вспоминая распри, которые происходили до того, как мужчины и женщины стали стражами Земли. С тем, у кого так работает сознание, невозможно спорить.
Тем не менее обязанность Каа — поддерживать дисциплину.
Если еще раз так поступишь,
Никакой гарпун не сможет так ранить твою спину,
Как мои острые зубы!

Не очень хорошая хайку — разумеется, не те классические поэтические всплески тринари, которыми так поражал экипаж капитан Крайдайки, вызывая волнами великолепных звуков восторженную преданность. Но предупреждение подействовало на Заки. Каа продолжал, из его лба вылетел звуковой поток, пронзив тело Заки и выдавая таящийся в нем страх.
Если сомневаешься, подумал Каа, поступай так, как поступали предки.
— Можешь идти, — закончил он. — Отдохни. Завтра будет еще один длинный день.
Заки послушно повернулся и отступил в дальний угол, который делил с Мополом.
Увы, Каа знал, что его успех не будет длительным.
Тш'т говорила нам, что это важное поручение. Но ручаюсь, она отправила нас сюда, потому что мы единственные, без кого «Стремительный» легко обойдется.
* * *
Этой ночью ему снилось, что он пилотирует корабль.
У дельфинов есть к этому склонность — необычно ранняя для самой молодой разумной расы в Пяти Галактиках. Всего через триста лет после того как земные генетики начали модифицировать бутылконосых дельфинов, космический корабль «Стремительный» был отправлен в полет с благородной целью доказать высокие качества дельфиньего экипажа. Террагентский Совет полагал, что непрочное положение Земли укрепит известие, что она производит первоклассных пилотов.
«Счастливчик» Каа, естественно, был доволен тем, что его отобрали для этого полета, пока до него не дошел один очевидный факт.
Я был хорош, но не был лучшим.
В полусне Каа снова увидел страшную засаду на Моргране, и даже спустя столько времени его потрясла близость катастрофы, от которой они едва ушли.
Присоединенный к многочисленным приборам на мостике, не в состоянии ничего делать, кроме как продолжать движение, главный пилот Кипиру осуществил на старом разведывательном корабле класса «Акула» такие маневры, которым позавидовал бы боевой корабль танду; миновал все затаившиеся мины и захватывающие поля и вернулся в течение Моргран без помощи корабельных компьютеров.
Спустя два года это воспоминание потеряло свою яркость.
Вокруг них сплетались линии перехода, ослепительные полосы сингулярностей измерений. Благодаря капризу церебральной эволюции подготовленные пилоты-дельфины способны воспринимать мерцающие щели пространства-времени как сонарные отражения. Но Каа никогда раньше не проходил через такую путаницу! Через торнадо узловатых полос. Если бы корабль под неверным углом задел любую из этих сверкающих нитей, его выбросило бы в обычное пространство в виде мешанины кварков.
Однако каким-то чудом корабль легко переходил от одной нити к другой, Кипиру сумел избежать преследования, миновать обычные торговые маршруты и наконец привести «Стремительный» в убежище, избранное капитаном Крайдайки.
Китруп, где можно было в виде чистых изотопов металлов найти материалы, необходимые для ремонта; эти металлы, подобно кораллам, росли в ядовитом море.
Китруп — родина двух неведомых рас, одна погруженная в древнее болото отчаяния, другая новая и подающая большие надежды.
Китруп, куда никто не мог за ними последовать.
Но их продолжали преследовать. Галакты безумно сражались друг с другом у них над головой.
И вскоре Кипиру погиб, а вместе с ним Тошио, Хикахи и мистер Орли.
И Каа узнал, что некоторые желания лучше не осуществлять. Он узнал, что в конце концов совсем не хочет быть главным пилотом.
В последующие годы он набрался опыта. Он пилотировал корабль в бегстве с Оакки и из Фрактальной системы и показал себя хорошо, хотя и не слишком ярко.
Недостаточно хорошо, чтобы сохранить свое прозвище.
Не слышал, чтобы кто-нибудь сказал, что мог бы справиться с этим лучше.
Сон был не очень целительным и спокойным.
Заки и Мопол еще до рассвета снова начали резвиться, пища и толкаясь за перегородкой, которую едва не разнесли своими молотящими хвостами. Следовало бы отправить их наружу, но Каа не решился.
— Типичное послеподростковое поведение, — сказал ему Брукида у распределителя пищи. — Молодые самцы легко возбуждаются. У дельфинов в природе однополые сексуальные игры прекращаются, когда молодые самцы начинают подумывать о привлечении внимания самок. Молодые часто проверяют свой статус, бросая вызов взрослым самцам.
Конечно, Каа все это знал. Но с тем, что это «типично», не мог согласиться. Я себя так никогда не вел. Конечно, я был несносным, высокомерным молодым дельфином. Но сознательно никогда не вел себя грубо, подобно животному.
— Может, Тш'т следовало включить в нашу группу самок, — вслух подумал он.
— Это не помогло бы, — ответил пожилой металлург. — Если эти два молодых нахала не заручились расположением ни одной самки на корабле, не получится это у них и здесь. У наших самок высокие стандарты.
Рассмеявшись, Каа едва не подавился куском полупрожеванной кефали. Он был благодарен Брукиде за его грубоватый юмор, хотя касался он щекотливой темы. В последнее время по кораблю ходила петиция с просьбой разрешить размножение, подписанная несколькими дельфинами.
Каа сменил тему.
— Как дела с анализом материалов, которые хуны выбросили в море?
Брукида кивком указал на свой рабочий стол, где стояло несколько раскрытых ящиков, украшенных лентами. В пепельной пыли лежали куски кости и обломки кристаллов.
— До сих пор содержимое ящиков подтверждало то, что написал в своем дневнике молодой хун.
— Поразительно. Я был уверен, что это розыгрыш, подготовленный нашими врагами. — Экипажу раздали копии рукописного дневника, но трудно было поверить тому, что в нем написано.
— Очевидно, он говорит правду. На этой планете живут совместно Шесть Рас. Как часть экологически ориентированного ритуала, они посылают свои не поддающиеся переработке отходы — они называют их мусором — в море, и там их хоронят в специально отведенных зонах. Сюда входят и части их переработанных тел.
— И ты нашел…
— Останки людей. — Брукида кивнул. — А также шимпов, хунов, уров — всех тех, о ком писал молодой Олвин.
Каа все это по-прежнему ошеломляло.
— И среди них джофуры. — Он с трудом заставил себя произнести это слово.
Брукида нахмурился.
— Похоже, это вопрос дефиниции. Я обменялся мнениями с Джиллиан и машиной Нисс. Они предполагают, что эти так называемые треки могли одурачить остальные расы, выполняя свою часть сложного долговременного плана.
— Но как это возможно?
— Не знаю. Для этого не требуется, чтобы все треки знали о плане. Только немногие, с тайными кольцами власти и со скрытым оборудованием, которое позволяет руководить остальными. Не могу себе этого представить. Но Джиллиан расспрашивала захваченную ячейку Библиотеки. И такой сценарий кажется возможным.
У Каа не нашлось ответа. Такие проблемы кажутся ему слишком сложными, и его ответом была лишь дрожь, охватившая массивное тело от носа до кончика хвоста.
Еще один день они провели в наблюдениях за местными сунерами. Хунский порт Вуфон вполне соответствовал описанию в дневнике Олвина, хотя в глазах того, кто видел небесные башни Танита и яркие города земной Луны, он казался грубым и обшарпанным. Хуны, по-видимому, больше внимания уделяли своим кораблям, чем домам. Их парусники представляли собой прекрасные резные произведения, вплоть до гордых статуй на носу в форме кричаще ярких божеств.
Когда такой корабль проходил мимо Каа, он уловил глубокие низкие звуки пения: матросы выражали свою явную радость от того, что вышли в море.
Трудно поверить, что это те самые, кого Брукида описывает как бесстрастных педантов и формалистов. Может, существуют две похожие расы, у которых одинаково звучащие названия. Каа решил сегодня в вечернем отчете отправить соответствующий запрос.
Но хуны были не одни на палубе. Он всмотрелся в маленькие фигурки, проворно карабкавшиеся по снастям, но когда попытался использовать портативный фотоаппарат, изображение промелькнуло слишком быстро, так что получилось только размытое пятно.
«Стремительный» запросил также более подробное изображение вулкана, который, по-видимому, был центром индустриальной деятельности сунерских рас. Джиллиан и Тш'т подумывали о том, чтобы послать на берег новый независимый робот-разведчик, хотя предыдущий был утрачен. Каа сделал спектральный анализ вулканических паров и обнаружил при этом узкий рельсовый путь, замаскированный среди окружающих скал.
Он часто проверял, где Заки и Мопол, которые для разнообразия вели себя хорошо и занимались порученным им делом: подглядывали за колонией красных квуэнов. Но позже, когда они втроем уже возвращались на базу, Мопол отстал.
— Должно быть, что-то съел, — сказал голубой дельфин, из его брюха донеслось неприятное урчание.
Здорово, подумал Каа. Сто раз предупреждал его не пробовать местных животных, пока их не проверил Брукида!
Мопол говорил, что все будет в порядке. Но когда солнце село и вода, окружающая их убежище, потемнела, он начал стонать. Брукида воспользовался маленьким медицинским сканером, но не смог понять, что с Мополом.

ТШ'T

Номинально она командует самым знаменитым космическим кораблем Земли — красавцем, почти новым по галактическим стандартам. Ведь ему было всего девятьсот лет, когда Террагентский Совет купил его у пунтиктина, дилера, торгующего подержанными кораблями, перестроил, назвал «Стремительным» и выпустил в космос, чтобы доказать мастерство экипажа из неодельфинов.
Увы, поврежденный корабль вряд ли когда-нибудь снова сможет лететь по спиральным путям. Отягощенный толстым слоем непокорной звездной пыли, захваченный глубоко под водой, в то время как преследователи проверяют пропасть глубинными бомбами, по всем признакам он обречен присоединиться к окружающим огромным грудам призрачных кораблей, которые медленно погружаются во всепоглощающую грязь океанской пропасти.
Возбуждение, которое вначале испытывала от своей службы Тш'т, прошло. Захваченность полетом. Опьянение. Да и особого наслаждения «властью» тоже не было: не она определяет политику и принимает важнейшие решения. Этим занимается Джиллиан Баскин.
А остаются десятки тысяч разных дел, например, когда недовольный кок встречает ее в заполненном водой проходе и просит разрешения подняться в мир света.
— Здесь слишком темно и холодно, чтобы рыбачить, — жаловался Булла-джо, чьей обязанностью было добывать продовольствие для сотни привыкших к изысканной пище дельфинов. — Моя команда сборщиков урожая едва может передвигаться в тяжелых скафандрах. И видела ты так называемую рыбу, которая попадает в наши сети? Странные существа, сплошные колючки. И они светятся!
Тш'т ответила:
— Доктор Макани по крайней мере сорок местных разновидностей рыбы определила как вкусные и питательные, если только мы делаем нужные добавки.
Но Булла-джо продолжал ворчать:
— Всем нравится то, что мы добывали раньше, в верхнем мире волн и свежего воздуха. Там, вверху, большие стаи замечательной добычи.
И Булла-джо перешел на тринари:
Там, где замечательный солнечный свет
Заставляет сверкать рыбу,
Убегающую от нас!

Он закончил:
— Если хочешь свежей пищи, отпусти нас на поверхность, как обещала!
Тш'т подавила раздраженный вздох: Булла-джо забывчив. На ранних стадиях Возвышения неодельфины часто добиваются желаемого, не обращая внимания на противоречия.
Я сама так поступаю время от времени.
Она пыталась вырабатывать в себе терпение, как учил Крайдайки.
— Доктор Баскин отменила планы посылки новых групп к солнечной поверхности, — сказала она Булла-джо, чьи пестрые бока и короткий клюв выдавали происхождение от линии дельфинов стенос. — Ты разве не помнишь, что зафиксировано изменение гравитационного поля, которое перемещается над нами? Или что кто-то бросал сверху бомбы, пытаясь отыскать нас?
Булла-джо в выражении упрямого высокомерия опустил нос.
— Мы пойдем голыми, с нами не будет никаких инструментов, и ити не смогут нас обнаружить.
Тш'т удивилась такому одностороннему мышлению.
— Это могло бы помочь, если бы обнаружение велось с орбиты или с большой высоты. Но они приблизительно знают наше местонахождение, могут кружить низко и медленно в поисках радиационно-химических следов молекул в нашей крови. Дельфины на поверхности сразу нас выдадут.
Во рту у Тш'т горьковатый привкус иронии, ибо она знала кое-что, чем не намерена была делиться с Булла-джо. Они все равно отыщут нас, какие бы предосторожности ни принимала Джиллиан.
Но раздраженному члену экипажа она говорила только успокаивающие слова.
— Еще недолго соблюдай предосторожности, Булла-джо. Мне тоже хочется поохотиться на серебристую рыбу в теплых водах. Вскоре все разрешится.
Мрачно, но слегка успокоившись, ее товарищ по экипажу отдал салют хлопаньем спинного плавника и вернулся к своим обязанностям, хотя Тш'т знала, что кризис еще не раз повторится. Дельфины не любят находиться так далеко от солнечного света или от приливного цикла, который трется о берег. Турсиопы не предназначены для жизни на глубине, где сжатые звуковые волны становятся искаженными и тревожащими.
Это царство Файсетера, кашалота, с его огромным лбом, посланника древних богов сна. Он ныряет сюда, чтобы сразиться с многорукими демонами.
В пропасти надежды и кошмары прошлого, настоящего и будущего оседают, образуя темные осадки, и это место лучше оставлять спящим.
Мы, неодельфины, в глубине души суеверны. Но чего можно ожидать, если наши любимые патроны — люди? Люди, которые сами волчата, примитивные по стандартам миллиарднолетней культуры.
Так она размышляла, глубоко вдыхая, заполняя легкие-жабры оксиводой, насыщенной кислородом; такая вода заполняет большинство жилых помещений «Стремительного». Генетически усовершенствованная система дыхания насыщает, но никогда не приносит удовлетворения. Это одна из причин, почему экипаж так стремится к чистому яркому миру вверху.
Повернув в сторону мостика «Стремительного», она мощно двинулась в шипящей жидкости, поднимая ударами плавников облака пузырьков. Каждый пузырек издавал слабый щелчок, когда лопался наверху или растворялся в перенасыщенной воде. Иногда шумы сливались и начинали звучать, как аплодисменты эльфов — или как насмешливый хохот, сопровождавший Тш'т по всему кораблю.
По крайней мере я не обманываю себя, думала она. Я выполняю свои обязанности хорошо. Так говорит Джиллиан, она в меня верит. Но я знаю, что не предназначена на роль командира.
Тш'т и не ожидала такого поста, когда «Стремительный» с экипажем из неодельфинов впервые поднялся на орбиту с Земли. Тогда — всего два года назад по времени корабля — Тш'т была только младшим помощником, пятым по старшинству от капитана Крайдайки. И всем было известно, что, если понадобится, место капитана могут занять Том Орли и Джиллиан Баскет, что и сделала Джиллиан во время кризиса на Китрупе.
Тш'т не была недовольна этим вмешательством людей. Осуществляя бегство из западни на Китрупе, Том и Джиллиан сотворили чудо, хотя это и привело к расставанию возлюбленных.
Разве не такова участь людей — лидеров и героев? Вмешиваться, когда кризис угрожает клиентам.
Но к кому нам обратиться, если дела начинают идти ужасно даже под руководством людей?
Галактические традиции настаивают на строгой — некоторые даже говорят «угнетающей» — иерархии долгов и обязательств. Долга расы клиентов перед патронами. Патронов — перед их разумными благодетелями и так далее. Эта гигантская цепь возвышения уходит в прошлое, к легендарным Прародителям. Именно эта цепь вызвала лихорадочную реакцию некоторых фанатичных кланов, услышавших об открытии «Стремительного» — о флоте брошенных кораблей с древнейшими почитаемыми символами и обозначениями.
Но такая пирамида преданности имеет и свои положительные аспекты. Каскад возвышения означает, что каждый новый вид получает помощь при пересечении глубочайшей пропасти, отделяющей простых животных от граждан звездной цивилизации. И если ваши благодетели не могут найти ответ, они могут получить его у своих патронов. И так далее.
Джиллиан пыталась придерживаться этой системы, уведя «Стремительный» с Китрупа на Оакку, зеленую планету, в поисках совета со стороны беспристрастных ученых Института Навигации. Потерпев здесь неудачу, она поискала помощи во Фрактальной системе — огромном ледяном пространстве, заполненном снежинками размером с целую Солнечную систему, — надеясь, что почтенные существа, живущие здесь, предложат мудрый выход или по крайней мере дадут убежище.
Не вина доктора Баскин, что из этого ничего не вышло. Общий замысел у нее был верный, рассуждала Тш'т. Но Джиллиан была слепа к очевидному.
Кто вероятнее всего поможет вам, когда вы в беде и за вами гонится линчующая толпа?
Суд?
Ученые какого-нибудь университета?
Или ваша собственная семья?
Тш'т никогда не решалась высказать свою идею вслух. Подобно Тому Орли, Джиллиан Баскин гордилась романтическим образом возвышенного земного клана. Единственного во вселенной. Тш'т знала, что ответ будет отрицательным.
Поэтому, чтобы не нарываться на прямой запрет, Тш'т незаметно начала выполнять свой план — непосредственно перед тем, как «Стремительному» удалось бежать из Фрактальной системы.
А что еще я могла сделать, когда «Стремительный» преследовали разъяренные флоты, лучшие члены экипажа погибли, а Земля оказалась в осаде? Наши друзья тимбрими вряд ли могут помочь себе самим. Галактические Институты оказались продажными, а Древние солгали нам.
У нас не было выбора.
У меня не было выбора.
Трудно было скрыть что-нибудь, особенно от того, кто знает дельфинов так хорошо, как Джиллиан. Неделями с прибытия сюда «Стремительного» Тш'т надеялась, что ее неповиновение ни к чему плохому не привело.
Затем офицер-наблюдатель доложил о том, что зафиксированы гравитационные следы. В пространстве у Джиджо появились космические корабли.
Значит, они все-таки пришли, подумала она, услышав эту новость и старательно скрывая свое удовлетворение, когда другие члены экипажа выражали свою тревогу, жаловались на то, что теперь они загнаны безжалостными врагами в угол на этой заброшенной планете.
Тш'т хотела бы сказать им правду, но не решалась. Добрая новость может подождать.
Ифни пожелала, чтобы я оказалась права.
Тш'т задержалась у входа на мостик, заполняя генетически видоизмененные легкие оксиводой. Обогащенная кислородом кровь позволяла ясней подумать, прежде чем привести в действие следующий этап ее плана.
У расы клиентов есть только один выбор, когда ваши любимые патроны кажутся побежденными, а другие возможности отрезаны.
Пусть боги древних океанов Земли узнают и поймут, что я делаю.
И что мне еще предстоит сделать.

СУНЕРЫ

НЕЛО

Некогда буйурский город раскинулся на всем протяжении между двумя реками — от Рони до далекого Бибура.
Башни города давно исчезли, разобранные и сваленные в море. На их месте над топким болотом и лужами маслянистой воды росли папоротники и облакоподобные деревья вув. Несколько холмов, оставшихся от огромного города, покрыты паутиной нитей мульк-паука, но даже эти щупальца теперь поблекли, их разрушительная роль почти завершена.
Для Нело это была пустыня, богатая жизнью, но бесполезная для Шести Рас. Разве что треки могут использовать ее как место отдыха.
«Что я здесь делаю? — думал он. — Мне следовало вернуться в Доло, заниматься своей мельницей, а не бродить по болоту в обществе сумасшедшей женщины».
За Нело моряки-хуны негромко ворчали: им не нравилось, что приходится с помощью шестов пробираться по несчастному болоту. Самое правильное время для очистки — начало сухого времени года, когда горожане в лодках с малой осадкой прочесывают болота в поисках остатков деятельности буйуров, пропущенных терпеливыми мульк-пауками. А теперь, когда каждый день можно ожидать водяных бурь, условия для исследований не самые подходящие. Грязные протоки мелкие, но опасность наводнения весьма реальная.
Нело посмотрел на пожилую женщину, которая сидела в инвалидном кресле на корме и через реук, надетый на глаза, всматривалась в окружающие деревья.
— Экипаж недоволен, мудрец Фу, — обратился он к ней. — Они предпочли бы, чтобы мы подождали безопасного времени.
Ариана Фу ответила, не отрывая взгляда от зарослей.
— О, какая замечательная мысль! Четыре месяца или еще больше сидеть и ждать, а тем временем болота затопятся, протоки изменятся, и то, что мы ищем, навсегда исчезнет в грязи. Конечно, к тому времени информация вообще никому не будет нужна.
Нело пожал плечами. Эта женщина сейчас в отставке. Официальной власти у нее нет. Но как бывший высокий мудрец, представитель всех людей на Джиджо, Ариана обладает моральным правом просить всего, что ей угодно, включая просьбу, чтобы Нело оставил свою любимую бумажную фабрику-мельницу вблизи большой плотины Доло и сопровождал ее в этом нелепом поиске.
Конечно, сейчас на мельнице особенно делать нечего, понимал он. Паника из-за этих проклятых звездных кораблей совершенно разрушила торговлю, никто больше не заинтересован в крупных заказах.
— Сейчас самое подходящее время, — продолжала Ариана Фу. — Конец сухого сезона, когда вода стоит низко, а листва с деревьев опадает. У нас максимальная видимость.
Нело поверил ей на слово. Большинство молодых мужчин и женщин заняты в милиции, и поэтому в поисковую группу отрядили подростков и стариков. А ведь именно дочь Нело несколько месяцев назад во время обычного похода по очистке нашла в этом районе Незнакомца из космоса. И Нело в долгу перед Арианой за то, что та передала ему новости о Саре и мальчиках — что у них было все в порядке, когда она о них слышала в последний раз. Мудрец Фу провела немало времени с дочерью Нело, сопровождая Сару от города Тарек до архива Библос.
Он почувствовал, как еще одна капля упала на щеку, десятая с тех пор как они покинули реку и углубились в бесконечное болото. Нело подставил руку под мрачное небо и молился, чтобы настоящий дождь задержался еще на несколько дней.
Тогда пусть приходит! Уровень воды в озере низкий. Нам нужно водяное давление для колеса, или мне придется закрыть фабрику из-за отсутствия энергии.
Мысли его обратились к бизнесу — покупке и собиранию использованных тканей у всех Шести Рас. К размельчению и процеживанию. К прессовке, просушке и продаже отличных листов, которыми его семья славится с тех пор, как люди принесли благословенную бумагу на Джиджо.
Благословение, которое некоторые называют проклятием. Радикальные взгляды пользуются все большей поддержкой у простых крестьян, панически боящихся конца дней.
Сверху послышался крик.
— Там! — Жилистый молодой хун, сидевший на мачте, показывал вперед. — Хр-рм. Должно быть, это корабль Незнакомца. Я говорил, что это должно быть здесь!
Выхуф-эйхуго сопровождала Сару в той знаменательной экспедиции по очистке — эту обязанность должны были исполнять все граждане. У нее нет горлового мешка, какой есть у самцов, но ее голос звучал громко и энергично. Она гордилась своим умением ориентироваться.
«Наконец! — подумал Нело. — Теперь Ариана сделает свои наброски, и мы сможем оставить это ужасное место». Пересекающиеся кабели мульк-паука заставляли его нервничать. Их лодка с укрепленным обсидианом носом без труда разрезала распадающиеся нити. Тем не менее Нело чувствовал, что они все больше углубляются в какую-то дьявольскую ловушку.
Ариана что-то пробормотала. Нело, мигая, повернулся к ней.
— Что вы сказали?
Пожилая женщина показывала вперед, ее глаза сверкали любопытством.
— Не вижу никакой сажи!
— Ну и что?
— Незнакомец обгорел. Его одежда была обожжена и разорвана в клочья. Мы считали, что его корабль упал в огне — возможно, после схватки с другим кораблем над Джиджо. Но смотрите. Видите ли вы какие-нибудь следы пожара?
Лодка обогнула последнюю рощу деревьев вув, и по другую ее сторону в путанице поломанных веток показалась блестящая металлическая капсула. Единственное отверстие напоминало не дверь или люк, а скорее скошенный лепесток цветка. Падая, корабль прорезал в растительности полосу в направлении на северо-запад. Несколько поросших травой болотных холмиков были разрезаны надвое, и разрез уже частично зарос новой растительностью.
У Нело был небольшой опыт землемера, и он помогал определять размеры корабля. Он небольшой — не больше хунской лодки — и определенно не могучий крейсер, какой недавно разрезал небо над деревней Доло, приведя ее жителей в истерическое состояние. Закругленные бока напомнили Нело обыкновенную каплю, а не нечто сотворенное разумными существами.
Две капли упали ему на лоб и щеку. Еще одна — на руку. Вдали послышались раскаты грома.
— Подходите ближе! — приказала Ариана, раскрывая свой блокнот.
Недовольно ворча, хуны повиновались и заработали шестами и веслами.
Нело смотрел на чужой корабль, но мог думать о нем только как о мусоре. Когда Шесть отправляются чистить буйурские города, их главная цель — отыскать то, что можно использовать дома или в мастерской. Но, полезное или нет, все со временем погружается в украшенные лентами ящики, чтобы отправиться в Большую Помойку. Колонисты считают, что тем самым помогают очищать Джиджо. Может, тем самым они приносят не вред, а пользу планете, которая их приняла.
— Ифни! — про себя произнес Нело, глядя на корабль, который выбросил из космоса Незнакомца. Для космического корабля он, может, и маловат, но слишком тяжел, чтобы передвигать его вручную.
— Трудно придется вытаскивать эту штуку отсюда, не говоря уже о том, чтобы дотащить ее до моря.
И снова с юга послышались раскаты грома.

ЭВАСКС

Нас, джофуров, учат, что ужасно быть треки — грудой без центрального руководства. Обреченной жить спокойной и неопределенной жизнью.
Все воспевают хвалу могучим оайлие, которые приняли нас у слишком робких поа и проделали последние стадии нашего Возвышения.
Оайлие создали новые господствующие кольца, чтобы связать воедино и нацелить нашу сущность.
Без таких колец, как Я, как могла наша раса стать великой, могучей и ужасной в Пяти Галактиках?
И однако, объединяя ваши маленькие сущности в новое целое, я поражаюсь яркости старых слоев, которые нахожу в нашем сердечнике! Слоев, которые восходят ко времени до того, как Я объединил эту престарелую груду колец. Какими великолепными и ясными кажутся эти воспоминания, вопреки их противоречивой гармонии. Признаю, существование все же было острым и живым, когда вы/мы были просто Асксом.
Возможно, это удивление связано с тем, что Я/сам так молод, только недавно отделился от бока капитана нашего корабля — Я его собственное порождение.
Да, это благородное наследство. Поэтому можете себе представить Мое удивление в новой ситуации! Созданный для выполнения долга в господствующей касте, Я по прагматическим причинам связан со случайной грудой древних торов, плохо образованных и полных странных, примитивных представлений. Мне поручено использовать эту груду как можно лучше, пока позже не будет проведена хирургическая операция по реконфигурации.
Ага. Это вызывает у некоторых из вас реакцию? Наше второе кольцо мысли в особенности находит это сообщение тревожным.
Не бойтесь, Мои кольца! Проникнитесь любовью и помните свое место. Ваш долг не спрашивать, а только служить. Заверяю вас: процедура, которую Я упомянул, очень распространена среди могучих джофуров. Когда одно кольцо изымается, чтобы соединиться с новой грудой, половина или даже больше оставшихся колец тоже могут быть использованы заново. Конечно, большинство из вас уже стары, и священники могут решить, что вы заражены другими расами. Это может помешать вашему соединению с другими грудами. Но выслушайте мое обещание. Когда наступит время перехода, Я, ваше возлюбленное господствующее кольцо, перенесу переход в добром здравии и буду с добром вспоминать вас в Моей новой великолепной груде.
Я знаю, что это принесет вам огромное удовлетворение, когда вы будете в нашем общем сердечнике думать о своей судьбе.

ЛАРК

Соборная тишина заполняла лес бу — густую заросль серозеленых колонн, поднимающихся к самому небу. Каждый могучий ствол обхватом в панцирь квуэна с его пятью клешнями. Некоторые высотой достигают каменного свода Библоса.
Теперь я знаю, что чувствует насекомое, когда пробирается между стеблями травы в пампасах.
Идя по узкой тропе между гигантскими стволами, Ларк часто мог развести руки и одновременно коснуться двух деревьев. Только сержанта милиции, казалось, не затронуло ощущение замкнутости, которое испытывают путники в этом месте вертикальных перспектив. Остальные стражники нервничали, тревожно посматривали по сторонам, вглядывались в тени в узких проходах.
— Далеко ли до горы Дуден? — спросила Линг, поправляя кожаные ремни рюкзака. На ее шее блестел пот, воротник домотканой куртки, которую ей дали, потемнел от влаги. Эффект был не таким вызывающим, как во время их первого совместного путешествия, когда тонкая ткань костюма даников потрясающе облегала роскошную фигуру.
И в любом случае теперь я мудрец и не могу позволить себе этого. Повышение принесло с собой только неприятные обязанности.
— Я раньше никогда не ходил этим коротким путем, — ответил Ларк, хотя они с Утеном облазили эти горы в поисках данных для своей книги. Через горы ведут и другие тропы, и г'кеки, которым номинально принадлежит эта территория, с их колесами, вряд ли стали обращать внимание на такую неровную тропу. — По моей оценке, доберемся в течение двух мидуров. Хочешь отдохнуть?
Линг отбросила влажные пряди с глаз.
— Нет. Лучше пойдем дальше.
Бывшая генная грабительница, казалось, ни на мгновение не забывает о присутствии Джени Шен, низкорослого сержанта милиции, которая, словно любимого ребенка, прижимала к груди свой самострел. Джени взглядом охотника часто посматривала на Линг. Она словно приценивалась, какой жизненно важный орган лучше всего поразить стрелой. Все чувствовали растущую враждебность между двумя женщинами — и что Линг скорее умрет, чем проявит слабость перед сержантом милиции.
Для Ларка одно в их вражде оказалось удобным. Эта вражда отводила гнев Линг от него, особенно после того как он с помощью логики низверг ее любимых богов ротенов. С тех пор женщина биолог была вежлива, но по большей части мрачно молчала.
Никому не нравится, когда его самые фундаментальные представления выбивают из-под него — особенно если это делает примитивный варвар.
Ларк надул щеки и выдохнул — хунский вариант пожатия плечами.
— Хр-рм. После следующего подъема передохнем. К тому времени самый густой лес бу закончится.
На самом деле самая густая часть уже осталась позади — такая частая, что на ветру гигантские стволы терлись друг о друга, создавая низкую гулкую музыку, от которой у всякого оказавшегося в роще дрожь передавалась костям. Идя цепочкой, обходя места, где стволы тесней прижимались друг к другу, отряд внимательно следил за пометками на стволах — они жизненно необходимы в пути.
Я правильно поступил, не взяв Утена с нами, подумал Ларк, пытаясь убедить себя. Продержись еще немного, старый друг. Может, мы найдем что-нибудь. Молюсь, чтобы это было так.
Перемещающаяся дымка ограничивала видимость: со многих больших бу, из верхних резервуаров, стекала вода, и капли словно пронизывали могучие колоннады. Несколько раз попадались поляны, где огромные стволы в реакции домино повалили друг друга, оставив водоворот ветвей и обломков.
Несмотря на туман, Ларк время от времени замечал на стволах и другие символы — не путевые знаки, а загадочные эмблемы на галдва и галшесть в сопровождении рядов цифр на англике.
Зачем кому-то понадобилось оставлять граффити в роще бу?
Иногда он даже замечал в тумане фигуры: один раз это был человек, другой — несколько уров, наконец пара треки. Они мелькали среди гигантских зеленых стволов. По крайней мере он надеялся, что эти заостренные конусы — треки. Все исчезали, как призраки, прежде чем он мог всмотреться.
Сержант Шен вела отряд слишком быстро, чтобы можно было заниматься исследованиями. Ларка и его пленницу вызывали два высоких мудреца — и этот приказ превосходил все остальные потребности. Несмотря на неровную трудную местность, последние новости с Поляны Собраний придавали силы и энергии шагам путников.
Курьеры сообщали, что дредноут джофуров по-прежнему блокирует священную долину, удобно устроившись посреди опустошения, а поблизости вдвойне плененный корабль ротенов — вначале золотым коконом, а теперь еще и поднявшимся озером. Джофуры ежедневно посылают два небольших корабля, рассматривая сверху Склон и прилегающие моря. Никто не знает, что ищут звездные боги.
Несмотря на то что произошло в ночь посадки большого корабля, несмотря на участь Аскса и других оставшихся на Поляне, высокие мудрецы готовят новое посольство из смелых добровольцев, надеясь начать переговоры. Никто не просил Ларка быть послом. Для него у мудрецов подготовлены другие задания.
Люди были не единственными, кто слегка мошенничал, когда поколение основателей прилетело на запретную Джиджо, чтобы создать колонию.
Больше года после приземления экипаж «Обители» не отправлял свой драгоценный корабль в океанскую пропасть. Этот год использовался для того, чтобы с помощью машин рубить деревья и печатать книги, затем спрятать их в крепости, которую основатели вырубили в утесе под нависающей каменной крышей. Убежище было защищено прочными стенами и рекой. В первые годы, особенно во времена войн с урами и квуэнами, крепость Библос служила жизненно важным убежищем, пока люди не стали настолько сильны, чтобы потребовать к себе уважения.
У серых королев тоже была такая крепость. Ее вырубили могучие машины, прежде чем крадущийся корабль исчез под волнами. Пещеры Шуд, вблизи современного города Овун, должны были казаться неприступными. Но когда синие и красные работники отказались быть рабами, оставили своих хитиновых императриц и отправились на поиски новых домов и судьбы, лабиринт глубоких, вырубленных в скалах пещер затопили поднявшиеся воды.
Гора Дуден — древнейшая из крепостей сунеров. Вслед за городом Тарек это центр жизни г'кеков на Джиджо, место удивительных грациозных рамп, позволяющих колесным существам перемещаться по многочисленным дорогам с крутыми поворотами от своих ткацких станков и мастерских до защищенных деревьями платформ, где целые семьи спят, соединив оси и медленно вращаясь. Извилистые системы под блеклыми маскирующими пологами напоминают картины, которые можно найти в земных книгах периода до контакта — нечто среднее между парком развлечений и шоссейными развязками большого города.
На лице Линг появилось радостно-изумленное выражение, когда она разглядывала поселок и, кивая, слушала объяснения Ларка. Подобно Библосу, крепость Дуден не рассчитана на то, чтобы быть вечной, ибо это нарушало Заповедь Изгнания. Когда-нибудь все это исчезнет, старейшины г'кеков соглашались с этим. Тем не менее спицы колесных дрожали от гордости при одном упоминании своего любимого города. Своего дома.
Линг поражалась, а Ларк с новой болью разглядывал полный деятельности поселок.
Это их единственный дом.
Если ротены не солгали, в Пяти Галактиках больше нет живых г'кеков.
Если они погибнут на Джиджо, то исчезнут окончательно.
Глядя на молодых г'кеков, которые лихо и бесстрашно носились по переходам, делая крутые повороты, распустив все четыре глазных стебелька, блестя ободьями, Ларк не мог поверить, что вселенная допустит подобное. Как можно позволить исчезнуть такой уникальной расе?
Лес бу остался позади, и отряд стоял на вершине хребта, поросшего обычными деревьями. Когда люди остановились, с ветвей ближайшего дерева тару спустился зукир — сплошная путаница рук и ног, покрытых белыми спиралями пушистого торга. Драгоценные помощники и любимцы г'кеков, зукиры делали для колесных существ жизнь более терпимой на планете, где дорог слишком мало, а камней, на которых можно запнуться, слишком много.
Зукир закричал, потом подобрался ближе, принюхиваясь. Он миновал всех людей и безошибочно направился к Ларку.
Верьте зукиру: он всегда увидит мудреца — гласит народная мудрость. Никто понятия не имел, каким образом это делают зукиры: ведь они в остальных отношениях считаются менее умными, чем шимпанзе. Ларка повысили совсем недавно, и он себя неловко чувствовал в своем новом звании «младшего мудреца», однако это существо без всякого труда распознало его. Зукир прижал к его руке влажные ноздри и вдохнул. Затем, удовлетворенно кудахча, сунул в руку Ларка сложенный листок пергамента.
На листке была надпись: «ВСТРЕЧАЙ НАС В УБЕЖИЩЕ».

ЛЕСТЕР КЕМБЕЛ

В узком каньоне, на расстоянии в половину лиги, ждали два высоких мудреца. Это были Лестер Кембел и Ум-Острый-Как-Нож, синий квуэн, чья репутация сострадательного и сочувственного мудреца сделала его популярным среди Шести Рас.
Здесь тропа была выровнена и хорошо приспособлена для г'кеков, поскольку это часть их крепости Дуден. По лугам двигались фигуры на колесах, присматривали за своими подопечными, которые живут в шалашах под деревьями. Это приют священных простаков, чье существование — согласно свиткам — обещает стать будущим всех Шести Рас.
Несколько таких благословенных собрались вокруг Ума-Острого-Как-Нож, хихикая или издавая звуки на упрощенных, примитивных вариантах галактических языков. По большей части это были хуны и уры, но на глазах у Лестера подошел один красный квуэн, поблизости робко стояли несколько груд треки, испуская счастливые ароматы. Все они получили свою порцию ласковых поглаживаний: клешни Ума-Острого-Как-Нож словно превратились в руки.
Лестер следил за коллегой и с сознанием собственной вины чувствовал, что никогда не сравнится с ней в радостной доброте. Благословенные — высшие существа, они превосходят нормальных представителей Шести Рас. Их простота — доказательство того, что остальные расы могут последовать примеру глейверов и пройти по Тропе Избавления.
Мне следовало бы радоваться, видя их, думал он.
Но я терпеть не могу приходить сюда.
Представители всех Шести Рас жили в примитивных убежищах под стенами каньона, местные г'кеки и добровольцы со всего Склона заботились о них. Когда в деревне квуэнов, хунов или уров обнаруживали молодое существо с даром невинности, наивное, как животное, счастливца отправляли сюда для заботы и изучения.
Есть только два способа избавиться от проклятия, переданного нам по наследству предками, думал Лестер, стараясь верить. Мы могли бы поступить так, как хочет еретическая группа Ларка — перестать размножаться и оставить Джиджо в покое. Или можно поискать другого пути к забвению, того, что возвращает детей наших детей к состоянию предразумности. Очистившись, мы были бы готовы к новому циклу Возвышения, могли бы еще найти новых патронов и, возможно, более счастливую судьбу.
Даже после всех компромиссов, выработанных со времени прибытия землян и появления Святого Яйца, так предписывают Священные Свитки. Учитывая ситуацию, в которой оказались изгнанники, живущие во времени, взятом взаймы, постоянно ожидающие сурового наказания, если/когда Галактические Институты найдут их здесь, какая еще цель может у них быть?
Но я не могу этого делать. Не могу смотреть на это место с радостью. Земные ценности не дают мне увидеть в этих созданиях величественные и благословенные существа. Они заслуживают доброты и жалости, но не зависти.
Это его собственная ересь. Лестер старался смотреть в другую сторону. Но, повернувшись, увидел новую группу «благословенных». На этот раз людей. Они кружком, скрестив ноги и положив руки на колени, сидели под деревом илуна и пели негромкими звучными голосами. Мягкие улыбки и несосредоточенные взгляды, казалось, свидетельствуют, что они достигли требуемой здесь простоты, но Лестер знал, что они лгут!
Когда-то давно он сам пошел по той же дороге. Используя технику медитации, заимствованную у древних земных религий, он сидел под таким деревом, освобождая сознание от мирской одержимости, дисциплинируя его, чтобы постичь Истину. И какое-то время ему казалось, что он достигает цели. Последователи почтительно кланялись ему, называя просветленным. Тогда вселенная казалась ясной и прозрачной, как будто все звезды — это священный огонь. Как будто он един со всеми живыми существами на Джиджо, даже с окружающими его камнями. Он жил в гармонии и почти не нуждался в пище, в словах и даже в именах.
Такая ясность — иногда с болью он ощущал, как ему ее не хватает.
Но спустя немного времени он понял: ясность, которую он нашел, это, в сущности, стерильная чернота. Чернота, которая приятна, но которая не имеет ничего общего с избавлением. Не для него. И не для его расы.
Остальные пять не используют дисциплину или концентрацию, чтобы достичь простоты. Нельзя увидеть глейвера, медитирующего у гнилого ствола над вкусными насекомыми. Простота приходит к ним естественным путем. Это их жизнь.
Когда Джиджо будет заново открыта, какой-нибудь великий клан с радостью примет новый вид глейверов и снова направит по Высокой Тропе, быть может, с большей удачей, чем в первый раз.
Но нас патроны не выберут. Ни один благородный клан не захочет иметь дела с самодовольными дзен-философами, с готовностью объясняющими собственную просветленность. Это не та простота, которая им нужна. Это простота, основанная на гордости.
Конечно, вопрос спорный. Если джофурский корабль представляет великие Институты цивилизации Пяти Галактик, эти леса скоро будут кишеть инспекторами, подсчитывающими, сколько преступлений совершено на планете за две тысячи лет. Только глейверы будут в безопасности, потому что достигли ее вовремя. Остальные шесть рас проиграли и должны будут заплатить долг.
А если они не представляют Институты?
Ротены оказались преступниками, генными грабителями. Может, джофуры такие же? И опасность смертоносного геноцида еще не миновала. В особый ужас новости с Поляны привели клан г'кеков.
С другой стороны, еще можно договориться. Или они просто улетят, оставив нас в том же положении, в каком мы были раньше.
В таком случае убежища, подобные этому, снова станут главной надеждой на будущее для пяти рас из шести.
Мрачные мысли Лестера прервались: кто-то потянул его за рукав.
— Мудрец Кембел?… Ммм… посетители, которых вы… ммм… ожидаете, кажется.
Это был молодой человек, широкоплечий, с ясными голубыми глазами и чистой светлой кожей. Мальчик мог бы показаться очень высоким, почти гигантом, но позиция подчиненности — он пригнулся — делала его меньше. И он все время постукивал себя пальцем правой руки по лбу, словно отдавал салют.
Кембел мягко ответил на англике — это был единственный язык, которым сумел овладеть парень.
— Что ты говоришь, Джими?
Юноша глотнул и с видимым усилием сосредоточился.
— Я думаю… ммм… люди, которых вы хотели увидеть, думаю, они здесь, мудрец Кембел.
— Ларк и женщина даник?
Энергичный кивок.
— Да, сэр. Я отправил их в шалаш для гостей ждать вас и других высоких мудрецов. Я правильно поступил?
— Да, правильно, Джими. — Лестер дружески пожал ему руку. — Иди к ним. Скажи Ларку, что я скоро буду.
Широкая улыбка. Парень повернулся и побежал тем же путем, каким пришел; он радовался возможности быть полезным.
Это другой тип людей, которые приходят сюда, подумал Лестер. Это особые люди.
Древний эвфемизм показался ему странным.
На первый взгляд может показаться, что люди, подобные Джими, удовлетворяют требованиям. С простым умом. Невинные. Идеальные проводники для нашего пути по Тропе.
Он взглянул на благословенных, окруживших Ум-Острый-Как-Нож: уров, хунов и г'кеков, посланных сюда своими расами, чтобы стать такими проводниками. Чтобы повести остальных.
Согласно стандартам Свитков, они не ущербны. Но хоть и достигли простоты ума, в то же время не завершены. Они лидеры. Но о Джими этого нельзя сказать. Отбросив симпатию, нужно признать, что он ущербен, неполон. Всякий может это увидеть.
Мы можем и должны любить его, помогать ему, дружить с ним.
Но он никуда не приведет человечество.
Лестер повернулся и пошел вслед за Джими, пытаясь снова думать о нынешнем кризисе. О проблеме джофурского корабля. О срочных планах, которые он должен обсудить с молодым еретиком и женщиной со звезд. У него есть отчаянное предложение, рискованное и очень опасное, и он должен попросить их принять его.
Да, проходя мимо кружка поющих и медитирующих людей: здоровых мужчин и женщин, которые бросили свои дома, семьи и полезные занятия, чтобы жить без забот в этой защищенной долине, — Лестер почувствовал, что его размышления отодвинуты волной горького негодования. Слова в его голове недостойны высокого мудреца, он знал это. Но ничего не мог с собой сделать.
Умственно отсталые и медитирующие — вот два типа, посланные сюда нашей расой. Вовсе не подлинно «благословенные». Совсем не по стандартам Свитков. Люди никогда не делают подлинных шагов в направлении Тропы Избавления. Ур-Джа и все остальные вежливы. Они делают вид, что у нас, людей, тоже есть возможность такого выбора, есть потенциал к спасению.
Но его у нас нет. Мы стерильны.
С звездным судом или без него, единственное будущее людей на Джиджо — проклятие.

ДВЕР

От места катастрофы спиралью поднимался дым. Неблагоразумно подходить ближе. В сущности, сейчас наилучший шанс убежать, пока робот даников укрывается в дыре и не проявляет никакого интереса к пленным.
А если Рети захочет остаться?
Пусть остается! Лена и Джени будут рады видеть Двера, если он сумеет вернуться в Серые Холмы. Это вполне возможно: у него сохранился лук. Конечно, Рети нуждается в нем, но тем, что остались на севере, принадлежит его верность.
Чувства Двера еще не пришли в норму от грохота краткой схватки, когда мощный разведывательный корабль даников был сбит ужасным новым пришельцем. Теперь оба корабля лежат за соседней дюной, небесные колесницы, владеющие непостижимыми силами, а Рети продолжает настаивать, чтобы они подобрались ближе!
— Мы должны узнать, что происходит, — резким шепотом говорила она.
Он угрожающе посмотрел на нее, требуя тишины, и на этот раз она подчинилась, давая ему возможность подумать.
Сейчас на какое-то время Лена и Дженин в безопасности: ведь Кунн не вернется и не сможет преследовать их. Если у даников и ротенов на Джиджо появились враги, все звездные боги будут слишком заняты, сражаясь друг с другом, чтобы охотиться за небольшой группой в Серых Холмах.
Даже без руководства Дэйнела Озавы Лена Стронг достаточно сообразительна, чтобы заключить трехсторонний договор с племенем Рети и урскими сунерами. С помощью «наследства» Дэйнела это объединенное племя может посадить семена, которые прорастут в дикой местности. И если дома на Склоне произойдет худшее, их объединенная группа может найти свою дорогу к Тропе.
Двер покачал головой. Ему иногда становилось трудно сосредоточиться. С тех пор как робот воспользовался его телом в качестве проводника для своего поля, в голове словно на пределе слышимости шептали какие-то голоса. Как в то время, когда безумный мульк-паук вторгался в его мысли.
И все равно это место для рассуждений о судьбе или для принятия решений, которые надлежит принимать только мудрецам. Но кое-что очевидно. Возможно, он ничего не должен Рети. Может быть, она даже заслуживает, чтобы ее бросили. Но он просто не может этого сделать.
Поэтому, несмотря на опасения и дурные предчувствия, Двер кивнул девушке и добавил энергичный жест: она не должна издавать ни звука. Рети ответила счастливым пожатием плеч, казалось, говоря: «Конечно, пока не передумаю».
Повесив через плечо лук и колчан со стрелами, он первым двинулся вперед, переползая от одного пучка растительности к другому, пока они не добрались до вершины дюны, осторожно раздвинули соленые стебли и увидели два небесных корабля. Меньший представлял собой дымящиеся обломки, полупогрузившиеся в топкое болото. Второй корабль, больший по размерам, находившийся поблизости, тоже не вышел из схватки невредимым. В одном борту у него было большая щель, и, когда моторы принимались работать, из этой щели вырывалась сажа.
На болотном островке поблизости, почти не шевелясь, лежали два человека. Кунн и Джесс.
Двер и Рети выкопали новую яму, устроились в ней и принялись наблюдать. Им хотелось увидеть, что произойдет дальше.
Ждать долго не пришлось. В большем цилиндре открылся люк, в нем виднелись темные внутренности. Через люк выплыла единственная фигура, поразительно знакомая — восьмисторонний столб со свисающими руками, близкий родственник поврежденного робота, с которым так близко познакомилcя Двер. Только этот робот был раскрашен ослепительными полосками голубого и розового, и Дверу трудно было на него смотреть.
У основания робота виднелся нацеленный вниз похожий на рог вырост. Наверно, это помогает ему перебираться через воду, подумал Двер. Если робот похож, означает ли это, что враги Кунна тоже люди?
Но нет, Дэйнел говорил, что у полумиллиона звездных рас механизмы стандартизированы и лишь слегка меняются с проходящими эпохами. Этот новый робот может принадлежать кому угодно.
Автомат приблизился к Кунну и Джессу, осветил прожектором, ярким даже при солнечном свете, их тела. Зашевелилась их одежда под действием невидимых пальцев. Затем робот опустился, вытянув вниз руки. Кунн и Джесс лежали неподвижно, а робот искал в их одежде и поднял несколько предметов.
Должно быть, был передан какой-то сигнал, потому что из открытого люка выдвинулась рампа и опустилась в болото. «Кто собирается бродить по болоту? — удивился Двер. — Может, они хотят спустить лодку?»
Он подготовился к тому, что увидит странную чуждую расу, может, на тринадцати ногах или слизистых подушках. Еще со времен «Обители» известно, что несколько великих кланов, например, легендарные соро или насекомоподобные танду, — враги человечества. Двер даже лелеял слабую надежду, что вновь прибывшие могут быть с Земли, прилетели навестить далеких потомков своих преступных родичей. В космосе существуют также родственники хунов, уров и квуэнов, и в распоряжении каждой такой расы корабли и обширные ресурсы.
На рампе появились фигуры. Они медленно выходили на открытый воздух.
Рети ахнула:
— Да это треки!
Двер смотрел на трио грозных кольчатых груд, с навешанными на манипулирующие торы многочисленными инструментами. Заостренные конусы достигли поверхности мутной воды и осели. Неожиданно ноги-плавники, которые казались на рампе такими неловкими, ожили и с огромной скоростью понесли своих обладателей к двум выжившим.
— Но разве треки не должны быть миролюбивыми?
Так оно и есть, подумал Ларк и пожалел, что мало внимания уделял урокам, которые мать давала Саре и Дверу. Он кое-что встречал в книгах, которые выходят за пределы школьного курса. Попытался вспомнить название, но не смог. Но знал, что название существует. И некогда это название внушало ужас.
— Я не… — шепотом начал он, потом решительно покачал головой. — Не думаю, что это треки. Таких здесь давно никто не видел.

ОЛВИН

Вначале сцену было трудно интерпретировать. Дергались неясные сине-зеленые изображения, и от этих движений по моей незажившей спине пробегала дрожь. Гек и Клешня как будто освоились быстрее, они указывали на разные предметы на экране и обменивались понимающими возгласами. Это напомнило мне спуск в «Мечте Вуфона», когда бедный хун Олвин последним понимал, что происходит.
Я смутно догадывался, что мы видим отдаленное место действия — где-то в мире солнечного света и дождя!
(Сколько раз мы с Гек читали о том, как герой какой-нибудь книги смотрит в далекое место через приборы? Забавно. Концепция может быть знакома по романам, но вызывает страх и благоговение, когда сталкиваешься с ней в реальной жизни.)
Сквозь мелкую воду проходил дневной свет, в воде мягко покачивались зеленые стебли. Мимо мелькали стаи серебристых стремительных рыб. Такие часто попадают в сети наших рыбаков, а потом отправляются в сушильни или котлы в хунских кутах.
Вертящийся голос пояснил, что в камере есть «передатчик звука», и это объясняет свистящие, булькающие звуки. Клешня переместил панцирь, из всех его щелей послышалась полная тоски по дому жалоба. Он тосковал по квуэнским раковым загонам в приливной зоне. Но Ур-ронн зрелище быстро надоело, и она с тошнотворным ржанием отвернула гладкую голову. Ей стало плохо от зрелища всей этой воды.
Камера устремилась вперед, прибой на короткое мгновение стал яростным. Затем вода пенными полосками стекла с глаза камеры, и перед нами открылся низкий песчаный берег. Управляемый на расстоянии прибор двинулся в глубь суши, держась у самой поверхности.
— Обычно мы посылаем разведчиков на сушу по ночам. Но дело срочное. Надеемся, что горячий блеск поверхности скроет появление прибора.
Ур-ронн облегченно вздохнула: по крайней мере больше не видно воды.
— Удивительно, — сказала она, — почему вы раньше не посылали тайных агентов.
— На самом деле мы отправили несколько приборов на поиски цивилизации. Два из них давно не выходили на связь, но остальные показывают поразительные картины.
— Какие? — спросила Гек.
— Такие как хунских моряков, плывущих в открытом море на деревянных парусных судах.
— Хр-рр. И что в этом странного?
— И красных квуэнов, живущих без руководства со стороны серых или синих, мирно торгующих с соседями-хунами.
Клешня запыхтел, но голос продолжал.
— Заинтересовавшись, мы отправили подводную экспедицию за Трещину. Наши исследователи проследили за одним из ваших мусорных кораблей и собрали образцы из священных выбросов. Затем, возвращаясь на базу, наш разведывательный корабль наткнулся на урский тайник, за которым вас посылали. Естественно, мы решили, что владельцы этого тайника больше не существуют.
— Правда? — насмешливо спросила Ур-ронн. — И почему?
— Потому что мы видели живых хунов! Кто может поверить, что уры и хуны мирно живут по соседству в пространстве меньше кубического парсека? Если хуны живут, мы заключили, что все уры на Джиджо погибли.
— Ага, — сказала Ур-ронн, поворачивая длинную шею и глядя на меня.
— Представьте себе наше удивление, когда ваш примитивный корабль устремился к нашей подводной лодке. Выдолбленный древесный ствол, а в нем…
Голос прервался. Управляемый на расстоянии прибор снова пришел в движение. Мы двигались вперед: это камера неслась над песком, поросшим скудной растительностью.
— Эй! — возразила Ур-ронн. — Я думала, вы не можете использовать радио или еще что-нивудь такое, что можно засечь из космоса!
— Верно.
— Тогда как вы получаете эту картинку в реальном времени?
— Отличный вопрос от того, кто не имеет непосредственного опыта в таких делах. В данном случае роботу необходимо отойти от берега всего на километр. Он тянет за собой кабель, по которому изображения передаются, а засечь их невозможно.
Я дернулся. Каким-то образом эти слова показались мне странно знакомыми.
— Это имеет отношение к взрывам? — спросила Ур-ронн. — К недавнему нападению врагов, которые хотят вас уничтожить?
Вращающаяся фигура сжалась, потом снова расширилась.
— Вы быстро соображаете, и у вас отличное воображение Разговаривать с вами четырьмя необычайно интересно. А я создан, чтобы собирать и оценивать необычные опыты.
— Иными словами, да, — мрачно заключила Гек.
— Некоторое время назад летающая машина принялась просвечивать море звуковыми импульсами. Несколько часов спустя она начала бросать глубинные заряды, чтобы изгнать нас из нашего маскирующего убежища среди обломков.
Когда поблизости появились гравитационные следы и второго корабля, положение стало серьезным. Мы уловили ритмы воздушной схватки. В отчаянной стычке корабли обменивались снарядами и смертоносными лучами.
Клешня переступал с ноги на ногу.
— Вот это да! — выдохнул он, разрушая нашу видимость беззаботности.
— Затем оба корабля неожиданно прервали полет. Их следы прервались вблизи нынешнего расположения нашего разведчика.
— Насколько близко? — спросила Ур-ронн.
— Очень близко, — ответил голос.
Мы как зачарованные следили за быстро меняющейся сценой. Мимо с головокружительной скоростью проносилась панорама растений — на уровне лодыжки. Глаз камеры обходил пучки листьев-сабель, потом разведчик слегка набрал высоту, минуя болото.
И тут мы увидели серебристый блеск. Два отблеска. Изогнутые борта.
И тогда это случилось.
Без всякого предупреждения, как раз тогда, когда мы впервые увидели изображение кораблей, экран заполнило улыбающееся лицо.
Мы отскочили, удивленно вскрикнув. Я отскочил так быстро, что даже высокотехнологичный корсет не уберег спину от острой боли. Хуфу испустила пораженный крик и впилась когтями мне в плечо.
Лицо оскалилось, обнажив ряды белых острых зубов. Черные глаза-бусинки, увеличенные, смотрели на нас с таким Диким интересом и весельем, что мы застонали: кажется, мы знаем, кто это.
Наш разведчик дернулся, пытаясь увильнуть, но улыбающийся демон прочно держал его обеими передними лапами. Существо подняло острые когти, готовясь ударить.
И тут послышался вращающийся голос — звук уходил, а потом возвращался к нам через передатчик камеры. Было произнесено всего три слова на галсемь со странным акцентом, причем произнесено очень высоким, почти за пределами восприятия хуна, голосом.
— Брат, — быстро обратился голос к странному нуру. — Пожалуйста, перестань.

ЭВАСКС

Пришло сообщение, что мы утратили связь с корветом!
С нашим легким крейсером, посланным на поиски ротенских бандитов.
В таком обычном деле никто не ожидал неожиданностей. И это вызывает тревожные вопросы. Может, мы недооценили силу разбойников?
Ты, наше второе кольцо мысли, ты даешь доступ ко многим воспоминаниям и мыслям, некогда накопленным нашей грудой, прежде чем Я не присоединился к вам и не стал вашим мастер-кольцом. Воспоминаниям о том времени, когда вы/мы были всего лишь Асксом.
Вы слышали, как люди генные воры делали нелепые утверждения. Например, что их патроны — эти загадочные ротены — почти неизвестны галактическому сообществу. Что ротены пользуются огромным влиянием, но используют его тайно. Что они не боятся могучих флотов великих кланов Пяти Галактик.
Мы, на боевом корабле «Полкджи», слышали подобные байки и до прилета на Джиджо. Но считали все это простым блефом. Жалкой выдумкой, призванной скрыть истинное лицо преступников.
НО ЧТО, ЕСЛИ ЭТИ РАССКАЗЫ ПРАВДИВЫ?
Никто не может сомневаться в том, что загадочные силы существуют — древние, отчужденные, влиятельные. Может, мы перешли дорогу какой-то загадочной силе, здесь, в покинутой галактике, далеко от дома?
ИЛИ РАССМОТРИМ ПРОБЛЕМУ ШИРЕ. Может ли стоять за землянами некая тайная могущественная раса, незаметно определяя их судьбу? Защищающая их от судьбы, уготованной всем волчатам? Это объяснило бы много странностей в недавних событиях. Это также предвещало бы неприятности нашему союзу Обейер в эти тревожные времена.
НО НЕТ! Факты не подкрепляют такие опасения.
Вы, примитивные, древние кольца, не можете этого знать, но позвольте Мне объяснить.
Не так давно с «Полкджи» связались некие мелкие торговцы сведениями, бессовестные паразиты предложили нам купить новости. К нам, великим и священным джофурам, через своих агентов людей обратились эти самые ротены, потому что наш корабль патрулировал поблизости. Они также рассчитывали, что джофуры заплатят вдвое за сведения, которые они хотели продать.
Во— первых, за указания на то, как поймать добычу, которую мы ищем, — пропавший земной корабль, который несколько лет преследуют десятки тысяч судов, ибо он — величайшая награда в Пяти Галактиках.
И во— вторых, за информацию о проклятых нашими предками г'кеках, уцелевшие остатки которых нашли здесь убежище много планетных циклов назад и избежали нашего праведного уничтожающего гнева.
Ротены и их приспешники надеялись собрать богатый урожай, продавая нам эти сведения, вдобавок к тем генетическим урывкам, которые они могли украсть на этой незрелой планете. Ситуация должна была казаться им идеальной, потому что обе стороны будут заинтересованы в том, чтобы сохранять сделку в тайне.
Так ли должна вести себя великая, возвышенная сила? Та, что поднимается над мелкими заботами обычных смертных?
Неужели богоподобные существа так легко попадутся на Удочку местных дикарей, которые простой химической взрывчаткой сумели уничтожить их погребенную станцию?
Оказались ли они такими могущественными, когда полцикла спустя мы повернули свои кольца в акте благочестивого предательства и напали на их корабль? И погрузили их в стасис не очень хитрыми средствами?
Нет, Мои кольца, такая линия рассуждений неразумна. Меня тревожит, что вы тратите наши объединенные умственные ресурсы на такой тупиковый путь.
Это отклонение — МОЖЕТ БЫТЬ, ЭТО ЕЩЕ ОДНА ТЩЕТНАЯ ПОПЫТКА ОТВЛЕЧЬ МЕНЯ ОТ ЦЕЛЕУСТРЕМЛЕННОСТИ, КОТОРАЯ И ЯВЛЯЕТСЯ МОИМ ГЛАВНЫМ ВКЛАДОМ В НАШУ ГРУДУ?
Поэтому некоторые из вас все еще пытаются цепляться за руководство вашего глупого камня, который вы называете Святым Яйцом?
Неужели эти разнородные слабые усилия направлены на еще одно восстание?
ВЫ ЕЩЕ НЕ УСВОИЛИ УРОК?
Продемонстрировать еще раз, зачем оайлие сделали таких, как Я, и назвали нас мастер-кольцами?
Оставим эти глупые рассуждения и попробуем найти альтернативное объяснение исчезновению корвета. Возможно, наш экипаж в погоне за разведывательным кораблем ротенов наткнулся на что-то другое?
Что— то гораздо более могущественное и важное?
Верно ли это? Вы и вправду не понимаете, на что я намекаю?
Нет даже догадки? Да ведь большинство обитателей Пяти Галактик, даже загадочные занги, знают корабль, который мы ищем. Корабль, который по всему известному космосу преследуют бесчисленные армады.
Вы действительно жили в изоляции, Мои древние кольца! Мои примитивные подличности. Мои временные красавицы, которые даже не слышали о корабле с экипажем из дельфинов.
Поистине это очень странно.

САРА

Сара опасалась, что без темных очков, предоставленных всадницами иллиями, она ослепла бы или сошла с ума. Нескольких случайных проблесков хватило, чтобы поразить нервы неестественными тонами, приковывавшими внимание, опасно кричащими, умоляющими сорвать защиту, посмотреть и затеряться в мире меняющегося света.
Даже в тонах сепии окружающие утесы казались таящими загадочное значение. Сара вспомнила, как легендарный Одиссей, проплывая мимо знаменитых сирен, приказал своим людям залепить уши воском, чтобы он один мог услышать призыв искусительниц, а экипаж в это время лихорадочно греб, ведя корабль мимо ярких, призывных отмелей.
Будет ли больно, если она снимет очки и посмотрит на подернутый рябью, меняющийся ландшафт? И если она застынет, не в силах двигаться, спасут ли ее друзья? Или ее мозг будет навсегда поглощен этой панорамой?
Спектральный Поток, это слепое пятно на картах Склона, упоминали редко. Даже опытные охотники, которые копьями добывают в дюнах песчаных роулов, держатся на почтительном удалении от этой ядовитой местности. Предполагается, что здесь никакой жизни нет.
Только сейчас Сара вспомнила тот день, почти два года назад, когда умирала мама в доме вблизи бумажной мельницы, а постоянное низкое гудение водяного колеса Доло казалось печальной жалобой. Сара была снаружи, но услышала, как Двер говорил об этом месте.
Конечно, ее младший брат получил специальное разрешение на то, чтобы ходить по всему Склону и за его пределами, отыскивая нарушителей Заповедей и Свитков. И Сару не очень удивило, что он побывал и в этом ядовитом месте сумасшедших красок. Но по отрывкам разговора, которые доносились в открытую дверь, выходило, что Мелина тоже видела Спектральный Поток — прежде чем вышла замуж за Нело и стала растить семью у спокойной зеленой Рони. Разговор велся не громко, скрытным тоном, и Двер впоследствии никогда о нем не говорил.
Сару тронул печальный голос ее умирающей матери: «Двер, расскажи еще об этих цветах».
Лошади, казалось, не нуждались в защите глаз, а возчики надели свою защиту привычно, с терпеливым видом, словно хорошо знакомую помеху, а не средство предотвратить ужасную опасность. Кефа, явно испытывавшая облегчение от того, что буйурский туннель кончился, что-то сказала Нули, и обе они рассмеялись — это был первый смех, который Сара услышала от иллий.
Удивление уступило место любопытству, и Сара обнаружила, что мыслит более связно и последовательно. А как же люди и народы, которые от природы не различают цвета? Эффект, по-видимому, связан не просто с изменением частоты электромагнитного спектра, и урские очки, вероятно, не просто затемняют цвета. Должен быть и какой-то другой эффект. Поляризация света? Или пси?
Реук Эмерсона заменял ему очки. Но когда он стащил симбионта и бросил незащищенный взгляд, Сара встревожилась. Эмерсон поморщился, сенсорная перенасыщенность явно подействовала на него, словно ему в глаз вонзили хунскую вилку для расчесывания. Сара направилась к нему — но этот первоначальный порыв оказался кратким. Мгновение спустя звездный человек улыбнулся ей, и во взгляде его было выражение болезненной радости.
«Ну, если ты на это способен…» — подумала она, осторожно сдвигая очки.
Прежде всего ее удивило, что боли не было. Ее зрачки приспособились, и яркое освещение оказалось переносимым.
Но зато Сара ощутила волны тошноты: мир вокруг словно перемещался и растворялся, как будто она смотрит сквозь слои накладывающихся друг на друга изображений.
Топографически эта земля представляет собой пространство слоистых лавовых потоков, выветренных каньонов и торчащих скал. Но только сейчас все это казалось холстом, на который какой-то безумный художник г'кек наложил множество слоев светящейся краски. Каждый раз как Сара мигала, изображение менялось.
Громоздящиеся утесы превращались в сказочные замки, их бьющиеся вымпелы сделаны из сверкающих обрывков раздуваемой ветром дымки.
Пыльные пространства становились мерцающими бассейнами. Реки ртути и потоки крови словно текли вверх по холмам, как несмешивающиеся жидкости.
Неустойчивый, как воспоминание, соседний утес напоминал сооружение буйурской архитектуры — шпили города Тарек, только пустые окна сменились миллионами великолепных горящих огней.
Ее взгляд переместился на пыльную дорогу, на которой пемза летела из-под колес фургона. Но в другом плане она же казалась брызгами, сделанными из бесчисленных блестящих звезд.
Затем дорога поднялась на невысокий холм, и впереди открылся самый невероятный мираж — несколько узких, похожих на пальцы долин, окруженных крутыми, словно океанские волны, стенами, застывшими в своем пенном движении. А под этими сверкающими высотами дно долин было зеленым, покрытым невозможными лугами и нелепыми деревьями.
— Кси, — счастливо объявила Кефа с акцентом, который казался Саре так странно знакомым.
И неожиданно она поняла почему!
От удивления Сара схватилась за очки и снова надвинула их на глаза.
Замки и звезды исчезли.
Но луга оставались на месте. Стали видны четвероногие фигуры, пасущиеся на настоящей траве, пьющие из очень реальных ручьев.
Курт и Джома вздохнули. Эмерсон засмеялся, а Прити захлопала в ладоши. Но Сара была слишком потрясена, чтобы издавать звуки. Ибо теперь она знала правду о южанке Мелине, женщине, которая давным-давно пришла на Рони, предположительно, из далекой Долины, и стала невестой Нело. О счастливой и эксцентричной Мелине, которая вырастила троих необычных детей под непрерывный шум дамбы Доло.
«Мама, — подумала Сара в немом изумлении. — Должно быть, это твой дом».
Несколько мидуров спустя прибыли остальные женщины-всадницы со своими урскими компаньонами, все грязные и уставшие. Прежде чем раздеться и броситься в теплый вулканический ручей под скалами, где отдыхали Сара и остальные гости, иллии распрягли верных лошадей.
Наблюдая за Эмерсоном, Сара решила, что еще один участок его искалеченного мозга остался нетронутым: звездный человек смотрел на женскую наготу нормальным оценивающим мужским взглядом.
Она подавила порыв ревности, зная, что ее фигура никогда не сравнится с этими загорелыми атлетическими телами.
Звездный человек посмотрел на Сару и покраснел — так застенчиво и глуповато, что она вслух рассмеялась.
— Смотри, но не притрагивайся, — сказала она, подчеркнуто грозя пальцем. Он мог не понять слов, но общий смысл понял.
И с улыбкой пожал плечами, словно говоря: «Кто, я? Даже и не подумаю!»
Пассажиры фургона уже выкупались, хотя и более скромно. Нагота не была повсеместным табу на Склоне. Но женщины иллии вели себя так, словно их никогда не учили или им все равно… тому, чему учат девушек о противоположном поле. У самцов Homo sapiens существуют врожденные рефлексы возбуждения, сложным образом связанные с оптическими нервами.
Возможно, это потому, что у них нет мужчин, подумала Сара. И действительно, она видела только женщин, молодых и постарше. Они работали в конюшнях и в убежищах. Были также уры из дружественного племени Улушту, они заботились о своих драгоценных стадах симл и ослов на краях оазиса. Две разумные расы не избегали друг друга: Сара видела дружеские встречи. Но в этих узких долинах у каждой была своя территория.
Улушту знали Курта и должны были проводить время во внешнем мире. В сущности, и некоторые женщины иллии, вероятно, время от времени уходили отсюда и жили среди ничего не подозревающих жителей поселков Шести Рас.
Когда Мелина пришла в Доло, у нее была хорошо разработанная легенда, рекомендательные письма и ребенок Ларк на руках. И все решили, что она пришла из Долины. Типичная организация вторичного брака.
Нело, казалось, никогда не обращал внимания на то, что у его старшего сына отец неизвестен. Мелина искусно избегала расспросов о своем прошлом.
Но сохранить такую тайну.
Улушту привели с собой пленницу. Ульгор, урскую лудильщицу, подружившуюся с Сарой в Доло, но только для того чтобы подготовить ловушку. Теперь они поменялись ролями. Сара заметила, что Ульгор своими тремя глазами в отчаянии смотрит на поразительный оазис.
Как Урунтай должны ненавидеть это место! Их предки отобрали у нас лошадей и всех их уничтожили. Урские мудрецы позже, после того как Дрейк Старший разбил Урунтай, принесли извинения. Но как можно отменить смерть?
Это невозможно. Но можно обманом избежать уничтожения. Глядя на жеребят, играющих рядом с кобылами под нависающими скалами, Сара чувствовала себя почти счастливой. Этот оазис может даже оставаться невидимым для всепроникающих взглядов звездных повелителей, скрываясь в окружающей земле иллюзий. Возможно, Кси уцелеет, когда на остальном Склоне исчезнет разумная жизнь.
Она видела, как Ульгор отвели в загон рядом с пророком пустыни Дединджером. Они не разговаривали друг с другом.
Саре нужно было только поднять глаза, чтобы за плещущимися в воде женщинами и пасущимися стадами увидеть сверкающий ландшафт, где каждая перемена освещения и каждый холм казались тысячами невероятных вещей. Земля лжи — так еще называют Спектральный Поток. Несомненно, к этому можно привыкнуть, не замечать раздражающих химер, которые никогда не бывают полезными или информативными. А может, иллии не нуждаются в снах, потому что и так каждый день погружаются в фантазии Джиджо.
Ученый в Саре задавался вопросами: одинаково ли воздействует это на все расы; как такое чудо могло возникнуть естественным путем? В Библосе ни о чем подобном не упоминается. Но когда «Обитель» покинула Землю, люди владели лишь ничтожными долями галактической информации. Возможно, это распространенный феномен, который можно встретить на многих планетах.
Но как было бы замечательно, если бы Джиджо создала нечто уникальное!
Сара смотрела на горизонт, позволяя своему сознанию создавать свободные ассоциации из сверкающих цветов, пока ее не окликнул мелодичный женский голос.
— У тебя глаза твоей матери, Сара.
Сара мигнула, оглянулась и увидела двух человек, одетых в кожаные одеяния иллий. Та, что к ней обратилась, оказалась первой увиденной здесь Сарой пожилой женщиной.
А вторым был мужчина.
Сара, мигая, встала. Она узнала этого мужчину.
— Ф-фаллон?
Он постарел с того времени, как был учителем Двера в искусстве жизни в дикой местности. Тем не менее бывший старший охотник казался бодрым и полным жизни. Он широко улыбнулся.
Она не очень тактично выпалила:
— Я думала, вы умерли!
Фаллон пожал плечами.
— Люди думают то, что им нравится. Но я никогда не говорил, что умер. — Дзенская шутка, если Сара еще что-то в этом понимает. Но тут она вспомнила, что сказала женщина Ата, хоть и заслоняла глаза рукой, казалось, привычно воспринимает яркие цвета Спектрального Потока.
— Меня зовут Форуни, — сказала она Саре. — Я старшая всадница.
— Вы знали мою мать?
Пожилая женщина взяла Сару за руку. Ее манеры напомнили Саре Ариану Фу.
— Мелина была моей двоюродной сестрой. Все эти годы я скучала по ней, хотя редкие письма рассказывали нам о ее выдающихся детях. Вы трое оправдали ее выбор, хотя изгнание далось ей нелегко. Трудно оставить наших лошадей и наши меняющиеся тени.
— Мама ушла из-за Ларка?
— У нас есть способы добиваться, чтобы рождались в большинстве девочки. Когда рождается мальчик, мы воспитываем его у наших тайных друзей на Склоне, беря вместо него девочку.
Сара кивнула. Обмен детьми для воспитания был распространенной практикой, помогая укрепить союзы поселков и кланов.
— Но мама не захотела отдавать Ларка.
— Именно. И нам все равно нужны были там агенты, а на Мелину можно было положиться. Так мы и сделали, и решение оказалось верным, но мы горевали, услышав о ее смерти.
Сара ответила на это кивком.
— Но я не понимаю, почему только женщины?
В углах у пожилой женщины глубокие морщины от постоянного прищуривания.
— Таково было требование в древности, когда тетки племени Урчачкин предложили некоторым людям и лошадям укрыться в самом тайном месте, чтобы уберечь их от Урунтая. В те ранние дни уры считали мужчин опасными — такими сильными и буйными, в отличие от их собственных мужей. Казалось, проще организовать все на основе договоренности женщин с женщинами.
К тому же подростки мальчики, как бы тщательно их ни воспитывали, в определенном возрасте склонны отвергать общественные ограничения. Со временем отдельные молодые мужчины все равно вырвались бы из царства иллий без необходимых приготовлений, и все было бы раскрыто. В своей потребности прославиться и покрасоваться они могли бы выдать нашу тайну всей Общине.
— Девочки тоже иногда ведут себя так, — заметила Сара.
— Да, но вероятность этого гораздо меньше. Подумай о твоих знакомых молодых людях, Сара. Как бы они повели себя?
Сара представила себе братьев, растущих в этом ограниченном оазисе. Ларк был бы серьезным и надежным. Но Двер в пятнадцать лет был совсем не таким, каким стал в двадцать.
— Но я вижу, здесь не только женщины.
Старшая всадница улыбнулась.
— И мы не даем обет безбрачия. Время от времени мы приводим сюда зрелых мужчин, тех, кто уже знает нашу тайну и достигает возраста, когда способен стать рассудительным, хладнокровным и надежным компаньоном, но еще сохраняет бодрую и энергичную походку.
Фаллон рассмеялся, чтобы скрыть смущение.
— Моя походка — больше не лучшая моя черта.
Форуни сжала ему руку.
— Но ты нам еще подходишь.
Сара кивнула.
— Решение, похожее на урское. — Иногда группа молодых самок, не имеющая возможности завести индивидуальных мужей, сообща пользуется одним, передавая его из сумки в сумку.
Старшая всадница иронично кивнула.
— После многих поколений мы сами стали немного урами.
Сара искоса взглянула на взрывника Курта. Тот сидел на гладком камне и внимательно изучал тщательно охраняемый текст. Джома и Прити сидели поблизости от него.
— Значит, вы отправили экспедицию за Куртом, потому что вам нужен еще один…
— Ифни, нет, конечно! Курт слишком стар для таких обязанностей, и когда мы приводим новых партнеров, то с соблюдением всех предосторожностей. Разве Курт не объяснил вам, в чем дело? Не рассказал о своей роли в настоящем кризисе? Причину, по которой мы так стремились забрать вас всех?
Когда Сара покачала головой, Форуни по-урски раздула ноздри и зашипела, как урская тетка, выведенная из себя глупым поведением подростков.
— Ну, это его дело. Я знаю только, что мы должны как можно быстрее провести вас дальше. Сегодня, племянница, ты отдыхаешь с нами. Но увы, семейным воспоминаниям придется подождать, пока чрезвычайное положение не кончится или не погубит нас всех.
Сара кивнула, мысленно смиряясь с новой поездкой верхом.
— Отсюда можно увидеть?…
Фаллон кивнул, на его морщинистом лице появилась мягкая улыбка.
— Я тебе покажу, Сара. Это недалеко.
Сара взяла его за руку, а Форуни попросила вернуться быстрей, к пиру. Сара уже чувствовала ароматы пищи, поднимающиеся от кухонного костра. Но пришлось думать о дороге. Они пересекли узкие чудесные луга, потом низкорослые кустарники, где паслись симлы, и подошли к крутому подъему между двумя утесами. Солнечный свет быстро гас, и вскоре на далеком западном горизонте стала видна меньшая луна Пассен.
Не доходя до верха подъема, Сара услышала музыку. Впереди негромко играл на дульцимере Эмерсон. Девушке не хотелось мешать ему, но ее тянуло к себе сияние, мерцающее свечение, исходящее от Джиджо и заполняющее все пространство за защищенным оазисом.
В жемчужном лунном свете местность преобразилась. Исчезли резкие кричащие тона, но оставались экстравагантные картины, возбуждающие воображение. Требовалось усилие воли, чтобы не скользнуть по склонам, не поверить в фальшивые океаны и крепости, в призрачные города и космические корабли, в мириады фантомных миров, которые создавал из опаловых лучей и теней стремящийся к образному восприятию мозг.
Фаллон взял Сару за локоть и повернул к Эмерсону.
Звездный человек стоял на скальном выступе, держал перед собой дульцимер и играл на всех его сорока шести струнах. Мелодия казалась причудливой и странной. Ритм упорядоченный, но его невозможно сдержать, он похож на серию математических уравнений, не поддающихся решению.
Силуэт Эмерсона был окружен мерцающим огнем. Звездный человек воспевал природный водоворот.
Этот огонь не был воображаемым. Не обманом глаза. Он дергался и мерцал на удалении, окаймляя очертания могучей вершины, вздымавшейся почти до самого неба.
Свежая лава.
Горячая кровь Джиджо.
Нектар обновления планеты, расплавленный и преобразованный.
Дергая за тугие струны, Незнакомец играл горе Гуэнн, пел серенаду вулкану, а тот в ответ окружал его ореолом мерцающего пламени.
Назад: ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Дальше: ЧАСТЬ ПЯТАЯ