ГЛАВА 10
Мне снилось море. Ласковое море, которое омываю мое тело и покачиваю на волнах. Оно было нежным и надежным. Оно скользило по моей коже и вызываю под ней волшебные пузырьки счастья. Было невероятно легко, радостно и уютно.
В какой-то момент море стало чуть плотнее, и его волны превратились в руки. Все такие же ласковые, но уже более настойчивые. Они гладили бедра, живот, грудь и заставляли выгибаться навстречу. Ветер начал шептать невообразимые глупости о том, какая я мягкая и уютная, невероятно красивая…
В тот самый момент, когда у моря появились не только руки, но и кое-что еще, я распахнула глаза и поняла, что это не сон. Это Слааф. Хотела возмутиться, но элементарно не успела, а затем поняла, что это будет глупо, потому что ощущения вновь были непередаваемыми, и на какое-то неопределенное время я вообще разучилась думать.
Слово «секс» к тому, что этот мужчина вытворял со мной и моими ощущениями, было неприменимо. Оно не описывало и сотой доли того восторга, который сейчас рос внутри меня. Волшебство, самое настоящее волшебство! И одно лишь желание — чтобы это никогда не заканчивалось.
— Сла-а-аф… — Он поймал мой стон губами, и я не увидела, но почувствовала, как он улыбается.
Захотелось сказать какую-нибудь колкость, но благодарность покрутила пальцем у виска, и я промолчала, лишь улыбнулась, как сытая кошка.
— Доброе утро, милая.
Милая?
Слегка насторожившись, покосилась на довольного донельзя Слаафа. Пару секунд назад он рухнул рядом, но так и не убрал руку с моей груди, словно застолбив местечко.
— Доброе утро. А который час?
— Около десяти. Приблизительно. А что? Проголодалась?
Нет еще. Если честно, то даже не проснулась толком. Захотелось сигаретку…
С досадой вздохнув, приподнялась на локтях, пытаясь понять, где одежда. Естественно, мы не предохранялись, и это было в высшей степени глупо. Срочно требовался душ, чтобы хоть как-то успокоить начавшую нервничать совесть. Поднимать этот вопрос сейчас было немного неловко, и уж тем более глупо обвинять его в том, что я сама к нему вчера начала приставать.
Нахмурившись, с трудом вспомнила «вчера». Я напилась? Ужас какой! С полбутылки вина? Хотя нервы… Нет, все равно.
— Катюш, что хмуримся? — Сев рядом, Слааф с тревогой заглянул в мое недовольное лицо.
Сейчас ночь безумства казалась не самой умной вещью. С одной стороны, я не жалела, потому что о таком невероятном сексе можно было только мечтать и потом всю оставшуюся жизнь вспоминать и томно вздыхать. С другой…
А что дальше? Как говорится — а поутру они проснулись.
— Вот, думаю. Где мои вещи?
— Где-то здесь. — Улыбнувшись, он, нисколько не стесняясь своей наготы, встал и отправился на поиски требуемого.
А мое чувство прекрасного пищало от умиления. Он был великолепен! Атлеты Греции завистливо кусали локти и записывались в тренажерный зал. Понятия не имею, что у него нарисовано на спине, но это просто потрясающе! Наверняка какие-нибудь клановые татуировки или руны. Что-нибудь из сферы защиты и силы. Каждый завиток буквально вопил о своем особом предназначении.
— О, нашел.
Первым делом натянув плавки, он вернулся ко мне с моими вещами, которые оказались разбросаны по всей комнате.
— Спасибо. — Я успела чуть притушить восторг и приняла одежду уже спокойно. — Поможешь до ванны добраться?
— Идем.
В ванной комнате, предварительно узнав, где полотенца, я выставила удивленного Слаафа вон, заявив, что сама справлюсь, и вообще…
— Мне надо!
— Что именно?
— Побыть одной. — Пробурчав, я закрыла дверь и повернула блокиратор на ручке.
Ночь ночью, но вымоюсь я сама. Это в фэнтезийных романах все прекрасно и волшебно, и даже совместный душ в радость, но не тогда, когда не работает нога и надо смыть с себя все лишнее.
И вообще, детей необходимо заводить в браке, а не по случайному залету!
На текущий момент вопрос с браком был весьма сомнителен, просто потому, что так быстро ничего не делается, и одна ночь — это еще не показатель, что мы сойдемся характерами. Он, конечно, ужасно мил и обаятелен, но это пока. Пока не случилось ничего такого, что бы показало его характер в критической ситуации.
Проблема в том, что эта критическая ситуация может не произойти еще очень долго. Он уравновешен, богат и умен. И что-то там говорил о шаманизме еще… Нет, не помню. Надо переспросить. Получается, что я вообще могу не узнать его настоящего лица, ведь это все может быть обычной игрой. Маской, чтобы достичь желаемого.
Стоп. А что ему может быть от меня надо?
К сожалению, вчера я не озаботилась о том, чтобы смыть макияж, да и вся косметика осталась в сумке, которая до сих пор непонятно где, так что сейчас я хмуро рассматривала свое не самое привлекательное лицо в зеркале и думала.
Если бы ему был нужен только секс, то он его получил. Ничего более ценного у меня, кроме меня самой, нет. Или ему нужно чуть больше чем один раз? В принципе вариант. Значит, в любовницы, пока не надоем. То есть как минимум на эту неделю. В целом логично.
Вряд ли он настаивал бы на том, чтобы я жила всю эту неделю у него, если бы планировал уже утром выставить меня за дверь. Он слишком умный, чтобы не предусмотреть вариант с моей капитуляцией в первую же ночь.
Ладно, с этим разобрались.
Найденные гели для душа были с нейтральными запахами морской свежести, так что я с удовольствием воспользовалась чужой вещью и, присев на бортик в душевой кабине, задумчиво намыливала тело ароматной пеной.
В общем-то, все хорошо. Богатый, добрый, щедрый любовник. Все то, о чем мечтают миллионы женщин. Но почему меня что-то гнетет?
Раздраженно почесав запястье, поморщилась. Кажется, я вчера съела что-то не то, и сейчас по коже расползалась какая-то аллергия, причем чуть ли не на половину правой руки от запястья до локтя. Чем больше я терла, тем больше зудело и краснело это место. Черт! Еще не хватало целиком пятнами покрыться! И какие огромные, размером с монету!
Завершив утренние процедуры, я оделась, укутала волосы в полотенце и отправилась на выход, в дверях наткнувшись на уже одетого в домашние брюки и растянутую футболку Слаафа.
— Я уже заждался. Любишь воду?
— Нет, просто давно не мылась. — Хмуриться при нем не получалось, потому что слишком уж он был улыбчивым. Настроение как-то незаметно улучшилось, а уж то, что он снова взял меня на руки, и вовсе примирило с действительностью. — У тебя супрастин есть?
— Зачем?
— У меня аллергия какая-то на руке выскочила.
— Покажи. — Дойдя со мной до кухни и усадив в кресло, он внимательно осмотрел протянутую руку, слегка нахмурился, затем почему-то усмехнулся, погладил, шепнул и… и все прошло. — Ну вот. Идеально.
— А что это было?
— Аллергия на что-то. — Он неопределенно пожал плечами, но почему-то отвел взгляд.
Врет.
— А поточнее? — Паранойя насторожилась и кивнула: мол, давай, вытряси из него все.
— Катерина, добр-р-рое утро. — В кухню вошел ворон, умудряющийся волочить за собой мою сумку, в которой разрывался мобильник. — Как спалось?
За Ваарром снова кралась Норри, которой, судя по всему, нравился сам процесс «охоты».
— Спасибо, хорошо. — Стараясь не смутиться, я приняла сумку и благодарно кивнула. Занырнула внутрь, нашла мобильный… Ох, мама! Семнадцать пропущенных!
Пролистала список, но он был коротким, хотя и емким: двенадцать от Татьяны, три от Светланы, два от шефа.
Открыв непрочитанные эсэмэс, вздохнула еще раз.
Света: «Если ты не труп, перезвони срочно, иначе станешь».
Таня: «Потапова, ты труп».
Почему-то так захотелось на юга…
— Катюша, в чем дело?
— Да так. — Не собираясь жаловаться, я первым делом решила позвонить Свете. — Все хорошо. Можно мне кофе?
Слааф смерил меня подозрительным взглядом, но кивнул и отправился к плите.
— Светик, привет. Я еще жива.
— Зря. — Не став здороваться, Светлана была откровенно не в духе. — Ты где?
— По согласованию с клиентом работаю дома. По поводу чего паника?
— В смысле, дома?
— Я вчера ногу подвернула, ближайшую неделю не смогу передвигаться. Однако вчера мы с Вячеславом Давидовичем все обговорили, согласовали, и я буду делать окончательный проект дома. — Объясняя медленно и едва ли не по слогам, я снова поинтересовалась: — Так что случилось?
— Погоди. — На том конце трубки кто-то потрясенно выдохнул, и Света едва ли не шепотом уточнила: — То есть у тебя с клиентом все нормально и ты продолжаешь работать над его клубом?
— Ну да. А в чем дело-то?
— Еще один вопрос. Мы к тебе вчера вечером домой ездили. Тебя там не было. Так где ты?
Черт!
— А вы во сколько ездили?
— Около семи.
— А, ну понятно. Мы у врача были. — Не собираясь признаваться в том, что я дома у клиента, я врала напропалую.
— Катюша, тебе что на завтрак? — Дружелюбный бас раздался едва ли не над ухом, и мой внутренний партизан закатил глаза, застрелился и рухнул в кусты.
Света снова потрясенно выдохнула в трубку.
Дерьмо!
— Светик, все хорошо. Передай всем желающим, что я жива и работаю над дизайном клуба. Перезвоню позже. — Протараторив, сбросила вызов и зло посмотрела на безмятежного «варвара». — Ты специально?!
— Да. — Хмыкнув, он облокотился о барную стойку, и мне достался укоризненный взгляд. — У меня создалось ощущение, что ты меня стесняешься. Это так?
— Нет. — Поджав губы, я хмуро смотрела ему в глаза, в которых читалось сомнение.
Он мне не верил. Да я и сама себе не верила.
Вот только ситуация была намного сложнее, чем он думал.
— Тогда почему сказала, что у себя дома?
— А что я должна была сказать?! — Возмущение нахлынуло разом. — «Светик, все хорошо, я вчера не брала трубку, потому что пила с заказчиком, меняла информацию на поцелуи, а потом вообще с ним переспала. И всю ближайшую неделю я буду жить у него, потому что он так решил!» Да?
— Грубо. Зато правда, — чуть поморщившись, Слааф недовольно вздохнул. — Кажется, мы вчера недоговорили. Нет, давай сначала позавтракаем, ты с утра такая ершистая…
Поставив передо мной кружку с кофе, он вернулся к приготовлению завтрака, а мне стало стыдно. Что-то я действительно на него накинулась ни с того ни с сего. ПМС, наверное…
Завтрак был приготовлен в кратчайшие сроки, и уже через десять минут передо мной красовалась тарелка с яичницей, колбасками и овощной нарезкой, состоящей из огурца, помидоров и перца.
Норри тоже была накормлена и теперь сидела рядом со мной на полу и довольно умывалась, периодически кося взглядом на Ваарра, устроившегося на барной стойке. Наверняка контролировала, чтобы без нее никуда не улетел.
— Спасибо. Извини, мне просто неловко. — Покаявшись, чтобы он не счел меня за истеричку, я попыталась улыбнуться, но вышло криво. — Кажется, я вчера выпила лишнего. Ну и… Была смелее, чем обычно. Я просто не знаю, как дальше. Да и ты ничего не говорил.
— Говорил, — с едва уловимой улыбкой выслушав мои невнятные оправдания, Слааф сел напротив. — Приятного аппетита. Еще кофе или, может, сок?
— Кофе, пожалуйста, — получив желаемое, уточнила. — Что ты говорил?
— Что влюблен и хочу, чтобы ты стала моей женой.
Вилка выпала из дрогнувших пальцев и покатилась по полу.
Его заявление, сказанное невероятно серьезным и абсолютно спокойным тоном, потрясло. То есть это не шутка? Пока я ловила воздух, который никак не хотел проникать в легкие, он поднял упавшую вилку, сполоснул и вернулся.
— Но я тебя не знаю! Совсем!
— Я тебе расскажу. — Вручив мне вилку, Слааф снова сел на свое место. — Катенька, без паники. Что тебя смущает?
— И ты меня не знаешь!
— Того, что я уже знаю, мне достаточно, поверь.
— Бред…
— Ты не веришь в любовь с первого взгляда?
Нервно хмыкнув, я неопределенно пожала плечами. Наверное, верю. Но со мной? Невозможно!
— Просто успокойся. Поешь.
Да, это точно.
Принципиально стараясь не думать об этом, я переключилась на еду и отдала его мастерству должное. Казалось бы, невеликое дело — пожарить яичницу, но это удавалось немногим, а у Слаафа все получилось очень хорошо. Ровненькие кружочки, хорошо прожаренный белок и вообще. Вкусно.
— Спасибо. — Завтрак очень быстро подошел к концу, но, к счастью, я успела успокоиться и настроиться на рабочий лад.
И пусть он хоть сто раз заявляет, что любит и готов жениться, договор подписан, и я обязана выполнить свою часть. Первым делом — самолеты! Точнее, эскизы.
— У тебя на утро были планы?
— А что?
— Мне нужна твоя помощь в оборудовании моего будущего рабочего места.
— Без проблем. Командуй.
Настрой у него был правильным, то есть рабочим, и мы споро разобрали обе мои сумки, которые он привез вчера. Кое-что из косметики отправилось в ванную, кое-что из вещей — в спальню, но большинство устроилось в кабинете. Как и я. Не забыл Слааф и о перевязке. Смазал чуть припухлую лодыжку мазью, которую дал Кирилл, позволил ей впитаться, а затем перебинтовал новым эластичным бинтом.
— Спасибо. Дальше я сама.
— То есть мне уйти? — Его вопрос был добродушным, но когда я кивнула, он разочарованно выдохнул. — Ладно, как скажешь. Я пока съезжу в клуб, проверю, что и как. Заеду к Никифорову и скажу, чтобы не дергали тебя по мелочам, и к обеду вернусь.
С удивлением выслушав его план на день, я в некотором ступоре кивнула. Я слегка не понимала, зачем он мне это говорит. Сказал бы «по делам» — и все. А уж когда он шагнул ближе и склонился, чтобы поцеловать, я снова растеряла все мысли. Почти целомудренный поцелуй неожиданно перешел в столь страстный и жаркий, что из груди вновь вырвался тот самый стон, который намекал на желание скорейшего продолжения.
Я снова его хотела! Господи, я нимфоманка…
— Мм. — Рывком отстранившись, Слааф посмотрел на меня слегка невменяемым, но при этом радостно-шальным взглядом. — И рад бы, но дела. Потерпи до вечера.
И ушел.
Что значит потерпи? Я? То есть это я тут одна такая больная?! Черт! Страсть жалобно захныкала, требуя вернуть объект, но гордость грозно шикнула. Еще чего не хватало! Я не безголовая малолетка, чтобы терять разум от одного поцелуя и забывать о делах!
Да, дело. Дело прежде всего.
Я покрутилась в кресле, внимательно осмотрела кабинет. Затем старательно разложила свои рабочие «инструменты» и снова покрутилась.
Дико захотелось курить. Надо, иначе только и буду об этом думать. Залезла в сумку, которую предусмотрительно захватила из кухни, и недовольно нахмурилась. Пачки не было. Как и зажигалки. Та-а-ак. А вот это мне уже не нравится. Что за самоуправство?
— Норри, мне кажется или нами пытаются манипулировать? — Иногда лучше думалось вслух, и тогда я разговаривала с кошкой.
— Мя-а-у?
— Тебе тоже так кажется? — Похлопав себя по бедру, дождалась, когда дымчатая красавица запрыгнет мне на ноги, и почесала ее за ушком.
Кошка решила, что за эти сутки ей недодали ласки, и сейчас урчала, как трактор, требуя продолжения поглаживаний и почесываний. В кои-то веки балуя любимицу вниманием, потихоньку успокоилась и сама. А может, и правда, нормально все? Розовые очки и зашкаливающий гормональный уровень. Влюбленность и все такое.
Решив разобраться прежде всего в себе и в том, что меня смущает, начала рисовать. Но не эскизы, а невнятные хаотичные завихрения. Есть я, и есть он. И есть его влюбленность, которая толкает его на безумства. Ну, это так, если отстраниться от конкретных людей и взять за пример фэнтезийных персонажей. Я ему нравлюсь, ему хочется всего и сразу. Умный, сильный, богатый, властный, решительный. Список положительных качеств стройным рядком встал рядом с огромным вихрем справа. Внутри вихря едва проглядывало удивленное женское лицо. А еще он что-то скрывает. До сих пор скрывает. И мне до жути хочется пообщаться с Алиской.
Да! Набрала номер ресепшен нашего бизнес-центра и через два гудка услышала дружелюбное приветствие:
— Бизнес-центр, секретарь Алиса. Слушаю вас.
— Алиса, это Потапова, привет.
— Катюша? Ой, привет. — Радостно защебетав, отчего я сразу поморщилась, Аляска уже тише добавила: — Кать, твой шеф снова злой пришел. Что у вас там? Ты по этому поводу звонишь?
— Нет, там уже все в порядке. Слушай, я по личному вопросу. — Я прекрасно понимала, что уже в обед моя просьба станет достоянием общественности, но удержаться не смогла. — Ты меня вчера с клиентом видела. Знаешь, кто он?
— Конечно. Младший Медянский.
— Рассказывай. Все, что знаешь.
— О-о-о, он классный! Просто супер! — Следующие пятнадцать минут я слушала восхищенные охи и вздохи, перемежаемые скудной информацией.
К сожалению, фактов Алиса знала очень мало, в основном — слухи и домыслы, но для нее было важно другое — сногсшибательная внешность и то, что Медянский был богат до безумия, и это с учетом того, что являлся единственным наследником состояния как отца, так и дяди, у которого вообще детей не было. Это, кстати, было давно известно, еще когда Медянский только засветился в сфере управления около пятнадцати лет назад. Ему прочили большое будущее, великолепные перспективы, но лет пять назад он неожиданно пропал, и пошел слух, что он решил уехать из страны на родину матери, куда-то в Европу. Однако слухи не подтвердились, он лишь начал постепенно отстраняться от руководящих должностей тех предприятий, которые принадлежали семье, перераспределять активы, вкладывать средства в акции и интересоваться сферой развлечений.
С любовницами у него, кстати, было негусто, за всю его карьеру был замечен лишь с двумя, и то мельком. Видимо, предпочитал проводить время с женщинами там, где его не могли спалить.
Естественно, Алиса была полна надежд стать той самой, третьей, и навсегда.
Все. Больше информации не было.
— Алиса, спасибо большое, буду должна. Пока, меня тут работой завалили по самую крышу. Увидимся на днях. — Отключившись до того, как наше «Информбюро» успело задать мне хоть один встречный вопрос, я откинулась на спинку кресла.
Ну и что мне это дало? А ровным счетом ничего. Печально.
Карандаш поставил огромный знак вопроса над вихрем. Расспрашивать его? Где гарантии, что он ответит правду? Кстати, вопрос об аллергии мы так и не разобрали. Внимательно осмотрела руку, но не нашла ни следа от пятен. Как не бывало.
Слева подписала: «Аллергия?» — и чуть ниже: «Сигареты!» Это меня заставило вновь недовольно поджать губы. Я не потерплю подобного самоуправства. И если брошу, то сама, а не по его указке.
В целом же особых причин нервничать не было. Милый, заботливый, воспитанный. И естественно, никак не сбросишь со счетов то, что он богат и красив. Не слащаво, а мужественно красив. Идеально.
Под «сигаретами» неуверенно вывела: «Замуж?»
Это меня очень смущало. Просто не верилось. Почему не просто в любовницы? Почему так категорично? Или у него по этому поводу какие-то свои мысли? Пресловутое воспитание? А как же те, предыдущие? Нет, это тоже надо уточнить. Обязательно.
Ладно, хватит ерундой заниматься, пора и поработать. Старательно разложив эскизы, поняла, что стоит озадачиться полноценным планом клуба и фотографиями, чтобы с точностью до миллиметра проработать все без исключения детали. Решив не откладывать важное дело, вновь потянулась к телефону и, найдя в сумке листок с номером Медянского, позвонила.
— Слушаю.
— Это я, Катя.
— Да, Катюша, говори. — Бархатный бас вогнал меня в краску, причем ни с того ни с сего. В этот момент я была искренне рада, что он меня не видит. — Что-то понадобилось?
— Да, мне нужны строительные чертежи клуба и фотографии всех без исключения помещений. Я хотела сделать их сегодня, но сам понимаешь…
— Без проблем, я все сделаю. Фотографии нужны какие-то особенные?
— Да-а-а… — Не зная, как объяснить, я не очень уверенно предложила: — Может, заедешь к нам в офис и попросишь Татьяну? Она знает, что и как.
— Хорошо, так и сделаю. Не скучай, скоро буду. Целую.
Смущение глупо хихикнуло, страсть прошептала:
«Жду», — а здравый смысл покрутил пальцем у виска.
Пока не забыла, тут же позвонила Татьяне.
— Танечка, только не кричи! Я все знаю и искренне раскаиваюсь, — зачастив, услышала на том конце вздох. — Тебе Света сказала? Я ей звонила утром.
— Да, уже сказала. И теперь давай как на духу. Ты с ним? Ты понимаешь, о чем я.
— Тань… — Досадливо потерев лоб, тихо призналась: — Я вчера подвернула ногу, он свозил меня к врачу, а потом в ультимативной форме заявил, что я буду жить у него, пока не понравлюсь. А потом… В общем, да. Все да.
— Кать, я не буду говорить, что это глупо. — Татьяна тихо вздохнула. — Но тебе виднее. Только аккуратнее. Если что, звони, помогу.
— Спасибо, — шумно выдохнув, почувствовала невероятное облегчение. — Ой, да! Я ведь что звоню-то! Мне нужны фото объекта, хотела сегодня, но я пока неходячая. Я Медянскому сказала и попросила воспользоваться твоей помощью. Поможешь?
— Должна будешь. — Ворчливо согласившись, Татьяна хмыкнула. — Как земля колхозу.
— Буду! Спасибо, пока.
— Пока.
Вот и отлично! Теперь и правда можно за работу.
Вчера он так и не позвонил отцу и сейчас решил поехать к нему лично. Да и десяток пропущенных от него и дяди вызвали усмешку. И ведь что интересно — ни он, ни она звонков не слышали. Ваарр, больше некому.
Слааф снова усмехнулся и качнул головой. Имелись у него кое-какие подозрения на этот счет, потому что воспоминания о вечере и последующей ночи были подернуты странной дымкой, но одно он помнил четко. Она сказала: «Да».
Конечно, зря он так поторопился… Как бы не обиделась, когда узнает. Эх, Катюша…
Проснувшись утром и обнаружив ее рядом, да еще такую довольную, он элементарно не удержался. Снова. Кажется, она не была против, хотя потом очень смущалась.
Как бы привести ее к мысли, что она у него будет жить не только эту неделю? Помягче бы…
Осмотрев клуб и сделав всего пару замечаний по существу, он отправился в банк. Тянуть с новостью не стоило.
— Приветствую. Времени у меня немного, так что буду краток.
Родственники нашлись там, где он и подозревал. Что отец, что дядя были насторожены, но тут зазвонил телефон, и, лишь глянув на номер, Слааф не удержал улыбки.
— Слушаю.
— Это я, Катя.
— Да, Катюша, говори. — Улыбка расплывалась еще шире, а уж вытянувшиеся лица родни так и вовсе были как бальзам на душу. — Что-то понадобилось?
— Да, мне нужны строительные чертежи клуба и фотографии всех без исключения помещений. Я хотела сделать их сегодня, но сам понимаешь…
Она была немного смущена, но уверена в своих словах и в том, что это необходимо.
— Без проблем, я все сделаю. Фотографии нужны какие-то особенные?
— Да-а-а… — Чуть-чуть замялась, а потом предложила: — Может, заедешь к нам в офис и попросишь Татьяну? Она все знает, что и как.
— Хорошо, так и сделаю. Не скучай, скоро буду. Целую.
Он буквально увидел, как она покраснела, и до него донеслось смущенное:
— Жду.
Сбросил вызов, снова широко улыбнулся в первую очередь бате и категорично заявил:
— Поздравляй, я женился. Маме позвонишь или я сам?
