Глава 19
Но зеленый тростник, наполнившийся с помощью божественного вдохновения нежным звуком и мелодией, заговорил с ней и сказал: «О Психея, молю тебя, не беспокой и не оскверняй моих вод своею смертью».
Люций Апулей. Золотой осел
Миссис Брэдли, вызванная в Уинчестер встревоженной секретаршей немедленно после того, как отделалась от своего знатного холостяка (чьей слабостью, похоже, было содержание в своей спальне поросенка), всецело согласилась с Лорой, что факт их присутствия на месте происшествия в момент несчастного случая с Крит Тидсон был самым удивительным аспектом дела. Она добавила, что присоединится к ним, как только сможет.
— Надеюсь, это будет очень скоро, — сказала Лора. — Мне эта часть дела не нравится.
— Я тоже надеюсь, что она приедет скоро, — согласился Гэвин, — и надеюсь, что она снабдит нас информацией. Если бы не эта шляпа, черт бы ее побрал! И если бы Тидсон не сделал тот телефонный звонок и не интуиция миссис Брэдли, я бы уже вернулся в Скотланд-Ярд. Но помощник комиссара поставил все до последнего гроша на старую леди, поэтому вот я и выпрыгиваю из штанов, пока местные делают то, что кажется им чертовски глупой работой. Если бы она не обелила полностью того парня, Поттера, я бы по-прежнему гадал, не помешанная ли она. Однако выбора у меня нет, да и старушка мне нравится, поэтому я и остаюсь. К счастью, суперинтендант очень хорошо играет в бильярд, и, разумеется, всегда есть ты… когда ты здесь! Но представь, как мы можем повеселиться в Лондоне!
Лора отказалась представлять, как они могут повеселиться в Лондоне.
— Не переживай. У миссис Крок точно какой-то козырь в рукаве, — заверила она. — Думаю, я знаю, что она собирается сделать и чего опасается.
— Миссис Брэдли и опасается? Логическая несообразность, — усмехнулся Гэвин. — По-моему, она не знает, что такое страх. Во всяком случае, если у нее и есть что-то в рукаве, думаю, она мне скажет. Черт, это такое же мое дело, как и ее, а мне нужно зарабатывать на жизнь.
— Она ничего не может доказать, голубчик. В этом-то и проблема. Очевидно, психологическое доказательство имеется, но нет никакого доказательства материального. Разумеется, — с упреком взглянула Лора на своего поклонника, — это вы, полицейские, испортили все дело, тебе не кажется?
— Честно сказать, — ответил Гэвин, воспринимая вопрос с шотландской серьезностью, — я не знаю, что я думаю. Мне кажется, мы ничего не упустили, Лора. Как раз это и заставляет меня верить, что миссис Брэдли права насчет убийств и что их совершил не местный житель, но что они — часть какого-то особого плана.
— Который составила лисица. Правда, что бы там ни собиралась сделать Конни, это не получилось.
— Наверняка мы этого не знаем. Но мне бы хотелось уже разобраться в этом деле. Такая мерзость — эти убийства детей. Я бы хотел изобличить Тидсона, если это он их совершил.
— Если она так говорит, значит, он их точно совершил.
— Вообще, она так не говорит, Лора. Заметь, если бы этого юного Прис-Гарварда убили, было бы не очень много сомнений насчет вины Тидсона. Но даже если допустить, что она дала нам подсказку и что Тидсон действительно убил тех двух мальчиков, мы напрасно охотились за доказательствами. Кажется, упоминалась панама. Тидсон носил здесь такую, и нет сомнений, что он ее потерял, ведь ему пришлось купить себе другую, но верен ли рассказ Поттера, что потерянная шляпа лежала под телом Боба Грира, а позже исчезла, — другой вопрос. Можно предположить, что люди, живущие рядом с Грирами и Поттерами, заметили бы мужчину в панаме. Необычный головной убор для бедных районов. Что ж, мы очень тщательно их расспросили, но ни к чему не пришли. И так все время.
— Я знаю, но должны же быть где-то доказательства. Кто-нибудь должен что-нибудь знать и что-нибудь заметить. Единственный вопрос — кто?
— «Убийство как одно из изящных искусств»… Что ж, маленький Тидсон, вероятно, художник. Вы встречаете их во всех областях жизни и во всех профессиях, и, разумеется, наяда была поэтической концепцией. Интересно, что навело его на мысль о ней?.. Хотя мы даже не знаем наверняка, что это он до нее додумался. Понимаешь, это тоже не доказано.
— Ой, ладно, я об этом не знаю! Конни прямиком помчалась в ту квартиру на Грейт-Уэст-роуд. И вообще-то, Поттер не называл ту шляпу панамой. Подумай-ка над этим!
— Да, я знаю. Но она ненавидела Тидсона, и он ее пугал. Обычно мухи не летят прямиком в сеть к пауку.
— Миссис Крок говорит, что психологически они это делают. Кстати, интересно, насколько Крит нравится этой Конни? Предполагается, что она ненавидит ее так же, как ненавидит старину Тидсона, но это может оказаться неправдой.
— В любом случае Крит точно ненавидит Конни.
— Да. Я знаю, что мы не можем заставить Крит свидетельствовать против мужа, но, предположим, он действительно убийца, ты думаешь, мы можем через нее на что-нибудь выйти?
— Ну, думаю, мы спасли ей жизнь. Она могла бы сообщить нам один или два факта о своих передвижениях со времени ее первого приезда в Уинчестер, а это может помочь привлечь ее мужа.
— Не думаю, что она совершила много передвижений. Она, похоже, ничего не делала, только вышивала. И даже если бы она и могла нам помочь, против себя она свидетельствовать не станет.
— Да… Однако я все еще считаю, как и думал с самого начала, как увидел их обоих, что они друг друга не любят. И еще, кто мог почти утопить Крит, кроме ее мужа…
— Или Конни Кармоди? Согласна. Хотя с другой стороны…
— Ну есть, разумеется, мисс Присцилла Кармоди и Прис-Гарварды, мать и сын.
— Но…
— Ты не можешь ни исключить, ни включить никого из них. Никаких доказательств того или другого нет, не больше, чем доказательств в отношении убийств. Все, что ты можешь сказать, — это что у Тидсонов нет других связей в Англии…
— Насколько нам известно. В этом-то вся и загвоздка. Большую часть сведений о них мы имеем с Канарских островов.
— Не думаю, что это серьезная загвоздка. Тридцать пять лет — довольно длительный отрезок времени, и Крит, насколько нам известно, прежде в Англии не бывала.
— Однако даже это мы доказать не можем, верно? Разве что мисс Кармоди что-то знает, да и мать Крит была англичанкой.
— Я буду рад приезду миссис Брэдли. Возможно, ей удастся добиться чего-нибудь от Крит.
— Возможно, удастся. Миссис Крок видит сквозь кирпичную стену дальше, чем большинство людей, она это умеет. Но Крит — настоящая темная лошадка, а что касается утопления…
— Понимаешь, если посмотреть с точки зрения Крит, это не инсценировка. В легких у нее было полно речной воды. В этом ничего фальшивого не было. Я и раньше видел едва не утонувших людей. Это у нас в полиции обычное дело, и, думаю, основные признаки я знаю.
— Тогда она или пыталась совершить самоубийство, или…
— Вот именно. Или. Но мы должны были заметить участие другой стороны. Не могли не увидеть. Мое мнение, что это была попытка самоубийства. Знаешь, я почему-то думаю, что убийством тут не пахнет.
— А тебя не поразило кое-что еще? — осведомилась Лора.
— Да нет, пожалуй. Что?
— То, что свидетельствует против теории самоубийства и очень даже в пользу теории убийства.
— Продолжай, — встревоженно посмотрел он на нее.
— Где была одежда Крит? Мы ничего не видели.
— Ну мы и не искали. Мы были больше озабочены тем, чтобы укутать ее и перенести в машину.
— Разве самоубийца сначала раздевается? И если она это сделала и одежда все еще там… Ты же оставил полицейского, чтобы отгонять зевак и не позволять…
— …людям привносить улики, — улыбнулся Гэвин. — Оставил. Поэтому мы пойдем и поищем одежду Крит. А знаешь, я настолько заразился наядой, что даже не подумал об одежде. Показалось вполне естественным найти Крит обнаженной.
— Пусть это не будет казаться тебе естественным, когда ты женишься на мне, — предостерегла Лора. — Итак, смотри. Кто-то должен остаться здесь в «Домусе», чтобы встретить миссис Крок и отвести ее выслушать показания Крит или как там вы называете информацию, которую она может дать. Будут ли какие-то возражения, если я замечу, что это твоя работа, а поиск одежды Крит — моя?
— Вперед, — сказал Гэвин. — Я передам с тобой записку Сэндбанку.
— Сэндбанку?
— Это наш констебль. Я оставил его дежурить на месте происшествия.
— О, тогда ладно. Через час я вернусь с докладом.
Но через час Лора не вернулась. Она быстро добралась до того места на речном берегу, где они нашли Крит, и сразу же увидела констебля Сэдбанка, подойдя к нему с письменным разрешением от Гэвина.
— Очень хорошо, мисс, — сказал он, отдавая честь, — но не думаю, что вы тут много найдете. Я тут и сам осмотрелся, но ничего не увидел. Хотя трудно понять, как бедная леди могла прийти сюда обнаженной. Она или кто-то другой, конечно, спрятал одежду. Мест для поисков много. Но, на мой взгляд, это странно.
— Да, странно. Я пойду на тот берег.
Лора вернулась к мосту и перешла на другую сторону реки. Противоположный берег был топким, но, несмотря на грязь и воду, Лора тщательно обыскала местность, заглядывая в камыши и кусты и с надеждой шлепая по пастбищу, испещренному полузатопленными следами копыт.
Наконец она вышла на дамбу и обследовала берега ручьев по обе стороны от нее. Ничего похожего на одежду видно не было, хотя Лора дошла даже до водослива, прежде чем повернула назад.
«Нет смысла идти дальше в поле, — думала Лора. — Никто не смог бы пройти по этим полям в голом виде незамеченным. Интересно, а если плащ? Можно спокойненько надеть только плащ и туфли. Никто и внимания не обратит. Но в чем смысл?»
Лора продолжила поиски, но плаща тоже не нашла. Она вернулась к констеблю Сэндбанку.
— Безрезультатно, — бросила она. — Это означает попытку убийства. Кто-то привез ее сюда и бросил. Сначала, думаю, накачал лекарствами, а холодная вода привела ее в чувство.
— Очень возможно, — согласился констебль. — Времена и впрямь изменились. В прошлом у нас в городе ничего подобного не случалось. Это война, я думаю, пробуждает в людях все дурное.
Лора обдумала это мнение.
— Правда, эта женщина была не из Уинчестера, — заметила она. — Что ж, пойду-ка я сообщу. Хотя нет, не пойду! Мне нужно поискать кое-что еще.
Она, согнувшись, шарила в камышах, когда юный голос позвал ее с другого берега реки.
— Миссис, это вы искали шляпу старого джентльмена?
— А? — отозвалась, выпрямляясь, Лора.
На противоположном берегу стоял маленький мальчик, другой — рядом с ним. Оратор показывал предмет, в котором, несмотря на его пребывание в воде, Лора без труда опознала останки белой соломенной панамы.
— Да! Подожди! Я перейду по мосту! — Она пробежала мимо невозмутимого полицейского, на ходу сообщив ему новость о том, что дело сдвинулось с мертвой точки.
Два мальчика уже стояли на мосту к тому времени, когда Лора до него добежала. Она дала им за шляпу шесть пенсов и поблагодарила.
— Он будет ее искать, — сказала она.
— Он не будет, — помотал головой малыш, который показывал панаму. — Он знал, что уронил ее в воду, и притворился, что ловит ее палкой, но сделал вид, что не может до нее дотянуться. Мы побежали за ней по воде, но вода была глубокая, поэтому мы вышли на берег, а она зацепилась за корни старой ивы, потом мы вернулись с ней, но он ушел. Он убежал, когда увидел, что мы идем.
— Вы его узнаете? — спросила Лора, которая осматривала шляпу изнутри — не сохранилось ли имя владельца, — но ничего не нашла.
— Конечно, мы его узнаем, — заявил мальчик.
Завороженной историей шляпы Лоре пришла другая мысль.
— Вы сказали, что он вас видел. Вы с ним говорили?
— Думаю, он не хотел с нами говорить, миссис, и его уже не было, когда мы вернулись. Мы видели, как он убегает.
— Куда он отсюда направился?
— Вон туда, к Сент-Кроссу. Мы кричали, но он не обратил внимания.
— Что ж, скажите мне ваши имена и адреса, — попросила Лора. — Затем, если он назначит вознаграждение в пять шиллингов, я прослежу, чтобы вы, мальчики, его получили. Больше с ним не разговаривайте. Бегите от него, как бешеные кролики, если увидите. Он убивает таких маленьких детей, как вы.
Лора поспешила в гостиницу со своим трофеем, шляпой, но когда она дошла до Колледж-уок, ее посетило то, что она посчитала вдохновением. Вместо того чтобы свернуть на Колледж-стрит, она пошла дальше вдоль реки, миновала стены замка Уолвеси и дошла до моста на восточном конце Хай-стрит. Здесь она пересекла Хай-стрит и скоро уже шагала по узкой дороге, которая привела ее в пригород Уинчестера, где жили Поттеры и Гриры.
Она остановила первую же группу детей, которая ей попалась, и спросила, где дом миссис Грир. Двое детей проводили ее до места и задержались у нее за спиной, пока она стучала в дверь.
— Все в порядке. Это все, спасибо.
Но ее аудитория и в мыслях не имела отказаться от развлечения и оставалась на расстоянии вытянутой руки во время последовавшей беседы. Дверь открыла неопрятная девочка лет десяти, с подкреплением в лице еще более грязного ребенка, мальчика, на год или два младше.
— Мама дома? — спросила Лора. Девочка покачала головой. — Отец? — Голова снова мотнулась. — Ах, — сказала Лора, — значит, сейчас толку от этой шляпы никакой, да?
Она уже отвернулась, собравшись уйти, когда мальчик заплакал. Лора снова повернулась к детям, и девочка, встревоженно вздрогнув, сказала:
— Это он просто так. Ему не понравилась леди, которая ее носила.
— Какая леди? Как она выглядела?
Но девочка захлопнула дверь. Лора повернулась к стоявшим рядом мальчикам и спросила:
— Что она имела в виду?
— Ну малыш видал леди… ну, это он так сказал… которая увела Бобби Грира и утопила.
— Он не мог! — отрезала Лора. Мальчик молчал. — Он так сказал? — настойчиво спросила она.
Мальчик принялся насвистывать какую-то мелодию. Сделал знак своему приятелю, и парочка вдруг бросилась бежать. Лора колебалась. Затем пошла в обход к заднему двору дома Гриров.
Сад был совсем крохотным, его ограничивала совсем мелкая река. Никого из двух детей Гриров видно не было. Лоре пришлось пройти вдоль по улице, прежде чем она увидела убогий маленький проход, ведший к задним дворам домов. На ходу Лора считала передние двери, чтобы потом не ошибиться с домом.
Она перешагнула через разрушенную каменную стену, отделявшую сад от грязной тропки у реки, и прошла к задней двери. Здесь она постучала. И немедленно увидела два носика, прижавшихся изнутри к кухонному окну. Она отступила от двери, улыбнулась детям и достала из сумочки завалявшуюся там шоколадку.
Прежде чем этот маневр дал какие-то ощутимые результаты, послышался звук хлопнувшей передней двери. Дети исчезли. Лора тоже исчезла, и весьма проворно, чтобы к тому моменту, когда пришедший домой человек встретится с детьми, он не увидит в задние окна незваного гостя.
Сомневаясь в мудрости своих действий, но чувствуя, что честь велит довести дело до конца, Лора сразу же вернулась к главному входу и постучала.
На сей раз дверь открыла женщина — неряшливая, бесстыжая, пользующаяся дурной славой миссис Грир.
— Спасибо, не сегодня, — сказала миссис Грир, — и оставьте моего Билли в покое! Я дивлюсь вам, донимаете бедных детей, пока их мамы нет дома, чтобы приглядеть за ними! Проваливайте, а не то я вызову полицию!
— Я из полиции, — спокойно проговорила Лора. Она протянула шляпу. — И я здесь по официальному делу. Что вам известно об этом предмете?
Было ясно, что миссис Грир слишком осторожна, чтобы попасться на таком простом вопросе. Также было ясно, что в делах, связанных с полицией, ее совесть нечиста.
— Все, что я могу рассказать, я расскажу полицейским в форме, — ответила она. — Откуда я знаю, кто вы?
— Очень хорошо, — кивнула Лора. Она достала тоненький блокнот, в который заносила мелкие поручения или памятки. — Препятствие полицейским при исполнении ими своих служебных обязанностей, — произнесла она вслух, одновременно делая запись в блокноте. — Тогда вам лучше пройти в участок. Просто мы думали, что вы предпочтете так. У меня есть веская причина прийти не в форме.
— Ваша веская причина в том, что нет у вас никакой формы! — заявила миссис Грир, проявив незаурядную проницательность, и захлопнула дверь. Потом она открыла окно в гостиной и заорала: — Идите и скажите вашей… газете, чтобы она…! Меня… тошнит от… репортеров и свиней вроде вас!
Лора отступила под насмешки и парочку камней, брошенных игравшими на улице детьми, и задумчиво пошла в «Домус».
— Начинают появляться доказательства против мистера Тидсона, — сказала она, встретившись с Гэвином и узнав, что миссис Брэдли приехала и сидит у постели Крит, — хотя маленький мальчик принял его за женщину. Конечно, он немного женоподобен.
Гэвин покачал головой, но шляпу взял.
— Опознания детьми семи или восьми лет недостаточно, когда речь идет о повешении человека. Нам понадобятся более убедительные доказательства. Тем не менее это зацепка, и я склонен согласиться, что она дает нам некоторую отправную точку.
— Есть еще один момент, — сказала миссис Брэдли, когда Лора поведала ей о своих похождениях. — Мы не знаем наверняка, что эта шляпа принадлежала мистеру Тидсону. Однако я считаю, что ты очень хорошо потрудилась, — добавила она, заметив, что у секретарши немного удрученный вид. — В особенности потому, что мне ничего не удалось добиться от Крит. Возможно, шляпа нам поможет, хотя оптимизма я не испытываю.
— Но ведь она едва не утонула, это так?
— В этом сомнений нет, дитя. Но сейчас она не скажет, как это произошло.
— Какая досада. Она могла бы здорово нам помочь, если бы захотела.
— У нее могут быть старомодные взгляды, дитя.
— О, глубокая преданность мужу и прочий вздор, — пренебрежительно бросила Лора.
— Возможно. Еще я думаю о самосохранении, — заметила миссис Брэдли. — Это один из основных инстинктов.
— В таком случае она как раз и должна заговорить.
— Ты действительно так думаешь? Ну-ну, время покажет. Оно обычно так делает, если ты не вмешиваешься, а довольствуешься тем, что сидишь тихо и даешь ему пройти.
— Да, но поскольку этот Прис-Гарвард возвращается в школу…
— Верно. Но пока все складывается хорошо. И если есть хоть малейший шанс опознать эту шляпу как принадлежащую мистеру Тидсону, я уверена, что твой молодой человек это сделает, хотя это ему и не поможет. А теперь, дитя, чтобы успокоить наши головы, мы с тобой посетим собор и посмотрим на останки саксонских королей. Волнующая и, возможно, не такая уж нереальная задача — правильно сложить кости, — добавила она. — Признаюсь, мне бы хотелось попытаться.
— Что вы имеете в виду? Поясните, — попросила Лора.
— Ну содержимое погребальных саркофагов, которые теперь, как ты знаешь, покоятся на стойках из резного камня, воздвигнутых епископом Фоксом, было осквернено солдатами Кромвеля, которые с пуританским неистовством и, к прискорбию, не туда направленным рвением выбросили в витражные окна собора кости Эдреда, Эдмунда, Кнуда, Вильгельма Рыжего, Эммы, Этельвульфа и еще некоторых особ, включая саксонских епископов Вину, Олвина и других. Кости собрали и водворили на место, но кто знает, правильно ли? Я бы многое отдала, чтобы мне разрешили осмотреть содержимое этих саркофагов. Но в конечном счете какая разница, правильно собраны кости или нет.
— Интересно, какова вероятность из миллиона, что кости собраны правильно?
Обсуждение этой фактически неразрешимой математической задачи занимало их на всем пути до западного фасада собора.
Войдя в собор, миссис Брэдли сосредоточила свое внимание на погребальных саркофагах, дубовых хорах и резной лозе, украшающей часовню епископа Лэнгтона. Лора бродила одна, в основном в северном трансепте и рядом с часовней Гроба Господня, расписанной фресками, изображающими Страсти Христовы.
Один раз она наткнулась на миссис Брэдли в пространстве за алтарем, где ее нанимательница разглядывала, по-видимому, в полной отрешенности, маленький вход в Святая Святых и, по-видимому, не замечала присутствия Лоры. Однако девушка поняла, что ошибается, так как миссис Брэдли обратилась к ней.
— Corpore sanctorum sunt hic in pace sepulto,
Ex meritis quorum fulgent miracula multa, —
процитировала миссис Брэдли на ухо своей секретарше.
— Вы побывали внутри! — удивилась Лора.
Демонстрируя безукоризненную благоговейность, миссис Брэдли сдержалась и не захихикала. Она лишь таинственно кивнула и вернулась к разглядыванию узкого прохода в стене за алтарем, который некогда вел к усыпальнице святого Свитуна.
— Внутри находится склеп, а не рака, — сказала она.
И больше они не разговаривали и не встречались, пока не сошлись у черной мраморной плиты писателя Исаака Уолтона. Собор они покинули вместе.
— Что ж, это прочистило нам мозги, — заявила миссис Брэдли.
Лора согласиться не могла, но промолчала, и без дальнейших разговоров они вернулись в «Домус» и к Крит.
Лора осталась внизу, но миссис Брэдли поднялась в комнату, куда поместили Крит, и без приглашения придвинула к ее кровати стул и села.
Крит повернула голову и с неприязнью посмотрела на свою преследовательницу. На лицо Крит вернулись обычные краски, а ее зеленоватые волосы, уже высохшие, были частично убраны под очаровательную ночную шапочку, что придавало женщине сходство с изысканными портретами начала шестнадцатого века.
Ее большие странные глаза смотрели без всякого выражения. Красные губы не выдавали и не проясняли ее мысли. Миссис Брэдли достала панаму жестом человека, который скорее вытаскивает из шляпы кроликов, а не предъявляет подозреваемому вещественное доказательство.
— Полагаю, вы узнаете этот предмет?
Крит улыбнулась.
— Бедный Эдрис! Как же я его разбранила, глупого старика. Он теряет свою шляпу на рыбалке, а потом уходит рано утром в тот день, когда нашли мертвым того мальчика, и приносит ее назад. Вы можете представить подобную глупость? Я приказала ему снова ее потерять. Он потерял, а добрые английские полицейские ее нашли. Теперь, полагаю, они обвинят его в убийстве мальчика. Тупость полиции просто невероятна!
— И в итоге — убийц, — возразила миссис Брэдли. — Почему вы ловили старый ботинок у плотины?
— Чтобы развлечь детей, — сказала Крит. — И я не люблю убивать рыбу. Я вообще не люблю ничего убивать. С ботинком не менее интересно. Но откуда вы знаете про ботинок? Это же была просто игра. Почему за нами следили? Это была шалость на отдыхе, ничего больше.
Миссис Брэдли почувствовала нарастающее восхищение по отношению к этому грозному противнику. Она встала.
— Кстати, не вы ли проникли в комнату Конни и не вам ли я попала по голове щеточкой для ногтей, а?
— Я проникла в комнату Конни?! — воскликнула Крит. — Но зачем, скажите, мне это делать?
— Налить в ухо купороса, наверное. После ее отъезда в Льюис вы получили от нее письмо, доставленное вам лично в руки, не правда ли?
— Впервые слышу, что она в Льюисе.
— Возможно, но все равно она написала вам из Льюиса.
— Да, — признала Крит. — Я не должна лгать. Я не должна отрицать. Но вряд ли вы станете слишком строго осуждать ревность?
— Я вообще никогда ее не осуждаю. Когда юный Прис-Гарвард возвращается в школу?
— Я его знаю?
— Только понаслышке, думаю. Вы же знаете о племяннике. Юный Артур.
— Артур? Ах да, конечно. Эдрис иногда говорит об Артуре. Он умный мальчик и, кажется, наследует деньги.
— Безупречно сформулированное описание.
— Прошу прощения?
— Оставим это, — проговорила миссис Брэдли, используя фразу, которой научилась у Лоры Мензис.
— Вы умны, — заметила Крит, приподнимаясь с подушек и одаривая свою мучительницу редкой и очень приятной улыбкой. — Иногда мне кажется, что дьявольски умны. Вы взяли меня в оборот. Так, кажется, говорят англичане. Что ж, лучше мне выложить все начистоту. Это американское выражение. На Тенерифе часто приезжали американцы. Они мне нравятся, потому что в них кипит энергия. По-моему, Конни Кармоди пыталась поймать моего мужа в ловушку, и понимаете, она моложе меня, а Эдрис старый человек и иногда не совсем хороший старый человек. Поэтому я и ревную, а когда Эдрис желает узнать, куда уехала Конни, пожалуй, и я хочу это знать. Я делаю вид, что помогаю ему, но на самом деле помогаю себе.
— Он сделал тот телефонный звонок, который выманил меня из номера, а вы обыскали мои вещи, — сказала миссис Брэдли. — Да, обо всем этом мы догадались.
— Потом Конни позвонила мне и сказала, где с ней встретиться, — продолжала Крит. — Но это была не Конни. Это было дурацкое письмо, полное обвинений. Безумие какое-то.
— Но зачем Конни звонила?
— Мы дали объявление. Она же убийца. Что вы на это скажете?
— Я привлекаю убийц к суду, — спокойно ответила миссис Брэдли. — А иногда и к этой насмешке над правосудием — к виселице.
— Вы говорите в английской манере, с юмором. А английский юмор имеет свои грани. Это как на Небесах.
— Ну английское правосудие не очень похоже на Небеса, — заметила миссис Брэдли, — хотя, вероятно, больше, чем греческое или испанское, о которых, я полагаю, некоторое представление вы имеете.
— Я обсужу все три с моим мужем, — заверила Крит, — а пока я была бы благодарна за его шляпу.
— Полиция купит ему новую.
Миссис Брэдли вышла, вертя плачевные останки панамы на руке.
— Но как мы его уличим? — вскричал Гэвин. — И если она не скажет, что он ее толкнул, мы ничего не сможем с этим поделать, только если его видел кто-то еще, а это маловероятно. И мы даже не можем назвать это попыткой самоубийства. Никто не поверит, что женщина разделась догола перед тем, как попытаться утопиться в такой уважаемой реке, как Итчен. Это не выдерживает никакой критики.
— Зато воды в Крит содержалось много, — заметила Лора, без особого сочувствия слушавшая эту печальную повесть. — Более того, Крит надеется, что ее арестуют.
— Откуда ты знаешь? — осведомился инспектор, заинтересованный и насторожившийся, как дрозд при виде червяка.
— Так, мысль пришла. Более того, тебе лучше ее арестовать, — мрачно добавила она. — Сдается мне, дело усложняется, и как только юный Артур П.-Г. приедет в Уинчестер, развязка окажется не за горами. В этом я совершенно уверена.
— Совершенно согласен, — сказал Гэвин. — Но у нас нет даже самого поверхностного косвенного доказательства, что юному Прис-Гарварду грозит какая-то опасность.
— Ну, арестуй Крит за плавание без купальника и посмотри, что случится, — посоветовала Лора. — Об этом она не подумала, и это должно здорово выбить ее из колеи. Я думаю, она хочет, чтобы ее арестовали за попытку самоубийства, и любое другое обвинение расстроит ее планы.
— Но как же шляпа? — не унимался Гэвин.
— Может кто-нибудь из твоих экспертов сказать, как долго она находилась в воде? Может, она и правду говорит про эту шляпу. Если бы она хотела обвинить мужа в попытке убийства, она, думаю, сказала бы об этом. Шляпа — или случайность, или отвлекающий маневр.
Гэвин усмехнулся.
— Ты ослица. Или, возможно, ты гений?
— Периодами. И в данный момент определенно не ослица. Обдумай это, сынок, и вцепись в нее. Затем мы увидим то, что увидим.
— Знамения и чудеса, — проговорил ее обожатель, — но ничего подходящего для усердного полицейского, поверь мне.
— Хорошо. Тогда с какой стати миссис Крок пытается разозлить Крит?
— А она пытается? — заинтересовался Гэвин. — Расскажи-ка поподробнее.
— Ну я расскажу в обмен на сочувствие, но я здесь не для того, чтобы «тратить свою сладость на воздух пустыни».
— Говори же, милая.
— Ладно. Если судить по беседе, которую пересказала мне миссис Крок — и в защиту славной старушки скажу: то, что она тебе говорит — сущая правда и, разумеется, не имеет ничего общего с намеренным введением в заблуждение — по крайней мере, не часто! — похоже, совершенно ясно, что она указала, где Тидсоны соскочили с крючка. Это должно вызвать ответные действия. Я чувствую, что мы стоим на пороге активных действий.
— Да, — серьезно согласился Гэвин. — Я тоже это чувствую и тоже не уверен, что эта мысль мне по душе. Полагаю, ты видишь, в какую сторону собирается прыгнуть наша кошечка?
— Видимо, ты имеешь в виду — в сторону горла миссис Крок. Думаю, именно это она и собиралась сделать.
— Очень может быть. Но, черт бы все это побрал, она старая дама, и я не могу допустить, чтобы она подвергала себя такой опасности. Мне казалось, мы об этом договорились. Если Тидсон и Крит уже совершили два убийства, маловероятно, что они испугаются третьего, особенно если нужно заткнуть кому-то рот. Им в любом случае нечего терять, и они уже заткнули рот юному Биггину, если то, что мы думаем, правда.
— Понимаю, но мы ничего не можем сделать.
— Разве что наблюдать не смыкая глаз. Но мне это не нравится, Лора. Этого недостаточно.
— Это если мы правы насчет Тидсонов. Но, если помнишь, ты сам в этом сомневался несколько недель назад. И в конце концов, что у нас есть для продолжения расследования? Разумеется, есть шляпа Тидсона, но, по-моему, это отвлекающий маневр, и если Крит его не обвинит, мы не сможем. И потом, у него наверняка несокрушимое алиби.
— Я знаю. Но мы не хотим взять его за попытку убийства Крит. Мы хотим взять его за тех мальчиков.
— Но как раз здесь мы и вязнем намертво.
— Не совсем. Теперь у нас есть упоминание того ребенка о шляпе. Знаешь, что мы сделаем? Мы должны привезти Тидсона в участок под тем или иным предлогом…
— Насмотрелся американских фильмов?
— Да, если хочешь. Там плюнул на тротуар, здесь напился и буянил.
— Ты не увидишь мистера Тидсона пьяным и буянящим. Он слишком для этого респектабелен! У него и в мыслях нет напиться.
— Боюсь, что так.
— Но предположим, он напьется, и местная полиция его арестует, что ты сможешь сделать? Его лишь оштрафуют на десять шиллингов, и что дальше?
— Я предъявлю ему одного или двух человек… очная ставка и все такое. В участке сейчас сидит человек за приставание к женщинам. Мы можем организовать участие старины Тидсона в этом же опознании и посмотреть, не узнает ли его кто из свидетелей, — конечно, не из-за приставаний, но за что-нибудь еще. Например, если бы смогли доказать, что он когда-нибудь бывал поблизости от дома Гриров, это бы здорово нам помогло.
— Ну я по-прежнему говорю, что дети, которых я видела в том доме, это доказали, но шансов на успех мало, верно? И еще это немного несправедливо, если он не виновен в убийствах.
— Я знаю. Но нам нужно что-то делать. Сейчас сложилась патовая ситуация, а я сижу здесь уже несколько недель. Мое начальство начинает терять терпение, а собирающийся жениться человек не может позволить, чтобы его начальство удивлялось его бездействию.
— Совершенно согласна. И все равно…
— И все равно тебе не нравится подтасовка фактов. Мне тоже. С другой стороны, я не могу допустить, чтобы миссис Брэдли дали камнем по голове и столкнули ее тело в реку. Я переживаю, Лора. У меня такое чувство, что она запустила какой-то процесс, который я, возможно, не сумею остановить.
— Она не даст себя в обиду, — сказала Лора. — И я буду за ней присматривать и все такое. Велика ли важность, что мы убьем Тидсонов, если это помешает им убить нас?
Гэвин ухмыльнулся.
— Не думаю. Я воображаю, что защиту в этом деле будет представлять Фердинанд Лестрейндж, а он не слишком часто терпит поражение. Но будь осторожна. Мне не нужна жена-идиотка. Удары по голове чреваты последствиями для интеллекта, знаешь ли, и если Тидсон снова возьмет в руки обломок кирпича…
— Давай сменим тему, — предложила Лора, — тебе не кажется, что можно что-то сделать в отношении убийства Бобби Грира? Я считаю, что миссис Грир боится. Не мог бы ты еще чуток ее напугать? И эти дети, которые сказали, что мужчина в панаме увел Бобби и утопил его… О да, я знаю, малыш сказал, что это была дама, но это ничего не значит.
Гэвин с сомнением на нее посмотрел.
— Я мог бы что-то выяснить, — согласился он, — но стоит ли оно того? Я не могу привести детей в суд с такой историей, а если бы и мог, то не захотел бы.
— А кто говорит, что ты должен привести их в суд? Нужно только, чтобы они признали в Тидсоне мужчину в панаме, а затем ты можешь добывать свои доказательства. Они неизбежно будут косвенными, но тут уж ничего не попишешь.
— Не пойдет. Ты не читала о судах над ведьмами? Дети скажут все что угодно, если такую мысль вложить им в голову. И, предположим, ребенок будет упорствовать со своей «леди», куда это меня заведет?
— Значит, шляпа оказалась без надобности? А я вся промокла и перепачкалась, добывая эту дрянь!
— Я не говорю, что шляпа не пригодилась. Крит опознала в ней шляпу мужа. Ему придется объяснить, как она попала туда в то время, когда Крит едва не утонула.
— Что он и сделает не моргнув глазом, как сделала Крит. Она оказалась слишком хитрой, чтобы засыпаться на шляпе. Он скажет, что ее сдуло ветром, когда он ловил рыбу, или что он снял ее, а потом, в горячке ловли форели, совсем забыл, где ее оставил. Тебе придется ему поверить. И если не поверишь ты, поверят присяжные. Ты прав. Шляпа ничего не дает.
— Я собираюсь попробовать подловить его, — сказал Гэвин. — Напился и буянил?.. Или что-то еще…
Но, как оказалось, ничего подобного не потребовалось. Как раз на следующий день мистера Тидсона задержали и предъявили обвинение за проезд в поезде без билета.
— Тут что-то нечисто, — сказал Гэвин, когда ему сообщили об этом из полицейского участка; ибо мистер Тидсон усугубил свое нарушение тем, что ударил кондуктора по носу. — Какого черта он замышляет? Он сделал это нарочно, я не сомневаюсь, и не с целью сэкономить. Что-то назревает. Интересно, что?
— Я бы сказала, что уже созрело, — заметила Лора. — Крит сообщила ему о двух своих беседах с миссис Крок, и что-то в них напугало его. Пойди-ка и разберись с ним, дорогой. Возможно, это дар богов. Интересно, что скажет миссис Крок? О, мне нужно выполнить кое-какую работу.
Она взяла плоский чемоданчик, открыла его и извлекла прозрачный светло-зеленый плащ, юбку с запа́хом и блузку.
— Какого черта? — удивился Гэвин.
Лора с усмешкой затолкала одежду в чемоданчик.
— Угадай с трех раз, — сказала она, — и тебе стоило бы угадать с первой попытки.
— Но где ты это взяла?
— Это мое, голубчик. Я собираюсь прогуляться вдоль реки, чтобы узнать, насколько легко утопить одежду в каком-нибудь глубоком пруду. Затем я собираюсь найти то место, где Крит оставила свою. Это не было попыткой самоубийства. Это было изощренным обманом. Подожди и увидишь, что она сделает дальше.
