Проследить за рекой на карте кажется делом несложным. Наша река берет свое начало на лугу Трусбери-Мид и через двести тридцать шесть миль впадает в море близ Шуберинесса. Но, предприняв путешествие вдоль ее русла на лодке либо пешком – миля за милей, – вы очень скоро заметите, что целеустремленность не относится к числу ее главных достоинств. Невольно возникает впечатление, что эта река не очень-то и стремится достигнуть своего устья. Вместо этого она выписывает петли, отнимая массу времени у добросовестного повторяющего их путника. Она как будто дразнится, меняя курс: неоднократно поворачивает на север, на юг или на запад, словно забывая об основном, восточном направлении – или же оставляя его напоследок. В Эштон-Кейнсе ее русло разбивается на такое количество протоков, что едва ли не каждый дом в этой деревне был вынужден обзавестись собственным мостиком перед крыльцом, а ниже по течению, у Оксфорда, она описывает большую неторопливую дугу вокруг города. В запасе у нее есть и другие трюки: местами она замедляется, раздается вширь и течет едва заметно, чтобы затем вдруг сузиться и резко ускорить бег. В Баскоте она разветвляется на два полноводных рукава, которые отхватывают у местности длинный островной кусок, после чего вновь сходятся в общем русле.

Если все эти детали сложно уяснить с помощью одной лишь карты, то с другими дело обстоит еще сложнее. Во-первых, помимо неизменного движения вперед к устью, река растекается в обе стороны по рукотворным каналам, орошая поля и луга. Ее вода проникает в колодцы и потом используется для стирки белья или заварки чая. Она впитывается корнями растений, клетка за клеткой поднимается по ним к поверхности, насыщает листья кресс-салата и вместе с ними попадает в суповые миски и на шинковочные доски окрестных трактиров. Из чайных чашек и тарелок она перемещается во рты и подпитывает сложные биологические организмы (каковые сами по себе являются отдельными мирами), прежде чем вернуться в почву при посредстве ночного горшка. Где-то в другом месте капли речной воды остаются на листьях прибрежной плакучей ивы, с восходом солнца обращаются в невидимый пар и вполне могут слиться с облаками (по сути огромными, плывущими в небе озерами), чтобы впоследствии выпасть на землю дождем. Все это части общего пути Темзы, оставшиеся за рамками картографии.

Впрочем, и официальным картам можно верить лишь отчасти. В действительности река начинается со своего истока не более, чем история начинается с первой страницы книги. Взять, к примеру, Трусбери-Мид. Помните фотоснимок, с ходу раскритикованный завсегдатаями трактира за недостаточную живописность? Обычный ясень на краю обычного поля, сказали они, – и на первый взгляд все так и есть. Но присмотритесь внимательнее. Видите небольшое углубление в земле у подножия дерева? Видите канавку – мелкую, узкую и ничем не примечательную, отходящую от этого углубления и исчезающую за краем снимка? Видите на дне канавки какой-то блеск, серебристые пятнышки на сером фоне илистого грунта? Эти проблески – лужицы воды, впервые за очень долгое время оказавшейся под лучами солнца. Вода эта поднялась из глубин земли, где во всевозможных пустотах под нашими ногами – скальных трещинах, проходах, пещерах – тянутся водные пути ничуть не менее многочисленные и разветвленные, чем на поверхности. Так что исток Темзы не является ее началом – точнее, это ее начало только в нашем традиционном понимании.

В любом случае отнюдь не все признают Трусбери-Мид истоком Темзы. Известно мнение, что место истока было определено неверно, а настоящее «начало в нашем понимании» находится в другом месте, именуемом Семью Ключами, откуда вытекает Черн – река, впадающая в Темзу близ Криклейда. Кто же здесь прав? Не нам судить. Темза, которая то и дело сворачивает на север, на юг или на запад в ущерб восточному направлению, которая тут и там растекается каналами в стороны от главного русла, которая может прихотливо изменять скорость течения, которая на пути к морю отдает часть своих вод небесам, – такая Темза куда интереснее для нас своим движением, нежели своими началами. А если даже у нее и есть конкретное начало, оно скрыто в темном, недоступном нам месте. Посему лучше уж смотреть, куда она течет, чем выяснять, откуда она вытекает.

Да, притоки! В сущности, ради них и был затеян этот разговор. Черн, Ки, Рей, Колн, Лич и Коул – эти речушки в верховьях Темзы текут из разных мест, чтобы подкрепить ее объемом и энергией своих вод. И в нашей истории тоже будут свои притоки. В тихие часы перед рассветом мы можем на время отвлечься от большой реки и от этой долгой ночи, чтобы проследить за малыми притоками. Нет, не вплоть до их начал – загадочных и неведомых, – а всего-навсего до их вчерашнего дня.