— Ах да, ваша улика, — напомнила миссис Брэдли.

— Ну, — сказал Гэвин, — это пуговица с рубашки парня Биггина.

— Найденная где?

— Помните, вы рассказывали Лоре о вашей прогулке с Тидсоном, когда вы поднимались на холм Сент-Кэтрин?

— Да, помню.

— И о том, как во время прогулки с Конни вы нашли нечто похожее на логово бродяги?

— Да.

— Полиция, разумеется, со всей тщательностью прочесала окрестности и среди мусора на дне той ямы нашла эту пуговицу, которая, мы можем сказать со всей уверенностью, оторвалась от одежды Биггина, и на ней есть его отпечатки. На самом деле это брючная пуговица, и на ней хорошо определяемый отпечаток части левого большого пальца парня. Есть и другие вещи.

— Включая, разумеется, одну сандалию. И пару сильно перепачканных перчаток, — сказала миссис Брэдли.

— А другую сандалию видели в руках у Тидсона, — с упреком глядя на собеседницу, сказал Гэвин. — К сожалению, не думаю, что она до сих пор существует. Очень жаль, что вы не упомянули о ней ранее в ходе следствия.

— Я бы сбила вас со следа, — пояснила миссис Брэдли. — А наутро после смерти Бобби Грира мистер Тидсон бросил в тележку муниципального мусорщика сильно поношенную сандалию. Сомневаюсь…

— Да, хорошо, мы должны заполучить ее, — перебил Гэвин. — Ее нужно найти. Она и эта пуговица приведут Тидсона на виселицу, если сандалии совпадут, а так и будет. И потом еще перчатки…

— Перчатки — поистине мастерский ход, и подложили их очень аккуратно, — сказала миссис Брэдли. — Что касается сандалии, не знаю, что она сможет подтвердить. Мистер Тидсон вряд ли станет отрицать, что в какой-то момент она находилась в его распоряжении, поскольку несколько человек действительно видели его с ней.

— Да, это верно, — согласился Гэвин.

— Однако с этой сандалией что-то неладно, — заметила Лора. — Я не понимаю, зачем он принес ее с собой в «Домус». Разве это не странно?

— Не особенно. Подобные вещи люди проделывают бессознательно, — пояснила миссис Брэдли.

— Да уж, тайны из нее он не делал.

— Ну мы, разумеется, должны помнить, что она не была собственностью Бобби Грира, а именно смерть Бобби занимала наше внимание в то время и некоторое время после.

— Справедливо. О Биггине мы тогда не знали.

— Очень надеюсь, что вы сумеете найти вторую сандалию, если думаете, что это как-то вам поможет.

— Не сомневайтесь, мы ее найдем, если муниципальные власти делают свою работу, руководствуясь патриотизмом.

— Сбор вторсырья?

— Да. Полагаю, сандалия кожаная? Конечно, он сможет объяснить отпечатки, если оставил их, но…

— О! — встряла стоявшая рядом с ним Лора.

— Продолжай, — сказал Гэвин. — Или мне сказать за тебя? Если там нет отпечатков, вот что ему придется объяснять, так как он говорит, что нашел ее у реки! Тогда на нем не было перчаток!

— Он станет отрицать, что это та самая сандалия, — сказала Лора, — даже если мы подберем пару.

— Знаю, — помрачнел Гэвин. — Но я разорву его на части, если он не расскажет все, что знает. Я устал от старины Тидсона. Он оскверняет землю. Кстати, я подумал, что в отношении Прис-Гарварда нам лучше действовать наверняка, поэтому я предупредил руководство колледжа.

— Господи боже! И что они сказали? Они тебе поверили? Не вышвырнули тебя вон?

— Нет. Я встретился с заместителем директора. Он выслушал всю историю очень внимательно, процитировал Гилберта Честертона, напомнил мне о бунте в колледже в тысяча восемьсот восемнадцатом году и направил к заведующему пансионом, где живет Прис-Гарвард.

— Что он процитировал из Честертона?

— Из «Наполеона из Ноттинг-хилла». После моего рассказа о наяде. Он сказал: «Вчера я подумал, что прежде чем я отправлюсь радовать червей, со мной случится что-нибудь очень похожее на чудо». А потом он принялся рассказывать мне, что много лет изучал криминалистику и однажды был гостем Детективного клуба. Я сказал, что из детективов-любителей мне больше всех нравятся Роджер Шерингем и Найджел Стрейнджвэйз и что жаль, что отец Рональд Нокс написал мало детективных историй. Еще я пригласил его посетить нашу галерею преступников, когда ему случится быть в Лондоне. В любом случае они глаз не спустят с Прис-Гарварда, хотя ему ничего об этом не скажут, так что эту заботу с нас сняли.

— Ясно, но что мы будем делать с Конни? Насколько я понимаю, она — следующая проблема.

— Мы ничего не можем ей предъявить, Лора. Официально мы не знаем (и никогда не узнаем), что она прилагала все усилия, чтобы прикончить Тидсона, — ответил Гэвин. — А теперь — устроим засаду на маленького человечка.

Мистер Тидсон посмеялся истории с сандалией и сказал, что вытащил ее из воды и принес в гостиницу, чтобы подразнить жену и мисс Кармоди наядой. Держался он убедительно, скептически и уклончиво, а когда на него слишком давили, вызывающе.

— Не знаю, что заставляет вас думать, будто я имею какое-то отношение к этим убийствам, — запротестовал он. — Какая мне от них выгода? Вы не можете доказать, что я был хотя бы знаком с этими двумя мальчиками. Все обвинение смехотворно! Это совершенно смехотворно, и вы это знаете!

— Безусловно, так же смехотворно, как и наяда, — кивнул Гэвин. — Пойдемте со мной, и я покажу вам, где мы нашли вторую сандалию.

— Понятия не имею, почему вы думаете, будто вторая сандалия хоть сколько-то меня заинтересует, мой дорогой инспектор, — замахал руками мистер Тидсон. — Та, что я бросил в тележку мусорщика, одна из пары, я не сомневаюсь, но из какой пары, будет сказать нелегко.

— Перчатки тоже парные, — заметил Гэвин. — Я надеюсь доказать, что эта пара — ваша.

— Перчатки? — переспросил мистер Тидсон.

Он собрался сказать что-то еще, но передумал.

— Что ж, до встречи, — сказал Гэвин, демонстрируя веселость, которой не чувствовал. — Передайте мой привет наяде.

— Одну минуту, инспектор, — сказал мистер Тидсон. — Я должен вам кое-что сказать. Признаюсь, что наяда стала для меня существенным разочарованием, поэтому я собираюсь купить радиоприемник и в качестве альтернативы послушать соборный хор.

— Не будете больше ловить старые башмаки? — удивился Гэвин, с подозрением отнесшись к такому бодрому настроению.

— Я больше никогда не пойду ловить рыбу. Я убежден, что никогда не увижу мою наяду. Более того, я боюсь Конни Кармоди. Знаете, вы должны тщательно ее допросить. Она приложила все усилия, чтобы меня утопить. Очень странная девушка. По-моему, она шизофреничка. Вероятно, она убила тех двух мальчиков во время своих приступов. Раздвоение личности, вы понимаете.

— Вы, старый дьявол! — вдруг с отвращением воскликнул Гэвин.

Мистер Тидсон немного удивился.

— Я лишь оправдываю ее за недостаточностью улик, — сказал он с легкой улыбкой. — Может, она вовсе и не шизофреничка. Может, она оборотень или вампир, откуда мне знать.

Муниципальные власти нашли нужную Гэвину сандалию. Это потребовало времени. Зима начала потихоньку наползать на луга, голые прутья ив качались под внезапными порывами ветра, и река стала белой и выпуклой между почерневшими берегами, прежде чем дело против мистера Тидсона возобновили.

Мистер Тидсон снял себе жилье. Он заявил, что не рискует жить в одном доме с Конни. Крит, заметил он, вернулась на Тенерифе, напуганная перспективой зимовки в Англии.

Гэвин приехал в четвертом часу сырым и серым днем в начале октября и застал мистера Тидсона одного. Мистер Тидсон встретил его радушно, пригласил войти и сказал, что хозяйка ушла в кино на дневной сеанс и что, он надеется, она принесет ему к чаю копченой селедки или другой копченой рыбы.

— Вам не понадобится ни то ни другое, — перебил его Гэвин. — Вы едете со мной. Я хочу задать вам несколько вопросов.

— Да?

Мистер Тидсон подошел к своему приемнику и, крутя ручки настройки, вдруг прижал ладонь ко рту и закашлялся.

— Смотрите, сэр! — воскликнул сержант. — Кажется, он что-то глотает!

— Эй, вы! Выплюньте! — крикнул Гэвин.

Они с сержантом бросились на мистера Тидсона, как пара котов на кролика. Мистер Тидсон открыл рот.

— Прошло! — сказал он с детским торжествующим хихиканьем. — Это был всего лишь леденец от кашля, инспектор.

— Так, послушайте, Тидсон, — начал Гэвин.

Голос из приемника перебил его. Объявили исполнение хорового вечернего богослужения. Инспектор шагнул к приемнику, чтобы его выключить.

— О, неужели вы так спешите, инспектор, — сказал мистер Тидсон. — Оставьте, мой дорогой инспектор! Они собираются передать Уэсли в ми мажоре.

— А теперь перейдем к правде, — сказала миссис Брэдли.

Мистер Тидсон оценивающе на нее посмотрел.

— Вы ей не поверите, — предупредил он.

— А вдруг! — агрессивно заявил Гэвин.

Мистер Тидсон покачал головой.

— Чепуха, мой дорогой инспектор. Вы не хотите правды. Вы хотите признать меня виновным.

— Это одно и то же, — сказал Гэвин.

Мистер Тидсон улыбнулся.

— Никоим образом, инспектор, — проговорил он, — как понимает миссис Брэдли, даже если не понимаете вы.

— Выкладывайте, — приказал Гэвин. — И покороче.

— Что ж, — начал мистер Тидсон, — я приехал сюда искать мою наяду. Казалось, не было никаких причин мне ее не увидеть. Кроме того… — Он умолк.

— Возможно, — вступила миссис Брэдли, — лучше я объясню. Поправьте меня, мистер Тидсон, если я ошибусь.

— Ах, — с огромным облегчением откликнулся мистер Тидсон. — С величайшим доверием передаю себя в ваши руки. В какой-то момент я подумал, что вы потерпели неудачу, но теперь я знаю, что недооценил вас. Мне следовало сохранять веру, ибо без веры дела, как указывает Писание, излишни и опасны.

— Что указывает Писание, так это… — начал Гэвин.

— Избавьте меня от знания Библии и духовной гордыни шотландцев, — поднял свою пухлую ручку мистер Тидсон. — Миссис Брэдли собирается рассказать вам сказку на ночь. Прошу тишины, мистер полицейский, ради бабушки, которую вы учите сыску.

— Мистер Тидсон, — ровно проговорила миссис Брэдли, хотя выражение ее лица и птичьи, безжалостные глаза не сулили ему ничего хорошего, — вы раздражены. Вы должны простить меня, мой дорогой Дэвид, — добавила она, поворачиваясь к Гэвину. — Видите ли, с тех пор, как он решил поискать свою наяду в Уинчестере, молодые люди примерно ваших лет дважды пытались убедить его не лезть в чужие дела.

— Да как вы смеете! — закричал мистер Тидсон, приподнимаясь на стуле.

Выставив большую ладонь, Гэвин толкнул его назад.

— Три — ваше несчастливое число, — заметил он. — Сохраняйте благоразумие, сидите смирно и ведите себя цивилизованно, маленький человечек, а не то я за себя не ручаюсь.

— Parlez doucement, lentement, et en français, — с благодарностью сказала миссис Брэдли. — Первый молодой человек столкнул его в реку. Это, должно быть, произошло на мрачноватой тропинке, которая ведет вдоль железной дороги от моста к плотине, где неглубоко, а дно каменистое. Это совпадает с его возвращением в гостиницу промокшим до нитки и объясняет его царапины. Вы помните?

— Но… — начал удивленный Гэвин.

— Да, я уверена, что был там некий молодой человек — и девушка, разумеется, который может засвидетельствовать, что это случилось в вечер смерти Бобби Грира, — продолжила миссис Брэдли.

— Тогда что это насекомое делало?.. Подглядывало?.. — с глубоким отвращением спросил Гэвин.

— Очень верно сформулировано, — сказала миссис Брэдли, разглядывая мистера Тидсона с благосклонным интересом. — Нимф у него много, и разных. Другой соперник несколько позже дал ему в глаз. Последствие этого проявилось на следующее утро.

— Ах, мыло и щеточка для ногтей, — сказал Гэвин. — Но…

— Мистер Тидсон был настолько раздосадован именно этим инцидентом, — продолжала миссис Брэдли, — что даже ударил свою жену, обеспечив ей синяк такого же размера и похожий на свой. Я не удивляюсь, что вы не очень ей нравитесь, — повернулась она к несчастному мистеру Тидсону.

— Я истратил на нее все свои деньги, — сказал он с испуганным видом.

Миссис Брэдли кивнула.

— До такой степени, что родилось подозрение, будто вы вынашиваете план покушения на жизнь юного Артура Прис-Гарварда, дабы унаследовать его состояние.

Выражение испуга и озабоченности на лице мистера Тидсона усилилось.

— Но я даже не знаю, как выглядит этот мальчик! — запротестовал он. — Я бы не узнал его при встрече!

— Его знает миссис Тидсон, — сухо заметил Гэвин.

— Знает его мистер Тидсон или нет и вынашивал он планы по его убийству или нет — на наше расследование это не влияет, — отрезала миссис Брэдли.

— Тогда у Тидсона нет алиби на момент смерти Бобби Грира, но это не обязательно связывает его со смертью мальчишки Биггина, — нахмурился Гэвин. — Что ж, это возвращает нас к Конни Кармоди.

— Мотив которой, как она не единожды мне сообщала, — добиться моего повешения, — заявил мистер Тидсон, собираясь с духом и значительно приободряясь.

— А не такая уж плохая идея к тому же, — недобро заметил Гэвин. — Однако мы прерываем миссис Брэдли.

— Это Конни сняла квартиру на Грейт-Уэст-роуд, — продолжила миссис Брэдли. — Я знала, что больше некому. Во-первых, нам сказали, что съемщица — женщина. Во-вторых, я знала, что Конни никогда не рискнет туда поехать, если решит, что есть хоть малейшая возможность столкнуться с мистером Тидсоном.

— А кто же платил за квартиру? — удивился Гэвин.

— Спросите мисс Кармоди. У Конни есть сто фунтов в год своих денег, полученных из личной собственности покойного мистера Прис-Гарварда, а ее тетка, как вы узнаете, добавляет к этому из своих средств. Весьма невежливая реплика Конни о жизни из милости открыла мне правду. Свою сотню фунтов она не воспринимала как милость, и у нее не было ни малейшей причины так думать. Что вы сделали не так, мистер Тидсон, — добавила она, обращаясь к маленькому человечку, — так это ваш рассказ ей, что мистер Прис-Гарвард был ее отцом. По-моему, это очень злой поступок. На Конни, склонную от природы к размышлениям и всегда считавшую, что с ней дурно обходятся, эти известия оказали наихудшее воздействие. Благодаря им она также в полной мере поняла, что для вас может означать смерть Артура Прис-Гарварда. Она начала воспринимать вас как двойного врага — тут вы правы, подозревая, что Конни замыслила против вас зло. Кроме того, для нее стало очевидным, что от квартиры на Грейт-Уэст-роуд (которую она совсем недавно сняла) придется отказаться, а с ней — и от всякой мысли о независимости, если вы продолжите жить на деньги мисс Кармоди.

— Мне показалось, что Конни не выказывала Присси достаточной благодарности, и поэтому я сказал ей о ее отце, — заявил мистер Тидсон.

— Что ж, как бы то ни было, Конни очень сильно вас невзлюбила. Первый акт мести и враждебности был задуман так, чтобы выставить вас в глупом свете. Она написала в газету письмо о наяде. Она выбрала местность, о которой имела некоторое представление — во время воздушных налетов она сопровождала свою тетку в Уинчестер, — и вскоре возникли интересные предположения, мог ли чужак — вы, например, — или только человек, хорошо знакомый с этими краями, так успешно подстроить два убийства.

— Теперь очевидно, что это Конни Кармоди, — с невинным видом сказал Гэвин. — Не понимаю, почему я вообще думал, что это вы, Тидсон. Ее характер, темперамент, тот найденный нами кирпич со следами крови и отпечатками на нем…

— Да, тут она поступила в своем роде расчетливо, — не удержался мистер Тидсон. — По правде говоря, она очень умно рискнула, оставив на нем кровь моей собаки и свои отпечатки. Видимо, изначальную человеческую кровь она смыла в реке.

— Это, безусловно, хорошая мысль, — согласилась миссис Брэдли. — И, если вдуматься, она очень медленно вошла в ту рощицу, когда мы с ней предприняли прогулку на вершину холма Сент-Кэтрин.

— Вы же помните, что я упоминал о подавляющих свои желания старых девах, — сказал мистер Тидсон.

— Действительно помню. Вы хотели, чтобы я подумала, будто вы имеете в виду мисс Кармоди, но, как я теперь понимаю, на самом деле вы намекали на Конни.

Мистер Тидсон слегка надулся от гордости.

— Ну я-то знал, что я никого не убивал. И если это должен был быть кто-то из нашей компании, я, естественно, ухватился за Конни. Она в тот вечер уходила одна…

— О да! Она оставила свою тетку у западного фасада собора и ушла гулять одна, верно? Разумеется. — Миссис Брэдли разглядывала мистера Тидсона с тем выражением добродушного любопытства, с каким рассматривала его прежде. — Она настолько сильнее вас, что я действительно гадала, способны ли вы были перенести тело Биггина с вершины холма к плотине.

— Ну я не настолько слаб! — отрезал мистер Тидсон. — И потом, я мог бы скатить его по склону.

— Кстати, где вы на него наткнулись? — спросила миссис Брэдли.

— Когда искал своего пса, то нашел труп в кустах вместе с мертвым животным и подумал, что наш друг инспектор должен узнать, что произошло. Поэтому и столкнул его туда, где, я знал, его немедленно увидят. Полагаю, мне следовало сообщить о найденном теле в полицию, но я подумал… что ж, не сомневаюсь, что даже настолько предубежденный против меня инспектор, как вы, может понять чувства дяди.

— Даже порочного дяди, да? — Гэвин сердито рассматривал носки своих ботинок.

Мистер Тидсон подавил смешок.

— Мне нравится человек, который проигрывает с достоинством, — заметил он.

— Поскольку пес будет постоянно фигурировать в расследовании, — продолжила миссис Брэдли, — было бы интересно узнать, как вы узнали, что это ваша собака. Когда Лора Мендес нашла ее, она была в плачевном состоянии.

— Собака? О, разумеется, я узнал ее по ошейнику, — с готовностью ответил мистер Тидсон. — Вот так я и связал бедняжку Конни со вторым убийством. Я никогда не думал, что насчет первого есть какие-то сомнения.

— У вас на все есть ответ, да? — Гэвин по-прежнему не отрывал взгляда от своих ботинок.

Мистер Тидсон радостно захихикал.

— А где сейчас этот ошейник? — осведомилась миссис Брэдли.

— Спросите инспектора. Не сомневаюсь, что он надежно его упрятал.

— Вас тоже, я надеюсь, — сказал Гэвин, нажимая на кнопку звонка на своем столе. — А, входите, сержант. Эдрис Тидсон, вы арестованы за умышленное убийство Роберта Грира и Джона Биггина, и я обязан предупредить вас, что все сказанное вами может быть записано и использовано против вас.

— Но почему, почему, почему? — закричал мистер Тидсон. — Говорю вам… Говорю вам!..

— Тихо, тихо, сэр. Лучше не волноваться, — пытался унять сержант.

— Я хочу знать, почему! — завопил мистер Тидсон.

— Коротко говоря, вы выдали себя благодаря собачьему ошейнику, — сказал Гэвин. — Точнее, вы целиком выдали себя благодаря этой собаке. Миссис Брэдли и я действовали сообща, и вы попали точно в ловушку. Записали его показания, сержант? Вы не могли увидеть тело во время поисков собаки. Его нашли еще до того, как вы купили пса. Это раз. Затем та сандалия, которую вы принесли в гостиницу. У вас она осталась по неосторожности. Избавились вы от нее мастерски, но забыли, что если бы вы действительно подобрали ее, совершенно ничего не подозревая, на ней должны были присутствовать ваши отпечатки, верно? Даже вы не надеваете перчатки, когда идете на рыбалку!

— Но на ней есть мои отпечатки! Конечно, есть! — заверещал мистер Тидсон, безуспешно пытаясь вырваться из рук сержанта.

— Разумеется, все улики сфабриковала Конни, — сказала миссис Брэдли, — и именно Конни написала Крит правду из Льюиса.

— Но ведь Тидсон попытался убить Крит, когда она обвинила мужа в его преступлениях! Вы же помните, мы нашли рогатину, которой он удерживал Крит под водой, — закивал Гэвин.

— Мы должны были это найти. Она пригласила сиделок, чтобы они охраняли ее день и ночь, пока она полностью не оправится. Я с этим согласна, — сказала миссис Брэдли.

Лора отметила и усвоила этот ответ.

— Но почему мы его не видели? — спросила она. — Мы же, знаете ли, смотрели. Правда, Дэвид?

— Думаю, камыши — достаточное прикрытие для рыбака. Я по себе знаю, и ему потребовалось не более минуты, чтобы ускользнуть там от нас.

— А он действительно убил маленького Грира, потому что ребенок увидел, как кто-то столкнул его в реку? — недоумевала Лора.

— Это кажется невероятным, правда? — сказала миссис Брэдли. — Но уязвленное самолюбие — непредсказуемый фактор, а самолюбие мистера Тидсона было очень сильно уязвлено.

— Думаете, он причинил бы вред Артуру Прис-Гарварду?

— Ну если бы и так, то, боюсь, подозрения сразу же пали на него, если только он не ухитрился бы представить дело так, словно это совершила Конни из ревности или мести.

— Что ж, в отношении него я ничему не удивлюсь. Хотя, по правде сказать, одна вещь озадачивает меня больше, чем убийства. Он действительно верил в свою нимфу? — настойчиво спросил Гэвин.

— Да, мне бы тоже хотелось знать, — поддержала Лора.

— Кто может сказать? Ваше мнение об этом не хуже моего. Оглянитесь вокруг. Что вы видите? — спросила миссис Брэдли.

Лора команде подчинилась, но на вопрос не ответила. А вместо этого обратилась к Гэвину:

— Когда ты понял, что это сделал он?

— Как только услышал о первой панаме. Я не представлял, как Поттер мог придумать эту шляпу, которую, по его заявлению, он видел под телом мальчика. В наши дни такой фасон необычен и, я бы сказал, совершенно неизвестен в районе, в котором живет Поттер. Я предположил, что у него нет ни малейшей причины упоминать о ней, если только он не видел ее на самом деле. И так как я, естественно, пришел к выводу, что эта часть его рассказа правдива, и так как мистер Тидсон в тот вечер вел себя немного странно, простор для того, что миссис Брэдли называет догадками, открылся.

— Не сандалия ли изобличила его окончательно?

— Не думаю. Вот увидите, что защита потребует от нас доказательств, что две эти сандалии составляют пару. Они обе настолько поношены, что, мне кажется, о подобном доказательстве и речи быть не может.

— Кроме того, — вмешалась миссис Брэдли, — мистер Тидсон обращался с принесенной в гостиницу сандалией не как виноватый человек, и если он не отступит от своего утверждения, что нашел ее где-то у реки, я сомневаюсь, что мы сможем что-то ему противопоставить. И еще, по-моему, вы забываете…

— Вы же не думаете, что у него есть шанс отвертеться? — Лора была внезапно поражена неприятной мыслью.

Гэвин пожал плечами.

— Случаются и более странные вещи, — отозвался он. — Почти невозможно сказать, какого рода доказательство убедит общественность, а в случае с убийством ребенка большое значение имеет, есть ли среди присяжных женщины. Что ж, я должен возвращаться. Кто-то же должен работать.

Он усмехнулся. Лора кивнула, немного холодно, и, глядя на миссис Брэдли, сказала:

— Видимо, показания Конни обличат не только мистера Тидсона, но и ее, если ее вызовут в качестве свидетеля? В смысле, она помогала перемещать тело, вы, кажется, так сказали?

— Нет, я так не говорила и не думаю, что она это делала. Я вообще думаю, что Биггина убили не на холме Сент-Кэтрин. Думаю, убийство произошло очень близко от того места, где его нашли. Только ненормальному человеку придет в голову таскать тело на такое расстояние и по такой непростой местности.

— Каким образом Конни завладела перчатками мистера Тидсона, чтобы подложить их в яму на холме? И вторая сандалия — откуда она взялась?

— Это уж ты разбирайся, — улыбнулась миссис Брэдли. — Я лишь могу сказать, что они появились в ямке после того, как полиция и я осматривали ее содержимое. На какие мысли это тебя наводит?

— Только на такие, что Конни очень постаралась, чтобы грехи ее дяди Эдриса наверняка разоблачили его самого.

— Верно. Отсюда и продолжай.

— Я не могу.

— Ты это сделаешь. Но мистер Тидсон не пытался убить Крит. У него безупречное алиби, если только миссис Прис-Гарвард не лжет.

— А она лжет?

— Нет, я так не думаю, дитя. Рогатина — это снова Конни.