Глава 30

В оперативном штабе было жарко и пахло по́том, сырой одеждой и табачным дымом, въевшимся в ткань и мокрые волосы. Добавьте к этому чесночный, сырный, дрожжевой и колбасный запах от пиццы, пятнами пропитавшей картонные коробки, и станет понятно, отчего Энджи замутило. Она налила себе холодной воды и села поближе к белой доске. Странные речи матери не шли из головы. И эта молитва – вроде бы прекрасная похвала Деве Марии… Еще в коридоре Энджи нашла в телефоне перевод с латыни: «Радуйся, Мария, Царица Небесная, Господь с тобою. Преблагая и Всемилостивейшая владычица, услышь меня, грешную»…

Может, смятение, вызванное этим гимном, связано с расследованием? Религиозные обертоны? Дева Мария, к ногам которой положили Грейси Драммонд? Или накопилось все сразу – галлюцинации, голоса в голове, возможное психическое расстройство, внутренний конфликт из-за секса с Мэддоксом, тревога по поводу заболевания матери – и спеклось с фактами дела об убийстве и теми прошлыми изнасилованиями? Неужели от хронической усталости у нее уже едет крыша?

Из головы не шло странное упоминание об Италии, несостыковки в датах на фотографиях и обрывки воспоминаний о той аварии, которую она не помнит. Это глодало Энджи изнутри. А откуда взялись непонятные фразы, застрявшие в памяти?

«Утекай, утекай!.. Вскакуй до шродка, шибко! Шеди тихо! Убегай, убегай! Забирайся быстро сюда! Сиди тихо!»

Что это за язык, черт побери? И почему она словно бы понимает смысл?

Базьяк снова вышел к белой доске и постучал костяшками пальцев по столу, как судья молотком. В кабинет внесли большой монитор и установили рядом с доской, уже порядком заклеенной распечатанными фотографиями и данными, пополнявшимися по мере того, как поступала информация от участников следственной группы. Мужчина лет пятидесяти восьми – темноволосый, в очках как у Джона Леннона, – колдовал над ноутбуком, готовя какую-то презентацию. Наконец он вывел изображение на экран. Фиц тоже присутствовал на совещании – он уселся у стены и наблюдал.

Кабинет понемногу заполнялся, все рассаживались, но место рядом с Энджи оставалось пустым, точно она была некой парией. В конце концов стул занял Мэддокс, нечаянно задев Энджи локтем, отчего она невольно напряглась. Она чувствовала исходивший от него жар, твердость его тела. Воспоминания о том, как он лежал обнаженным в красной комнате, запульсировали в потаенных уголках сознания. Энджи глубоко вздохнула.

Вожделение – коварный зверь.

Похоть была ее зависимостью. Анонимный секс несложен, но это… То, что она начинала чувствовать… Желание быть слабой, потребность получить его одобрение, зарождающаяся привязанность… Надо побыстрее отделаться от Мэддокса. Ей нужен новый партнер. Она не выдержит, если потеряет еще одного друга, и уж точно ей не нужны новые интимные отношения с коллегой. Она сейчас не в том состоянии, чтобы затевать что-то подобное.

– Так, – сказал Базьяк. – Короче, что у нас есть на этот час? Начнем с результатов вскрытия.

Жара и духота в комнате сгущались. Голова у Энджи гудела, перед глазами все сужалось в одну точку. Слова Базьяка сливались в монотонный гул. Энджи оттянула ворот свитера, стараясь сосредоточиться на том, что он говорит:

– …непереваренное содержимое пищеварительного тракта Хокинг указывает на прием пищи за два-три часа до смерти…

Энджи с ужасом поняла, что отключилась, причем непонятно насколько. Ее обдало страхом. Соберись же, черт побери!

– …проведенный анализ остатков пищи, извлеченной из пищеварительного тракта Хокинг, показал, что она ела некое блюдо, в состав которого входит tuber melanosporum, черный трюфель, произрастающий в южной Европе, и мраморную говядину кобе, то есть мясо черных бычков особой породы тадзима, выращенных в японской префектуре Хиого… – Базьяк поднял глаза: – Наша утопленница лакомилась весьма недешевыми кушаньями за пару часов до того, как ее убили. – Он вновь углубился в отчет: – Пока еще ждем дальнейшего экспертного анализа, но уже сейчас можно сказать, что фрагменты шерсти животного, найденные в складках пленки, принадлежат домашней козе. Есть и остевые, и пух… В области лобка Хокинг найдены фрагменты человеческих волос. Анализ ядерной и митохондриальной ДНК показал, что фрагменты волос принадлежат двум разным мужчинам, белым, черноволосым, европейского типа, и могли расти в паховой области, внизу живота либо на бедрах. Совпадений по нашей базе нет. Еще один волосок одного из этих мужчин был найден на теле покойной. Итак, двое неустановленных мужчин… – Базьяк замолчал, просматривая дальнейший отчет, перевернул страницу и нашел то, что искал: – Фрагменты листьев принадлежат Quercus garryana, дубу белому орегонскому, а семечко травы, найденное в пленке, – один из видов сельскохозяйственных травянистых культур. Вместе с белым дубом она произрастает довольно редко и, как правило, в экосистемах дуба заостренного, которые встречаются на неглубоких почвах юга провинции и островов Галф. Сейчас мы пытаемся сузить район поисков с помощью специально привлеченного специалиста-ботаника…

Базьяк глотнул воды.

– Опрос жителей прилегающих улиц возле кафе «Синий барсук» ничего не дал. Попутчик Драммонд, который сходит на той же остановке, что и она, сам явился в отделение, у него есть алиби. Второго пассажира, который тоже сошел на той остановке в прошлую субботу, никто не узнал. Парни из экспертного нашли фрагменты волос и крови у стены бывшей газовой станции, ДНК совпадает с Драммонд, плюс обнаружили пуговицу от ее пальто. Улики, найденные на одежде Драммонд, включая светлый волос с головы, пока еще в лаборатории.

Базьяк поднял голову и оглядел собравшихся:

– На пустыре у газовой станции обнаружены следы покрышек, оставленные и седаном, и внедорожником последней модели. Это согласуется с рабочей версией, что на Драммонд неожиданно напали в проходе между зданиями газовой станции, заткнули или зажали рот и вывезли на машине туда, где затем надругались и изуродовали, после чего снова погрузили в машину и отвезли на кладбище Росс Бей. На записях с камеры наружного наблюдения «Севен Элевен» напротив кладбища можно разглядеть темный внедорожник, медленно проехавший мимо главного входа в воскресенье незадолго до полуночи. Наши эксперты определили модель внедорожника – «Лексус lx-570». Новая, элитная модель. При увеличении удалось прочитать часть номерной таблички – первые две буквы вроде бы «Б» и «Х».

По рядам пронесся гул: это могло означать реальный прорыв в расследовании. Базьяк прилепил на доску черно-белый зернистый кадр с «Лексусом», а рядом еще более нечеткое изображение номерной таблички.

При виде этих снимков в памяти Энджи что-то шевельнулось.

– Данные камер наружного наблюдения «Севен Элевен», – продолжал Базьяк, – согласуются с показаниями свидетелей, полученными во время опроса жителей улиц района Росс Бей. Пожилая леди, страдающая бессонницей, выглядывала в окно незадолго до полуночи и видела, как у бокового входа на кладбище стоял темный внедорожник. Это рядом с тем местом, где была обнаружена Драммонд.

Опершись кулаками о стол, Базьяк подался вперед, пристально глядя на детективов своими темными глазами.

– Технический отдел сейчас просматривает запись новой дорожной камеры на мосту Джонсон-стрит: эксперты выясняют, не проезжал ли этот «Лексус» на восток или запад примерно в то время, когда Драммонд похитили на западе города.

Энджи, кашлянув, подала голос:

– Напротив дома Лары Пеннингтон, когда мы ее допрашивали, стоял черный «Лексус» с затемненными стеклами, – сказала она. – Внедорожник как раз отъезжал, когда я обратила на него внимание. Номера я не видела, но Пеннингтон во время разговора поглядывала в окно и казалась напуганной.

Базьяк некоторое время сверлил ее взглядом.

– Значит, номера ты не запомнила?

– Никак нет, – спокойно ответила Энджи.

Мэддокс развернулся всем корпусом и, не скрываясь, уставился на нее, будто спрашивая, почему она ничего не сказала ему о «Лексусе».

Энджи не была бы собой, если бы упустила возможность лишний раз подковырнуть напарника:

– Я обратила внимание на внедорожник только потому, что ждала, пока детектив Мэддокс закончит выгуливать своего пса!

Мэддокс прищурился, взгляд стал острым. Кто-то из сидевших сзади что-то пробурчал вполголоса.

– Ладно, – отмахнулся Базьяк. – Среди важной информации еще вот что: так называемый пастор Маркус Джилани числится в нашей базе – одиннадцать лет назад он отбывал срок за вождение в нетрезвом состоянии. В его машине находилась несовершеннолетняя девушка, которая занималась с ним оральным сексом в тот момент, когда Джилани насмерть сбил велосипедистку. Лео и Хольгерсен наведаются к нашему пастору еще раз… А теперь я передаю слово судебному психологу доктору Рейнольду Грабловски, которого я пригласил в качестве консультанта.

По аудитории снова пробежал шепот. Позади Энджи кто-то тихо застонал.

Темноволосый человек в очках, как у Джона Леннона, встал и нажал кнопку на ноутбуке. Экран ожил, и на нем появилась карта Виктории из «Географической информационной системы».