ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ТЕЧЕНИЯ
Взгляну ли в море – вижу гниль
И отвращаю взгляд.
Смотрю на свой гниющий бриг –
Но трупы вкруг лежат.
С.Т.Колридж
Глава 14
ДЭННИ
Чарлз Дарт оторвался от поляризационного микроскопа и выругался. По привычке, которую он всю жизнь старался изжить, Чарлз с отсутствующим видом заложил руки за голову, ухватился за волосы и потянул. Этот обезьяний жест никто на корабле повторить бы не мог. Если бы Дарт заметил, что делает, немедленно прекратил бы.
Из экипажа в сто пятьдесят астронавтов только восемь на борту «Стремительного» имели руки… или выступающие наружу уши. И один из таких астронавтов делил сухую лабораторию с Чарлзом Дартом.
Дэнни Судман и в голову не приходило следить за жестами Чарлза Дарта.
Она давно перестала замечать его раскачивающуюся походку, скрипучий хохот шимпанзе или шерсть, покрывающую все тело.
– В чем дело? – спросила она. – По-прежнему неприятности с этими образцами из хоры?
Чарли кивнул, глядя на экран.
– Да.
Голос у него низкий и скрипучий. В лучшем случае похоже на речь человека, у которого гравий в горле. Если приходилось излагать сложную мысль, Дарт бессознательно начинал жестикулировать, как в юности.
– Ничего не пойму в этой концентрации изотопов, – проворчал он. – И минералы не на месте… металлоподобные без металлов, сложные кристаллы на глубине, где их не должно быть. Глупые запреты капитана Крайдайки не дают мне работать! Мне нужны сейсмическое сканирование и глубокий радар. – Он повернулся в кресле и выжидательно посмотрел на Дэнни, словно ожидал разрешения от нее.
Дэнни широко улыбнулась. Ее миндалевидные глаза забавно сузились.
– Конечно, Чарли. Почему бы и нет? Мы в искалеченном корабле на дне океана смертоносной планеты, десятки флотов высокомерных и могучих патронов сражаются за право захватить нас, а вы хотите всего лишь произвести искусственное землетрясение и распространить всюду гравитационные лучи. Замечательная мысль!
– Послушайте! У меня есть идея еще лучше. Возьмем большой лист, напишем на нем «Привет, чудища! Приходите и ешьте нас!» И станем размахивать им в поднебесье. Как?
Чарли искоса взглянул на нее и косо улыбнулся, что с ним случалось крайне редко.
– О, я обойдусь лишь несколькими маленькими сейсмографическими взрывами. Ити их даже не заметят.
Дэнни рассмеялась. Чарли хочет заставить планету звенеть, как колокол, чтобы увидеть, что у нее внутри. Маленькие-премаленькие землетрясения! Скорее взрывы в несколько килотонн! Иногда Чарли казался ей таким ограниченным, что это тревожило. Но сейчас он, по-видимому, тоже развлекался.
Чарли рассмеялся, испуская короткие хриплые раскаты, которые отражались эхом от голых белых стен лаборатории. Постучал по своему столу.
Улыбаясь, Дэнни складывала бумаги в кейс на молнии.
– Знаете, Чарли, на некотором расстоянии отсюда все время извергаются вулканы. Если вам повезет, извержение может начаться поблизости.
Чарли с надеждой посмотрел на нее.
– Вы так думаете?
– Конечно. А если ити начнут бомбить планету, чтобы добраться до нас, вы получите кучу данных, зафиксированных при близких попаданиях. Если, конечно, бомбардировки будут не настолько сильными, чтобы изучение геофизики Китрупа потеряло всякий смысл. Завидую вашему положению: и в плохом вы можете найти хорошее. А сейчас я хочу забыть о собственных исследованиях и немного поесть. Пойдете?
– Нет, спасибо. Я принес с собой. Поработаю еще немного.
– Как хотите. Но вам не помешало бы познакомиться с кораблем, вместо того чтобы сидеть все время в каюте или лаборатории.
– Я все время разговариваю с Метцем и Брукидой по видеофону, и мне совсем не нужно ходить глазеть на это детище Рюба Голдберга, которое теперь даже летать не может.
– К тому же… – подтолкнула она.
Чарли улыбнулся.
– К тому же я терпеть не могу сырость. Мне все же кажется, что вам, людям, следовало заняться собаками, после того как мы, из рода Pan, были очарованы вами. Дельфины, конечно, хороши; многие фины мои лучшие друзья.
На странно превращать их в астронавтов. И он, умудренный печалью, покачал головой. Очевидно, считал, что весь процесс возвышения на Земле проходил бы гораздо лучше, если бы им занимались шимпанзе.
– Ну, они прекрасные космические пилоты, – возразила Дэнни. – Чего стоит космический жокей Кипиру.
– Да, и посмотрите, как дергается этот фин, когда не пилотирует.
Честно, Дэнни, этот полет заставил меня задуматься, пригодны ли фины к космосу вообще. Вы заметили, как ведут себя некоторые из них с тех пор, как у нас начались неприятности? Они распустились под давлением, особенно большие стеносы Метца.
– Вы не очень милосердны, – посмеивалась Дэнни. – Никто не ожидал таких осложнений. Мне кажется, большинство финов держится великолепно. Вы только вспомните, как Крайдайки увел нас из западни у Морграна.
Чарли покачал головой.
– Не хочу. Все равно я предпочел бы, чтобы на борту было больше людей и шимпов. Шимпы всего на столетие раньше дельфинов вышли в космос. Дэнни подумала, что и через миллион лет они будут относиться к финнам покровительственно.
– Ну, что ж, если вы не идете, я ухожу, – сказала Дэнни. Она взяла свой кейс и коснулась ладонью пластины у двери. – Пока, Чарли.
Прежде чем дверь закрылась, шимп ее окликнул.
– Кстати! Если встретите Тхаата или Сахота, попросите позвонить мне.
Мне кажется, эти скрытые аномалии могут быть палеотехническими. Археологи могут заинтересоваться!
Дэнни, не отвечая, закрыла дверь. Если не отзовется, то потом она скажет, что не расслышала. Ни за что не станет разговаривать с Сахотом, что бы там Чарли не обнаружил!
И так слишком много времени отнимают у нее попытки избежать встреч с этим дельфином.
Сухие секции звездного корабля «Стремительный» обширны, хоть и используются только восемью членами экипажа. Сто тридцать дельфинов – на тридцать два меньше с момента старта с Земли – могут посещать сухое колесо только в механических устройствах – «пауках».
Некоторые помещения нельзя заполнять оксиводой или подвергать гравитационным изменениям, как в центральном стволе в свободном полете: кое-какие запасы должны оставаться сухими, кое-где ведется горячая обработка материалов при нормальной силе тяжести. И просто нужны жилые помещения для людей и шимпа.
Дэнни остановилась на перекрестке. Посмотрела вдоль коридора, в который выходили каюты людей, и подумала, не постучать ли в дверь, вторую от нее. Если Том Орли там, она смогла бы попросить у него совета, как справиться с проблемой, которая с каждый днем становится все неприятней… как устранить необычное… внимание Сахота.
Мало кто смог бы лучше Томаса Орли разобраться в поведении нелюдей.
Его официальная должность – консультант по чуждой технологии, но, совершенно очевидно, он присутствовал здесь как психолог, который должен был помочь доктору Метцу и доктору Баскин оценить работу объединенного экипажа дельфинов. Он знает китообразных и может объяснить ей, чего хочет от нее Сахот.
Том сказал бы, но…
Обычная нерешительность охватила Дэнни. Существует много причин, по которым не стоит беспокоить Тома сейчас. Конечно, то же самое можно сказать об остальном экипаже, но опыт и реноме подсказывали, что если кому-то удастся увести «Стремительный» отсюда и не дать ити захватить его, то именно Орли.
Дэнни вздохнула. Другая причина – ее смущение. Не так-то легко молодой женщине советоваться с таким человеком, как Томас Орли. Тем более просить совета насчет притязаний влюбленного дельфина.
Как бы ни был Том вежлив, он обязательно рассмеется – и попытается подавить смех. Дэнни понимала, что ситуация покажется забавной всем, кроме нее.
Дэнни быстро пошла к лифту.
«Зачем мне вообще понадобился космос? спросила она себя. – Конечно, это неплохо для карьеры. И на Земле у меня никак не складывалась личная жизнь. Но чего же я добилась? Исследование китрупской биологии не продвигается. Над планетой кружатся тысячи пучеглазых чудищ, которые хотят спуститься и захватить нас, а возбужденный дельфин пристает ко мне с предложениями, от которых покраснела бы Екатерина Великая».
Конечно, это нечестно, но разве жизнь бывает честной?
«Стремительный» является модификацией исследовательского корабля класса «Снарк». Сейчас используется мало «Снарков». Познакомившись с новейшими технологиями Библиотеки, земляне научились объединять старое и новое – древние галактические конструкции и прогрессивную земную технологию. Когда строились первые «Снарки», этот процесс только начинался.
Корабль выполнен в виде цилиндра с утолщениями на концах и выступающими из корпуса гребнями реальности – пять полос по пять гребней вдоль всего корпуса. В космосе эти гребни создают вокруг корабля поле стасиса. Сейчас это просто посадочные опоры; поврежденный «Стремительный» лежит на них в каньоне на дне чужого моря на глубине восемьдесят метров. Между третьим и четвертым рядами гребней корпус раздувался, образуя сухое колесо. В открытом космосе это колесо вращается, создавая примитивное искусственное тяготение. Люди и их клиенты научились создавать такие поля, но почти все земные корабли по-прежнему снабжены центробежными колесами. Некоторые усматривают в этом символ: земляне и их клиенты должны держаться незаметно; как подсказывают дружественные расы, эти волчата, «сироты» с Земли, отличаются от остальных.
В колесе «Стремительного» кают на сорок человек, хотя людей сейчас всего семеро и один шимпанзе. Здесь также помещения отдыха для дельфинов, бассейны, в которых можно плескаться, прыгать и предаваться сексуальным играм в свободное время.
Но на поверхности планеты колесо вращаться не может. Большая часть его помещений наклонена и неудобна. А центральный отсек корабля заполнен водой.
Дэнни поднялась в лифте по одной из спиц, соединяющих сухое колесо с центральным жестким позвоночником корабля. Этот позвоночник поддерживает открытые внутренние помещения «Стремительного». Дэнни вышла из подъемника в восьмиугольный коридор с дверьми и панелями под всеми углами и дошла до входа в центральный отсек, в пятидесяти метрах от сухого колеса по направлению к носу.
В невесомости она проплыла бы по этому коридору. Тяготение делало его странно незнакомым.
В шлюзе центрального отсека, вдоль стены в прозрачных шкафах находились космические скафандры и снаряжение для ныряния. Дэнни выбрала в своем ящике бикини, маску и ласты. В «нормальных» обстоятельствах она надела бы комбинезон, небольшой поясной ракетный двигатель и, может быть, пару широких крыльев на руки. И, прыгнув туда, могла бы долететь во влажном воздухе до любого нужного места; только, конечно, необходимо внимательно смотреть за вращающимися спицами сухого колеса.
Но теперь колесо неподвижно, а отсек заполнен чем-то влажнее воздуха.
Дэнни быстро переоделась. Потом остановилась перед зеркалом и оправилась. Она знала, что у нее хорошая фигура. Знакомые мужчины часто говорили об этом. Но чуть широковатые плечи всегда давали ей повод для недовольства.
Она улыбнулась в зеркало. Крепкие белые зубы прекрасно уравновесили темно-карие глаза.
Дэнни нахмурилась. Ямочки на щеках делают ее такой юной. Этого впечатления нужно избегать любой ценой. Она вздохнула и тщательно упрятала свои черные волосы под резиновую купальную шапочку.
Ну, с этим покончено.
Дэнни еще раз проверила замки своего кейса и вошла в шлюз. Когда она закрыла его изнутри, из отверстий в полу начала подниматься шипящая соленая вода.
Дэнни избегала смотреть вниз. Возилась с маской, закрывая лицо.
Прозрачная мембрана прилегает плотно, но пропускает воздух. Девушка несколько раз быстро и глубоко вдохнула. Многочисленные гибкие пластинки по краям маски помогали извлекать достаточно кислорода из перенасыщенной оксиводы, а маленькие экраны сонаров помогают преодолевать глухоту людей под водой.
Теплая пузыристая влага поднималась по ногам. Дэнни несколько раз поправляла маску. Локтем прижала к боку кейс. Когда вода достигла плеч, девушка погрузилась с головой, закрыла глаза и сделала несколько вдохов. Маска работала. Конечно, так было всегда. Словно дышишь густым туманом, но воздуха хватает. Чуть стесняясь этого своего ритуала и страха, Дэнни выпрямилась и ждала, пока вода скроет ее с головой.
Наконец дверь открылась, и Дэнни выплыла в большой цилиндр, где в нишах аккуратно лежали «пауки», «ходоки» и прочее дельфинье снаряжение. На полках хранилось множество небольших двигателей, которыми дельфины пользуются на корабле в невесомости. Эти двигатели позволяют совершать удивительные акробатические прыжки, но на поверхности планеты, когда почти весь корабль заполнен водой, они бесполезны.
Обычно один-два фина всегда возятся со снаряжением. Удивленная пустотой, Дэнни подплыла к отверстию в дальнем конце помещения и выглянула в центральный отсек.
Большой цилиндр достигал двадцати метров в поперечнике. Не такое внушительное зрелище, как из центра одного из космических городов в поясе астероидов Солнечной системы. Но все же первое впечатление Дэнни от корабля – обширное заполненное пространство. От центральной оси к стенам отходят длинные радиальные стойки, они обеспечивают корпусу прочность и передают энергию гребням стасиса. Между этими колоннами рабочие отсеки дельфинов, огороженные гибкой сетью.
Дельфины, даже Tursiopus amicus, не любят работать в тесных помещениях. В космосе экипаж работает в невесомости в центральном отсеке, перемещаясь во влажном воздухе с помощью двигателей. Но Крайдайки вынужден был посадить поврежденный корабль в океан. А значит, корабль пришлось затопить, чтобы дельфины могли подобраться к своим рабочим местам.
Многочисленные струйки выделяющихся пузырьков поднимались к потолку.
Воду Китрупа тщательно фильтровали, насыщали кислородом, добавляли растворители и она превращалась в оксиводу. Неодельфины генетически приспособлены к тому, чтобы дышать ею, хотя им это не очень нравится.
Дэнни растерянно осмотрелась. Куда все подевались?
Она уловила движение. Над центральным стволом-позвоночником два дельфина и двое людей быстро плыли к носу.
– Эй! – крикнула Дэнни. – Подождите!
Дельфины остановились и одновременно повернулись к ней. Люди еще несколько мгновений плыли, потом тоже остановились и оглянулись, медленно поводя в воде руками. Увидев Дэнни, один из них махнул рукой.
– Поторопитесь, почтенный биолог! – Большой серо-черный дельфин в рабочих доспехах проплыл мимо Дэнни. Второй нетерпеливо кружил вокруг. Дэнни поплыла изо всех сил.
– Что происходит? Кончился космический бой? Нас нашли?
Ей улыбался крепкий чернокожий мужчина. Его спутница, рослая красивая блондинка, нетерпеливо повернулась, когда Дэнни поравнялась с ними.
– Если бы мы ждали ити, разве не услышали бы тревоги? – Чернокожий посмеивался. Они поплыли рядом. Дэнни никак не могла добиться у Эмерсона Д'Анита, почему он культивирует шотландский акцент в разговоре?
Она обрадовалась, узнав, что на них не нападают, но в чем тогда дело?
Исследовательская группа! Она совершенно забыла о них, занятая своими проблемами.
– Джиллиан, они вернулись? Вернулись Тошио и Хикахи?
Женщина грациозно повернулась; Дэнни всегда завидовала этой неосознанной грации движений ее длинных рук и ног. Низкий альтовый голос хорошо слышался и в воде. Лицо у нее было мрачное.
– Да, Дэнни, они вернулись. Но четверо из них мертвы.
Дэнни ахнула. Она с усилием сдержалась.
– Мертвы? Как?.. Кто?..
Джиллиан Баскин не уменьшила скорости и бросила через плечо:
– Пока не знаем… Когда Брукида вернулся, он упомянул Фиппита и Сассию… и сказал, что другие тоже выброшены на берег и, возможно, погибли.
– Брукида?..
Эмерсон подтолкнул ее локтем.
– А вы где были? Об этом объявили несколько часов назад, когда он только появился. Мистер Орли взял старину Ханнеса и двадцать финов, чтобы отыскать Хикахи и остальных.
– Я… наверное, спала. – Дэнни мысленно пообещала себе разорвать в клочья одного шимпанзе. Почему Чарли не сказал ей, когда она пришла в лабораторию? Наверное, сам забыл. Когда-нибудь она придушит шимпа из-за его индивидуализма.
Доктор Баскин уплыла вперед с двумя дельфинами. Она почти такой же хороший пловец, как Том Орли, и никто из остальных людей на борту не догонит ее, когда она торопится.
Дэнни повернулась к Д'Аниту.
– Расскажите мне!
Эмерсон быстро пересказал сообщение Брукиды – о водоросли-убийце, об упавшем горящем космическом корабле и об огромных волнах. Они вызвали приступ «лихорадки спасения».
Дэнни была ошеломлена услышанным, особенно ее потряс молодой Тошио.
Совершенно не похоже на него. Он, единственный на борту, казался моложе ее. И выглядел более одиноким. Гардемарин ей нравился, и она надеялась, что он не погибнет, пытаясь стать героем.
Эмерсон поделился с ней последними слухами: о спасении на острове в бурю и об аборигенах, пользующихся орудиями.
Дэнни даже перестала грести.
– Або? Вы уверены? Туземные предразумные? – Она стояла в воде, глядя на чернокожего инженера.
Они были в десяти метрах от носового выхода из центрального отсека.
Доносилась какофония щелканья и свиста.
Эмерсон пожал плечами; его фигура окуталась мириадами пузырьков. – Дэнни, почему бы нам не войти и не узнать лично? Пока я слышал только сплетни. Теперь они уже прошли деконтаминацию.
Неожиданно послышался высокий звук работающих двигателей: показалось трое саней. Они обогнули Дэнни и Д'Анита, прежде чем те смогли пошевелиться, и унеслись, оставляя за собой пенный след.
К каждым саням в пластиковом коконе был прикреплен раненый дельфин. У двоих были страшные, грубо перевязанные разрезы на боках. Дэнни удивленно замигала, узнав в одном дельфине Хикахи, третьего офицера «Стремительного».
Санитарные сани круто повернули в центре отсека и направились к боковому выходу. На третьих санях, вцепившись в поручень, висела та самая блондинка, которая плыла с ними. Свободной рукой она прижимала диагностический монитор к боку другого раненого дельфина.
– Теперь понятно, почему Джиллиан так торопилась. С моей стороны было глупо задерживать ее.
– Не беспокойтесь. – Эмерсон взял ее за руку. – Для этих ран не нужен хирург-человек. Маканай справится с помощью противоядий.
– Но могут быть биохимические повреждения… яд… Я могу помочь.
Она повернулась, собираясь уплыть, но инженер удержал ее.
– Вас позовут, если Маканай и фем-мистеру Баскин понадобится помощь.
И думаю, вы не захотите пропустить новости, связанные с вашей специальностью.
Дэнни посмотрела вслед санитарным саням, потом кивнула. Эмерсон прав. Если она понадобится, вызов по интеркому разыщет ее повсюду и за ней пришлют сани. Они вместе с инженером подплыли к переднему выходу и оказались в помещении, полном мелькающих серых тел и пузырей.
Шлюзы на носу «Стремительного» были главной связью с внешним миром.
Цилиндрические стены помещения покрыты шкафами с «пауками», санями и другим снаряжением, которое может понадобиться выходящим из корабля.
Впереди виднелись три больших воздушных шлюза.
Справа и слева много места занимают скиф и баркас. Нос каждого маленького космического корабля почти касается диафрагмы, которая может выпустить его в воздух, в воду или в вакуум – куда потребуется.
Корма скифа почти касается стены двадцатиметрового помещения, а корма большего по размерам баркаса исчезает в специальном рукаве внутри корпуса «Стремительного», среди путаницы коридоров и кают.
Вверху третье место стоянки пустует. Капитанская гичка погибла в странном инциденте несколько недель назад вместе с десятью финами в районе, который Крайдайки назвал Мелким скоплением. Эта потеря, понесенная в ходе исследования брошенного флота, не сходила с уст последнее время.
Дэнни схватила Д'Анита за руку: мимо проплыли еще одни белые санитарные сани. Запечатанные зеленые мешки были привязаны к их корме.
Бутылкообразная форма мешков не оставляла сомнений в содержимом.
«Маленького мешка нет, – подумала Дэнни. – Значит ли это, что Тошио жив?» И тут она увидела у деконтаминационного выхода молодого человека в окружении дельфинов. – Тошио! – воскликнула она облегченно. И заставила себя продолжать более спокойно:
– А рядом с ним – Кипиру? – Она указала.
Д'Анит кивнул.
– Да. Они вроде здоровы. Я думаю, Хист-та унесло течением. Какой стыд. Мы с ним дружили. – Деланная картавость Эмерсона исчезла, когда он заговорил о погибшем друге.
Он всмотрелся в толпу.
– Как вы думаете, можно найти официальный предлог, чтобы подплыть поближе? Большинство финов уступят нам дорогу просто по привычке. Но Крайдайки – совсем другое дело. Хоть мы и патроны, он нас взгреет, если решит, что мы бездельничаем и мешаем.
Дэнни как раз об этом подумала.
– Предоставьте это мне. – Она провела его через возбужденную толпу, время от времени касаясь плавников, чтобы пройти. Фины при виде двух людей отплывали в сторону.
Дэнни смотрела на щелкающую свистящую толпу.
«Не может ли здесь быть Томаса Орли? – подумала она. – Он, и Ханнес, и Тшут участвовали в спасении. Почему же я его не вижу? Мне нужно срочно поговорить с ним».
Тошио выглядел очень усталым. Только что выйдя из деконтаминации, он разговаривал с Крайдайки и раздевался. И скоро остался в чем мать родила, не считая маски. Клочья синтетической кожи покрывали его руки, горло и лицо. Поблизости плавал Кипиру. На истощенном дельфине был дыхатель, надетый, должно быть, по настоянию врача.
Неожиданно зрители, мешавшие Дэнни смотреть, начали расплываться.
…толпа зевак…
прекратите подглядывать!
Да отыщет вас сеть Ики –
вы не работаете и не стремитесь к цели.
Дэнни и Эмерсон закачались в воде из-за внезапно разбегающихся китообразных; через несколько мгновений толпа поредела.
– Не вынуждайте меня повторять, – сказал Крайдайки вдогонку убегающим. – Здесь все сделано. Мыслите ясно и занимайтесь своей работой.
С десяток финов – персонал шлюза и помощники капитана – остались.
Крайдайки повернулся к Тошио.
– Ну, маленький Гроза Акул, заканчивай свой рассказ.
Юноша покраснел, смущенный почетным титулом. Он с трудом поднял отяжелевшие веки и попытался принять стандартную стойку в течении.
– Я уже все рассказал, сэр. Мистер Орли и Тшут сообщили мне свои планы. Если корабль ити пригоден к использованию, они пришлют сани с отчетом. Если же нет, вернутся как можно незаметнее и привезут все, что раздобыли.
Крайдайки слегка шевелил нижней челюстью.
– Рискованная игра, – заметил он. – Им придется целый день добираться до корпуса. Может пройти несколько дней без контакта…
Из его дыхала поднимались пузыри.
– Ну хорошо. Отдохни, потом вместе поужинаем. Боюсь, что за жизнь Хикахи, а может, и нас всех, мы заплатим допросом, которому тебя бы и враги не подвергли.
Тошио устало улыбнулся.
– Я понимаю, сэр. Счастлив предоставить вам информацию, только сначала поем… и немного просохну!
– Договорились. До встречи! – Капитан кивнул и повернулся, чтобы уплыть.
– Капитан, прошу прощения! Могу я сказать слово?
Этот музыкальный голос принадлежал большому самцу-дельфину с пятнистой серой расцветкой, стеносу. Доспехи на нем гражданские, без тяжелых рук-манипуляторов, которые надевают постоянные члены экипажа.
Дэнни захотелось спрятаться за Эмерсоном Д'Анитом. Она не заметила в толпе Сахота, пока он не заговорил.
– Прежде чем вы уйдете, сэр, – продолжал дельфин небрежным тоном. – Прошу вашего разрешения отправиться на остров, на который выбросилась Хикахи.
Крайдайки с помощью ударов хвостового плавника изогнулся и посмотрел на говорящего. И скептически сказал:
– Говорящий-с-Расами, это не рыбный бар, – этот остров, где можно исправить ошибку поэзией. Раньше ты не был храбрецом. Что же случилось?
Сахот лежал неподвижно. Несмотря на свою неприязнь к гражданскому специалисту, Дэнни сочувствовала ему. Сахот отказался идти на обследование брошенного флота с обреченной группой, тогда его поступок не вызывал восхищения. Он вел себя как примадонна.
И однако оказался прав. Капитанская гичка и десять лучших членов экипажа были потеряны, и среди них второй офицер «Стремительного».
Цена этого жертвоприношения – трехметровая труба из незнакомого металла, изрытая ямками от столкновений с метеоритами за прошедшие эпохи.
Ее обнаружил лично Томас Орли. Джиллиан Баскин забрала эту запечатанную находку, и, насколько знала Дэнни, ее больше никто не видел. Вряд ли это компенсирует потери.
– Капитан! – обратился Сахот к Крайдайки. – Я думаю, что даже Томас Орли не смог все тщательно исследовать. Он отправился к потерпевшему крушение кораблю, но мы должны подумать и об острове.
Нечестно! Дэнни готова заняться этим. Как профессионал, она должна была заявить…
– Правда, капитан, – продолжал Сахот, – у нас нет задачи важнее!
Конечно, после спасения из западни и передачи сообщений на Землю. Вот наш долг. Крайдайки колебался. Он, очевидно, готов был откусить Сахоту грудной плавник. Сахот словно гарпуном его ударил – произнес слово «долг» и задал вопрос-загадку. Капитан бил хвостом, испуская серию низких сонарных щелчков, словно тиканье часов. Глаза его впали и потемнели.
Дэнни не стала ждать, когда капитан отгадает загадку.
– Або! – воскликнула она.
Крайдайки повернулся и посмотрел на нее. Дэнни вспыхнула: она почувствовала как ее охватывает звуковая волна. Она знала, что эти волны проникают в ее внутренности, сообщают, чем она позавтракала. Крайдайки пугал ее. Она не чувствовала себя патроном этого умного дельфина.
Капитан развернулся и подплыл к Тошио.
– Артефакты, которые отобрал Томас Орли, по-прежнему у тебя, юный охотник?
– Да, сэр, я…
– Пожалуйста, передай их биологу Судман и Говорящему-с-Расами Сахоту.
Отдохнув, забери их вместе с рекомендациями специалистов. Я сам осмотрю их за ужином.
Тошио кивнул. Капитан повернулся к Дэнни.
– Прежде чем я дам разрешение, вы должны подготовить план. Мы сможем оказать вам лишь небольшую помощь, и при малейшей опасности вы будете отозваны. Согласны?
– Д…да… нам понадобится моноволоконный кабель для связи с компьютером корабля и…
– Обговорите это с Кипиру, прежде чем он уйдет отдыхать. Он придумает что-нибудь, приемлемое с точки зрения военного.
– Кипиру? Но я думала… – Дэнни посмотрела на молодого дельфина и проглотила чуть не сорвавшуюся с языка бестактность. Пилот казался очень недовольным.
– У меня есть для этого причины, фем-сэр. Как пилот он пока не очень нужен. Могу освободить его от работы здесь, чтобы он был вашим помощником… если приму ваш план.
Кипиру отвел взгляд. Тошио положил руку ему на гладкий бок. Это что-то новое. Дэнни раньше они не казались друзьями.
В ярком свете отсека сверкнули зубы Крайдайки.
– Еще соображения есть?
Все молчали.
Крайдайки забил хвостом и свистнул – команда прекратить разговор.
Изогнулся и поплыл мощными гребками. Помощники последовали за ним.
Кипиру подождал, когда капитан скроется из виду. Потом обратился к Дэнни и Сахоту.
Готов к вашим услугам, найдете меня –
В моей каюте плавающим и дышащим –
После того как провожу на отдых Тошио…
Тошио улыбнулся, когда Дэнни приобняла его. Потом повернулся и уплыл, положив руку на спину Кипиру и не обгоняя медлительного дельфина.
Тут раскрылась дверь одного из лифтов, и из трубы вылетела желто-голубая фигура. Веселый гул заполнил отсек: второй гардемарин корабля обогнул Кипиру и юношу, поплыл, сужая круги, возбужденно болтая.
– Думаешь, Тошио дадут поспать? – спросил Эмерсон.
– Конечно, нет, если Акки заставит его повторить рассказ. Это затянется до самого ужина с капитаном. – Дэнни завидовала прочным дружеским отношениям Тошио и Акки. Она смотрела, как смеется юноша, ускользая от друга; наконец они исчезли в трубе.
– Ну, сестренка, – улыбнулся Эмерсон Д'Анит Дэнни, – похоже, в вашем распоряжении группа ученых. Поздравляю.
– Еще не решено, – ответила она. – К тому же командовать будет Кипиру.
– Кипиру будет заниматься только военными делами. Это меня немного смущает. Не понимаю, чего добивается Крайдайки, давая это задание, несмотря на его поведение в последнее время. Наверно, это его способ привести беднягу в себя.
Дэнни согласилась, хотя это показалось ей несколько жестоким.
Неожиданно она почувствовала, как что-то гладкое прикоснулась к ее бедру. С криком обернулась, схватившись за горло, и вздохнула, увидев антрополога-неодельфина Сахота. Стенос криво улыбнулся. Сверкнули его острые зубы.
У Дэнни заколотилось сердце.
– Выдох акулы! Сочинитель частушек! Занимайся любовью с грязными пробирками! – Голос ее дрожал.
Сахот отплыл, удивленный. Очевидно, не ожидал, что Дэнни так разнервничается.
– Ах, Дэнни, – вздохнул Сахот. – Я только пытался поблагодарить вас за помощь с Крайдайки. Видимо, ваши чары действуют на него сильнее моих аргументов. Простите, если я вассс испугал.
Дэнни фыркнула на эту двусмысленность. Но все же она сильно разволновалась. Пульс ее медленно приходил в норму.
– …Неважно. Больше не подкрадывайтесь ко мне так!
Даже не оборачиваясь, она чувствовала, как за ее спиной широко улыбается Эмерсон Д'Анит.
«Мужчины! – подумала она. – Они когда-нибудь взрослеют?»
– Гм, Дэнни. – Голос Сахота звенел, как струнное трио. – Если мы вместе с экспедицией отправимся на остров, нужно обсудить один небольшой вопрос. Будете ли вы неподкупны и позволите Крайдайки предвзято выбрать научного руководителя? Или дадите мне шанс? Может, мы посостязаемся?
Д'Анит кашлянул. Отвернулся и прочистил горло.
Дэнни покраснела.
– Пусть капитан решает, как лучше. К тому же… Я не уверена, что нужно отправляться нам обоим. Чарли говорил мне, что вас может заинтересовать его анализ образцов вещества коры… в верхних слоях есть следы палеотехнологии. Вам надо быстрее увидеться с ним.
Глаза Сахота сузились.
– Эт-то интересссно. Я считал, что планета не возделывалась слишком долго и никаких следов палеотехнологии не сохранилось.
Но тут же уничтожил надежды Дэнни.
– Увы. Останки древних цивилизаций Китрупа и вполовину не так важны, как контакты с предразумными. Надо, чтобы вы, люди, имели права на них. И у нас, финов, могут появиться новые двоюродные братья еще до окончания работы с неособаками! Да поможет небо этим беднягам, если до них доберутся банду, соро или им подобные!
– И еще мы сможем лучше узнать друг друга… как профессионалы, разумеется.
Эмерсон Д'Анит снова кашлянул.
– Я слишком надолго оторвался от ремонта, ребята, – сказал он. Снова вернулась его картавость. – Мне пора к двигателям, а вы обсуждайте свои планы.
Д'Анит едва сдерживал ухмылку. Дэнни поклялась отомстить ему.
– Эмерсон! – прошипела она.
– Да, девочка? – Он невинно взглянул на нее.
Она наградила его свирепым взглядом.
– О… готова поручиться, что в вас нет ни капли кельтской крови!
Темнокожий инженер улыбнулся ей.
– Как, разве вы не знаете? Все шотландцы – инженеры, а все инженеры – шотландцы. – Он махнул рукой и уплыл, прежде чем Дэнни нашлась, что ответить.
«Черт возьми!» – про себя выругалась она. Ее подвел языковой барьер!
Когда Д'Анит исчез, Сахот подплыл ближе.
– Может, начнем планировать нашу экспедицию? – Его дыхало оказалось рядом с ее ухом.
Дэнни вздрогнула. Неожиданно она заметила, что все исчезли. Сердце Дэнни забилось быстрее, словно в маску перестало поступать достаточно воздуха.
– Не здесь! – Она отвернулась и поплыла. – Пойдем в офицерскую кают-компанию, где оборудование… и воздушные пузыри. Там человек может дышать!
Сахот держался в опасной близости от нее.
– Дэнни… – сказал он, но не стал настаивать. Напротив, запел негромкую атональную мелодию на каком-то малоизвестном диалекте тринари.
Невольно Дэнни заслушалась. Странная и необыкновенно красивая мелодия. И лишь через несколько минут стало ясно, что она к тому же и неприличная.
Глава 15
СТЕНОС
Моки, Срика-пол и Хакукка-джо проводили свободное от вахты время, как всегда в последними недели – жалуясь.
– Он сегодня опять был в моей секции, – ворчал Срика-пол, – совал свое рыло в работу. Думает, что все его действия – тайна, но все засвечивает своим кининкским звукоэхом.
Моки кивнул. Невозможно было не понять, кто такой «он».
Вечно кричит – вечно ворчит
Слагает, слагает свои ритмы
А дельфины качают хвостами
Восхищаются его логикой
Хакукка-джо поморщился. Моки редко говорит на англике, а его тринари слишком близкое к праймалу. Это неприлично.
Но Срика-пол, очевидно, согласен с Моки.
– Все эти турсиопы преклоняются перед Крайдайки. Подражают ему, стараются вести себя так, будто посвящены в логику кининка! Даже половина наших стеносов им очарована!
– Ну, если он уведет нас отсюда живыми, я прощу ему даже эти назойливые проверки, – заметил Хакукка-джо.
Моки покачал головой.
Живыми! Живыми!
В глубокие воды!
Следуйте, следуйте
За предводителем с острыми зубами!
– Потише! – Хакукка-джо развернулся и прислушался к отголоскам эха от стен помещения для отдыха. У кухонных машин виднелось несколько дельфинов. Они как будто не слышали. – Следи за своими словами! У нас и без того хватает неприятностей. Тебя обвинят в мятежных разговорах! Я слышал, как доктор Метц расспрашивал Такката-Джима о тебе!
Моки вызывающе ухмыльнулся. Срика-пол одобрил его невысказанное замечание.
– Метц ничего не сделает, – сказал Срика. – Ведь половина стеносов на борту подобрана им лично. Мы его дети. Теперь, когда Орли и Тшут отсутствуют, Хикахи в лазарете, нужно следить только за главным ослом!
Хакукка-джо испуганно огляделся.
– И ты тоже? Слушай, потише! Вон плывет Кта-Джон!
Остальные двое повернулись в ту сторону, куда он показал. Большой неодельфин направлялся к ним. Другие дельфины, поменьше, торопливо уступали ему дорогу.
– Ну и что? Он один из нас! – неуверенно сказал Срика-пол.
– Он еще и боцман! – горячо возразил Хакукка-джо.
– Но он тоже не любит ослов-турсиоп! – вмешался Моки на англике.
– Может быть, но держит это при себе. Он знает, как люди относятся к расизму.
Моки оглянулся. Этот дельфин, как и многие другие, суеверно боится патронов. Моки негромко произнес на тринари:
Спроси чернокожих –
Спроси коричневых и желтых людей
Спроси китов –
О расизме человека!
– Но это было давно! – выпалил Хакукка-джо, немного шокированный. – И у людей не было тогда патронов!
– Вот именно… – сказал Срика-пол несколько неуверенно.
Они замолчали при приближении Кта-Джона. Хакукка-джо почувствовал холодок страха при виде боцмана. Кта-Джон – трехметровый гигант, шире двух человек в обхвате. У него тупой бутылкообразный нос, и расцветка не пятнистая, как у остальных стеносов на борту, а с глубокими переходами цвета. Говорят, Кта-Джон – один из «особых» дельфинов доктора Метца.
Гигант приблизился и выдохнул множество пузырей. В раскрытой пасти показались ряды острых зубов. Остальные почти инстинктивно приняли позу покорности, отведя глаза, закрыв пасти.
– Я слышал, тут недавно дрались, – произнес Кта-Джон на подводном англике. – К счастью, мне удалось подкупить старшего боцмана С'тату редкой чувствительной лентой, и он согласился не докладывать капитану. Надеюсь, стоимость ленты покроет кто-нибудь из заинтересованных…
Моки раскрыл было пасть, но Кта-Джон оборвал его:
– Никаких объяснений! С'тата вправе обвинить тебя. Ты укусил его сзади!
Пусть посмеет! Пусть посмеет!
Трусливая турсиопа!
Пусть посмеет…
Моки не успел закончить, как Кта-Джон ударил его. Он отлетел на несколько метров, извиваясь от боли. Кта-Джон подплыл к нему и негромко сказал:
– Ты тоже турсиопа! Так в Библиотеке зарегистрирован весь наш вид!
Tursiopusss amicusss… «Дружественные бутылконосые». Спроси доктора Метца, если не веришь. Ты позоришь всех, имеющих гены стеносов, на борту… помощника капитана Такката-Джима и меня самого, например, – тем, что ведешь себя, как животное, и я покажу тебе, что такое дружественные бутылконосые! Я сделаю из твоих кишок снасти!
Моки задрожал и отвернулся, крепко сжав челюсти.
Кта-Джон окинул фина презрительным всплеском сонара, повернулся и взглянул на остальных. Хакукка-джо и Срика-пол притворились, что наблюдают за яркими декоративными гарибальди и морскими ангелами, которым позволялось жить в центральном отсеке. Хакукка-джо негромко свистнул.
– Перерыв заканчивается! – рявкнул боцман. – Возвращайтесь к работ-те! А ненавистью своей упивайтесь в личное время! – Он повернулся и уплыл, а возникшая при этом волна чуть не перевернула остальных.
Хакукка-джо посмотрел ему вслед и испустил долгий неслышный вздох.
"На время поможет, – думал Кта-Джон, торопясь на свой пост в грузовой секции. – Теперь Моки будет поспокойнее. Лучше бы он не выставлялся.
Меньше всего ему и Такката-Джиму нужны сейчас проявления расизма и подозрительности. Ничто так не объединит людей, как эти проявления.
Да и Крайдайки обратит внимание. Такката-Джим настаивает, чтобы мы позволили капитану еще раз попробовать благополучно вернуть нас домой.
Ну хорошо, я могу подождать.
А если у капитана не получится? Что если он будет продолжать требовать от экипажа самопожертвования? Мы ведь не нанимались в герои.
В таком случае кто-то обязан предложить альтернативу. Такката-Джим пока упрямится, но это ненадолго".
Когда наступит время, им понадобится поддержка кого-то из людей, а расизм Моки может помешать. Кта-Джон решил внимательно наблюдать за стеносом, чтобы в случае чего склонить его к покорности.
Хотя как приятно было бы со временем отгрызть хвост какой-нибудь проклятой трусливой лицемерной турсиопе!
Глава 16
ГАЛАКТЫ
– Возрадуйтесь! – напевал четвертый Брат Эбеновых Теней. – Возрадуйтесь: пятый спутник маленькой пыльной планеты завоеван!
Братья Ночи доблестно сражались за этот камень преткновения, здесь они установят свою неодолимую мощь и сотрут с лица неба всех еретиков и осквернителей. Спутник предопределяет овладение добычей! Она будет принадлежать им, и только им!
Ни один спутник в системе Ктсимини не обладает такими свойствами, как этот: кора почти на один процент состоит из недоступного. Уже тридцать кораблей Братьев высадились на него и приступили к созданию Оружия.
Как всегда, ключ дала Библиотека. Циклически оглядываясь назад, четвертый Брат Эбеновых Теней наткнулся на смутное упоминание изобретения, которое использовалось в войне двух давно исчезнувших рас. Полжизни он выяснял подробности, потому что Библиотека – это настоящий лабиринт. Но теперь он получит свою награду!
– Возрадуйтесь! – Возглас отдавался гулким эхом. Это был гимн торжества, он должен быть услышан, и действительно, кое-кто из сражающихся заметил, что в углу системы Ктсимини происходит нечто необычное. Самая яростная схватка развернулась у стратегически важного газового гиганта и у самого Китрупа, но кое-кто начал посылать разведчиков, чтобы выяснить, что задумали Братья Ночи.
– Пусть приходят и смотрят! Теперь уже все равно!
Какое-то время за ними следил корабль соро. Может, догадался об их цели?
– Никогда! Упоминания весьма неконкретны! Наше новое оружие слишком долго пролежало незамеченным в пыльных архивах. Они начнут догадываться, когда эта луна задрожит на пятнадцатом уровне вероятности и будет посылать волны, которые разнесут на клочки их флоты. Тогда их корабельные Библиотеки, конечно, вспомнят, но будет уже поздно!..
Брат Эбеновых Теней следил в пространстве, как завершается сооружение генератора и корабли посылают в него свою объединенную энергию. Он чувствовал, как возникает волна…
– Что они делают? Что делают эти презираемые прародителями соро?..
Инструменты показывали, что Братья Ночи не одни на пятнадцатом уровне! От корабля соро донеслась волна, слабое эхо того, что происходило на спутнике.
И пятнадцатый уровень начал действовать. Невероятно, но он действовал в ритме, заданном соро!
Братья на поверхности старались перекрыть свой сигнал, но было уже слишком поздно! Маленькая луна задрожала и начала раскалываться.
Разлетелись огромные скалы, разбивая на своем пути корабли.
– Как они узнали? Откуда?..
И тут Брат Эбеновых Теней понял. Давным-давно, когда он только начинал свои поиски нового оружия, ему здорово помогал библиотекарь… пила. Он всегда давал очень полезные советы, добывал ссылки. Тогда Брат не придал этому значения. Библиотекари и должны помогать, сохраняя нейтралитет.
– Но пила – клиенты соро… – понял Брат. – Крат знала все заранее…
Он отдал приказ уцелевшим кораблям укрыться.
– Это только небольшая задержка. Мы еще посмотрим, кто пленит землян!
Маленькая луна продолжала рассыпаться.
Глава 17
ТОМ ОРЛИ
Ханнес Свесси лежал ничком на тяжелых рабочих санях рядом с Томасом Орли. Худой лысеющий инженер жестом указал на корпус потерпевшего крушение корабля.
– Теннанинский корабль, – сказал главный инженер. – Несомненно, сильно поврежден. Видите? Никаких якорей объективности, только проекторы стасиса на главном гребне. Теннанинцы очень боятся изменять реальность.
Этот корабль не предназначен для использования вероятностного двигателя.
Определенно, теннанинец или их клиент или союзник.
Дельфины кружили поблизости, по очереди пользуясь воздушными пузырями под санями, и испускали негромкие сонарные щелчки, поглядывая на гигантский наконечник стрелы под собой.
– Я думаю, вы правы, Ханнес, – сказал Том. – Это бегемот.
Поразительно, но корабль не раскололся. Падая в океан на скорости в пять Махов, он отскочил от двух островков, оставив на них заметные впадины, и провел глубокую борозду на океанском дне прежде чем застрял в пеларгической грязи, чуть-чуть не столкнувшись с крутым утесом. Стена утеса казалась непрочной и опасной. Еще один толчок, несомненно, обрушит ее, и корабль будет полностью погребен.
Орли знал, что это чудо объясняется свойствами стасисных щитов теннанинца. Даже погибая, теннанинский корабль продолжал бороться. В баталиях эти корабли неповоротливы, медлительны, но уничтожить их полностью так же трудно, как тараканов. Степень повреждений пока трудно определить. Глубже приповерхностных слоев океана становилось темно. Фины не могли включить дуговые лампы, пока Тшут не убедится, что это безопасно. К счастью, корабль лежит неглубоко, чтобы к нему можно было спускаться, но в то же время достаточно глубоко, чтобы не увидеть его сверху.
Розовобрюхая бутылконосая самка дельфина подплыла к саням. Задумчиво повела мордой.
– Поразительно, верно, Том? – сказала она. – Он должен бы разбиться на миллиард кусков. На этой глубине голоса финов звучали удивительно ясно. Всплески пузырей из дыхал и щелчки сонаров вместе с телодвижениями позволяли произносить сложные фразы. Для человека, живущего на суше, подводная речь неодельфинов похожа скорее на звуки настройки оркестра авангардистов, чем на производное английского языка.
– Вы думаете, мы сможем им воспользоваться? – спросил офицер-дельфин.
Орли снова посмотрел на корабль. Очень вероятно, что воюющие над Китрупом не заметили, куда упала стрела. У него уже появилось несколько смутных идей. Одна из них может оказаться достаточно смелой, неожиданной – и безумной, чтобы осуществиться.
– Давайте осмотрим его получше, – предложил он. – Я думаю, нужно разбиться на три группы. Первая будет проверять все источники излучения, особенно вероятностного, пси и нейтрино, и обезвреживать их. А также поищет оставшихся в живых, хотя это и кажется маловероятным.
Свесси фыркнул, глядя на корпус. Орли продолжал:
– Вторая группа будет отбирать все полезное. Ее возглавит Ханнес вместе с Ти-Тча. Они поищут монополи и очищенные металлы, которые мог бы использовать «Стремительный». Если повезет, могут отыскать заменители колец, которые нам так нужны. С вашего разрешения, Тшут, я возьму группу три. Мне нужно проверить целостность корабля и осмотреть окрестности.
Тшут согласно щелкнула челюстями.
– У вас хорошая логика, Том. Так и сделаем. Я оставлю у саней Лаки Ка на всякий случай. Остальные немедленно разобьются на группы.
Орли схватил грудной плавник Тшут, когда она уже собиралась высвистывать приказ.
– Пожалуй, лучше всем надеть дыхатели. Конечно, будет трудно общаться на англике, но я предпочитаю это. Иначе все начнут подниматься за воздухом, а при этом можно пораниться.
Тшут поморщилась, но отдала приказ. В отряд входили дисциплинированные дельфины, отборные члены экипажа «Стремительного», так что они только немного поворчали и негодующе выпустили несколько струй пузырей, надевая воздушные шланги.
Том слышал о существовании дыхателей, в которых подача воздуха происходила без помех для речи. Если бы было время, он попробовал бы соорудить такой. Ему нетрудно говорить на тринари, но по опыту он знал, что финам трудно передавать технические сведения; они могут это делать только на англике.
Старый Ханнес ворчал. С неприкрытым недовольством он передавал дыхатели. Конечно, главный инженер тоже владеет тринари, но для него трехступенчатая логика этого языка затруднительна. К тому же он бездарный поэт. И, конечно, его не привлекала перспектива высвистывать плохо срифмованные технические подробности.
Отряд уменьшился. Несколько отобранных офицеров и членов экипажа вернулись на корабль, сопровождая Тошио, Хикахи и остальную добычу волн. В отряде оставалось меньше двадцати финов. Если возникнет опасность, им придется выкручиваться самостоятельно. Помощь со «Стремительного» вовремя не придет.
"Хорошо бы Джиллиан была здесь, – размышлял Том. Конечно, осмотр кораблей чужаков не ее дело, но она знает финов и сможет справиться с ними, если ситуация того потребует.
Правда, у нее хватает работы на борту. Она пытается решить загадку миллиардолетней мумии, существование которой вообще непонятно. А в случае чрезвычайных происшествий Джилл единственная на борту, исключая, возможно, Крайдайки, знает о существовании компьютера Нисса и понимает, что его интерпретация данных обойдется им слишком дорого".
Том улыбнулся: он поймал себя на том, что опять пытается оправдаться.
Да, существуют причины, согласно логике которых мы должны тут оказаться вдвоем. Прими это как должное. Выполняй свою работу, и, может быть, через несколько дней вернешься к ней.
Когда они встретились будучи еще подростками, не возникло и тени сомнения, что они – подходящая пара. Он иногда гадал, не запланировано ли это заранее подбором соответствующих гамет, чтобы две растущие зиготы потом так превосходно совпали – вплоть до простейшей телепатии, которой они обладают.
Вероятно, это счастливый случай. Планирование человека генетически очень ограничено – законом и обычаем. Но случай это или нет – Том был благодарен. Работая агентом Совета Земли, он понял, что вселенная полна опасностей и разочарований. Слишком редко у разумных – даже приспособленных для этого – встречается любовь.
Как только дыхатели были распределены, Том с помощью санных микрофонов усилил свой голос.
– Теперь запомните: хотя все галактические технологии основаны на данных Библиотеки, это собрание настолько огромно, что в корпусе корабля может оказаться любая машина. Ко всему относитесь как к западне, пока не поймете назначение и не убедитесь в безопасности.
– У группы один – после того, как корабль замолчит, – главная цель – найти боевой компьютер. В нем может храниться запись о развертывании боя наверху. Возможно, это ценная для капитана информация.
– И все ищите иероглиф Библиотеки. Если увидите этот символ, пожалуйста, отметьте место и сообщите мне. Мне хотелось бы взглянуть на их микроветвь.
Он кивнул Тшут.
– Согласны, лейтенант?
Четвертый офицер «Стремительного» щелкнула челюстью и кивнула. Она оценила вежливость Орли, но скорее откусила бы себе хвост, нежели не согласилась бы с каким-нибудь его предложением. Экспедиция на «Стремительном» – первая, которой командуют дельфины. Однако, в самом начале было ясно, что некоторые люди присутствуют на борту в качестве патронов. Она произнесла на тринари:
Группа один, со мной, –
Мешаем слушающим вверху
Группа два, со Свесси, –
Отыскиваем сокровища
Группа три, с Орли, –
Осуществляем его планы
Не оставляйте ничего земного –
Не выдавайте наше присутствие
Если вынуждены испражняться –
Уберите за собой
Вначале думайте, потом действуйте
И пусть ваша логика будет ясна и страстна.
А теперь, экипаж «Стремительного», –
За работу!
Все три группы строго по порядку разошлись. Минуя сани Орли, они делали в воде «бочку». И во исполнение его приказа слышалось только быстрое щелканье сонаров китообразных.
Орли подвел сани на сорок метров к корпусу. Потом хлопнул Ханнеса по спине и отодвинулся в сторону.
Что за прекрасная находка – этот корабль! Орли с помощью лучевого спектрографа исследовал состав металлов в разрыве корпуса. Измерив период бета-полураспада, он присвистнул так, что ближайшие фины с любопытством оглянулись. Он приблизительно представлял себе первоначальный состав сплава и степень подверженности нейтрино с момента изготовления, но самые осторожные подсчеты показывают, что корабль был изготовлен по крайней мере тридцать миллионов лет назад!
Том покачал головой. Только обнаруживая такие факты, понимаешь, насколько человечество отстало от галактов. «Нам нравится считать, что расы, пользующиеся Библиотекой, лишены воображения и инициативы», – думал Орли.
В целом это верно. Слишком часто галакты кажутся неповоротливыми и неизобретательными. Однако…
Он смотрел на громоздкий темный корпус космического корабля и размышлял.
Легенда утверждает, что прародители провозгласили всеобщее стремление к поиску знаний, прежде чем много эпох назад удалились в неизвестность. Но на практике большинство рас в этом случае обращается к Библиотеке и только к ней. И ее запас пополняется очень медленно.
Какой смысл искать, если то, что мы ищем, уже тысячи раз найдено нашими предками? Очень просто, например, разыскать в Библиотеке конструкцию космического корабля и слепо ее копировать, понимая лишь малую часть того, что сооружаешь. У Земли есть несколько таких кораблей, и они настоящее чудо.
Совет Земли, курирующий взаимоотношения земных рас с галактами, однажды чуть не поддался этому искушению. Многие считали, что нужно просто заимствовать у галактов конструкции, которые они сами заимствовали у более древних рас. Они приводили в пример Японию, которая в девятнадцатом веке оказалась перед аналогичной проблемой – выжить среди наций, несравненно более могущественных. Япония периода Мэйдзи сосредоточила все усилия на том, чтобы повторить достижения соседей, и в конце концов достигла их уровня.
Но большинство членов Совета, включая почти всех китообразных, не согласилось. Им Библиотека казалась бочкой меда с ложкой дегтя – заманчиво, питательно, но в то же время смахивает на ловушку.
Они опасались синдрома Золотого века… стремления смотреть не вперед, а назад… искать мудрости в древних, самых пыльных текстах, а не в новейших журналах.
За исключением немногих рас, таких, как кантен или тимбрими, остальной Галактике присущ именно такой менталитет. В любой проблеме Библиотека – первый и последний источник знаний и решений. То, что в этих древних текстах почти всегда имеется что-то полезное, не делало такую перспективу приемлемой для многих землян, включая Тома, Джиллиан и их старого учителя Джакоба Демва.
Представители Земли были убеждены, что даже в этот поздний период развития галактики возможны и необходимы новации. Так им казалось. Раса, выросшая без покровительства, раса волчат, отличается болезненной гордостью.
У сирот кроме нее часто ничего нет.
Но вот перед ними предвестник Золотого века. Все на корабле говорит об утонченности. Даже разрушенный, он кажется удивительно простым по конструкции и в то же время прекрасным. Глаз не видит никаких швов. Распорки и стойки многофункциональны. Вот эта поддерживает гребень стасиса и одновременно служит радиатором для сброса избыточного вероятностного излучения. Орли казалось, что он видит и другие совмещения, тонкости, которые достигаются только веками усовершенствований древнего образца.
Во всем чувствовались показуха, упадочнический дух, хвастовство, которое казалось не просто чуждым, но высокомерным и причудливым.
Одна из главных задач Тома на борту «Стремительного» – оценка неизвестных механизмов, особенно военных. Это не лучшее, чем располагает галактика, но он все равно ощущал себя в роли охотника за головами с Новой Гвинеи, гордый своим только что приобретенным мушкетом, правда, сознающим, что существуют и пулеметы.
Том посмотрел наверх. Его группа собралась. Он включил свой гидрофон.
– Все готово? Хорошо. Подгруппа два, проверьте, как далеко уходит этот каньон. Он намного сокращает нам обратную дорогу к «Стремительному».
Он услышал ответный свист Караччи-джефа, командира второй подгруппы.
Хорошо. Это надежный фин.
– Будьте осторожней, – добавил он, когда они отплывали. Потом поманил остальных за собой в корпус сквозь выжженную дыру.
Они оказались в темных коридорах на удивление знакомых очертаний.
Повсюду признаки общей галактической культуры, со следами стилей чуждой расы. Световые панели такие же, как на сотнях других кораблей, но между ними причудливые и яркие теннанинские иероглифы.
Орли старался увидеть все сразу. Но прежде всего он искал символ, который может быть повсюду в пяти объединенных галактиках, – спираль с лучами.
«Мне скажут, если ее найдут, – напомнил себе Том. – Фины знают, что я ею интересуюсь».
«Надеюсь, однако, они не догадываются, насколько важно мне увидеть этот иероглиф».
Глава 18
ДЖИЛЛИАН
– То есть как это зачем? А? Вы не очень-то хотите мне помочь. Я прошу только минуту на разговор с Брукидой. Разве это много?
Джиллиан Баскин чувствовала усталость и раздражение. На нее смотрело голографическое изображение планетолога шимпа Чарлза Дарта. Конечно, нетрудно разбранить Чарли и заставить его отвязаться. Но он, вероятно, пожалуется Игнасио Метцу, а Метц прочтет ей лекцию о том, что «нельзя так относиться к разумным, потому что они клиенты».
Вздор. Джиллиан ни от одного человека не потерпела бы того, что выносит от этого важничающего маленького неошимпа!
Она отбросила упавшую на лоб прядь темных волос.
– Чарли, в последний раз. Брукида спит. Он получил ваше сообщение и свяжется с вами, когда Маканай решит, что он достаточно отдохнул. Тем временем я хочу получить от вас список избыточных изотопов всех трансжелезных элементов на Китрупе. Только что кончилась четырехчасовая операция Сатимы, и нам нужна эта последовательность для лечения. Мне нужно как можно быстрее убрать из ее тела все следы тяжелых металлов. Если я прошу слишком много и вы переработали, решая свои маленькие геологические загадки, я свяжусь с капитаном или с Такката-Джимом и попрошу, чтобы они дали кого-нибудь вам в помощь!
Ученый-шимп скорчил гримасу. Губы его раздвинулись, обнажив внушительные ряды больших желтоватых зубов. В этот момент, несмотря на увеличенный объем черепа, выступающую челюсть и противопоставленные пальцы, он больше походил на разгневанную обезьяну, чем на ученого.
– Ну ладно. – Его раздирали эмоции, руки заметались, голос дрожал. – Но… но это важно! Понимаете? Я считаю, что на Китрупе обитали разумные технологические существа не позднее тридцати тысяч лет назад! А в Галактическом Институте Миграции эта планета числится невозделанной и нетронутой уже сто миллионов лет!
Джиллиан подавила желание спросить: «Ну и что?» В истории пяти галактик гораздо больше погибших и забытых рас, чем может подсчитать Библиотека.
Чарли, должно быть, разгадал выражение ее лица.
– Это незаконно! – закричал он. Голос его звучал хрипло. – Если это верно, следует сообщить в Институт Миграции! Он будет благодарен; может быть, даже уберет от нас этих сумасшедших фанатиков сверху!
Джиллиан удивленно подняла бровь. Что это? Чарли Дарт задумался над чем-то, кроме своей работы? Значит, даже он время от времени думает о выживании. Его рассуждения насчет законов миграции наивны, учитывая, что часто эти законы искажались и нарушались могущественными кланами. Но все же он до чего-то додумался.
– Хорошо. Неплохая мысль, Чарли, – кивнула она. – Я обедаю с капитаном. И расскажу ему об этом. И попрошу Маканай разбудить Брукиду пораньше. Хорошо?
Чарли подозрительно посмотрел на нее. Потом, неспособный долго удерживать такое тонкое выражение, широко улыбнулся.
– Хорошо! – проворчал он. – Факс будет у вас в руках через четыре минуты. Доброго здоровья.
– Здоровья, – негромко ответила Джиллиан, и голограмма погасла.
Джиллиан долго смотрела на пустой экран коммуникатора. Поставив локти на стол, она уткнулась лицом в ладони.
«Ифни! Надо было мягче урезонить сердитого шимпа. Что со мной случилось?»
Джиллиан слегка потерла глаза.
«Ну, во-первых, я не спала уже тридцать шесть часов».
Не очень помог и долгий бесплодный спор о семантике с проклятой саркастической машиной Тома – Ниссом. Ей нужна была помощь только в толковании нескольких смутных упоминаний в Библиотеке. Машина знает, что ей необходимо, чтобы разгадать загадку Херби, древнего трупа, лежащего под стеклом в ее личной лаборатории. Но она меняет тему, спрашивает мнение Джиллиан о множестве несущественных проблем, например, о сексуальных обычаях человека. Когда разговор закончился, Джиллиан хотелось голыми руками разобрать эту машину.
Том, наверно, не одобрит этого, поэтому пришлось отказаться.
Она уже собиралась ложиться спать, когда поступил срочный вызов от шлюза. И ей пришлось помогать Маканай и автоврачам заботиться о выживших из исследовательского отряда. Беспокойство о Хикахи и Сатиме прогнало весь сон, пока операции не кончились.
Теперь, когда они вне опасности, Джиллиан больше не может пользоваться адреналином, чтобы заполнить пустоту сегодняшнего дня.
«Не время наслаждаться одиночеством», – подумала она. Подняла голову и посмотрела на свое отражение в темном экране. Глаза ее покраснели.
Конечно, от работы, но и от беспокойства.
Джиллиан хорошо знала, как с этим справиться, но решение было бы искусственно. А инстинкт требует тепла, удовлетворения физического желания. Хочется, чтобы кто-то прижал ее к себе.
Она подумала, испытывает ли сейчас то же самое Том. Конечно, испытывает; между ними телепатическая связь, и Джиллиан его очень хорошо знает. Он того же типа.
Но иногда Джиллиан кажется, что с ним у планировщиков получилось удачнее, чем с нею. Ее все считают исключительно компетентной, но перед Томом просто преклоняются. В такие минуты, как сейчас, эйдетическое восприятие мира казалось скорее проклятием, чем благословением. Джиллиан думала, так ли уж она не подвержена неврозам, как гарантируют планировщики-изготовители.
Принтер факса у нее на столе выдал листок с текстом. «Распределение изотопов, обещанное Чарли, появилось на минуту раньше», – отметила Джиллиан. Хорошо. Почти никаких отклонений от архивного отчета о Китрупе в Библиотеке. Она их и не ожидала, но проверить никогда не мешает.
Краткое примечание поясняло, что оценки относятся только к поверхностным частям коры, для глубин более двух километров они неточны.
Джиллиан улыбнулась. Когда-нибудь дотошность Чарли спасет их всех.
Она вышла из своего кабинета на парапет, обрамляющий большое открытое помещение. Центральную часть помещения заполняла вода. Они заканчивалась в двух метрах под парапетом. Из воды торчали громоздкие машины. Верхняя часть помещения, включая кабинет Джиллиан, была недоступна для дельфинов – разве что в «пауке» или в «ходоке».
Джиллиан не стала возиться с маской. Посмотрела вниз и нырнула в промежуток между двумя рядами автоврачей. Большие продолговатые гласситовые контейнеры были тихи и пусты.
Водные пути в лазарете мелкие, чтобы дать возможность дышать открыто и проводить «сухую» хирургию. Джиллиан плыла сильными длинными гребками, держась за угол машины на поворотах, и проплыла в секцию травм.
Она вынырнула, широко раскрыв рот, набрала воздух, потом подплыла к стене из толстого свинцового стекла. В плотно закрытом антигравитационном танке плавали два дельфина.
Один, окруженный множеством шлангов, был, видимо, под наркозом.
Второй весело засвистел, увидев Джиллиан.
– Приветствую, Очистительница Жизни! Твои лекарства жгут вены, но сердце астронавта радует невесомость. Спасибо!
– Добро пожаловать, Хикахи! – Джиллиан легко держалась на воде, не хватаясь за перила. – Не слишком привыкай к комфорту. Боюсь, мы с Маканай очень скоро тебя отсюда выпроводим – в наказание за такой железный организм.
– В противоположность висмуту и кадмию? – Хикахи рассмеялась.
Джиллиан тоже.
– Действительно. Твоя выносливость тебе может здорово навредить. Не успеешь оглянуться, предстанешь перед капитаном. Будешь стоять на хвосте и глотать пузыри.
Хикахи улыбнулась легкой улыбкой неофина.
– Ты уверена, что не слишком рискованно было включать этот антигравитационный танк? Не хотела бы я вместе с Сатимой нести ответственность, если нас засекут.
– Успокойся, фем-фин. – Джиллиан покачала головой. – Мы трижды проверили. Буи, проверяющие утечку излучения, ничего не заметили. Отдыхай и не волнуйся.
– Да, я слышала, капитан собирается послать небольшую группу на твой остров, чтобы осмотреть этих предразумных, которых ты нашла. Я подумала, тебе будет интересно. Это значит, что капитана сейчас галакты не очень волнуют. Космическое сражение, возможно, затянется, а мы сможем прятаться бесконечно.
– Но бесконечно оставаться на Китрупе – не так я представляю рай. – Хикахи иронично приоткрыла рот. – Если это хорошая новость, пожалуйста, предупреди меня, когда новости будут дурные.
Джиллиан рассмеялась.
– Хорошо. А теперь тебе нужно поспать. Выключить свет?
– Да, пожалуйста. Джиллиан, спасибо за новости. Я считаю очень важными контакты с аборигенами. Надеюсь, экспедиция закончится успешно.
– Скажи Крайдайки, что не успеет он открыть банку с тунцом, как я вернусь на пост.
– Скажу. Приятных снов, дорогая. – Джиллиан коснулась пластины, и свет постепенно померк. Хикахи мигнула, засыпая.
А Джиллиан направилась в другую часть лазарета, где Маканай принимает обеспокоенных здоровьем членов экипажа. Джиллиан покажет ей распределение изотопов, присланное Чарли, а потом вернется в лабораторию и еще немного поработает.
Хотелось лечь, но она знала, что долго не уснет. В настроении, подобном ее сегодняшнему, ложиться не следует.
Логика – благословение и проклятие ее воспитания. Она знала, где находится Том. Он пытается спасти их всех. И он это знает. Ему пришлось спешно уехать, и не было времени отыскать ее и попрощаться.
Джиллиан понимала и повторяла все это, плывя к себе. Но все равно не могла избавиться от мысли, насколько непривлекательна ее пустая постель.
Глава 19
КРАЙДАЙКИ
– Кининк – это наука о взаимоотношениях, – сказал он аудитории. – Это часть нашего дельфиньего наследия. Но кининк – это также умение сравнивать. Эту часть мы заимствуем у своих человеческих патронов. Кининк – это такой же синтез взглядов мировоззрений, как и мы сами.
Перед ним плавали примерно тридцать неодельфинов, из их дыхал поднимались пузыри, слышались щелчки сонаров. Поскольку людей не было, Крайдайки не нужно было выдерживать четкие согласные и долгие гласные стандартного англика. Но, перенесенные на бумагу, его слова доставили бы удовольствие любому специалисту по английской грамматике.
– Подумайте об отражениях от поверхности океана, где вода встречается с воздухом, – предложил он своим ученикам. – Что говорят нам эти отражения?
Они смотрели удивленно.
– Как вы думаете, что я имею в виду? Говорю ли я об отражениях снизу, из-под воды, или сверху? Более того, я говорю об отражениях света или звука?
Он повернулся к одному из дельфинов. – Ватгасети, представь себе, что ты один из наших предков. Какая комбинация пришла бы тебе в голову?
Техник-двигателист мигнул.
– Звуковые отражения, капитан. Предразумный дельфин подумал бы о звуковых отражениях от поверхности воды.
Голос техника звучал устало, но Ватгасети продолжал посещать занятия в лихорадочном стремлении к самоусовершенствованию. Именно для таких финов, как Ватгасети, очень занятой капитан находил время для лекций.
Крайдайки кивнул.
– Совершенно верно. А что подумают об отражениях люди?
– Об отражении света сверху, – тут же ответил повар кают-компании С'тат.
– Весьма вероятно, хотя мы знаем, что даже некоторые из «большеухих» со временем могут научиться слушать.
Все рассмеялись этой беззлобной шутке над патронами. Смех – барометр состояния экипажа, и капитан сверялся с ним, как мог бы измерить массу топливной пластины, зажав ее между зубами.
Крайдайки впервые заметил, что к группе подплыли Такката-Джим и Кта-Джон. И почувствовал смутную опасность. Такката-Джим сообщил бы ему, если бы происходило что-то важное. Но он как будто собрался просто послушать.
Если это признак начала конца его необъяснимой депрессии, Крайдайки рад. Он держал Такката-Джима на корабле, не отсылая сопровождать Орли в группе спасателей, потому что не хотел упускать его из виду. И изредка подумывал о том, что пришла пора менять своих помощников. Он подождал, пока стихнет смех.
– А теперь подумайте. В чем мысли людей об отражении от поверхности воды аналогичны нашим?
Слушатели принялись сосредоточенно соображать. Это будет предпоследнее задание. Теперь, когда так много ремонтных работ, у Крайдайки было сильное искушение прекратить занятия. Однако очень многие хотят изучать кининк.
В начале полета в занятиях, играх, атлетических состязаниях участвовали почти все. Это помогало разгонять скуку космического перелета.
Но после страшного происшествия в Мелком скоплении, когда десять членов экипажа погибли при исследовании брошенного флота, многие стали обособляться, и экипаж разбился на мелкие группы. У некоторых даже начал проявляться странный атавизм – затруднения при использовании англика и при необходимости сосредоточиться, что так важно для астронавта.
Крайдайки вынужден был даже менять расписание, подыскивая замены. Он поручил Такката-Джиму обеспечить пострадавших работой. Помощнику капитана это задание как будто понравилось. С помощью боцмана Кта-Джона он находил занятие даже для наиболее потерпевших.
Крайдайки внимательно вслушивался в плеск плавников, бульканье легких-жабр, ритм сердечных ударов. Такката-Джим и Кта-Джон плавали спокойно и, похоже, сосредоточенно. Но Крайдайки чувствовал скрытое напряжение.
Крайдайки вздрогнул, неожиданно представив себе мрачный взгляд помощника капитана и большие острые зубы боцмана. Подавил дрожь, браня себя за разыгравшееся воображение. У него нет оснований опасаться кого-либо из этих двоих!
– Мы размышляем о приграничных отражениях воздух-вода. – Он торопливо возобновил лекцию. – И дельфины, и люди думают о барьере, когда представляют себе поверхность воды. По другую сторону находится малодоступная область. Но современный человек, владея соответствующими средствами, не боится воды, как некогда. Неофин, владея своим снаряжением, может жить и работать в воздухе и смотреть под воду, не испытывая неудобств. – Подумайте, как развивалась ваша мысль, когда вы услышали вопрос.
Вначале вы подумали о звуковых отражениях снизу. Наши предки на этом бы и остановились, но вы стали размышлять о возможных альтернативах. Это основной признак существа, способного планировать. Для нас это новое качество.
Таймер на доспехах Крайдайки зазвенел. Становится поздно. Хотя Крайдайки и устал, ему предстоит совещание, а потом нужно заглянуть на мостик и узнать, нет ли новостей от Орли.
– Как китообразное, чья наследственность и само устройство мозга позволяют только интуитивно мыслить, учится анализировать сложную проблему шаг за шагом? Иногда ключевой метод – умение сформулировать вопрос.
Потренируйтесь в свободные минуты.
– Попробуйте сформулировать проблему отражений от поверхности воды на тринари… таким образом, чтобы требовался не просто ответ или трехуровневая диспозиция, но самое простое перечисление возможных отражений.
Он увидел, что несколько финов смущенно нахмурились.
Капитан ободряюще улыбнулся.
– Я знаю, звучит трудно. И я не прошу вас это сделать сразу. Но, чтобы представить себе, как это делается, воспримите эхо этого сна.
Разделяющий слой
небесная звезда – морская звезда
Что первым придет к нам
под узким углом?
Охотящийся хватающий звезды спрут
Отражается!
Призывающий ночь поворот звезд
Отражается!
Звездный свет в глазах моей любимой
Отражается!
Солнце, беззвучное, позирующее солнце
Отражается!
Крайдайки был награжден широко раскрытыми глазами высоко оценившей его аудитории. Уходя, он заметил, что даже Такката-Джим медленно качает головой, словно обдумывая мысль, которая раньше никогда не приходила ему в голову.
После совещания Кта-Джон настаивал на своих аргументах.
– Видели? Ссслышали его, Такката-Джим?
– Видел и слышал, боцман. Как обычно, он произвел на меня впечатление. Крайдайки гений. Так что вы хотели мне сказать?
Кта-Джон хлопнул челюстями, – не очень вежливо по отношению к старшему офицеру.
– Он ничего не сказал о галактах! Ничего об осаде! Ничего о планах отхода. Или, если уж на то пошло, о плане сражения! И совершенно игнорировал растущую разобщенность экипажа!
Такката-Джим выпустил длинную струю пузырей.
– Которую вы очень умело организуете, Кта-Джон. Не трудитесь изображать невинность. Вы действовали тонко, и я знаю, что вы старались создать базу для меня. Поэтому я закрывал глаза. Но не слишком рассчитывайте, что Крайдайки этого долго не заметит. А когда заметит, Кта-Джон, берегите свой хвост! Потому что я ничего не знаю о ваших маленьких хитростях!
Кта-Джон молчал.
– А что касается планов Крайдайки, посмотрим, согласится ли он выслушать доктора Метца и меня или будет настаивать на своей мечте порадовать Землю нераскрытыми тайнами.
Такката-Джим заметил, что гигант стенос собирается прервать его.
– Я знаю, вы считаете, что я должен предположить и третье. Вы хотели бы, чтобы мы выступили против галактов и справились с ними в одиночку, не так ли, Кта-Джон?
Огромный дельфин не ответил, но глаза его сверкнули.
«Правда ли, что ты, мой Босвелл, мой Ситон, мой Игорь, мой Яго? – подумал Такката-Джим, молча глядя на гиганта. – Ты служишь мне, но в конечном счете кто же кого использует – ты меня или я тебя?»
