Наш раб прибыл на причал. Он не верит своим глазам. До самого горизонта в море стоят десятки кораблей, ожидающих очереди на вход в порт и разгрузку. У многих сложены паруса, отчего хорошо просматриваются формы судов, изящные, с выпуклыми боками. Словно мы с вами присутствуем на античной высадке в Нормандии.

Юноша наблюдает за кипящей на пристанях работой: что только не выгружают с кораблей! Он проходит мимо «армии» амфор, туго обвязанных канатами гор тюков с неведомо каким товаром. Вот с корабля вереницей сходят saccarii, по-нашему грузчики, с мешками зерна на плечах, и доски сходней, наброшенные на корму, ритмично прогибаются под их ногами.

В другом месте грузчики при помощи специальных подъемных кранов, которые римляне называют ciconiae, собирают переложенные соломой стопки чаш из керамики терра сигиллата — такой посуды много в музеях, красные чаши с рельефным штампованным орнаментом. Они составляют непременный «парадный сервиз» каждой зажиточной семьи. Когда-то эта керамика была гордостью Италии, точнее, области Аретия. Теперь ее изготавливают в Южной Галлии. Примерно так сейчас происходит с нашими продуктами, которые копируют в Китае и предлагают затем по более низкой цене.

Среди всей этой суеты выделяется фигурка мальчугана лет двенадцати, веснушчатого и рыжеволосого, — он преспокойно сидит на причале, свесив ноги, и удит рыбу. Его улов — уже две кефали. Теперь же он ловит осьминогов, используя для этого примерно такие же крючки-якорьки, какие в ходу и в наше время.

Наш посыльный останавливается. С одного из кораблей выгружают на берег гигантских, никогда им прежде невиданных птиц. Это страусы. Один из рабов идет по шатким мосткам, прижимая птицу к груди. Они похожи на пару танцоров, репетирующую балетное па. Вот страус встрепенулся, выгнул длиннющую шею и больно клюнул носильщика в голову. Он пытается вырваться, но тот еще крепче сжимает его в своих объятиях, и они оба падают наземь. Птица бьет крыльями, подымая клубы пыли. На помощь упавшему носильщику бегут другие рабы и хватают птицу. Однако тут же вмешивается какой-то человек и жестоко колотит палкой нерадивого раба: страус — редкий товар, а раб его грозил «попортить». Весь в кровавых ссадинах, носильщик, хромая, отводит страуса к стоящему поодаль на повозке ящику.

Наш посыльный в изумлении разглядывает сходящих с борта этого корабля животных. Нам бы он напомнил Ноев ковчег. И корабль с таким грузом прибыл не один: с двух соседних тоже выгружают живой товар. Итак, перед его глазами проходят по порядку: газели и антилопы (с деревянными брусочками, надетыми на кончики рогов во избежание ранений или повреждений), затем слон в цепях. Его особенно сложно доставить на берег: в разные стороны натянуто много цепей и стоят наготове служители. Здесь же и procurator ad elephantos, императорский чиновник, отвечающий за высадку этих животных, он и руководит операцией. Вот он рядом с владельцем слона, отпущенником, несказанно разбогатевшим на этой торговле.

Настал черед тигра, на нем хитроумный намордник из красной ткани или кожи (издалека неясно), обматывающий нижнюю челюсть так, чтобы зверь не мог закрыть пасть и кого-то укусить. Непросто убедить тигра сойти на берег, он упирается, фыркает, пытается ударить лапой. Спереди и сзади тигр связан канатами, не позволяющими ему совершить прыжок. Люди, занимающиеся выгрузкой этого хищника, — профессионалы. Но все же глубокие шрамы на теле некоторых из них говорят о том, что это ремесло полно неприятных сюрпризов. Наблюдаемое нами зрелище очень напоминает сцены, изображенные на вилле в Пьяцца-Армерина (Сицилия): по-видимому, вилла в какой-то момент принадлежала богатому торговцу животными, и на громадном мозаичном панно представлены все способы отлова и перевозки животных для представлений в Колизее. Вилла в Пьяцца-Армерина — поистине уникальное место по богатству сохранившихся мозаик.

Раб-посыльный всматривается в содержимое ящиков, ждущих разгрузки на палубе. Сквозь проемы в передней части ящиков виднеются желтые глаза, окруженные густой гривой. Это львы. На внезапно раздавшийся рык одного эхом отзываются другие львы. Только из одного ящика не слышно ни звука. Рабочие достают бездыханное тело льва. В среднем из пяти животных лишь одно выживает в пути. Становится понятно, отчего торговля животными вызывает в империи колоссальное сокращение численности представителей дикой фауны. И все это ради живописного убийства в Колизее…