– Он очень честный молодой человек, очень узкий, очень немец.

– Узкий? Честный?

– Нас, немцев?

– Мы говорим о вашем двоюродном брате. Но это правда, вы немножко буржуазны. Вы любите порядок больше, чем свободу, вся Европа это знает.

– Любить… любить… А что это значит? Это слово слишком неопределенное. Один любит, другой владеет, как у нас говорят.

Я скажу тебе по-французски, какие у меня по этому поводу возникли мысли. То, что вся Европа называет свободой, это, может быть, нечто столь же педантичное, столь же буржуазное, если сравнить с нашей потребностью в порядке – вот именно!