1. 

Дейл медленно крался по коридору, зевая и потирая глаза. Крики, несущиеся из комнаты родителей, усиливались, становясь все пронзительнее и отчаяннее. Он дрожал, несмотря на то, что был во фланелевой пижаме. В кулаке, словно некое средство защиты, он сжимал комикс, свернутый в трубку настолько туго, что страницы смялись, а обложка порвалась. Он еще не спал. Лежал в кровати и читал "Стального человека", стараясь не заснуть, пока драка не закончится.

Как и каждую ночь, он лежал и слушал влажные удары, сердитый рев отца и дерзкие вопли матери, сдававшейся, лишь когда избиение становилось невыносимым. Затем под градом ударов крики матери смолкали, и появлялся тот страшный звук. Ритмичные шлепки плоти о плоть, смешанные с кряхтением, стонами и приглушенными всхлипами матери. С одной стороны Дейл всегда боялся, что однажды отец зайдет слишком далеко, и он станет сиротой. Но, с другой, понимал, что это неизбежно.

Когда Дейл услышал тот новый звук - более влажный и яростный, менее ритмичный, звук металла, режущего плоть, мышцы и жир, царапающего кость, крики и визги, преходящие в булькающий хрип, он понял, что его мать будет мертва еще до того, как он зайдет в спальню.

Она плавала в море крови. Та лилась с кровати широким потоком, в то время как отец Дейла продолжал наносить удары. Одновременно он не прекращал насиловать мать, как делал каждую ночь. Глаза у него горели от опьянения кристаллическим "метом". Стейковый нож у него в руке поднимался и опускался снова и снова, в ритм толчкам. Мать Дейла перестала кричать. И все же, она продолжала биться под ним, пытаясь вырваться. Но ее сопротивление ослабевало. Ее руки и ноги двигались, словно при замедленной съемке, ногти царапали окровавленные простыни, в то время как отец трахал ее сзади, не переставая наносить удары ей в спину. Он выдернул нож из ее плеча, до самого потолка забрызгав белые стены кровью, затем схватил его обеими руками и снова ударил, что было силы.

Когда мать, наконец, перестала шевелиться, отец перевернул ее на спину. Голова у матери безжизненно болталась, шея была изрезана так, что сквозь рассеченные мышцы и жир был виден позвоночник. Дейл решил, что истязание закончилось и его мать, наконец, обрела покой, но отец вновь вставил свой возбужденный пенис в ее окровавленную вагину и продолжил бить ножом ее в груди, горло и лицо, делая ее почти неузнаваемой.

За все время этой жестокой экзекуции отец не проронил ни слова. Он лишь то и дело кряхтел от усердия, одновременно трахая и кромсая мать. Наконец, он кончил, содрогнувшись всем телом. Глаза у него закатились в экстазе. Окровавленное лицо растянулось в усмешке. Он посмотрел на сына и улыбнулся еще шире. На мгновение Дейлу даже показалось, что папа собирается дать ему "пять". Все еще тяжело дыша и

улыбаясь, отец снова посмотрел на месиво, в которое превратил жену. Окинул труп внимательным взглядом. Затем вытер рукой пот с лица, испачкав при этом его кровью. Казалось, он был доволен собой, будто только что нарисовал картину или сыграл сложное музыкальное произведение. Отец посмотрел на зажатый в кулаке нож, на кровь, покрывающую руки, потом перевел взгляд на мать Дейла и принялся резать ее снова.

Дейл продолжал молча наблюдать. Он знал, что это гораздо хуже избиений. Знал, что его мать умерла, и что она уже никогда не вернется, но это по-прежнему не укладывалось у него в голове. Ему казалось, будто он смотрит какой-то фильм, а не наблюдает за садистским убийством женщины, родившей его, всего несколько часов назад накормившей его макаронами с сыром и уложившей в кровать.

Дейл прошел в гостиную и снял трубку телефона. Он слышал хруст и треск, доносившиеся из родительской спальни. Стискивая зубы, морщился всякий раз от звука отрывающейся от мышц кожи. Затем, набрав "911", наконец, начал всхлипывать.

- Полиция слушает. Чем мы можем вам помочь?

- Мой... папа только что убил маму, и... и он... продолжает резать ее ножом.

Дейл закрыл глаза и попытался мысленно отгородиться от несущихся из спальни звуков. Он не хотел снова идти туда, не хотел видеть свою мать изкромсанной, превращенной в фарш. Увиденного ему уже было достаточно. Дейл не хотел знать, что его отец делал своим ножом последние двадцать минут. Он ждал на диване, зажав руками уши, пока не прибыли копы.

- Откройте! Полиция!

Дейл открыл дверь, и тут же оказался в руках женщины-офицера, которая отвела его к патрульной машине и посадила на переднее сидение. Женщина назвала свое имя. Линда? Лидия? Лила? Он тут же забыл его. Голова у него была занята мыслями о маме.

События происходили очень быстро, и его мозг не успевал все улавливать. Еще недавно он ел макароны с сыром, смотрел по телеку "Афросамурая", поцеловал родителей, перед тем, как пойти спать. И вот теперь он сидит в полицейской машине, а копы штурмуют дом, чтобы арестовать отца, только что убившего мать. Голова у Дейла работала с трудом. Он не мог поверить в реальность происходящего.

Дейл стал наблюдать, как офицеры проникают в дом, услышал крики, вопли, а затем выстрелы. Он снова заплакал, стал звать маму, увидев, как копы, шатаясь, выходят из дома с пепельно-бледными лицами. Некоторых рвало на лужайку, другие просто смотрели перед собой. Двое копов стояли, обнявшись, и плакали. Когда Дейл увидел, как эти полицейские оплакивают его мать, что-то в нем сломалось, и вместе с этим пришло осознание жестокой реальности.

- Мамочкаааааа! Мааааамочкаааа!

- Оставайся здесь.

Женщина-полицейский выбралась из машины и пошла через лужайку к дому. Минуты не прошло, как она бегом вернулась назад, с широко раскрытыми от страха глазами. Дейл смотрел, как она прислонилась к багажнику и принялась исторгать рвоту, истерически рыдая.

- Боже мой! Боже мой! Он разорвал ее на части! Как он мог сделать такое с собственной женой? Как он мог сделать такое с матерью своего ребенка? Он срезал с нее всю кожу!

Дейл тихо вылез из патрульной машины. Пересек лужайку и вернулся в дом, пока другие офицеры стояли возле своих автомобилей и утешали друг друга, вызывали коронера и криминалистов, делали все, что угодно, лишь бы не возвращаться на место преступления.

Вся спальня была в красных брызгах. Промокший от крови ковер чавкал под ногами, пока Дейл крался босиком к кровати. Кровь лилась с матраса широкими ручьями. Дейл подкрался еще ближе. Рассудок у него едва не помутился от увиденного. Отец разорвал тело матери на части. Ее ночнушка была задрана до самой шеи, кожа содрана с торса и свалена в груду на полу. У матери были множественные раны на лице, шее, груди, проколоты глаза, щеки и лоб, рассечены рот и нос. Уши были отрезаны, с головы снят скальп. Рана на горле была такой глубокой, что голова держалась буквально на ниточке. Видимо, отец начал сдирать кожу у нее с ног, когда полицейские ворвались в дом и застрелили его. Его труп валялся поблизости.

Дейл забрался на кровать, прополз по окровавленным простыням, дрожа от волнения. Прижался губами к губам матери, чтобы попробовать сделать ей искусственное дыхание. Он подул ей в легкие, затем сделал глубокий вдох и подул снова. Он собирался, было, повторить, когда почувствовал, что воздух выходит из нее обратно ему в рот. Его мать дышала.

Сперва медленно, потом все быстрее и быстрее, как при гипервентиляции. Прямо на глазах у Дейла плоть начала срастаться воедино. Под крохотным лоскутом кожи, сохранившимся у нее на теле, началось какое-то оживление. Казалось, будто мышцы заполнили крошечные насекомые, и зашевелились все одновременно, сражаясь друг с другом.

Рассеченные вены, артерии, сухожилия и мышечные волокна ползали, как вьюны, по обнаженным костям, копошились, словно черви в разорванном мясе, восстанавливая соединение со скелетом. Кожные клетки регенерировались, воспроизводились с поразительной скоростью, и костно-мышечная система вновь зарастала кожей.

Пока тело матери восстанавливалось, ее дыхание оставалось учащенным, грудь быстро вздымалась и опускалась. Прошло несколько минут, пока ее дыхание не начало замедляться, возвращаясь к нормальному ритму. Мать Дейла медленно открыла глаза и села в кровати.

Она посмотрела вокруг, на кровь, кожу и кусочки плоти, затем перевела взгляд на тело мужа. Изо рта у нее вырвался крик, и комната тут же наполнилась офицерами полиции, которые, направив на нее пистолеты, стали кричать, чтобы она легла на пол.

- На пол! Лечь на пол! Держать руки на виду!

Один из полицейских схватил мать Дейла, и вскоре трое копов навалились на нее и заломили ей руки за спину. Надев на нее наручники, подняли ее на ноги.

- Кто вы, черт возьми? Как вы сюда попали?

Лицо матери скрывала кровавая маска.

- Я живу здесь. Что вы делаете в моем доме?

- Где тело? Что вы сделали с телом?

- Какое тело? Я не понимаю, о чем вы говорите. Что с моим мужем?

Она была в панике. Дейл вцепился ей в ноги и крепко обнял.

- На этой кровати лежало наполовину обезглавленное и освежеванное тело женщины. На вас ее кровь. Что вы сделали с телом?

Офицеры полиции окружили мать Дейла, уставившись на нее с ужасом и отвращением. Ночнушка матери была изрезана в лоскуты. Сквозь дыры в ткани были видны груди и бурый треугольник лобковых волос. Почти каждый дюйм ее тела был покрыт кровью.

- Кто впустил ее сюда? Кто должен был следить за мальчишкой?

- Это - моя мама. Она в порядке. Я ее вылечил.

Офицер, державший мать, указал на разорванную ночнушку.

- Не в ней ли была мертвая женщина? Какого черта здесь происходит?

Двое офицеров, заковавших мать Дейла в наручники, стали медленно отступать, глядя на нее, как на призрака. Страх у них в глазах походил на свет, который становился все ярче, пока не заполнил всю комнату.

Женщина-полицейский подошла к Дейлу и его матери. Мать крепко обняла его, испачкав кровью ему пижаму.

- Что с моим мужем?

- Нам пришлось застрелить его. Он кого-то убил. Мы думали, что вас. Вы знаете, куда пропала девушка? Женщина, чье тело лежало на этой кровати?

- Я не понимаю, о чем вы.

- Здесь больше никого не было. Только моя мама. Мой папа сделал ей очень больно, а я потом сделал ей искусственное дыхание, как показывали по телевизору, и ей сейчас лучше!

Полицейские непонимающе смотрели друг на друга. Офицер, застреливший отца Дейла, толстый итальянец на пятом десятке, нервно переминался с ноги на ногу, выворачивая себе руки. Он окинул взглядом коллег, словно ища поддержки.

- Я - Лиза... Л-лиза Маккарти. Это - мой дом. Что вы все здесь делаете?

- Как мы будем объяснять то, что мы застрелили мужа женщины при отсутствии тела?

Другой офицер с золочеными полосками на рукаве посмотрел на лежащий на полу труп.

- Ну, у него был нож. А вся эта кровь указывала на то, что он ее убил.

Женщина-полицейский, которая отводила Дейла к патрульной машине, посмотрела на кровь вокруг, затем на окровавленную женщину в разорванной ночнушке.

- Нет! Это не галлюцинация! Мы все видели, что он с ней сделал. Он почти обезглавил ее. Содрал с нее кожу. Смотрите! Она все еще там. Ее кожа все еще там! Где-то должно быть и тело.

Офицеры принялись неистово носиться по дому, пытаясь отыскать исчезнувшее тело. Женщина-полицейский продолжала таращиться на мать Дейла, на начавшую сворачиваться кровь у той в волосах, на дыры в ночнушке. Ее стало заметно трясти. Она перевела взгляд с окровавленной женщины на Дейла и обратно.

Дейл встретился с ней взглядом, и женщина-полицейский зажала себе рот ладонью, уставившись на него.

- Боже мой. Не может быть, - прошептала она.

Шмыгнув пару раз носом, она вытерла рвоту с губ тыльной стороной ладони, затем слезы с глаз и оправила форму. Дейл смотрел, как она кивнула другим офицерам, слабо улыбнулась, а затем, присев, взяла Дейла за руку. Посмотрела на его мать, а затем на других полицейских.

- Могу я вывести вашего сына на улицу, чтобы офицеры задали вам пару вопросов?

- Э... Конечно, но я не понимаю, что случилось. Я просто проснулась в кровати вся в крови. И... и потом увидела, что Микки мертв.

- Он убил тебя, мама. Ты умерла, а потом я оживил тебя.

Женщина-полицейский какое-то время смотрела на Дейла. Он чувствовал, как она дрожит, держа его за руку. Она снова зажала рот ладонью, на глазах у нее появились слезы. И тогда Дейл понял, что она ему поверила.

- Давай я уведу тебя отсюда.

Женщина-полицейский вывела Дейла на улицу, напоследок оглянувшись через плечо на окровавленную женщину, женщину, которую всего несколько минут назад видела с исколотым лицом и с наполовину содранной кожей.

Затем они с Дейлом сели на заднее сидение патрульной машины. Небо превратилось из черного в серое, где-то за высокими домами и деревьями начинало всходить солнце. Дейл наблюдал за рассветом из окна машины. Когда она снова повернулся к женщине-полицейскому, та улыбалась.

- Ты... ты исцелил ее, верно?

Дейл кивнул.

- Как?

- Как делают в кино. Через искусственное дыхание.

- Искусственное дыхание?

- Да, я вдыхал в нее воздух, и она исцелилась.

- Но она же была мертва. Ты знаешь это, верно?

- Ага, прямо как в телевизоре. Она умерла, а я ее спас.

- Но... но как ты исцелил ее раны?

Дейл пожал плечами.

- Не знаю.

- А ты уверен, что там сейчас твоя мама? А не другая женщина, каким-то образом забравшаяся в дом.

- Нет, это моя мама.

- А та женщина, которая лежала на кровати, когда мы приехали, женщина, чье тело было изрезано, тоже была твоя мама?

- Угу.

Женщина-полицейский улыбнулась и вытерла слезы с глаз.

- Это же чудо, - сказала она.

По лицу у нее потекли слезы, и она засмеялась.

- Это же чудо, - повторила она еще громче.

Дейл улыбнулся ей в ответ, смущенный, но счастливый.

Вскоре прибыли криминалисты. Они стали собирать улики, улики, подтверждающие слова Дейла, улики, которые единодушно отвергли. Неделю спустя лаборатория предоставила результаты ДНК-анализа и подтвердила, что кровь на кровати и на ковре, а также кожа, изъятая с места преступления, принадлежат матери Дейла. Эти результаты были объявлены лабораторной ошибкой, и дело вскоре закрыли.