Глава 41
Мэддокс сидел в баре и потягивал пиво, закатав рукава рубашки, сняв галстук и поставив локоть на потертый, обитый медью прилавок. Его внимание было поглощено Энджи, которая резалась в пул с Хольгерсеном и двумя детективами из отдела, занимавшегося рецидивистами; рабочую группу «Улитки» усилили разными специалистами. Мэддокс ловил себя на мысли, что про себя называет напарницу Энджи, а не Паллорино. Что из этого следует? Черт, ему не хотелось думать о том, что это может означать.
Громко играла музыка – залихватский ирландский скрипичный дуэт перекрывал шум в пабе «Летающая свинья», находившемся на одной улице с управлением. Следственная группа праздновала находки на острове Тетис. После возвращения по штормовому морю и напряженного совещания, на котором рассматривались различные версии, обсуждались найденные вещественные доказательства и намечались ближайшие шаги в расследовании, все, кроме Базьяка, ушли «поправляться» в «Летающую свинью». Фица Мэддокс тоже пока не видел среди посетителей, хотя они с Базьяком и обещали прийти.
Мэддокс залпом допил пиво и показал Колму Макгрегору, владельцу «полицейского бара», что хочет еще. Время приближалось к полуночи. Мэддокс не ел целый день, но кухню осаждала целая толпа изголодавшихся детективов, поэтому ждать заказа придется еще долго. Скоро принятое на пустой желудок пиво вызовет приятное головокружение…
Макгрегор толкнул к нему по стойке холодную бутылку, и Мэддокс запрокинул голову, наслаждаясь прохладным, шипучим, мягким взрывом пены во рту. Одним глазом он следил за Энджи, нагнувшейся над бильярдным столом, не в силах оторвать взгляд от ее зада, обтянутого черными джинсами. Воспоминание о том, как она скакала на нем, обнаженная, вдруг стало отчетливым, настойчивым и возбуждающим: Мэддоксу еле удалось заставить себя думать о сегодняшних находках – волосках от разных людей и использованному презервативу, провалившемуся в щель между досками. Это значительный прогресс. Скоро придут результаты из лаборатории.
Энджи перешла на противоположный край стола и нагнулась, вытянувшись всем телом, чтобы достать шар своим кием. Она сосредоточилась на том, чтобы поразить цель; рыжие волосы упали через плечо на бильярдный стол. В пабе было жарко, и верхние пуговицы рубашки у Энджи были расстегнуты. Мэддокс вдруг вспомнил, как подпрыгивали ее груди, когда она скакала на нем. Черт, он не мог стереть память о том сексе, как ни старался! Запрокинув голову, Мэддокс сделал новый большой глоток пива, думая о странном полуобмороке Энджи в подвале. С ней что-то творилось, и это лишь усиливало его интерес к этой женщине, дав заодно и небольшой повод для беспокойства. Слева от него кто-то хмыкнул, прервав размышления. Повернув голову, Мэддокс через два стула увидел Лео, привалившегося к стойке с бокалом виски и глядевшего на него с усмешкой. Мэддокс еле сдержал нахлынувшее раздражение.
– Что, Лео, развлекаешься?
Лео спустился со своего барного стула, подошел к Мэддоксу и взобрался на соседний стул. Вылив в рот остаток виски, он грохнул бокалом о стойку и крикнул Макгрегору:
– Эй, верзила, тройной виски! А нашему коннику еще того, что он дует.
Хрипло закашлявшись – заядлый курильщик, – Лео снова повернулся к Мэддоксу:
– Любуешься красивой задницей, сержант?
Тот и бровью не повел, спросив Макгрегора, подошедшего с напитками:
– Скоро там бургер с жареной картошкой?
– Две минуты максимум, – с густым акцентом отозвался огромного роста рыжий шотландец.
Лео, не отрывая взгляда от Энджи, поднес к губам бокал виски.
– Я бы на твоем месте даже времени не терял, все равно к ней в трусы не заберешься. Она в другую сторону смотрит… – Он захихикал: – У нее, наверное, тоже там татуировка с клыками, вроде той Медузы! Она тебе член раз-раз-раз…
Мэддокс напрягся, справляясь с приливом ярости. Досчитав про себя до трех, он еще раз глотнул холодного пива, но все же не смог удержать слетевших с языка слов:
– Ты что, сам к ней свои яйца подкатывал, да, Лео? А она отказала, и твое толстое волосатое эго все никак не успокоится?
Ухмылка на лице Лео растаяла, лицо побагровело.
– Да, – заключил Мэддокс, не сводя с него взгляда, – я так и думал. Может, тебе галстук малость ослабить, детектив? А то, глядишь, удар хватит от эмоций…
– Да пошел ты, – буркнул Лео себе под нос и отвернулся к телевизору над барной стойкой, с подчеркнутым вниманием глядя хоккейный матч. Но хватило его ненадолго: – Она всех динамит, ты же сам все понимаешь! Я считаю, она и есть треклятая стукачка – такие подлянки в ее характере. Она решила подгадить старому Гэ за то, что не подписывает ей заявление в убойный! И делает она это из чистой злобы характера. – Лео высосал полбокала, утер губы ладонью и спросил: – Что это у тебя на руках? Можно подумать, тебя связывали, как нашу утопленницу!
– Связывали.
Лео уставился Мэддоксу в глаза.
– Для чего?
– Для секса.
Лео только что не крякнул от возмущения.
– Разве тебя никогда не привязывали к кровати во время секса, детектив?
– Врешь!
– Завидуешь?
Лео открыл рот, но, прежде чем он успел придумать какую-нибудь колкость, подоспел Макгрегор с бургером и дымящейся картошкой. Мэддокс с облегчением отправил в рот сразу несколько ломтиков. Он жевал, когда дверь паба распахнулась, и, напустив холодного воздуха, в зал вдвинулась О’Хейган в своих широких удобных джинсах, направившись прямо к бару.
Лео кивнул на нее:
– Вон еще одна идет. Может, у них с Паллорино роман?
– Как жизнь, Лео? – осведомилась О’Хейган, треснув старого детектива по спине с такой силой, что он выкашлял половину виски, которое как раз отпил. На глазах у него выступили слезы, лицо побагровело еще больше. А О’Хейган, напротив, расцвела как майская роза и приветливо помахала Макгрегору. Заказав мясной пирог c темным пивом и бутылку эля, она повернулась к Мэддоксу:
– Ну, дорогой, как вам на новом месте? – Широкая улыбка, открывавшая отсутствие переднего зуба, была искренней.
– Как и мечталось, – улыбнулся в ответ Мэддокс. – Дело крупное, время летит незаметно.
– А вы разве не искали офисной работы и скорого повышения?
Мэддокс взял с тарелки бургер.
– Нет, мне нужно было снова попасть на передний край, понюхать пороху, запачкать манжеты… – И он въелся в бургер. О’Хейган посмотрела на него несколько секунд и поняла, казалось, больше, чем многие.
– Ну пока все как по маслу – запачкаться можно хоть в чем, на выбор. – Она оглядела шумный переполненный зал: – А где Базьяк?
– Гуннар вызвал на совещание, – буркнул Лео.
– Совещание? В такое время? – не поверила О’Хейган.
Лео пожал плечами и уткнулся в свой бокал, заметно помрачнев. О’Хейган кивнула Мэддоксу и отошла к Энджи.
– Колючая проволока, а не баба, – с сердцем бросил Лео.
Мэддокс повернулся к стойке и молча жевал свой бургер и картошку, намереваясь уйти, как только доест. В зеркале он видел, что Энджи отложила кий и присела за столик с О’Хейган. Макгрегор принес им выпить. Энджи улыбнулась словам О’Хейган и захохотала, закинув голову, какой-то остроте Макгрегора. Мэддокс подумал, что Энджи – самая красивая женщина, какую он видел. Он впервые видел ее улыбающейся, смеющейся, и ему страстно захотелось, чтобы она улыбалась ему. Черт, он пьянее, чем думал. Нужно уходить, и поживее.
Он торопливо доел, положил купюру на стойку, благодарно кивнул Макгрегору и зашел на дорожку в мужской туалет.
Однако, выйдя спустя пару минут в коридор, он услышал хриплый голос Лео:
– Это ты, ты чертова болтливая предательница!
Мэддокс быстро обошел перегородку и увидел, что старый детектив преградил дорогу Энджи в тесном проходе, ведущем из женской кабинки к раковинам.
– Решила всех нас отыметь, потому что тебе, блин, никогда не стать настоящим копом…
– Эй, Лео, ты бы шел отсюда, – начал Мэддокс, подойдя, но Энджи так поглядела на него, что он остановился.
– Слушай, Лео, – сказала она холодно и ровно, – сегодня это тебе, так и быть, сойдет с рук. Я вижу, ты перепил и завтра будешь жалеть о том, что сказал. А теперь быстро убрался с дороги и дал мне пройти.
Мэддокс невольно зауважал ее еще больше.
Но Лео наставил палец ей в лицо:
– Ты, ты нас подставляешь, потому что тебе только и надо, что…
– Я сказала, прочь с дороги, Лео. – Мэддокс заметил, как Энджи чуть отставила правую ногу и перенесла на нее свой вес. Она готовилась дать детективу Харви Лео по морде. Кулаки Мэддокса непроизвольно сжались, мышцы инстинктивно напряглись.
– Говорят, тебя видели с этой дешевкой-репортершей. Чего это ты с ней встречалась, Паллорино?
– Последнее предупреждение, Лео. Отошел в сторону сейчас же!
Лео фыркнул, почти вплотную приблизившись к Энджи.
– А что? Что ты сделаешь? Подашь рапорт за сексуальное домогательство? Побежишь жаловаться в профсоюз? – Он взялся за ее грудь: – Поглядим-ка, из чего ты там сделана…
Не успел Мэддокс и глазом моргнуть, как Энджи неуловимым движением схватила Лео между ног. Он замер. Энджи, глядя старому копу в глаза, сжала пальцы.
– Блин! Сука, тварь! – заорал он, согнувшись от боли.
Энджи оттолкнула его плечом и на ходу передразнила:
– А что ты сделаешь, Лео? Подашь рапорт за сексуальное домогательство?
– Козел, – пробормотал Мэддокс, поспешив за Энджи по маленькому коридору, отгороженному от паба. Но не успел он ее догнать, как она сдернула свое пальто с вешалки у входа и вышла на улицу. Неожиданно Мэддокса обогнал Лео, кинувшийся в дверь, как озверевший бык-убийца.
Только этого не хватало.
Мэддокс выскочил в зимнюю ночь, под дождь со снегом, как был, в рубашке.
Лео нагнал Энджи и схватил ее за пальто. Она развернулась, но еще до того, как ее локоть прилетел в лицо детективу, Мэддокс успел дернуть Лео на себя. Того качнуло в сторону, и Мэддокс с левой нанес ему хороший удар в челюсть.
Лео не удержался на ногах и с размаху сел на мокрый тротуар, витиевато выругавшись. Кое-как поднявшись, он пригнулся и кинулся на Мэддокса, как раненое взбешенное животное. Мэддокс ловко повернулся боком а-ля матадор, и Лео пролетел вперед, где споткнулся и спьяну не удержался на ногах, приземлившись для разнообразия на четвереньки.
Мэддокс двинулся на него.
– Эй! – Энджи схватила его за локоть. – Хватит!
Он повернулся к ней, тяжело дыша: адреналин гнал кровь, как товарный поезд. Их взгляды встретились, лица оказались неожиданно близко, и Мэддокс увидел, что Энджи дышит так же часто, как он. Она не отпускала его руку. Падал дождь, превращаясь в мягкую ледяную дымку. Промокшая рубашка облепила торс Мэддокса. За его спиной Лео, ругаясь, поплелся куда-то в темноту, и они вдруг оказались одни. Тишину нарушал лишь плеск воды, падавшей с карнизов, и отдаленный гул машин с шоссе.
– Пусть проваливает, – прошептала она в лицо Мэддоксу и, кашлянув, добавила: – Ты тоже поезжай домой.
Он заглянул в самую глубину ее глаз и увидел то же, что и в ту ночь в клубе, – свечение. Голод. Неистовость. Подспудно бурлящую сексуальную страсть – скорее доминирование, чем подчинение. Но теперь, успев немного узнать Энджи, Мэддокс чувствовал в ней какой-то надлом, и это вызывало в нем любопытство и усиливало разгоравшееся влечение. Энджи интриговала в нем детектива, решалу, защитника и не только… Он приложил ладонь к ее щеке, бледной и блестящей от дождевой влаги, и тихо попросил:
– Поедем со мной, Энджи. Поедем на мою яхту. Закончим то, что начали.
Ее рот приоткрылся, но, прежде чем она успела что-нибудь сказать, Мэддокс наклонился и закрыл ей губы поцелуем.
╬
