А где же наш человек, который заключил пари? Он пошел получать выигранные деньги. Вот мы видим его с большим кошельком и знаем, что тот полон золотых монет. Еще один кошелек, почти такого же размера, — с сестерциями. В целях безопасности он вышел из здания, где с ним расплатились за выигрыш, через служебную дверь. Он фактически опустошил букмекерскую кассу. И теперь шагает незнакомцем среди несведущей толпы. Глаза опущены, он еще не отошел от потрясения… Интересно, что он сейчас собирается делать. Как будет тратить свои деньги? На другие пари? Или этот выигрыш заставит его образумиться? Мы этого никогда не узнаем. Но зато нам известно, как будет потрачена хотя бы одна из выигранных им монет.

Он рассеянно направляется через перекресток, но останавливается, чтобы пропустить желтые носилки с красными узорами. Пока он ждет, чья-то рука сжимает его локоть. Он резко оборачивается, готовый защищать свои деньги. Но в этом нет нужды. Рядом с ним нищий, небритый, с ввалившимися щеками. Его глаза светятся мягкостью и добротой, взгляд их глубоко проникает в душу. Наш человек пристально смотрит на него. Он не знает почему, но чувствует, что должен помочь. Возможно, это ощущение, что он в долгу у судьбы, или он видит в этом Божественное знамение. Надо отдать монетку за удачу, которой наградило его некое божество. Он запускает руку в кошелек на поясе и достает сестерций — большие деньги для нищего. Положив монету на протянутую ладонь, он загибает пальцы нищего в кулак, улыбается и исчезает в толпе.

Нищий разжимает кулак и удивленно смотрит: на красивом сестерции изображена великая победа Траяна в Месопотамии. Это наша монета, она снова сменила владельца. Нищий уходит прочь: он истратит монету, чтобы купить как можно больше съестного и позволить своему несчастному семейству прожить еще один день.

Большой цирк остается у него за спиной, среди домов и улочек, словно трансатлантический лайнер, пришвартованный у причала порта, оставшегося далеко позади. Демонстрация могущества, бьющееся сердце Рима, источник финансовых удач тысяч людей, от начальников конюшен до участников пари и лавочников, — отсюда еще долгое время будет разноситься по всему Риму рев толпы.

Судьба Большого цирка тесно связана с судьбой Вечного города. Последние состязания пройдут здесь спустя более четырехсот лет, в правление короля готов Тотилы, через столетие после падения империи. Потом место превратится в болото, а саму постройку начнут растаскивать по частям. Позднее, при Карле Великом, здесь выстроят мельницы, используя ту самую проточную воду, которая смачивала арену и охлаждала ступицы колес. В конце концов со здания цирка полностью сдерут мраморную облицовку и вывезут обелиски, которые папы перенесут на Пьяцца дель Пополо и Пьяцца Сан-Джованни, в самом центре Рима.

Сегодня Большой цирк снова стал местом многолюдных собраний. Но теперь он служит для иных зрелищ: это рок-концерты, съезды и слеты, массовые празднества (как, например, по случаю победы итальянской футбольной сборной в 2006 году). Эти новые страницы тихо ложатся поверх остальных, дополняя собой перечень невероятных событий, откуда на нас смотрят лица императоров, возниц и безвестных зрителей древнего Рима.