— Никак нет, Ваше Превосходительство. Трижды предлагали прилечь отдохнуть, отказал. «Не положено,» — говорит. Читал журнал дежурств, инструкции и регламенты. Личных дел не вёл, романчиков не листал.

— С людьми как?

— Прост и не чванлив, Ваше Превосходительство. Обычно мелкопоместные или служилые сразу видны. Важничают, покрикивают на нижние чины. Этот не таков. Совсем как которые знатные — и себя не роняет, и с людьми вежлив.

— Ну это-то понятно, он из древнего рода. Благородную породу никак не спрячешь. Это тебе не те шавки, которые три поколения предков, много пять, имеют. Этот, знаете ли, из наших, из исконных. По делам что?

— Предложил за него заполнять журнал. Вроде, помочь ему хочу. Вновь заявил: «Не положено.» Говорит, велено только лично, он и будет лично.

— Раз положено, значит положено — тут и говорить нечего.

— А вот в работе, Ваше Превосходительство, зверь лютый. У нас такого несчастья никогда не случалось. Я двадцать восемь лет при службе, эдакого не упомню. Тихий, как увидал раненого рыкнул: «В операционную!» У меня аж поджилки затряслись. После пояснил — чем меньше времени после отсечения прошло, тем лучше на место прирастёт.

— Ты сам видел? Пальцы точно отсечены были?

— Ваше Превосходительство! Чай я ещё умом не прослаб! Их отдельно в чистой тряпице принесли. Не я один, все видели.

— Ладно. Я только спросил. Дело больно такое…

— Лечение плохо понял. Прикладывал палец к отрубу, Ладонь зелёным светом светилась, сам вроде и не смотрел вовсе. Как прирастёт, другой отруб лечить начинает. После третьего, прибинтовал пальцы к шинам. Видать, не впервой перевязки делает. Но и устал он шибко. Еле до стула дошёл.