Книга: Страна Арманьяк. Сборник. Книги 1-4
Назад: Глава 31
Дальше: Глава 33

Глава 32

– Ну что?
– Все до последнего патара отсыпали… – довольно ухмыльнулся Тук. – Монета уже под замком; опечатал и стражу поставил.
– Красавчик. Давай к своим…
Стоп… что-то уж очень знакомая мизансцена получилась. А-а-а!!! Твою же дивизию! Да при Нейсе же! Там тоже как раз перед самой битвой жалованье выдали. Только тогда я был еще не бароном ван Гуттеном, а вполне себе таким солдатом удачи по имени шевалье де Дрюон. Да и Тук юнкерским титулом еще не щеголял. М-да… Как много времени с того памятного дня утекло. Надо же… Нет, выйду на покой и обязательно напишу мемуары. Как бы их назвать? «Похождения бравого попаданца»? Нет, пошло и банально. «Страна Арманьяк»? Скорее всего, тоже нет. Пока у меня в руках никакой страны не наблюдается. И вряд ли будет наблюдаться. Хотя в этом отношении забегать вперед не стоит. «Бастард»? Точно! Так и назову. Или?..
Ладно, не будем спешить. До покоя еще дожить надо. Интересно, как сейчас развиваются события в моем родном двадцать первом веке? Небось… Черт! Как-то тоскливо стало. Не-э… дурные мысли надо сразу из головы гнать…
Мутноватая оптика приблизила полуразрушенные стены Муртена. Лихо их обработали. Северо-западная башня зияет проломами, стены в двух местах полностью рухнули. Говорят, при прошлом приступе люди Жака Савойского, конта де Ромон, уже бились на самих стенах. Ан не вышло. Бубенбах – комендант городского гарнизона, лично возглавил контратаку и выбил бургундов. Но, думаю, следующий раз ему так не повезет. Если он, конечно, будет, тот «следующий раз»…
Труба переместилась левее. Сразу вспомнилась диспозиция, озвученная вчера Карлом.
– Ежели оный неприятель удумает учинить приступ, то, будучи прикрытыми нашими укреплениями, будем ему всяческий урон чинить… – Я вслух спародировал герцога и с досады сплюнул.
Твою же соседку в почтовый ящик! Где он увидел укрепления? Млять, циркумвалационная линия называется… Жидкие палисады, редкие рогатки и низенький земляной вал – это укрепления? Если так, то я – Орлеанская дева. Тьфу ты, прости меня, Господи! Хорошо хоть орудия все там. Авось отстреляются.
Кто эту «линию Мажино» прикрывает? Бритты Миддлетона и ломбардцы клятых кондотьеров. А вот и фламандцы из девятой роты. А какого хрена их так мало? Млять…
– Капитан… – Ко мне подскакал на рыжей пузатой кобылке мэтр Пелегрини. – Тут такое дело…
– Говорите, мэтр Рафаэлло.
– Провел, значит, инспекцию наших орудий… – Ломбардец слегка замялся.
– И что?
– Короче, больше чем по десятку выстрелов на ствол они не выдержат, – горестно выдал ломбардец. – А то и меньше.
– Халатность? Порча? Виновных нашли?
– Износ… – с досадой ответил мэтр моей артиллерии. – Почитай, с самого Нейса на них работаем.
– М-да…
И он на сто процентов прав. Ничего нового, я к себе в роту так и не поставил. Ограничился модернизацией лафетов и боекомплекта. Может, зря? Ох, как бы сейчас бомбические единороги пригодились! Сука… все боюсь лишнего напрогрессорствовать…
– Господин, разрешите сказать… – встрял в разговор ошивающийся рядом Фен.
– Разрешаю, – обратил я внимание на китайца.
Архитектор водрузил на холмик жутковатого вида мольберт и с увлечением зарисовывал панораму осады города. В целях бережения Фена упаковали в железо с ног до головы и теперь он смотрелся довольно странновато. А с кисточкой в руках и длинным палашом на поясе, так и вовсе смешно. Хотя признаюсь – владеет китаеза оными предметами довольно неплохо. Это я в основном о кисточке.
– Можно на стволы кольца наварить. В целом не поможет, но ресурс немного продлит.
– Так делаем уже! – отмахнулся ломбардец. – С рассветом приказал кузню разогревать. Только, боюсь, не успеем. Пока дула с лафетов снимем, пока…
– А ну, тихо! – прервал я механикусов, углядев какое-то движение перед укреплениями.
– Швисы, – тихонечко подсказал мне Клаус. – При эльзасских жандармах.
– Сам вижу…
Да, они самые. Бернцы, фрейбургцы и швисы. Вон штандарты кантонов мелькают. А это уже ополчение из Люцерна. Сука, а откуда при них конные жандармы? Подмога подоспела? Скверно… Хотя в общей численности кантонцев довольно мало. Неужели решатся напасть?
– Мэтр Рафаэлло, отставить кузню. Мухой в лагерь – и готовьте веглеры. Ядра из огневого припаса долой, оставить только картечь. Орудия не жалеть. Разнесет – да и хрен с ними. Выполнять.
Вся полевая бургундская артиллерия, а это добрых полторы сотни жерл, сейчас на укреплениях, осадная – на позициях перед городом. А мои шесть орудий при ставке – в качестве стратегического резерва и просто для усиления вагенбурга, окружающего лагерь. Там же и основные силы бургундцев. А это примерно в километре от места разворачивающихся событий. Видите ли, герцог после нескольких дней бесплодных ожиданий нападения решил дать своим воякам отдохнуть, предполагая, согласно своей собственной рекогносцировке, что швисы так и не решатся напасть. Диспозиция, млять! Юлий Цезарь во плоти, сука…
Барабанные перепонки неожиданно рвануло грохотом, а циркумвалационную линию затянуло сизым дымом. Орудия наконец открыли огонь.
В передних рядах швейцарцев возникли хорошо видные просеки. Строй смешался, но все равно продолжал катиться вперед. Еще залп – и движение окончательно застопорилось. Да нет, друзья – это вам не это. Что-то я зря распереживался. Конечно, швисы – лучшие пехотинцы Европы, но все равно мало их, чтобы переть на полторы сотни орудий. В чем-то прав был Карлуша. Ладно, хватит на этот цирк любоваться. Пора в ставку…
– Клаус, Фен, близнецы – за мной… – Я пришпорил Родена и поскакал в лагерь.
Там уже, наверное, формируются баталии для перехода в контрнаступление. Надо пристроиться – успеть и свою частичку славы ухватить.
Нам навстречу пронеслась эскадра жандармов. Эко расфанфаронились петушки. Доспех блестит, могучие коняки дружно долбят копытами землю, развеваются флажки и перья. Ну вот, это авангард наступления, следом за ним пойдут остальные. Собьются в железную лаву и пройдутся стальным плугом по остаткам форхута.
К дикому моему недоумению, в лагере встретил полный разброд. Подразделения торчат по своим расположениям и, кажется, вовсе не собираются выступать. Лошадей жандармов вообще только начали седлать. Ничего не понимаю. Подъехал к своему старому знакомцу и для порядка поинтересовался:
– Сэр Джон, что за ерунда? Нас вообще-то атакуют…
Миддлетон не успел ответить. В лагерь ворвался его лейтенант, тот самый Эдвард Бошан, десятый сын графа Вустера, и на полном скаку осадил своего гнедого жеребца возле Карла, оживленно переговаривавшегося со своими соратниками. Слетел с седла и пал на колено пред герцогом.
– Сир! Ваша светлость! Осмелюсь доложить: противник подступал к укреплениям тремя фалангами. Однако отбит с великим уроном, отступил и скрылся с глаз…
Что ему ответил Карл, я не услышал, так как придворные взорвались торжествующим ревом и заглушили все звуки. Лишь увидел, как герцог поднял юного бритта с колен и троекратно обнял.
Понятно… Если швисы располагают только этими силами, то сегодня никаких делов не будет. Короче, пойду-ка я делом заниматься. Все же комендант лагеря, а не как-нибудь…
– Луиджи, Пьетро…
– Да, монсьор.
– Живо к укреплениям. Выберите холмик поблизости и наблюдайте за обстановкой. Обо всех изменениях докладывать. Если что серьезное – оба на рысях ко мне. Выполнять.
– Монсьор…
– Вы еще здесь?
– А трубу?..
М-да… подзорная труба для пацанов – какой-то фетиш. Тянутся мальцы к прогрессу.
– Держите. Если потеряете, в зад ее вам засуну!
– Нечего будет засовывать, монсьор, если потеряем. – Луиджи покаянно склонил голову, а Пьетро даже прикрыл рот кулаком, чтобы не прыснуть со смеху.
– Брысь!
Отправил близнецов и поперся осматривать вагенбург. Тут же обнаружил, что повозки в некоторых местах не соединены цепями, и приказал высечь виновных. А потом еще раз – за то, что частокол редкий. А еще заставил саперов углублять ров. А-то не ров, а канавка какая-то… Расслабились, бездельники. Ничего, вы у меня еще травку красить будете. В лучших традициях «непобедимой и легендарной»…
Устроил нагоняй своим и выгнал на позиции. Ничего, дождик едва накрапывает, так что не растают. Веглеры и серпентины тоже перебазировал по направлению к предполагаемому наступлению швисов. А потом долго грызся с Жоржем де Розюмбо, но вытребовал еще полторы сотни лучников для прикрытия лагеря.
– Жан, вы сегодня излишне нервничаете. – Ко мне подъехал конт де Ромон. Довольно молодой мужик с породистой крупной мордой. Надо сказать, чрезвычайно заносчивая личность, но у меня как-то получилось завязать с ним дружеские отношения. Кстати, он совсем неплохой вояка – умеет не только мечом махать, но и тактически мыслить. К швисам у него особый счет: горные козопасы в свое время у него оттяпали чуть ли не все владения.
– Возможно, Жак, но сами знаете – солдатню надо драть в хвост и гриву, иначе это уже будет не солдат, а бюргерская сволочь.
– Это точно!.. – Конт довольно хохотнул и посоветовал: – Вы еще повесьте парочку для примера остальным. Поверьте, действует безотказно.
– Так и сделаю. Вы куда направляетесь?
– К своему корпусу.
– А где вы стоите?
– Прикрываем ставку со стороны города. А вообще, готовимся к штурму.
– Счастливо, Жак. Наподдайте им хорошенько.
– Обязательно…
Вот как это называется? Держать четырехтысячный корпус на второстепенном направлении, опасаясь вылазки несчастных горожан… Да всех боеспособных в Муртене не более полутора тысяч. Или я дурак, или Карл действительно гений-провидец. Ладно, ну его на хрен, голову ломать. Пойду-ка я пообедаю…
– Чем там отца-командира кормить собрались?
Лидка мгновенно приняла строевую стойку и отбарабанила:
– Господин капитан, на обед сегодня бульон из шпигованных голубей и паштет из гуся. А также угорь маринованный…
– Налей мне чарку… – прервал я ее и потянул с себя перевязь.
– А вот госпожа Матильда говорила… – вздумала перечить девчонка, но быстро осеклась под моим взглядом и, оттопырив попку, обтянутую шоссами, полезла в шкафчик.
Я не удержался и, подойдя, провел рукой по упругой ягодице. А потом нащупал ее грудку под колетом…
– Господин… – томно охнула Лидия и сама прижалась задком к моему паху, но сразу ойкнула, уколовшись о ребро латной юбки.
Я от досады крякнул и отстранился. Ну да, ничего не получится, тут только разоблачаться – минут тридцать. Придется сосредоточиться на обеде.
Не получилось. В шатер влетел ликующий Логан и с порога заорал, что герцог вознамерился провести посвящение в рыцари и за ним, то есть Туком, уже пришли персеваны. Мое присутствие тоже обязательно.
Вот же… Впрочем, это известие не из плохих. Я сам могу скотта в любой момент опоясать, но это не совсем одно и то же. Посвящение лично государем гораздо престижнее. Держит слово Ле Гранье, признаю. Теперь осталось только макаронника половчей заколоть – и дело сделано.
Но не успел я выйти из шатра, как возле него осадили лошадок мои близнецы…
– Наступают!!!
– Много!!!
– Только кавалерии не менее двух тысяч!!!
– Три фаланги!!!
– Считали, как вы учили, – всего не менее двадцати пяти тысяч!!! Уже на подходе к укреплениям!!!
– Сколько? – Я чуть не ахнул от удивления. – Да откуда у них кавалерия?
– Люцернцы! Бернцы! Цюрихцы! Швисы! Лотарингцы! Эльзасцы! Видели знамя самого Рене!
И как бы в подтверждение слов близнецов, от Вильского поля, на котором были расположены укрепления, раздался грохот орудий и разрозненная трескотня ручниц.
Твою же кобылу в дышло… Против них всего две тысячи пехотинцев, не считая орудийной обслуги, и сотня конных жандармов!!! Песец. Надо…
– Рты закрыли! Берете Лидку – и на хрен из лагеря! Ждете меня до завтрашнего вечера возле Милзенкирхена. В случае чего пробирайтесь в Нанси, а оттуда домой. Петер! Петер, мать твою!!!
В шатер влетел заполошный ван Риис.
– Да, ваша милость?
– Берешь Фена, Аскенса – и с этими троими туда же. Казну прихвати. Старшим будешь… Клаус, Логан – живо в роту. Готовьтесь к бою…
Сам взлетел на Родена и галопом понесся к шатру герцога, уже окруженному толпой желающих поглазеть на рыцарское посвящение. Возле оцепления соскочил с коня…
– В чем дело, барон? – преградил мне путь командир лейб-гвардии Жорж де Розюмбо.
– Крупные силы швисов атакуют наши палисады!..
– Жан, надо немного подождать. Государь исповедуется перед посвящением.
– Млять! Ты слышишь? – Я его ухватил за салад и повернул в сторону канонады. – Что это тебе напоминает?
– Что вы себе позволяете!.. – зло зашипел де Розюмбо и вырвался. – Буду иметь честь…
– Будешь, мать твою… – Я узрел шута и, оттолкнув гвардейца, направился к нему.
Шут сработал не в пример проворнее. Пулей метнулся к Антуану, а затем вместе с ним уже – в герцогский шатер. Ф-фух… хоть что-то…
Пока Ле Гранье и Антуан решали вопросы с Карлом, я чуть не поседел от напряжения. Ну вот никак не хочется мне помирать. Проигрывать еще одну битву – тоже. Причем опять исключительно по глупости. Да какого хрена они там так долго сидят?
– Сир, дальнейшее промедление означает только поражение! – чуть не заорал я, едва великий бастард Бургундии показался из шатра Карла.
– Посвящение состоится в любом случае… – недовольно буркнул Антуан и, разглядев на моей морде крайнюю степень охренения, торопливо добавил: – Но нам действовать никто не запрещает. Каков ваш план? И прошу учесть: если все пойдет своим чередом, битву проиграет Карл. Если мы вмешаемся – всех собак спустят на нас…
И вдруг мне стало понятно, что слово «нас» в реальности означает, что повесят за измену только барона ван Гуттена. Если, конечно, он останется в живых. Что как раз весьма сомнительно. Тогда что я теряю?
– В первом случае нас однозначно убьют… – глубокомысленно ввернул Ле Гранье. – Во втором, скорее всего, тоже…
– Вы правы, Монсеньор. Сир, сейчас главное – не посылать помощь на укрепления. Поверьте, там все уже кончено. Предлагаю поступить следующим образом…
А вдруг получится? На самом же деле мне просто не хочется сдохнуть из-за чьей-то безалаберности и глупости. Невместно!
Швисы показались примерно через час. Вернее, не швисы, а австрийская, эльзасская и лотарингская рыцарская конница. Стальной блестящий вал с ужасающей легкостью съедал пытавшихся спастись защитников циркумвалационной линии и подминал разрозненные отряды, которые шли на усиление укреплений.
За конницей уже виднелись стройные фаланги швейцарской пехоты, неумолимо пожирающие расстояние до ставки. Сука…
– Вы же не собираетесь жить вечно? – проезжая перед строем своей роты, проорал я старую поговорку отряда рутьеров. – Но и спешить в ад не будем! Все равно места для нас там готовы, и никто их не займет. Верно?
– Верно!!! – рванул громовой ор. Помнят черти…
Ну и ладушки. Теперь и помереть можно. Желательно самым героическим способом. Впрочем, я не против и выжить. А вообще, видно будет…
– Господин!!! – К строю на галопе подлетел Логан и, схватив мою руку, вознамерился ее лобызать.
– Ну как? – для порядка поинтересовался я, хотя по его сияющей морде и так все стало ясно. А руки не отнял. Пусть, как-нибудь перетерплю, не хочется портить скотту торжественность момента.
– Сир, я благодарен вам за то, что воплотили в жизнь мою мечту умереть в золотых шпорах… – Шотландец отвесил чопорный поклон.
– Не за что, братец… – Я приобнял его и указал на строй: – Вперед, шевалье ван Брескенс, и покажи сношателям козьих задниц, как могут умирать настоящие скотты.
– Это мы можем! – Логан торжественно отсалютовал и умчался.
Итак…
Лотарингская и прочая эльзасская рыцарская конница, увидев пред собой довольно скромный строй неприятеля, поступила соответствующе. Моментально сбилась в организованную лаву и на полном скаку ринулась нас рубить. Вот и молодцы, иного я и не ожидал. Просто не могли они по-другому поступить. На кону лавры победы, и уступать ее грязному мужичью, которым по сути является швейцарское ополчение, чванливые дворянчики не собираются. Даже несмотря на то, что атаковать им придется в лоб, так как засеки и частокол по флангам оставляют только эту возможность.
Нет, я не провидец и не гениальный полководец. Я просто узнал, что при швейцарских пехотинцах присутствует кавалерия, причем не регулярная, а дворянское ополчение, к тому же чужая, не конфедератская. И законно предположил, что слаженности в их действиях не будет. Априори не будет. И угадал…
По сигналу валторн бургундские спитцеры ощетинились густым лесом пик. Да, нас до обидного мало, всего три с половиной тысячи вместе со стрелками и прочими нонкомбатантами, но не надо забывать: фламандские пикинеры ничем не уступают своим швейцарским коллегам, английские лучники все еще остаются самыми лучшими стрелками Европы, а у нас в запасе еще есть ломбардские арбалетчики, немецкие куливринеры и… А ведь есть еще я – самый отважный барон всех времен и народов! Гм… это я, конечно, хватил, но, надеюсь, вы поняли: списывать великую Бургундию со счетов – рано!!!
В воздух взмыли тучи болтов и стрел, рванули стройные залпы аркебуз и ручных кулеврин, граненые наконечники пик вспороли брюхи ни в чем не повинных лошадок, на мгновение показалось, что бургундов все же смешают с землей, но все закончилось тем, чем должно было закончиться – атака захлебнулась. Ну не берет кавалерия в лоб организованную фалангу спитцеров. Не стоит даже пытаться, налицо куча исторических примеров. Ан нет… лезут…
Осыпаемые стрелами и болтами рыцари попытались перестроиться, но удачный залп серпентин мэтра Пелегрини, установленных на валу перед вагенбургом, превратил попытки маневра в жалкие метания. А ударившие им во фланг пять сотен конных жандармов пятой ордонансной роты имени Святого Николая под предводительством самого́ великого бастарда Антуана вообще превратили битву в избиение младенцев. Но не буду забегать вперед: за кавалерией следуют грозные фаланги швисов, а уж они совершать глупости точно не будут. И если к нам не подойдет осадный корпус конта де Ромона, все закончится весьма прогнозируемо.
– Монсьор!!! Монсьор!!! – Клаус, подпрыгивая в седле, указывал рукой на небольшую группу отступивших рыцарей. – Штандарт, это штандарт Рене!!!
– Вперед… – Я особо не раздумывал: впервые за сегодняшний день появилась реальная возможность переломить события в свою пользу, и я эту возможность упускать не собираюсь.
Вслед за ними увязался Жорж де Розюмбо, Миддлетон, с десяток жандармов и…
И сам сиятельный герцог Карл Бургундский впереди эскадры шамбеланов-телохранителей.
– Монсеньор Святой Георгий и Бургундия!!! – зазвенел над полем боя его голос.
Твою же бабушку в костыль! Тебя еще здесь не хватало. Как не вовремя…
С облегчением приметил, что Карл с придворными увлекся добиванием разрозненных групп эльзасско-лотарингской конницы, и пришпорил Родена. Я его возьму! Я не знаю, каким образом плен или смерть Рене повлияют на исход кампании, но уверен – у нас появится весомый козырь. Пожалуй – единственный козырь…
До первых шеренг швейцарских фаланг бывшему владетелю Лотарингии оставалось метров пятьсот. Мы же отставали от него всего на полсотни метров. И расстояние неуклонно сокращалось – видимо, лошади беглецов здорово устали или были подранены. Лотарингцы, сообразив, что не успевают уйти, круто развернулись и устремились нам навстречу. Бегство продолжил всего один рыцарь на белоснежном дестриере…
– Держись рядом!.. – перекрикивая грохот лошадиных копыт, проорал я Клаусу и взял немного левее, стараясь обойти стремительно приближающийся отряд прикрытия.
И ушел, отпарировав копье щитом вскользь и разминувшись всего в полуметре от эльзасца в армете, увенчанном золотым грифоном. Не моя ты цель, дружок. Там, позади, есть для тебя достойные противники. А я охочусь на дичь гораздо более престижную.
До Рене оставалось всего десяток метров, когда в промежутках первых шеренг швейцарцев выступили арбалетчики и воздух наполнился свистом пущенных болтов. И сразу же Роден болезненно всхрапнул и стал замедлять ход, а потом и вовсе лег на колени.
– М-мать!!! – Я в диком отчаянии выдрал из кобуры аркебузу и выпалил, целясь в герцога…
И попал!!! Рене кинуло на круп, но он… он все же чудом удержался на коне и стал стремительно удаляться.
Я с досады сплюнул, кинул взгляд на красные котты всего в сотне метров от меня и подошел к Родену. Жеребец уже лежал на боку, по его телу пробегали стремительные судороги. Прямо по центру шанфрона торчало древко арбалетного болта…
– Сейчас… сейчас, я помогу тебе, мой верный друг… – Просунул руку под кринет, потрепал благородное животное по холке и выстрелил ему в ухо из пистоля.
А затем, давясь слезами, вытащил из чехла цвайхандер и, опершись на него, стал дожидаться швисов. А что? Уйти я не успею, да и негоже кавалеру ордена Дракона, кондюкто лейб-гвардии и баннерету Бургундии барону ван Гуттену показывать свой тыл каким-то швисам. Тем более невместно это аж целому конту Жану VI Арманьяку. И даже Сашке Лемешеву…
– И один в поле воин, если он по-русски скроен!!! – свирепо заорал я приближающимся швейцарцам, посмотрел в небо, покрытое свинцовыми тучами, и широко, по-православному, перекрестился. – Спасибо тебе, Господи, за возможность прожить новую жизнь и за возможность умереть достойно…
– Монсьор… – Рядом спешился Клаус и протянул мне повод. – Я молю вас…
А потом, видимо что-то прочитав в моих глазах, молча бросил поводья и, вытащив меч из ножен, стал рядом.
Я хотел прогнать его, но понял, что этим несправедливо оскорблю своего оруженосца. Поэтому хлопнул парня по плечу и просто подмигнул.
Неожиданно швейцарцы стали замедлять ход, а затем и вовсе остановились, выставив вперед копья.
– Что за?.. – Я оглянулся и, не веря своим глазам, узрел стальную лаву бургундских жандармов под стягами третьей, четвертой и пятой роты…
Закованные в сталь всадники, разделившись на несколько клиньев, атаковали швейцарцев, а рядом со мной раздался веселый и решительный голос:
– Жан, Бургундия благодарна вам, но вы еще можете ей помочь. – Карл блеснул улыбкой и добавил: – И своей стране тоже…
Вот так…
Назад: Глава 31
Дальше: Глава 33