ГЛАВА 19
Что тут скажешь... С одной стороны, миссия завершилась нормально. Все что планировалось — было сделано. Даже больше. А с другой... как там дюк сказал — потоптался, словно дестриер по песочному замку?.. В общем, не будем о грустном. Дюк вроде особо не гневался. А Земфира... ну что же, это судьба...
Сразу после турнира я отбыл из Бретани, по пути осмотрел свои новые владения, запланировал на следующий год начать там стройку, и через неделю благополучно прибыл в Гуттен.
К счастью, с дочерьми все было в порядке. А Лилит... с того самого момента, как я появился в замке, она старалась не смотреть мне в глаза.
— Даи, почему ты не спрашиваешь, что с Земфирой?.. — первым не выдержал я.
— Что с ней, мой мальчик? — тяжело, словно заставляя себя, спросила цыганка. Мне даже показалось, что она уже все знает.
— Она... она... — у меня не нашлось подходящих слов.
— Не говори... — цыганка обняла меня и прижала к себе. — Я догадываюсь. В этом нет твоей вины...
— Это я ее не уберег...
— Ты ничего не смог бы сделать... — печально и торжественно сказала Лилит, — на ней была печать смерти. Я видела. Не сейчас, так позже... все равно это случилось бы...
— А если...
— Нет... — покачала головой Лилит. — Иди мойся, а потом мне все расскажешь. Иди...
Не скажу, что после разговора с ней мне стало легче. Но впервые после смерти Земфиры и Матильды я смог заснуть спокойно. А вот про мою судьбу Лилит так ничего и не захотела сказать. Да и не надо. Я сам ее знаю. Буду жить, пока не помру. А когда и как... это, по сути, и неважно. Но желательно, чтобы не от старости. И с мечом в руках...
Феодору цыганка приняла удивительно тепло. Да и дочурки мои сразу к ней потянулись. Теплая светлая девочка. Верю, что с ней все будет хорошо. Во всяком случае, я все для этого сделаю. Для начала через пару месяцев представлю ее к бургундскому двору, а пока пусть учится.
С рассветом я уже был в седле и направлялся в архиепископство. Тука оставил подлечиться дома, а с собой взял близнецов и десяток дружинников. Этого достаточно, не воевать же еду.
К месту прибыли уже глубоко вечером. Погода хмурилась, сильный ветер нес по небу огромные тучи, почти касавшиеся шпилей архиепископства, кажущегося на фоне заходящего солнца окруженным огненным ореолом. Чернеющая в сумерках громада обители напоминала какой-то адский замок, резиденцию самого дьявола. Меня даже невольно передернуло, настолько сравнение казалось верным.
К счастью, де Бургонь оказался здесь, и меня немедленно провели к нему.
— Ваше высокопреосвященство...
— Оставьте, Жан, — нетерпеливо отмахнулся кардинал. — Ну как?
— Все получилось... — Я скромно поклонился кардиналу.
— Слава Господу Богу нашему! — истово перекрестился де Бургонь, и показал на кресло у камина: — Не медлите...
Я мстительно помалкивал, отхлебывая по глоточку гиппокрас, и наконец, дождавшись на лице кардинала крайней степени нетерпения, заговорил:
— Если вкратце, ваше высокопреосвященство — посольство перехвачено и уничтожено, груз взят. В придачу к золоту, взяли целый сундук писем Паука к английским дворянам. Как выяснилось, этот шельмец держит половину двора на своем жаловании.
— Большую половину, — как бы невзначай заметил де Бургонь. — Письма привезли?
— И письма, и казну, и самого посла с его сожительницей.
— Свидетели?
— Увы, один ушел... — по понятным причинам, я не стал вдаваться в подробности, — и он меня опознал.
— Скверно, Жан... — кардинал поморщился. — Впрочем, ничего страшного. Но заклинаю вас, будьте осторожны. Вы даже представить не можете, насколько длинны руки у Луи. Но об этом позже. Сколько денег вез посол?
Я молча положил на стол свиток и подвинул его к де Бургоню.
— Гм... — Священник быстро пробежал глазами рядки цифр. — Гм...
— Это за исключением покрытия моих расходов и моей... вернее, нашей доли... — скромно потупился я. — Да... вон там... последним столбцом...
— Мать наша католическая церковь чужда греху корыстолюбия. — Де Бургонь осуждающе покачал головой и поморщился. — Я все понимаю, но не многовато ли вы платите своим головорезам?
— Поэтому они только мои головорезы и ничьи более.
— Может быть, вы и правы, — согласно кивнул священник. — Ну что же, теперь швейцарцы у нас в кармане.
— И не только швейцарцы. Я заручился рекомендациями дюка Бретани к вождям валлийцев. Думаю, пара тысяч лучников нам совсем не помешает. А учитывая, что с этими документами можно совершить переворот среди британского двора, думаю, кинг не будет возражать против найма...
— Не знаю, не знаю... — Кардинал ненадолго задумался. — Это надо обсудить. Что там в Бретани?
Я немного насторожился. Все-таки история с соорденцем, монахом Антонием, дурно попахивает. Можно даже сказать, воняет эта история.
— В Бретани произошло много чего. Я нашел де Монфора, Паук пытался перекупить права на трон у Пентьевров, меня пытались поймать и доставить е нему. Да много всего произошло, ваше высокопреосвященство.
— Пьер! Ужин... — Кардинал хлопнул в ладоши. — А вы рассказывайте, Жан. Рассказывайте...
Я было совсем приуныл, решив, что де Бургонь решил отужинать сам. А это могло свидетельствовать о серьезной опале, но, к счастью стол стали сервировать на двоих.
— Вы что-то там говорили о попытке перекупить права на трон? — намекнул кардинал.
— Было дело. И права перекупили. Но документы к Пауку не попали. И не попадут.
— И где же они? — прищурился де Бургонь. — Я так понимаю, вы участвовали в этой истории?
— К сожалению, официальное отречение от прав на престол в пользу руа Луи у меня конфисковали люди Франциска... — изобразил я глубочайшее огорчение на лице.
У кардинала слегка дернулась бровь, в остальном он казался вполне невозмутимым.
Я не стал заставлять его ждать и все рассказал. Правда, в моей версии монах Антоний и его люди погибли в схватке с охраной, а потом, совершенно неожиданно, Франциск при личной встрече намекнул мне, что документы неплохо было бы вернуть. Ну а намеки персон королевской крови приравниваются к приказам.
— Увы, ваше высокопреосвященство, я не смог ему отказать...
— Грубо действуете, Жан! Грубо! — неожиданно вспылил кардинал. — Надо было сразу покинуть Бретань. Вы просто не понимаете ценности этих документов для нас!
— Увы, не мог, ваше высокопреосвященство. Мое судно пострадало и стояло на ремонте...
— Ладно, — де Бургонь так же внезапно успокоился, — не могу же я требовать от вас невозможного…
— Мне показался подозрительным этот Антоний. Хотя он опознался как положено...
— Не берите в голову Жан. Все равно он мертв. Не так ли? — пристально посмотрел на меня кардинал.
— Именно так, ваше высокопреосвященство.
— Продолжайте...
Надо сказать, разговоры с кардиналом всегда напоминали допросы. И это раз тоже не стал исключением. Но в итоге, все вроде обошлось. Впрочем, разговор закончился далеко за полночь, и мы успели обсудить множество тем, не связанных с Бретанью. Но, наконец, пришла моя очередь задавать вопросы.
— Ваше высокопреосвященство, осмелюсь...
— Вас, наверное, интересует этот отравитель Корнелиус? — небрежно поинтересовался де Бургонь?
— Да. Какова судьба расследования?
— Расследование идет... — внушительно сообщил кардинал. — Поверьте, Жан, этим человеком занимаются наши лучшие дознаватели. Насколько я в курсе, они уже вышли на след заказчика. Большее я сообщу перед вашим отъездом.
— Ваше высокопреосвященство...
— Перед отъездом Жан, перед отъездом... — нетерпеливо отмахнулся священник и подвинул е себе пачку документов, давая понять, что разговор окончен.
Я уже успел себя проклясть за решение отдать церковникам лжемонаха, но с рассветом ко мне в келью заявился старший инквизитор фра Георг, румяный низенький толстячок с умными глазами, и выдал полный расклад по расследованию. Оказывается, особая команда инквизиции прямо сейчас ставила на уши город Мехелен, а счет задержанным уже шел на десятки.
— И уже есть след!.. — фра Георг таинственно понизил голос. — Не беспокойся, сын мой — оного Альфонса мы изыщем, буде он на самом деле и вовсе не Альфонс.
— Фра Георг, возможно, вам нужна какая-либо помощь?
— Сын мой, занимайся своим делом, а мы займемся своим... — с легким превосходством усмехнулся священник. — Иди с миром...
И пошел я. К кардиналу, завтракать.
— Вы довольны, Жан, ходом расследования? — Де Бургонь аккуратно очищал вареное яйцо в специальной подставочке.
— Доволен, ваше высокопреосвященство, но...
— Но хотели бы сами участвовать в нем, не так ли?
— Вы как всегда проницательны, ваше высокопреосвященство.
— Вы излишне горячитесь, Жан, — кардинал удрученно вздохнул, — пусть все идет своим чередом. Результаты вы увидите уже в ближайшее время. Кстати, мы не отпустим вас в Швейцарию. Договариваться с кантонцами поедут другие люди. И да, немного поразмыслив, мы решили, что будет целесообразно нанять валлийцев. Это создаст впечатление, что кинг стал на нашу сторону. Вы говорили, что у вас есть кандидат на эту миссию?
— Да, ваше высокопреосвященство, — я вежливо склонил голову.
— Небось, ваш вассал, Уильям ван Брескенс? — небрежно поинтересовался кардинал и, не дожидаясь моего ответа, быстро добавил: — Нет-нет, мы не против, пусть будет он. Ну а мы, в свою очередь...
— Ваше высокопреосвященство, — в кабинете неслышно возник служка, невольно перебив священника, — в обитель изволили пожаловать вдовствующая герцогиня Бургундская, ее высочество Мергерит.
Кардинал повел бровью, служка так же неслышно исчез.
— Ну а мы, в свою очередь, — как ни в чем не бывало продолжил он, — все вместе, обговорим наши дальнейшие действия. Ибо сложившаяся ситуация не терпит промедления...
Мегги примчалась в обитель со скромным эскортом и с минимумом свиты — видимо, хотела, чтобы ее визит остался в тайне. Интересно, она знала, что я уже здесь, или визит планировался заранее?
Сразу уединиться с ней не получилось — сначала мы отстояли обедню, потом чинно обедали, и только потом меня пригласили в ее покои — герцогиня заняла целый флигель.
— Ваше высочество... — несмотря на раны, мой поклон был безупречным.
— Ваше сиятельство... — Мергерит слегка кивнула мне и легким движением кисти дала знак удалиться дамам из свиты.
— Ваше...
— Жан!!! — Герцогиня слетела с кресла и, поджав ножку в бархатной туфельке, повисла у меня на шее. — Я считала минуты...
— Мегг... — Я прижал ее, крутнул ее вокруг себя и, ощутив острую боль в боку, едва удержался от стона.
— Жан... вам нездоровится? Вы бледны... — Мергерит осторожно отстранилась и внимательно посмотрела на меня.
— Совершеннейшие пустяки, моя госпожа...
— Матерь Божья! — всплеснула руками герцогиня. — Вы, мужчины, совершенно как дети! Всё, решено, я вас больше никуда не отпущу! — и по слогам повторила: — Ни-ку-да. Вы поняли, Жан? Ну это надо же...
«М-да... и как это понимать? Эта курица считает, что может приказать мне спрятаться у нее под юбками? — во мне неожиданно вспыхнула злость. — Да будь ты хоть королева...»
— Ваше высочество... — скрипнув зубами, я совершил еще один поклон — на этот раз совершенно официальный, даже без намека на куртуазность. — Мое сердце принадлежит вам. Мой меч принадлежит Бургундии. Ваша красота несравненна. Ваша мудрость соответствует вашей красоте. И я искренне верю в то, что вы не будете противопоставлять мое сердце моему мечу...
— Жан, я... — Мергерит запнулась, прикусила губу и, осторожно обняв меня, положила голову мне на плечо. — Я просто боюсь потерять вас... Если... если это случится, то я не смогу дальше жить...
— Мегг... — я тоже приобнял ее и притянул к себе, — моя роза… ваша любовь делает меня бессмертным... — Рука скользнула в лиф платья и нащупала горячее упругое полушарие груди с напряженным соском. — Мегги, я скучал...
— Жа-ан... — неуверенно протянула герцогиня и показала глазами на стены. — В святой обители?! Это грех...
— Я возьму его на себя...
— Нет... — она попыталась вырваться, — не подвергайте меня искушению...
Спас герцогиню от грехопадения кардинал де Бургонь. А вернее, его посланник, пригласивший нас в кабинет ординария. Ну что же, пошли совещаться. Я не против...
Совещались долго. Ужин нам сервировали прямо в кабинете. Честно признаюсь, я испытывал немного двойственные чувства. Одно дело своей рукой и клинком помогать государям в битвах, и совсем другое — окунуться с головой в реальные политические государственные дела, весьма далекие от подвигов на поле боя. Впрочем, в данном случае я не претендую на истину. Я рубака, солдат до мозга костей, весьма далекий от политической казуистики, так что... Стоп... стоп... хватит прибедняться. Я гасконец — а значит, такое понятие как скромность изначально мне чуждо. Так что отринем его без сожаления навсегда. И вообще, в битве шансов уцелеть гораздо больше, чем на политическом поприще. Особенно на тайном политическом поприще. Это уж точно.
И да — все это время я не переставал удивляться уму и хватке герцогини. И коварству.
— Хватит!.. — Мергерит фыркнула, как разъяренная кошка, и отбросила от себя письмо Паука. — Пора взбаламутить это болото. Итак, решено. В Швейцарию поедет де Равенштайн, зятек по-прежнему будет без особого успеха рубиться в Артуа и Франш-Конте, дочь присмотрит за Фландрией, а я отправляюсь в Англию. Инкогнито, конечно. Вы, конт, будете меня сопровождать со своими людьми.
— Я ваш покорный слуга, ваша светлость.
— Желательно уведомить его величество Эдуарда о ваших намерениях... — со смиренной улыбкой напомнил кардинал. — Ваше письмо через десять дней уже будет в Лондоне. Как раз столько же времени займет подготовка к отъезду.
— Несомненно, — уверенно заявила герцогиня. — И не только ему. Позовите моего секретаря.
Секретаря пришлось ждать долго. А точнее, Мергерит его не дождалась совсем. Первая статс-дама уведомила, что мэтр Паганини внезапно занемог горячкой и не в силах подняться с постели.
— Как? — удивилась герцогиня. — Еще два часа назад я имела с ним беседу, и он выглядел совершенно здоровым...
— Погода нынче скверная, ваша светлость. В дороге продуло. Бывает... — поспешил успокоить ее кардинал. — Ничего страшного, я приставлю к нему своего лекаря. А вы пока можете воспользоваться услугами моего секретаря.
— Пожалуй...
Ну что могу сказать... похоже, Мергерит задумала совершить переворот в Британии, выдвинув на первые роли при кинге партию Йорков, к которой как раз и принадлежала. Уже не знаю, как там в реальной истории было, но уж точно не так. И даже не могу сказать, к чему это приведет. И плевать. Главное, чтобы Эдик обозначил хоть какие-то телодвижения, показывая, что он на стороне свой сестры и Максимилиана, а что там случится с бриттами в долгосрочной перспективе, мне как-то без разницы. Недолюбливаю я их. Но интересно будет глянуть на Лондон. Впрочем, чего на него глядеть, помойная яма и есть помойная яма. По-другому сейчас не бывает.
И да... в постели мы все-таки оказались. Не знаю, что повлияло на Мегги, может, де Бургонь отпустил ей все грехи скопом, но ближе к полуночи первая статс-дама отвела на случку конта де Граве, сеньора де Молен, барона ван Гуттена и по совместительству фаворита Мергерит Йоркской, вдовой герцогини Бургундской.
Все случилось бурно, со слезами при виде моих ран, клятвами в вечной любви, шикарным перстнем в подарок... Ну... в общем, все как всегда... Фаворит, ёптыть... Что-то меня от себя самого воротить начинает... Ну да ладно...
— Мегг...
— Да, мой герой…
— Я не говорил, что у меня есть приемная дочь?
— Нет, Жан... — Мергерит слегка зевнула и провела пальцем по шраму у меня на плече. — Я знаю, что у вас есть две крошки от... как там ее?
— Ее уже нет...
— Как нет? — удивление герцогини было совершенно искренне. — Вы прогнали ее?
— Нет, ее отравили.
— Отравили?! — Герцогиня резко села на постели. — Кто? Зачем?
Честно говоря, я не ожидал такой бурной реакции.
— Отравитель в застенке, здесь, в обители. Надеюсь, мы скоро выйдем на заказчика...
— Это хорошо... — так же быстро успокоилась Мегги. — Костер послужит ему лучшей наградой. Если понадобится мое участие — считайте, что вы его уже получили, Жан. А эта... ну-у... ваша наложница, сарацинка?
— Тоже убита. Несчастный случай. Мегг, неужели вы ревнуете?
— Ревную, конечно... — спокойно призналась Мергерит, сразу развеяв все мои сомнения. — Неужто вы думали, что я потерплю соперниц? Порой мне хочется дать приказ отправить на эшафот всех тех высокородных шлюх при дворе, которых вы успели покрыть. Ну... что вы там говорили о приемной дочери?
— Это длинная история...
