– Он не может скрываться на заводе, – сказал Воган. – В последние месяцы мои люди разбирают и вывозят оттуда все, что годится на продажу. Там каждый день бывает много рабочих, и если бы кто-то скрывался в заводских корпусах, его бы давно уже заприметили. А в кислотном цехе очень большие окна – если внутри развести огонь, свет будет виден издалека. Так что единственное место, достаточно просторное для перегонной установки и пригодное для укрытия, это здание старого склада.

Он ткнул указательным пальцем в точку на карте Сивушного острова.

– А где мы высадимся? – спросил Донт.

– На обычном месте высаживаться нельзя. Если он настороже, как раз за пристанью он будет следить в первую очередь. Но есть подходящее для высадки место на дальнем конце острова. Оно в стороне от завода и других строений. Так мы сможем застать его врасплох.

– Сколько людей у нас будет? – спросил Армстронг.

– Я возьму восьмерых из усадьбы и со своих ферм. Могу собрать и больше, но тогда нам потребуется много лодок, и такая флотилия может вызвать подозрения.

– Я мог бы перевезти всех на «Коллодионе», да только он слишком шумный и заметный. Похоже, небольшая группа на гребных лодках – это самый лучший вариант.

– Восемь человек плюс нас трое… – Они переглянулись и обменялись кивками. Одиннадцать человек. Для облавы на острове достаточно.

– Когда начнем? – спросил Воган.

В самый глухой час ночи от пристани в Баскот-Лодж отчалили несколько гребных лодок. Все соблюдали тишину. Весла беззвучно погружались в темную, как чернила, воду. Легкий скрип уключин или плеск волны о борт заглушался низким равномерным шумом реки. Лодки скользили во тьме и незаметно даже для самих гребцов преодолели расстояние от одного участка суши до другого.

После высадки на дальнем конце Сивушного острова они по крутому откосу доволокли лодки до ближайших ив и спрятали их под развесистыми ветвями. Друг друга они узнавали по силуэтам, а общались только жестами; все было обговорено заранее, и каждый знал свою задачу.

Разбившись на пары-тройки, они разными путями двинулись через заросли, чтобы выйти к заводу одновременно с нескольких сторон. Из всей группы только Донт и Армстронг никогда ранее не бывали на этом острове. Донт оказался в паре с Воганом, а Армстронг – с Ньюменом, одним из работников Вогана. Раздвигая ветви и спотыкаясь о корни, они продвигались почти вслепую. Но вот растительность поредела, под ногами появились дорожки. Это была уже заводская территория. Далее они шли, прижимаясь к стенам, а через пустоши бежали пригнувшись, по возможности бесшумно.

Донт и Воган первыми вышли к старому складу. Заслоняемый главным корпусом с одной стороны и густыми деревьями – с другой, свет в его окнах был бы невидим с обоих берегов. Двое мужчин в сумраке переглянулись. Донт указал на деревья по другую сторону от входа. Там происходило движение: остальные также заняли свои позиции.

Первым начал действовать Армстронг. Он с разбегу нанес удар ногой по двери, вложившись в него всем своим немалым весом. Дверь продавилась внутрь, частично сорвавшись с петель, и потом ее уже без труда распахнул подоспевший Воган, за которым следовал Донт. Очутившись внутри, они осмотрелись. Повсюду бочки, бочонки, бутылки. Воздух пропитан запахом дрожжей и сладостей. Жаровня с тлеющими углями. Пустое кресло. Донт потрогал подушку. Она была еще теплой.

– Он был здесь и ушел только что.

Воган, не сдержавшись, выругался.

Какой-то звук. Снаружи. Со стороны деревьев.

– Он там! – раздался крик.

Донт, Воган и Армстронг присоединились к погоне. Они продирались сквозь заросли, ориентируясь на шум впереди. Ветки хлестали по лицам, сухие сучья трещали под ногами, люди чертыхались, запинаясь, и вскоре уже было трудно понять, какие звуки исходят от преследуемого, а какие – от самих преследователей.

Они остановились, чтобы прислушаться. Люди Вогана были расстроены неудачей, но сдаваться не собирались. И они начали прочесывать остров по квадратам: ворошили каждый куст, осматривали ветви каждого дерева, обыскивали каждую комнату и каждый коридор в каждом здании. В процессе поиска двое работников Вогана добрались до густых колючих зарослей и начали тыкать в них длинными палками. На другом конце зарослей что-то зашевелилось, затем оттуда, пригнувшись, выскочила темная фигура и с плеском канула в воду.

– Сюда! – закричали они. – Попался!

Подбежали остальные.

– Он где-то в реке! Мы его спугнули, а потом услышали плеск.

Охотники долго всматривались в темноту. Река уныло и тускло мерцала, но никаких признаков добычи им разглядеть не удалось.

В первый миг при погружении в воду он подумал, что холод его быстро прикончит. Но, вынырнув и ощутив себя живым, он воспрянул духом. Оказалось, что река не так уж смертельно опасна. К тому же вынырнул он в удачном месте. Похоже, река была с ним заодно. Длинная, низко нависающая над водой ветка послужила ему отличным прикрытием. Уцепившись за нее и наполовину высунувшись из воды, он попытался обдумать свои дальнейшие действия. О возвращении на остров не могло быть и речи. Значит, нужно было переплыть протоку. Ближе к середине реки его подхватит течение, и если все время загребать в сторону берега, он рано или поздно выберется на сушу. А потом…

Потом он составит новый план.

Он разжал руки, погрузился в воду и поплыл.

С острова донесся крик – его заметили, – так что снова пришлось нырять. Под водой его отвлекло какое-то движение, а затем свет. Мимо проплывали сияющие звезды и тысячи крошечных лун – только не круглых, а вытянутых, напоминая косяк мелкой рыбешки. Он ощущал себя великаном среди миниатюрных фей.

В следующий миг ему пришло в голову, что особых причин для тревоги и спешки нет. «Меня даже дрожь еще не пробрала, – подумал он. – Мне почти тепло».

Однако его руки потяжелели. Он не мог понять, делает он гребки этими руками или нет.

«Когда холодная река перестает казаться холодной, это значит, что твое дело дрянь». Где-то он слышал эту фразу. Когда это было? Очень давно. Было такое ощущение безысходности. В панике он попытался всплыть, молотя руками и ногами, однако те отказывались ему повиноваться.

Теперь он уже разбудил реку и был подхвачен ее течением. Его рот заполнился водой. В голове сияла луна-рыба. Да, понятно, он где-то ошибся. Он рванулся к поверхности; руки нащупали длинные плавучие водоросли. Он попробовал, цепляясь за них, подтянуть свое тело вверх, но вместо этого пальцы загребли донный ил и гальку. Барахтаясь и крутясь, он вынырнул – вот она, поверхность! – но ненадолго. Вдохнув, он заглотил больше воды, чем воздуха, а когда попытался позвать на помощь – хотя кто ему когда-либо помогал? разве он не был самым отверженным из всех людей? – вместо собственного крика он ощутил губы реки, прижавшиеся к его губам, а ее пальцы плотно заткнули его ноздри.

И это продолжалось целую вечность, пока…

Пока, уже не в силах сопротивляться, он не почувствовал, как его что-то хватает и вытаскивает из воды – с такой легкостью, словно он весил не более ивового листика, – а затем укладывает на плоское дно лодки.

Молчун? Конечно, он знал легенду о паромщике, который перевозит тех, чье время истекло, на обратную сторону реки, а остальных возвращает живыми на берег. Он никогда не верил этим сказкам, однако ж вот, пожалуйста…

Высокая худая фигура подняла шест к небесам, потом ослабила хватку, так что шест, скользнув между ладоней, вонзился в речное дно, и плавный, но невероятно мощный толчок послал плоскодонку вперед по темной воде. Виктор ощутил это ускорение, и на лице его появилась улыбка. Спасен…

Половина людей осталась на острове, рассредоточившись так, чтобы заметить его при попытке выбраться на берег. Остальные вернулись к лодкам и продолжили поиски на реке.

– Вода чертовски холодная, – пробормотал Донт.

Армстронг опустил руку за борт и тут же ее выдернул.

– Мы ищем живого человека или труп? – спросил он.

– Долго ему не протянуть, – мрачно заметил Воган.

Они проплыли вокруг острова один раз, второй, третий.

– Загнулся гаденыш, – сказал кто-то из людей Вогана.

Остальные согласно кивнули.

На этом охота закончилась.

Лодки двинулись в обратный путь к пристани Баскот-Лоджа.

Пастор написал священнику прихода, в котором ранее жила Лили со своей матерью и отчимом, и вскоре получил ответ. Как выяснилось, один из членов общины хорошо помнил те события тридцатилетней давности. Исчезновение Анны наделало тогда много шуму. Прошел слух, что девочку утопила из ревности ее старшая сестра. Соседи поспешили к реке, но сразу найти мешок с телом не смогли. А пока ее мать вместе с остальными занималась поисками, старшая девочка сбежала из дома.

Но спустя еще пару часов Анна была найдена живой, причем довольно далеко от дома – дальше, чем она смогла бы уйти без посторонней помощи. У нее был сильнейший жар. Никакие лекарства не могли помочь в этом случае, и несколькими днями позже она скончалась.

Мешок также был найден. В нем оказался мертвый поросенок.

А вот Лили найти не удалось. Ее мать никогда уже не оправилась от этого удара и умерла через несколько лет. Ее отчим кончил свои дни на виселице за преступления, не связанные с этой историей. Что до ее сводного брата, то он с юных лет пошел по кривой дорожке: подвизался то здесь, то там, нигде подолгу не задерживаясь, а в последние годы о нем не было никаких вестей.

– Вы ни в чем не виноваты, – попытался успокоить ее пастор.

Рита обняла ее за плечи.

– Ваш сводный брат обманывал вас просто потому, что он по натуре человек подлый и завистливый. Он знал, что вы невиновны, но все это время заставлял вас мучиться раскаянием. Вы не бросали в реку свою сестру.

– Но тогда чего хотела Анна, когда она приходила ко мне из реки?

– Это была не Анна, – сказал пастор. – Анна давно мертва. Она покоится с миром и не держит на вас зла.

– В Лачуге Корзинщика вам привиделись кошмары, – добавила Рита, – а в «Лебеде» вчера была просто иллюзия. Дым и зеркала.

– Ваш сводный брат умер – утонул в реке – и больше не сможет вас запугивать, – говорил пастор. – Вы можете свободно распоряжаться своими деньгами, можете покинуть лачугу и переселиться сюда, в этот дом.

Однако Лили знала о реках больше, чем эти люди; она знала, что с утопленниками все далеко не так просто, как думает большинство. Утонувший Виктор пугал ее ничуть не меньше, чем живой, – по сути, мертвым он был даже еще страшнее. Она знала, что Вик будет злиться на нее за то, что она его выдала; и потому не стоит еще сильнее раздражать его, покидая место, в котором он всегда сможет ее отыскать. Достаточно было вспомнить, что случилось с мистером Уайтом, к которому она сбежала. Его нашли забитым до смерти, а побои, которые тогда же нанес ей Виктор… удивительно, как она вообще смогла выжить после такого? Нет, злить Виктора она не осмеливалась.

– Лучше я останусь в лачуге, – сказала она.

Священник пытался ее переубедить, и Рита пыталась ее переубедить, но, при всей ее кротости, Лили упрямо стояла на своем.

Когда Армстронг приехал забирать Мод из Лачуги Корзинщика, выяснилось, что она скоро должна опороситься.

И он предпочел не перевозить ее в таком состоянии, удостоверившись, что ей обеспечен хороший уход.

– Не могли бы вы позаботиться о ней, пока не родятся поросята, миссис Уайт?

– Я-то не возражаю, а вот как насчет самой Мод? Она не прочь остаться?

Мод была не прочь; на том и порешили.

– А когда приеду забирать ее домой, я оставлю вам взамен одну из ее дочек.