До чего же мне было страшно! Честное слово, я думала, что провалюсь сквозь землю еще на пороге этой огромной черной крепости. Но вот, ступенька за ступенькой, прошла на третий этаж главной башни и теперь стою перед мрачным кабинетом.

За дверью что-то громыхает. Пахнет серой и тленом.

Я даже огляделась по сторонам, поморщившись. Уж очень было похоже на то, что где-то в углу забился и сдох от острой диареи какой-нибудь енот. Причем сдох уже давно.

Постучалась.

Черная дверь со скрипом открылась, но за ней никого не оказалось.

— Проходите! — услышала я из глубины задымленного помещения приятный мужской голос.

Низкий тембр, легкая хрипотца, уверенное мурлыканье на последних слогах.

Мурашки пробежали по спине.

Я уже успела представить красивого молодого мужчину около тридцати лет. Какого-нибудь бывшего военного, комиссованного после ранения в грудную клетку. Он мужественен и очарователен…

Но внутри комнаты оказалось так много дыма, что разглядеть красавца не удалось. Едкий запах проникал в легкие, заставляя кашлять. Глаза слезились.

Неужели это и есть кабинет ректора? Может, я что-то перепутала?

В надежде, что так и есть, заглянула за дверь и снова перечитала табличку: «Дэйн Люциан Кастро-Бриен. Ректор императорской академии некромантии и демонологии».

Нет, выходит, что не перепутала.

— Простите, может, мне потом заглянуть? — спросила я, вновь проходя внутрь и надрывно кашляя.

Вообще-то приходить потом в мои планы не входило. В столице империи я впервые, и идти мне тут совсем некуда. Но запах дохлого енота способен изгнать даже самого отца Тьмы, не к завтраку будь помянут.

— Нет-нет, проходите! — снова раздался приятный голос из глубины дыма. — Что там у вас?

От мягкого тембра потеплело в груди, и я невольно заулыбалась, неловко поправляя свое серенькое платье, на миг забывая даже о запахе.

И тут мое сердце едва не остановилось. Зубы сами собой застучали, кровь в жилах наверняка остыла. Как пить дать.

Из клубов хмари на меня медленно плыла сама Смерть. Причем я-то думала, что Смерть — женщина, а тут…

Бледный лик, длинные растрепанные волосы. Седые, как луна над кладбищем, и горящие призрачным светом глаза.

Он повернулся ко мне левой стороной лица, и я едва не умерла на месте, понимая, что передо мной, похоже, оживший труп. Вся кожа была серой, как гранит могильной плиты.

Я закричала. Сердце забилось с бешеной скоростью.

В стенах императорской академии живой труп! Причем явно высшей категории!

Но добрая герцогиня Ларан не зря рекомендовала меня к поступлению в это элитное место. Уж я-то кое-что умею. Потом еще спасибо мне скажете, что ректорский кабинет от нежити избавила…

В общем, в тот момент во мне говорил не только страх, но еще и чрезмерная самоуверенность, как стало ясно чуть позже.

Я привычно сложила руки в стандартный символ. Правая ладонь над распахнутой левой, пальцы выпрямлены. Из уст полились заученные слова древнего языка:

«Eghrit la riffa un sighny varrius nahishar!»

Представления не имею, что значит эта фраза, но в книге некроманта, который как-то был проездом в нашем селе, коротко значилось: «По-эшгенрейски — для изгнания».

С тех пор не единожды меня эта формула выручала. Раза два или три!

Короче, на последнем слове я смело сложила правую ладонь в кулак, активируя заклятие.

На бледном лице нежити появилось недоуменное выражение. А затем этот ужас повернулся ко мне второй половиной лица, совсем выходя из дыма, и мне совсем поплохело.

Высокий статный мужчина в модном приталенном плаще с широким ремнем резко хлопнул в ладоши. Окно на другом конце кабинета с громким треском распахнулось, и вся енотская хмарь, подхваченная вихрем, мгновенно улетучилась.

А передо мной остался стоять он.

— Я настоятельно попросил бы вас больше так не делать, — холодно произнес мужчина, поправляя идеально белые манжеты на рукавах. — Если вы, конечно, собираетесь здесь учиться.

Хватило доли секунды, чтобы понять: передо мной — ректор императорской академии некромантии и демонологии. В простонародье — Мертвой академии.

О, святая добродетель, где были мои мозги, когда я решила, что он — зомби?!

— Вы ведь за этим пришли, верно? — продолжил мужчина, видя, что я не собираюсь отвечать.

А что тут скажешь? «Простите, вы так похожи на мертвеца»? Или, может: «Не обращайте внимания, я выпила за завтраком»?

Я нервно кусала губы, сминая тщательно отглаженный подол старого шерстяного платьица.

Внезапно ректор сильнее сжал челюсти и отвернулся. А я, кажется, покраснела.

Да, не заладился первый день в академии…

Ну что я за курица такая? Вот если приглядеться, мужчина не то что не был похож на мертвяка, он был красив! Высокий, широкоплечий. Возраст на первый взгляд определить невозможно: где-то между тридцатью и сорока. Волосы теперь аккуратно легли на плечи, после чего ректор ловким движением убрал их в низкий хвост. Да, они почему-то полностью седые, но при солнечном свете и без серого дыма вокруг кажутся просто лунно-белыми. И нет в них этой привычной старческой синевы, напротив, они даже слегка отливают закаленной сталью.

«С чего я решила, что передо мной зомби?» — думала я, восхищенно разглядывая мужчину.

— Я жду от вас какого-нибудь ответа, девушка, — между тем раздался его мягкий голос с ледяной ноткой.

А затем он вновь повернулся так, что стало видно лишь левую половину лица. И вот тогда я поняла, почему мне пришло в голову сравнить его с нежитью.

Часть кожи и впрямь была серой, будто каменной. Впрочем, сейчас это вовсе не пугало, просто вызывало некоторые вопросы… и стайку колючих мурашек на пояснице.

Ректор вновь посмотрел на меня, опустил глаза куда-то вниз и глубоко вздохнул, вдруг устало потерев переносицу.

— А еще я был бы вам весьма благодарен, если бы вы перестали мять свое платье. Я уже почти вижу, где должны были бы кончаться ваши отсутствующие чулки.

Вот тут у меня, кажется, покраснели пятки.

Я резко отпустила подол и убрала влажные ладони за спину. Платье было безбожно изжевано, но гораздо меньше, чем мое доброе имя.

— Простите, — наконец смогла выговорить я, чувствуя, как в груди становится обжигающе жарко и горячая волна падает куда-то вниз.

Было стыдно, но еще что-то непонятное сдавило грудную клетку, мешая дышать нормально, заставляя кусать губы под вновь поднявшимся жестким взглядом серых глаз.

Пока остатки самообладания не покинули меня, я быстро достала из корсета сложенное трубочкой послание и положила на стол.

Хватит с меня слов. Надо было с самого начала прийти и просто положить бумагу. Молча. Ну и что, что в ректорском кабинете был труп и им же и пахло? Какое мне до этого дело?

Надо становиться умнее. Все-таки академия-то некромантская! Может, у них вообще тут так заведено?

Жар немного отступил. Но пока я доставала спрятанное между грудей послание, мужчина вновь отвернулся и недовольно выдохнул.

О, свет и тьма, опять что-то не так… У меня уже даже пятки красные, все, казалось бы, смущаться дальше некуда. Но внутри вновь будто что-то перевернулось, встав комом в горле.

Дэйн Люциан подобрал бумажку, бросил на меня странный взгляд и быстро проглядел текст.

— Лариана Ирис… — задумчиво произнес он мое имя, словно оно значило что-то важное. Или, не приведи светлая сила, пытался запомнить его?

Чуть дольше, чем все остальное, ректор изучал подпись и печать внизу. Потом спокойно отложил послание, неформально присев на край стола. Сложил руки на груди и внимательно посмотрел на меня. Молча.

Серые глаза прожигали насквозь, будто рассматривали изнутри каждый сантиметр души. Казалось, их владельцу были известны все тайны сумеречного мира, и теперь он видит что-то, что никогда не понять мне самой.

Я уже не знала, куда себя деть. Подол мять нельзя, рот тоже лучше не открывать, чтоб еще сильнее не опозориться.

От глубокого взгляда стало нестерпимо горячо. А ректор продолжал молчаливо смотреть, словно наслаждаясь моим почти осязаемым смущением. На миг мне даже показалось, что в выражении его глаз промелькнуло что-то насмешливое.

Пауза начала затягиваться, когда он вдруг сказал:

— Вас рекомендовала ее светлость герцогиня Ларан как подающую надежды некромантку. И хоть вы не дворянской крови, стены нашей академии примут вас.

Я уже готова была обрадоваться и молить доброе Провидение, чтобы послало старой леди, обеспечившей мое будущее, долгие и счастливые годы жизни. Но чуть погодя он добавил, не глядя больше в свиток и демонстрируя, что запомнил мое имя:

— Будьте внимательней в следующий раз, магиана Ирис. Вторую попытку изгнать меня в сумеречный мир ректорское терпение может не выдержать.

Последняя фраза прозвучала как удар плетки по голой попе. По моей голой попе!

Я испуганно кивнула и как можно быстрее покинула мрачный кабинет, который теперь вовсе ничем не пах. Щеки горели, но на лице почему-то была улыбка. И как бы ни были холодны слова ректора Люциана, все равно в глубине его странно притягательных глаз мне чудился смех.