Глава 13
Свободна!
В первую очередь я переложила кулон из полотенца в кожаный мешочек. Затем переоделась в джинсы и темно-синюю блузку — для того, что собиралась сделать, нужно быть хоть немного менее заметной. И наконец самое сложное: создать иллюзию кулона на шее. Понятное дело, любая сильная ведьма, если пожелает, развеет ее, но для этого еще нужно догадаться, что сапфир ненастоящий.
Не слишком энергетически затратное заклинание выпило крохи накопленной за вечер силы. Что ж, перед побегом придется заглянуть на озеро. С моим почти выгоревшим даром без частого посещения источника не обойтись. И если не заеду к темноводинскому, то следующий доступный уже в общине отца. Туда добираться несколько дней, поэтому нельзя пренебрегать имеющейся возможностью сейчас.
На сборы ушло не больше четверти часа. Я не брала много. Зачем, если вещи можно купить на новом месте, тогда как время идет, и от случайностей — как хороших, так и плохих — никто не застрахован. Собрав документы, банковские карты, коробку с памятными вещами дегства, нижнее белье, несколько платьев, кофточек и джинсов, я вышла из дома.
Грянул гром. Косой дождь вмиг вымочил до нитки. Мокасины неприятно хлюпали. Сплошная сизо-серая стена — не видно уже в радиусе двух-трех шагов. И ничего не слышно — лишь звук колотящегося сердца отдавался в ушах, пока я шла к сгоревшему дому своей семьи. К радости от осознания, что свободна, примешалось острое чувство страха и сожаления.
Я быстро шагала, вертя головой во все стороны, силясь что-то рассмотреть за потоками воды. И панически боялась повстречать Стеллу. Случайности меняют судьбу быстрее волевых решений. Только что в очередной раз убедилась в правдивости этого выражения.
Только бы мне повезло… Только бы мне повезло! Я не прошу многого у судьбы — только еще одну капельку везения.
Даже в дождь, очищающий землю у дома, где я родилась, ощущалась безнадега. Темная аура настолько въелась в его стены, что лишь время сотрет ее до конца.
Я вошла в здание, впиваясь в ладони ногтями. Нет, я не боялась. После трагедии я уже приходила сюда. Просто сейчас была здесь в последний раз. Никогда и ни за что не вернусь в Темные Воды. И чтобы так и было, заберу главную ценность ведьм из дома Вороновых.
В восточном углу кухни, раскидав ногой мусор в стороны, я сняла четыре короткие доски, за которыми прятался металлический люк. Он вел в маленький бункер, ведьминский схрон. Цифровой замок и армированная сталь лучше, чем одни только заклинания защиты и отвода глаз, особенно когда наследница дома настолько слаба, что не может их своевременно обновлять.
Комната три на три квадратных метра. Здесь едва вмещались небольшой диванчик и дубовый шкаф, забитый особо ценными ингредиентами и предметами для зелий и обрядов: жезлы и зеркала, обработанные кристаллы и нетронутые друзы, экзотические яды и растения. А еще древние книги, украшения, ритуальная посуда и ножи.
Найдя нужную плитку, аккуратно вытащила ее, поддев первым попавшимся под руку кинжалом. Эту нишу я сделала сама три года назад. Узнай Стэлла о бункере, моя хитрость не помогла бы: с помощью ошейника она нашла бы все. Меня уберегала ее уверенность, что ценное наследие Вороновых уничтожил огонь.
Бункер — идея отчима. По его просьбе мама не рассказывала о нем Стелле. И строила его приглашенная из района бригада рабочих, к вечеру под воздействием чар считающая, что ремонтирует кухню на первом этаже. Лишь так, хитростью, удалось сберечь наивысшую ценность дома Вороновых.
Я достала из ниши шкатулку и большой тяжелый сверток. Резной деревянный ящичек хранил двенадцать идентичных кулонов — сапфир в лапах летящего ворона. От того, что носила главная ведьма рода, дубли отличались чуть меньшим размером, малозаметным символом на левом крыле птицы и не такими мощными чарами.
Надев кулон младшей ведьмы дома, я развеяла иллюзию и спрятала в шкатулку мешочек с украшением, которое зачаровала Стелла.
Подумать только… когда-то дом Вороновых объединял одновременно тринадцать полностью обученных ведьм. Если требовалось, то сила двенадцати младших через связанные кулоны временно передавалась старшей ведьме. И тогда она играючи могла уничтожить демона, творить по-настоящему мощную волшбу. А что сейчас? Община вырождалась. Нет домов, где одновременно было бы тринадцать полноценных ведающих. А дома Вороновых и вовсе нет… Калеке вроде меня его не восстановить, сколько бы я ни пыжилась.
Радость, что свободна, быстро вытеснила поднимающуюся из глубин души горечь. Нужно жить настоящим, иначе, упрекая себя за ошибки прошлого и переживая о будущем, можно выгореть до угольков.
Развернув сверток, я с благоговением коснулась родовой книги Вороновых. На коричневой коже обложки узоры из черненого серебра переплетались в парящего ворона. В груди птицы сияло синее сердце из сапфира, символа справедливости и верности.
С сожалением погладив гримуар, я завернула его обратно в ткань. Без помощи матери я его ни разу не читала — сработала защита от недостойной. Стелла передала мне кулон старшей ведьмы дома Вороновых, но из-за того, что он стал моим ошейником, а сама я обладала ничтожными силами, книга не восприняла меня всерьез и не пожелала открыться… Мое очередное горькое поражение.
Из бункера я вынесла только шкатулку и гримуар — главное наследие моей семьи. Зачарованный кулон сейчас особенно ценен: он — главное доказательство противоправных действий Верховной ведьмы Темных Вод и мой билет в новую жизнь. Я уйду из своей общины без разрешения, и чтобы обелить свой проступок, вынуждена буду предоставить вескую причину. Что может быть весомей, чем то, что сделала Стелла?..
Введя новый код для цифрового замка, почувствовала смутную опасность. Прижав книгу к груди, я замерла, испуганно прислушиваясь. Дождь прекратился. Гроза уже ушла из Темных Вод и бушевала где-то вдали. С дыр в крыше размеренно капала вода. Ничего подозрительного. Показалось?.. Неудивительно, после всех потрясений, с нервами, натянутыми, как трос под ногами канатоходца.
Я уже собралась идти в сторону выхода, как отчетливо услышала хруст шифера под чьей-то стопой. Звук, от которого я похолодела.
В оцепенении постояла несколько секунд, горячечно думая, откуда ждать опасности. Спина покрылась мурашками страха. Позади кто-то стоял. Я чувствовала, знала это точно: он закрыл собой окно, не пропуская свет.
Он не нападал. И я резко обернулась.
Пусто. В кухне я одна.
Для верности огляделась. Краем глаза зацепила тень, мелькнувшую за вторым окном, и бросилась к нему, гонимая страхом. Было настолько жутко, что я не могла оставаться в неведении. Я должна узнать, кто за мной подсматривал.
Опоздала! Перед домом уже никого нет!
Хотела броситься вдогонку, но… Книга в моих руках засияла сквозь ткань. От неожиданности я едва не выпустила ее в грязь. Страх сменился потрясением. Трясущимися руками я достала гримуар, с недоверием глядя на ворона на обложке. Ярко сиял сапфир. Так всегда было, когда мама задавала книге рода вопрос и она находила для нее ответ.
Накрыв сапфир ладонью, я затаила дыхание. И о чудо! В этот раз защитные чары смиловались надо мной — полупрозрачные печати отделились от обложки и зависли в воздухе, лазурно сияя. Желтоватые страницы, громко шурша, сами быстро переворачивались — и перед глазами мельтешили буквы, рисунки и схемы, написанные и нарисованные вручную.
«..для ясности мысли взять друзы…», «На убывающую луну начертать руны острием…», «…украсть воспоминания с помощью зелья из хвоща и…»
Наконец страницы замерли. Я с напряжением всматривалась в мелкие буквы, с трудом разбирая слова и мысленно переводя их со старославянского на русский.
«Прабабка Чернава рассказывала, что миры сближаются, когда один из них начинает умирать. Он дает своим жителям возможность спастись, открыв двери в новый дом. Второй мир сопротивляется, не желая принимать чуждых себе существ. Он отторгает пришлых, позволяя закрепиться лишь самым сильным. Кровь и плоть, чары и эмоции — вот главные якоря для иномирца.
Демоны хитры и настойчивы. Они нашли слабость ведуний и предложили то, пред чем не устоять любой женщине…»
Усилием воли я закрыла страницу. Это все занимательно, но мне нужно бежать. Почитаю потом, когда окажусь за сотни километров от Стеллы Волковой.
Выйдя из дома, я тревожно огляделась.
— Кхар! — глухо отозвался ворон с вишни. Он сидел на ветке, ближе к стволу, почти сливаясь с ним. Гений маскировки…
— Морриган, иди ко мне!
Эквиум послушно опустился на подставленное предплечье, пробивая когтями ткань блузки.
— Мы уезжаем. Ты рад?
Наклонив голову вбок, он посидел так с мгновение, затем слетел с моей руки.
— Не пропадай! И следуй за мной, — велела птице и вышла со двора.
Пока я добиралась до дома Германа, беспокойно озиралась. Дождь был отличным прикрытием, сейчас же, когда он закончился и в лужах отображался звездный лик неба, легко натолкнуться на знакомых ведьм. Нет, все-таки раннее утро — лучшее время для побега, простые горожане точно спят.
Выведя свой автомобиль из гаража, чуть успокоилась. Даже если не повезет и натолкнусь на Стеллу, это не станет провалом — я скажу, что еду к Герману.
Главное, чтобы он не явился сам домой раньше времени. Ласковое прикосновение, легкий поцелуй, жаркий взгляд, приправленные чарами на его медальоне, — и я окажусь во власти наведенного влечения. Охотник — вот кто истинная проблема: вместо дороги я отправлюсь с ним прямиком в спальню.
Пока носила вещи в багажник, ворон, нахохлившись, сидел на ветке ближайшего дерева, как будто не собирался вместе со мной. Или не верил, что я покину Темные Воды. Даже обидно, что собственный эквиум не верит в меня.
— Морриган, ты со мной? Или сам полетишь?
— Кха-а-ар, — недовольно протянул крылатый помощник и склонил поочередно голову то влево, то вправо.
И я поймала четкую волну эмоций: сомнение, осуждение.
— Ты не желаешь уезжать?
— Кхар! — подтвердил он.
Понятно. Дело не в неверии, что я смогу выбраться из городка. Он вообще не хотел, чтобы я его покидала.
— А придется. Поверь, так будет лучше, я знаю, что делаю. Ты со мной?
Ворон снялся со своего насеста и вскоре скрылся в ночном небе. Я же села в машину.
Фортуна баловала меня своей щедростью — я беспрепятственно отъехала от дома Волкова. В нетерпении едва не забыла, что собиралась к озеру, окунуться на дорожку. К счастью, нужный поворот не пропустила.
Разумеется, пляж у церкви посещать не стала — слишком велика вероятность, что там кто-то есть.
Темное волновалось. Тревожно шептали вспененные волны, накатываясь на берег. Отображая звездное небо, озеро походило на бездну, заполненную мраком, который жадно пожирал искорки света.
— Не может быть…
Я шла к цели, с удивлением ощущая, как подгибаются коленки. И снова боялась… Как раньше. Словно и не победила страх. Почему? Что со мной не так? Это нечестно! Я ведь преодолела себя!
Увы, я оказалась паршивой трусихой с хорошей памятью и очень ярким воображением.
Я все еще помню багряные брызги крови в лицо… Ее соленый вкус и резкий запах. Хрипы располосованных охотников, визг Вики. Боль и отчаяние, когда когтистые лапы вздернули мое тело вверх.
Никогда, никогда не вытравить из памяти дикий, яростный взгляд демона. Бесчеловечный, безжалостный чужак. Порождение мрака, злобное и голодное. И духи. Они также страшны. Даже бестелесные, в момент прорыва они опасны. Сонмы духов. Кто знает? Вдруг и сегодня случится прорыв? А я войду в озеро? И тысячи призрачных рук вцепятся в меня в смоляной воде. Разрывая, растаскивая по кусочкам…
Оказавшись в нескольких шагах от воды, я застыла, а потом и вовсе попятилась. Воображение гнало прочь, и я не смогла приструнить его.
Ради Волкова я вошла в озеро, а восемь лет назад ради его сестры и вовсе побывала на острове. Почему же не могу сделать хоть что-то ради себя самой?
Память подкинула воспоминание о ночи, когда Виктория решилась на побег из общины. Позже многие задавались вопросом, почему Стелла, с ее возможностями и могуществом, не вернула и даже не искала блудную дочь? Никто не произнес его вслух, и только несколько человек знали ответ.
Виктория сделала так, что целых восемь лет Стелла молчала о своем провале. Она потерпела поражение как мать и Верховная ведьма Темных Вод.
Восемь лет назад…
Губы подруги растянулись в дерзкой улыбке.
— Трусишь?
— Очень, — подтвердила я, с неодобрением глядя на нее. — Я не хочу покидать общину, пока беспомощна, и тебе не советую. Здесь нас защитят, помогут в случае необходимости, тут наши близкие и друзья. А там? Кто и что ждет нас там?
В глазах Вики отразилась боль.
— А там не будут напоминать, чего мы лишились, Ника.
Я закусила губу. Да, на самом деле это важно. Все в Темных Водах напоминало об утраченной силе: люди, наши родные, дома, озеро, сам городок… Каждое место в округе как-то связано с нашими способностями, имело свою историю. А еще сочувствующие взгляды… От них никуда не деться. Выгорев в ноль, Виктория с ее сильным характером и неугасимым оптимизмом воспринимала их, как мне казалось, легче, чем я. Или же своя рана попросту болит сильнее?
— Вероника, — подруга взяла меня за руку и крепко сжала, — давай уедем вместе, я не хочу тебя здесь бросать.
Я отвела взгляд. Видеть надежду, когда оправдать ее не могу, тяжело. Безопаснее смотреть на темный лес — мы остановили машину на окраине, не желая углубляться. Да и не стоило нам, ведьмам-слабачкам, сейчас уезжать далеко от Темных Вод. Однако езда по ночам, подальше от городских огней, здорово успокаивала, и порой мы шли на риск. Порой мне сдавалось, что подруга ловила особый кайф — оказавшись не под защитой общины, легко нарваться на одержимых.
— Вика…
Она нетерпеливо перебила:
— Подожди, послушай меня немного, прежде чем принимать окончательное решение. Я перерыла библиотеку общины и архивы семьи, пытала старых ведьм из дома Змеевых — ничего, понимаешь! Я не нашла ничего, что могло бы дать мне надежду! Ты-то можешь бегать к источнику и однажды раскачать свой дар до сносного уровня. А я?
Перед глазами промелькнули картины прорыва — кровавые, кошмарные. Свирепый взгляд демона, запах смерти… Чувство беспомощности, от которого перехватывает дыхание и подгибаются ноги… Хорошо, что мы сидели на стволе поваленного дерева, иначе я бы уселась на землю.
Руки зачесались от желания достать из машины флакон с успокоительным. Но нет, надо держаться, я и так к нему сегодня прикладывалась больше дозволенного. Хватит, иначе превращусь полностью в зависимую от зелий.
Усилием воли прогоняя дурные мысли, чуть слышно отозвалась:
— А ты родишь дочь.
— Нет, я так не хочу… Нельзя рожать из-за того, что в жизни все плохо. Ребенок достоин радости, счастливой мамы, а не отчаявшейся. Да и сомневаюсь, что у меня получится вернуть магию через беременность. Я буду искать другие способы, Ника. Необратима только смерть.
Подруга горячилась. Встав с дерева, ходила вдоль автомобиля, нервно размахивая руками. Ее распущенные черные волосы колыхались коротким воздушным плащом. Красивая, умная, привлекательная для мужчин девушка, которая вдруг лишилась самого главного в жизни — своей сути. Но даже надломленная, она притягивала взоры и вызывала искреннюю симпатию.
— Если понадобится, я объезжу все древние места силы мира, буду искать ответы во всех религиях! — твердо пообещала она. — Но найду способ вернуть утраченное.
А я уже не верила в хеппи-энд. Я пессимистка? Нет. Просто реально смотрю на вещи. Будь другой способ, Стелла им бы воспользовалась, а так она настаивала на приближении срока свадьбы дочери с ведьмаком из чужой общины. Вика сопротивлялась, говоря, что не желает клясться в верности тому, кого мало знает. Мать давила, мотивируя тем, что за замужеством последует рождение дочери и возвращение хотя бы крох дара.
— Веришь мне, Ника? Я объезжу весь мир, но найду способ вернуть утраченное и поделюсь им с тобой, если ты, трусиха, останешься дома.
Второй раз за вечер она обвинила меня в трусости. И я не удержалась от ехидства:
— Да, объездишь весь земной шар, побываешь в Тибете, Индии, у папы римского…
— Именно! — Она проигнорировала мою подколку. — И да, думаю, в закрытых отделах библиотеки Ватикана можно найти много интересного о духах и демонах. А инквизиторы? Их тоже можно навестить!
Я хмыкнула. В последние десятилетия инквизиция соблюдала нейтралитет, но не упускала возможности тайно прикончить одиночек, по какой-то причине не живущих в общинах. Фанатики истово верили, что демоны и духи исчезнут, если уничтожить ведьминские роды.
— Я буду бороться, Ника. А ты?
А у меня в авто бутыль с полынно-горьким успокоительным.
Так уж вышло, что Вика вырубилась до кровавого гуляша, в который демон превратил наших защитников. А я видела… все видела, до последней минуты бойни оставаясь в сознании. И я боюсь уезжать, боюсь приближаться к озеру.
Я не просто трусишка. Я — истеричка, невротик, параноик с кучей сопутствующих фобий. Я сдохну от ужаса, если окажусь далеко от Темных Вод и, главное, от мамы.
— Прости, я останусь в городке.
— Ну и дура! — расстроилась Вика, с силой ударяя по капоту.
— Ты тоже, раз собираешься сбежать. — Внезапное озарение потрясло меня, накрыв, словно цунами — прибрежный город. — Ты не сможешь уйти из общины! Стелла не отпустит.
Подруга растянула губы в проказливой улыбке.
— Разрешение у маман я спрашивать не собираюсь.
Я вздохнула. Такая большая, а наивная, как ребенок… Стелла не отпустит единственную дочь, которая может родить ей одаренную внучку. Кому-то ведь нужно передать кулон Волковых? А кулон Верховной ведьмы общины Темных Вод? Стелла приняла его от свекрови и как-то призналась моей маме, что желала передать его дочери. Вика фактически больше не ведьма, значит, выход один: дождаться внучку.
— Ладно, ты сбежишь, да? А что дальше? Как быстро родные тебя найдут и привезут домой?
— Не найдут.
— Ты научилась без чар запутывать следы? — съязвила я.
— Не найдут меня, — упрямо повторила она. — А знаешь почему? Потому что не станут искать.
Я опешила. Вариант тут один: она собирается инсценировать собственную смерть! Но это же жестоко!.. Авторитарная Стелла подобное отношение заслужила? Возможно, хотя и хочется поспорить. А бабушка Виктории? А отец и братья? Сколько горя принесет им весть о ее гибели?
— Викусь, хорошая моя, не знаю, как ты сделаешь так, что поверят в твою смерть, но я прошу не делать этого.
От неожиданности Волкова села на капот. И захохотала. Искренне, беззаботно. Точно так безудержно она смеялась, когда мы летали в лесу на метлах в полнолуние. Радость пьянила, и мы сами себе казались неадекватными. Как же несправедливо, что больше никогда не сможем испытать тот дикий восторг, тот кураж…
— Уморила, Вероника, спасибо. — Подруга сделала вид, что вытирает слезы от смеха. — Ни за что и никогда я не оборву свою жизнь даже понарошку — это дурная примета, сама знаешь. Я слишком люблю себя, чтобы сделать подобную глупость. Обещаю тебе, Ник, родные будут знать, что я в порядке.
— Если так, тогда почему ты уверена, что Стелла не организует поиски?
Виктория хищно прищурилась, ее глаза горели предвкушением.
— Побоится. Она примет мое решение, иначе… — подруга достала из декольте своего платья алый кулон, — иначе потеряет самое ценное, что ей доверила община.
Рубин дома Волковых? Драгоценный камень в желтоватом свете, льющемся из салона авто, призывно сверкал. Его овальная форма… нет, грушевидная?
Быстро наклонившись вперед и присмотревшись, я ахнула:
— Ты хочешь сказать, что это…
— Да, я увела у маман кулон Верховной ведьмы Темных Вод!
Я сморгнула и едва не ткнулась носом, всматриваясь в украшение. У старшей ведьмы дома Волковых рубин был огранен в форме овала, а тот, что был знаком Верховной общины, — в виде груши. Сразу и не рассмотришь из-за оправы. Похожи, но не идентичны, особенно в плане магии. Родовой мог собрать силу представительниц одной фамилии, общинный — всех ведьм Темных Вод.
— Пригрожу отдать камень ювелиру на распилку, если мать попытается меня искать.
Шок сменился гневом. Подруга не думала о последствиях и других людях, только о себе! Тронутая эгоистка…
— Ты сошла с ума, Вика! Этот кулон — главный ключ от источника. Если случится сильный прорыв, а его у общины не будет, вырвется в наш мир не один демон! А сотни!
Пока я кричала, ненормальная девица оставалась спокойной.
— Успокойся. Я не планирую его увозить из города. Я придумала нечто запредельно смелое.
Самоуверенно улыбаясь, Вика посвятила в свой безумный план, провернуть который без меня у нее не получится.
Выслушав его, я сразу выпалила:
— Нет! И не проси.
Сердце выпрыгивало от страха из груди. Ни за что я не соглашусь на подобную авантюру!
— Ника, пожалуйста, помоги мне, — тихо попросила Волкова. — Только тебе я доверяю настолько, чтобы попросить о подобном одолжении.
Еще бы! Другая ведьма уже бежала бы к Стелле докладывать, сверкая пятками…
Я покачала головой. В горле пересохло, и я, почти как мой Морриган, прокаркала:
— Прости, нет.
— Кулону ничто не грозит. И если потребуется, ты сразу сообщишь моей матери, где его взять.
— Нет! И не проси.
Молча Вика опустилась на колени. Моя подруга, моя сестра по магии встала передо мной на колени!..
— Вероника, я умоляю тебя о помощи, — охрипшим голосом тихо произнесла она. — Уехать из города — мой шанс на возвращение силы и счастья. Я не могу жить без магии… Я загибаюсь, медленно умираю каждый день, Ника…
Давясь сухими рыданиями, я опустилась на землю рядом с ней.
— Вик, я бы помогла… Но я не могу! Я боюсь приближаться к озеру, а ты просишь вообще поплыть на остров, где все и произошло с нами!
— Ника, — подруга обняла меня, плача. — Я помню, что ты боишься, но прошу одолеть страх ради меня, ради нас обеих… Я ведь поделюсь рецептом, когда найду его.
— Ты не понимаешь!..
Виктория сжала мои не прикрытые тканью платья плечи, впиваясь в кожу ногтями.
— Я понимаю! Еще как понимаю! Ты можешь чаровать, а я нет! И тебе насрать на меня, Ника! А ведь это ты должна была оказаться на моем месте, а я — на твоем!
Я застыла. То, чего я боялась, произошло. Она обвинила меня в своей беде. Я плохо видела лицо моей единственной подруги, но даже сквозь пелену слез различала ее ярость.
— Позволь напомнить, что так получилось потому, что ты попросила меня об одолжении. Ты, Вика! Ты! И знаешь, лучше бы меня выпили до дна, а тебя только пригубили, ведь тогда тебе снились бы кошмары, а я спала спокойно!
Мы стояли на коленях друг напротив друга. И кричали, не видя ничего, кроме собственных слез и горя.
Беда и сплотила нас, и одновременно развела. В прошлом мы были близкими, родными по магии и детским воспоминаниям. Сейчас же нас объединяло горе, разделенное в неравной мере — его Вике перепало больше.
— Пожалуйста… прошу тебя, Ника, пересиль страх ради меня, если не можешь сделать это ради себя…
Разрыдавшись еще громче, я сдалась и кивнула.
Малый круг ведьм и смена охотников дежурили на озере с одиннадцати до трех ночи, затем расходились по домам, оставляя лишь часового. Подруга подгадала, когда выпадет очередь ее жениха, прежде чем начать аферу.
Позвонив ему, Вика получила разрешение приплыть на остров — бедняга очень обрадовался словам, что она соскучилась, и расчувствовался, не подозревая подставу.
Моторная лодка доставила нас к сердцу Темных Вод — острову, посреди которого зияла дыра-портал в иной мир. Обычно заполненная озерной водой, она превращалась в распахнутую дверь в определенные часы — с полуночи до трех ночи.
Вика отправилась к жениху, который поспешил навстречу, ненадолго оставив свой пост у разлома, я же осталась лежать под старым пледом на дне лодки.
Никогда не забуду, как дрожала от холода под шерстяной тканью. Я умирала от страха, несмотря на то что осушила весь флакон с успокоительным, а подружка нацепила на меня какой-то амулет от ночных кошмаров, найденный у бабки. Меня ничего не брало — голова плыла в тумане, но при этом я дико боялась, выбивая дробь зубами.
Младшая Волкова хорошо знала: дай мне время подумать, осмыслить ситуацию, и я не ввяжусь в авантюру, доверившись голосу разума. И она действовала нахрапом, во время невинной прогулки ошарашив своей неожиданной просьбой.
Я боялась… я сходила с ума от ужаса, но отказать не смогла. Я считала себя виноватой, хоть Вика и утверждала обратное, напомнив, что она выгорела подчистую, в то время как у меня остались крохи силы, потому что сама приняла неверное решение. А еще я искренне хотела, чтобы сестра по магии нашла покой и счастье в жизни. И кто знает, вдруг в большом мире она отыщет рецепт возвращения дара и для меня?..
Обливаясь холодным потом от страха и мысленно повторяя наставления Виктории, я прокралась к своей цели.
Я смутно видела мраморные беседки, скамьи и валуны, до глади отполированные задами ведьм, приходящих сюда еженощно, — взгляд приковывало то, откуда в наш мир проникала смерть. Разлом. Неправильной формы дыру наполняла озерная вода, ее маслянисто-черная поверхность сейчас подернута белесой дымкой. Я чувствовала колючий холод, идущий от источника. Он вымораживал меня изнутри, сковывал, грозя оледенить сознание.
С огромным трудом я разорвала путы наваждения и занялась тем, ради чего пришла сюда.
Пока выбирала место под тайник, а находилась там не больше минуты, которая показалась вечностью, я могла поседеть сотню раз, если бы уже не была беловолосой.
Спрятав кулон Первой Матери, уже не крадучись, я побежала обратно к лодке и там, накрывшись пледом, потеряла сознание.
Только тот, кто умирал от ужаса, может меня понять…
Полюбезничавшая с женихом Виктория нашла меня без чувств и сильно испугалась. Но не стала бить тревогу — вывезла с острова и уже возле машины постаралась привести в сознание.
Позже, перед самым рассветом, мы сидели над стопкой обычной офисной бумаги и придумывали письма на все случаи жизни. Правда, Вика смогла без нареканий написать только первое — то, в котором уведомляла мать, что уехала и требует за ней не следить и тем более не забирать обратно в общину, иначе кулон Верховной будет расколот ювелиром.
— За тобой будут следить, Ник, поэтому связь только через твоего Морригана, — поучала она обидным менторским тоном.
— Не сомневаюсь, что будут, — отозвалась вяло. Попросить, чтобы не говорила очевидных вещей, не хватало сил.
Авантюризм, которым меня временно заразила подруга, как и действие успокаивающего зелья, иссякли окончательно. Я жалела, что поддалась на уговоры, но исправить ошибку самостоятельно не могла. Разве что попросить маму… да только она сразу сдаст меня Стелле. Лучшие подруги, за десятки лет дружбы они прошли через такое, что нам и не снилось. И поэтому я решила молчать, хоть очень хотелось предать Вику ради ее же блага.
Скомкав лист с парой строчек и швырнув его в стену, подруга простонала:
— Не знаю… Что еще можно написать?
Я пожала плечами.
— Через три месяца у твоих родителей юбилей. Поздравь их, а я брошу письмо в почтовый ящик, когда придет время.
Вика возмущенно фыркнула.
— С ума сошла? Буду я еще такое писать!
Некоторое время ее взгляд блуждал по стенам моей комнаты, потом застыл на мне.
— Что? — спросила я прямо.
— Да вот мысли дельные появились. — Переплетя пальцы домиком, Вика еще немного помолчала, прежде чем выдать очередную шокирующую идею: — Если понадобится, письма за меня напишешь ты.
Сил на возмущение уже не осталось. Волкова во много раз смелее и отчаянней меня, видела выход там, где я опускала руки. Может, так и нужно? Удача любит дерзких.
— И как ты себе это представляешь? Откуда я узнаю, что нужно писать?
Подруга закатила глаза.
— Ника, ты меня убиваешь своей простотой. Если поступят сведения, что озеро вновь волнуется, ты напишешь от моего имени письмо, указав местонахождение кулона Верховной — и все. Ясно?
И, не дожидаясь моего согласия, она принялась дышать на чистые листы. На случай, если Стелла решит проверить заклинанием, касалась ли письма ее дочь. Подготовив таким образом десять листов, она сложила их в конверт и, засунув туда несколько своих волосков, запечатала с особой тщательностью.
— Зачем так много?
Если честно, я уже начинала сомневаться, что в ближайшее время придется отдавать кулон Стелле — прорывы случались раз в десять-пятнадцать лет. И о них за пару недель сообщала одна из видящих будущее. За это время Вика смогла бы вернуться, сплавать на остров и лично вручить матери артефакт.
Волкова прищурилась.
— Ты, конечно, отлично подделываешь мой почерк, но когда волнуешься, делаешь ошибки. Пусть будет запас.
Писать письма Верховной якобы от ее дочери рискованно. Я же не оправдаюсь, если поймают! Мама осудит подставу… Ох, и зачем я ввязалась в авантюру?
Но было поздно идти на попятную.
* * *
Через день Виктории уже не было в Темных Водах.
Я ждала ее возвращения восемь лет. Первые три месяца Морриган регулярно к ней летал, его глазами я видела, что подруга вышла замуж. А потом Вика перестала его подзывать, отворачивалась попросту, когда он появлялся. И я осознала, что она не желает вспоминать прошлое, общину и меня, когда увидела ее растущий животик…
Только весной этого года я решила узнать, как поживает блудная ведьма.
Несколько раз ворон летал к ее дому, но Вику так и не увидел, зато заметил Аврору. Еще позже Морриган сопроводил девочку с Матвеем на кладбище, и я все поняла. Я до последнего верила, что подруга где-то далеко, рыщет в поисках способа вернуть свою силу. Я и представить не могла, что она настолько далеко!..
Когда горе чуть утихло, у меня вырисовался смутный план: отвлечь внимание Стеллы на внучку. Я написала первое письмо «от Вики», послание двухгодичной давности, в котором указала имя и адрес девочки. Во втором «старом» письме я хотела предложить Стелле сделку: она отпускает лучшую подругу дочери на все четыре стороны — и ей приходит новое письмо с местоположением кулона. Я все продумала и предусмотрела, нашла человека, который бы отправлял письма, но не помнил, кто его об этом попросил.
Но то, что Вика покончила с собой, выбило из колеи. Я наплевала на план, оказавшись в вихре эмоций.
От воспоминаний веяло горечью разочарования и щемящей грустью. Все вышло совсем не так, как мы задумали… Кто знал, что так получится? Не я и уж, конечно, не истово верящая в свою удачу Вика.
Она нарушила слово трижды: не нашла спасение для нас, не вернулась за мной и наложила на себя руки.
Дрожала я до самого выезда из Темных Вод. Не от страха, уже нет. От гнева на саму себя. Почему?.. Почему я смогла войти в озеро несколько дней назад и не сумела сейчас? Неужели каждый раз я должна преодолевать себя?
Видать, выясню все уже в общине отца. Буду верить, он с братьями встретит меня хорошо, особенно когда расскажу правду о гибели его бывшей жены. А там, кто знает, может, они захотят отомстить за мать? И у них получится то, что не смогла я? Найти доказательства вины Стеллы и заставить ответить. День, когда ее сбросят в озеро, станет самым счастливым в моей жизни…
Мелодия неожиданно зазвонившего телефона чуть не стала причиной аварии — я крутанула резко руль и чудом не слетела с дороги.
Герман… Что ему надо? Поколебавшись, отвечать или нет, все же приняла звонок.
— Ника, милая, а ты где сейчас?
Внутри все похолодело. Он уже вернулся домой и обнаружил мое отсутствие? Быстрее, чем предполагала. Где я могу находиться в столь позднее время? Разве что в медцентре?
Придумать, что соврать, не успела — Герман, не дождавшись ответа, произнес:
— Если ты еще не в кровати, советую ложиться. Не жди меня, приду на рассвете.
Облегчение смешалось с чувством вины. Заботливый какой, предупреждает, что задержится. А я… настоящая дрянь. О его чувствах я и не думала.
— Одержимый давно уже на Земле? — решила поддержать разговор для видимости, что все нормально и я дома, а не за пределами города. — Все еще его ловите?
— Нет, одержимого поймали быстро. Допрашиваем.
— Тогда почему ты все еще там? Без тебя не обойдутся?
У каждого охотника своя роль: ребята из «Ловчего» специализировались на выманивании одержимых, кто-то другой — на выбивании информации, если требовалось.
— Не обойдутся, ситуация странная… — В голосе охотника зазвучала неподдельная тревога.
И я ее разделила вместе с ним.
— Что такое, Гер? Не томи!
— Ты только не пугайся, Ника, — попросил Герман беспокойно, — я считаю, это все бредни одержимого или часть какого-то хитрого плана. Может, он захотел, чтобы мы понервничали.
Вот теперь и я переживать начала — из-за меня в Темные Воды приехали Матвей и Аврора. Вдруг они теперь в опасности?!
— Что случилось, Гер? Не тяни, я уже и так на взводе!
— Одержимый заявил, что один из них проник в город, Ника.
Одержимый в городе? Я сразу вспомнила тень, промелькнувшую за окном. И стало страшно до потемнения в глазах. За мной следил одержимый? И знает, что я забрала гримуар и покинула город! А если он сообщит об этом другим духам? Может, сама того не подозревая, я сейчас еду в ловушку?! Остановят меня где-то по дороге — и все, прощай, Ника!
Так, хватит паниковать. Я превращаюсь в параноика. И просто боюсь неизвестности. Что ждет меня в новой общине? Как воспримут отец с братьями мой приезд? Я отказалась от их помощи четыре года назад, теперь еду просить ее… Кто знает, может, ее уже не захотят оказать… И потому ищу причины остаться.
— Ника, ты там уснула? — окликнул Герман.
— Нет.
Забывшись, чуть не добавила, что за рулем спать вредно. Ох, вот это бы попалась!..
— Понимаю, после таких новостей не до сна. Но ты не бойся, я буду рядом. Одержимые к тебе не доберутся. Веришь?
Внутри разливалась горечь. Что он защитит от духов, я верила. Жаль, от матери своей не мог. Одно небо ведает, как бы все сложилось, сумей Герман докопаться до правды. Ведь не мог он не чувствовать, что что-то не так? Почему не искал причины моим странностям и странностям матери? Может, потому что его и так все устраивало?
Неприятный вывод помог не раскиснуть и ответить спокойно:
— Спасибо, Герман, верю.
А затем прозвучало то, что вновь заставило меня вздрогнуть.
— Ника, я люблю тебя. Пока меня нет рядом, береги себя.
Ошарашив, охотник прервал звонок.
Какое несвоевременное признание! О своих чувствах он не говорил уже давно — чувствовал, что не произнесу три важных слова в ответ.
Я свернула на обочину.
Почему все так сложно? Почему покидать Темные Воды мне нелегко? Я словно пришита невидимыми нитями к городу и сейчас по живому отрываю их. Или же… или же меня держит Герман?
Выйдя из машины, подставила лицо слабо моросящему дождю. Я догнала ушедшую из Темных Вод грозу, а может, это она решила меня подождать. Ветер трепал чуть влажные волосы, бросая серебристые пряди в лицо.
Что я испытываю к Волкову? Благодарность, уважение, нежность… а еще вину. Но не любовь, нет. Как и родной город, он — символ моего разочарования в жизни и самой себе.
Мне повезло сегодня, невероятно и неожиданно повезло. Такая удача бывает всего несколько раз в жизни. И я должна вцепиться в нее руками и ногами, вгрызться зубами, чтобы не упустить.
Размахнувшись, я швырнула телефон в придорожные кусты. Надо было сделать это раньше, тогда бы избежала рвущего душу разговора с Германом.
Вернувшись в салон автомобиля, я поехала навстречу грозе.
Говорят, дождь предвещает счастье, если идет в момент, когда принимаешь важное решение в жизни. Я приняла. И стала свободной.
* * *
Она сбежала, слегка разочаровав его.
Упрямая и слепая. Слабая. Вероника стремилась к свободе, сцепив зубы и забыв о другой цели — восстановлении справедливости. Свобода возможна, только когда за спиной не остается долгов.
А у нее они были. Долги — груз, который тянет ко дну, сколько ни барахтайся в бурной реке жизни. Он знал это точно, неоднократно испытав на себе.
Свобода — пустое слово, если ее можно отобрать. Свобода горчит, если получаешь ее ценой собственной трусости. Настоящая свобода — делать так, как велит сердце, отстаивать свои идеалы, не боясь умереть за них.
Что ж, он позволит девчонке набить шишки, самой получить урок судьбы. Убежать легче, чем бороться, лишь на первый взгляд. Сражаться до конца за то, во что веришь, — значит жить полноценно. Постоянно убегать, оглядываясь, — медленно умирать целую вечность.
И потому он готов поклясться: Вероника вернется в Темные Воды. Раздать долги и поставить жирную точку в темной истории, связывающей ее с общиной Стеллы Волковой.
Она вернется обязательно. Ей придется вернуться.
