Глава 20

В кабинет, где оборудовали оперативный штаб расследования, Энджи вошла в насквозь промокшей куртке, нагруженная папками: она опоздала, простояв в пробке. Голова гудела от выпитой ночью водки и недосыпа.

– Спасибо, что присоединилась к нам, Паллорино, – громко сказал Базьяк, когда она ногой закрыла за собой дверь. Он стоял перед длинной белой доской, похожий на маленького Аль Пачино. Рядом с ним Мэддокс казался еще выше своих шести футов четырех дюймов.

Больше десятка детективов, сидевшие лицом к Базьяку и Мэддоксу, в образовавшейся паузе обернулись поглядеть на Энджи. Сплошь мужчины, отметила она, все немолодые, некоторые с брюшком, в старых рубашках, со значками, висящими на шее на шнурке. Единственной женщиной в кабинете, не считая Энджи, была Беттина, координатор системы «Виклас»: в ее обязанности входило прогонять поступающую информацию через аналитическую систему связей между зарегистрированными насильственными преступлениями, чтобы, если повезет, выявить общие черты у изнасилований и убийств в разных частях страны. Беттине было под шестьдесят. Еще на брифинге присутствовал помощник Базьяка и молодой психоаналитик.

Энджи коротко кивнула Хольгерсену, подпиравшему колонну у двери рядом с детективом Лео. Беловолосый коп поглядел на Энджи долгим и наглым взглядом и что-то тихо сказал Хольгерсену. Не обращая внимания, она сгрузила папки на свободный стол, стянула мокрую куртку, повесила на спинку стула и присела.

Напряжение в кабинете было хоть рукой трогай: тринадцать дней до Рождества, завтра новая метла, которая чисто метет, официально вступает в должность – словом, сверху давят так, что пуговицы отскакивают. Присутствовал даже инспектор Фрэнк Фицсиммонс, глава отдела особо тяжких преступлений (он сидел впереди, но отдельно от остальных). Энджи надеялась, что Фиц здесь в качестве наблюдателя, потому что, когда начальство вмешивается в ход расследования, это всегда означает проблемы. Фиц поймал ее взгляд, но лицо осталось бесстрастным: он самолично допрашивал ее с пристрастием после гибели Хаша и Тиффи Беннет с родителями. Энджи не смогли обвинить ни в малейшем отступлении от официального протокола, но Фиц на это не купился и считал ее виноватой в смерти одного из лучших и опытнейших детективов столичной полиции. И не он один… Должно быть, думает сейчас о таинственной утечке информации и о медиафиаско Паллорино: ее лицо снова на первых полосах газет. От зловещего предчувствия в горле возник комок. Энджи перевела взгляд с Фица на Базьяка.

Начальник отдела приклеивал на доску фотографии двух последних убитых девушек, добавив их к снимкам Фернихок и Риттер. Черным фломастером он размашисто написал наверху: «Улитка» – и подчеркнул слова быстрым движением руки.

– Операция «Улитка», – сказал Базьяк, повернувшись к группе. – Так будет называться данное расследование. Это слово никак не связано с данными преступлениями, да и в СМИ оно еще не попало. Я буду исполнять обязанности руководителя следственной группы. Вести расследование будет детектив Мэддокс. Сэлинджер берет на себя техническую сторону и документацию. Учитывая истерию в средствах массовой информации и тот факт, что смерти этих девушек разделяет очень короткий промежуток времени, мы должны действовать быстро и жестко, прежде чем преступник убьет снова.

Он помолчал, обведя взглядом присутствующих.

– Не хочу верить, что утечка произошла из нашего управления, но, учитывая степень конфиденциальности информации, которая попала в прессу, ничто, повторяю, ни одно сказанное здесь слово не должно прозвучать за пределами этого кабинета, если я лично не дам на это добро. Я требую, чтобы вы ни под каким предлогом не общались с журналистами – по всем вопросам отправляйте их в нашу пресс-службу. На утро уже намечена пресс-конференция с целью развеять панику и минимизировать уже нанесенный ущерб. Всем ясно?

В комнате загудели и закивали.

– Расследование проводить с соблюдением строжайшей субординации: все докладывать лично мне, а я передаю информацию наверх и раздаю поручения. В семь утра ежедневно брифинг в этой комнате. Передачу информации ночной смене проводить в конце дня. Приказываю свести сверхурочные к минимуму, но при этом держать руку на пульсе. Этого можно добиться с помощью организованной круглосуточной ротации, начиная с тех, кто у нас здесь. В случае необходимости, нам дадут подкрепление. Время уже пошло́, и оно работает не на нас.

Ага, подумала Энджи, экономь, но дело делай. В этой речи чувствовалось влияние Гуннара – шеф явно уступил давлению предвыборных обещаний Киллиона сократить расходы и одновременно увеличить раскрываемость.

– Значит, что: у нас два женских трупа. – Базьяк показал на первую фотографию на белой доске. – Грейси Мэри Драммонд, шестнадцать лет, белая, пять футов шесть дюймов, темные волосы до плеч… – Он перечислил все, что удалось выяснить. – Предположительно причина смерти Драммонд – насильственное погружение в пресную воду; скончалась в больнице от последствий попытки утопления. Сейчас как раз идет вскрытие. – Он постучал тыльным концом фломастера по второму снимку: – Фейф Хокинг, девятнадцать лет, белая, пять футов семь дюймов, хрупкого телосложения. Длинные темные волосы.

Это что же, идентифицировали утопленницу?!

Энджи бросила взгляд на Хольгерсена, детектива Лео и Мэддокса, но все слушали Базьяка. Внутренне напрягшись, Паллорино стиснула зубы.

Базьяк взял со стола новый снимок и прилепил его на доску.

– Хокинг идентифицировали сегодня ночью по татуировке. – На фото крупным планом была Медуза горгона с головой, полной змей.

– Черт! – не сдержался кто-то.

– Вот уж не сунул бы туда, – негромко заметил еще один коп, сидевший рядом с Энджи. Она повернула голову и смерила его взглядом. Он только изогнул темную бровь.

– Хокинг нашлась в нашей базе данных – привлекалась за торговлю метамфетамином три года назад, когда ей было шестнадцать. Согласно полицейскому отчету, в двенадцать лет убежала из дома и бродяжничала. Сама сидела на метамфетамине и подторговывала собой, чтобы платить за наркоту. Последнее место проживания или местонахождения нам пока неизвестно, но три года назад Хокинг иногда приходила ночевать в приют для бездомных детей и подростков-наркоманов – «Харбор-хаус» на улице Сонги. Приют держит волонтер Маркус Джилани, которого все называют пастором Маркусом. Предположительная причина смерти Хокинг – асфиксия в результате удушения веревкой. Официальный отчет о вскрытии и результаты лабораторных тестов еще не готовы, но в обоих убийствах уже можно выделить общий почерк: признаки зверского изнасилования, причем в анальное отверстие тоже, и намеренное уродование гениталий – у обеих жертв вырезаны капюшон и головка клитора и малые половые губы. – Базьяк секунду помолчал. – Так называемое женское обрезание.

Мужская аудитория загудела.

– На лбу потерпевших острым лезвием вырезано распятие, и у каждой срезана и похищена прядь волос надо лбом, ровно посередине линии роста волос. – Постукивая фломастером по ладони, Базьяк пояснил: – Сувенир, трофей… – Снова пауза. – Мы считаем, это работа серийного маньяка.

В кабинете снова послышался гул.

– А что, два убийства уже означают серийного убийцу? – поинтересовался один из детективов.

– Вне зависимости от официального определения серийного маньяка, эти два убийства и изнасилования совершены одним и тем же лицом с характерным почерком и очевидной религиозной подоплекой, – ответил Базьяк. – Это для него не просто изнасилование, а ритуал с особым значением. Мы предполагаем, что надругательства над Драммонд и Хокинг связаны с двумя изнасилованиями, имевшими место три и четыре года назад. Эллисон Фернихок, четырнадцати лет, и Салли Риттер, шестнадцати лет, изнасилованы во влагалище и анальное отверстие; преступления совершены в прилегающих к Виктории районах. Детектив Паллорино из отдела по борьбе с сексуальными преступлениями расследовала эти случаи вместе с покойным Хашовски.

Головы повернулись в ее сторону. Энджи неловко двинулась на стуле, соображая, действительно ли на нее смотрят с осуждением или это ее домыслы; в глубине души она до сих пор гадала – может, Хаш остался бы жив, оцени она ситуацию иначе и не действуй столь импульсивно.

– И какая же связь между изнасилованиями Фернихок и Риттер и убийствами Драммонд и Хокинг? – послышался хриплый голос детектива Лео, сидевшего у дальней стены.

– Об этом вам расскажет сама Паллорино.

Энджи встала, взяла свои папки и подошла к столу Базьяка. Откашлявшись, она указала на фотографию Риттер, миловидной девочки-подростка с длинными каштановыми волосами и хрупкой фигуркой.

– На Салли Риттер напали четыре года назад в августе после концерта на открытой площадке, когда она, что называется, удалилась в кустики облегчиться. По ее собственному признанию, на концерте она «сильно набралась». Когда деревья скрыли ее от глаз слушателей концерта, на нее напали сзади. Преступник применил локтевой захват и приставил к горлу нож. Девочка запомнила мужской голос, темную одежду и лыжную шапку. Она считает, что преступник был белый, около пяти футов одиннадцати дюймов ростом, худой и очень сильный. Возраст – от двадцати до тридцати лет. Он затащил ее в чащу, заросшую густым кустарником, и принудил лечь на землю лицом вниз. Вдавив ее лицом в грязь, он, держа у шеи нож, задрал Риттер юбку и сорвал трусы. Он приказал ей не кричать, угрожая перерезать горло, а затем сказал следующую фразу: «Отрекаешься ли ты от Сатаны, отца и князя всякого греха?» Намотав длинные волосы жертвы на кулак и держа нож у ее горла, он заставил Риттер ответить: «Отрекаюсь». После чего ввел свой пенис в тело жертвы сзади, вагинально и анально, оставив разрывы. Риттер на тот момент было шестнадцать лет.

Энджи перевела дыхание, чувствуя на себе взгляд Мэддокса. Избегая смотреть на него, она сосредоточилась на тех, кто сидел непосредственно перед ней.

– Затем он ударил ее по голове, как полагает Риттер, камнем, отчего она потеряла сознание. Придя в себя, она кое-как вышла обратно к концертной площадке, где подруги спросили, что у нее на лице. Красным водостойким фломастером насильник нарисовал у нее на лбу распятие, а посередине надо лбом была срезана прядь волос.

Энджи прикрепила фотографию красного распятия на лбу Риттер.

– Этот снимок сделала ее сестра – Риттер заявила об изнасиловании три дня спустя. Размер, форма и расположение креста совпадают с теми, что вырезаны на лбу Драммонд и Хокинг. Пряди волос у всех трех жертв тоже срезаны ровно посередине.

Она указала на фотографию Фернихок.

– Эллисон Фернихок на момент нападения было четырнадцать лет. Три года назад в первых числах сентября она вышла из бара «Тюдор» в центре Виктории, где пила спиртное по фальшивому удостоверению личности. На пустой улице на нее напали – тоже сзади, тоже локтевой захват и нож к горлу. Ее затащили в переулок за мусорные контейнеры, где велели лечь на асфальт лицом вниз и не кричать, иначе ей перережут горло. Напавший разорвал на ней одежду и повторил ту же самую фразу: «Отрекаешься ли ты от Сатаны, отца и князя всякого греха?» Он заставил Фернихок ответить: «Отрекаюсь», после чего изнасиловал ее так же, как Риттер, оглушил и оставил в бессознательном состоянии. Фернихок плохо запомнила нападавшего – она призналась, что перепила и мало что соображала. Распятие на лбу и срезанные волосы она обнаружила, только придя домой и увидев себя в зеркале в ванной. – Энджи прикрепила на доску фотографию лба Фернихок с рисунком. – Снова та же форма, размер и расположение. Снимок сделала подруга. Фернихок заявила о случившемся шесть дней спустя, по настоянию подруги и матери. Ни у Риттер, ни у Фернихок не были взяты мазки сразу после изнасилования, одежда в обоих случаях была постирана, а насильник, по их мнению, надевал презерватив. Мы не нашли ни свидетелей, ничего, только вот обе девочки утверждали, что примерно две недели до нападения за ними «ходил мужчина». Больше о подобных изнасилованиях заявлений не было, совпадений по почерку в «Виклас» не нашлось, среди рецидивистов подобного тоже не выявлено.

– Но если это один и тот же извращенец, где же он был три года? – спросил кто-то.

– Возможно, в тюрьме, или уезжал куда-то, или другие потерпевшие скрыли факт изнасилования. – Энджи обвела глазами каждого мужчину и единственную женщину, сидевших перед ней. – Фраза, которую он произносил, из римско-католического обряда крещения. Учитывая это, а также распятия, намеки на грешниц и тот факт, что Драммонд погрузили в воду и положили к ногам Девы Марии, плюс то, что обе покойные были частично лишены женского естества – им вырезали те органы, роль которых в человеческой биологии сводится почти исключительно к доставлению наслаждения при половом акте, – короче, с учетом всего перечисленного можно предположить, что насильник уверен – он карает девушек за грех женской сексуальности или за то, что его ввели в соблазн. Он…

Базьяк с шумом поднялся на ноги.

– Благодарю вас, детектив Паллорино. Давайте придерживаться фактов, а не домыслов. – Он взглянул на часы. – Все еще очень зыбко. Мы ждем заключений по двум вскрытиям и результатов лабораторных анализов, в том числе шерсти животного и семян растений, найденных на теле Хокинг. Нам понадобятся дальнейшая энтомологическая, ботаническая и одонтологическая интерпретация этих улик. Еще мы запросим метеорологическую экспертизу и описание океанских течений в окрестностях Виктории. Наши специалисты сейчас анализируют результаты опроса жителей домов в районе Росс Бей и запись с камеры «Севен Элевен» напротив кладбища. У нас в планах опрос сотрудников «Синего барсука» и осмотр прилегающей территории.

Заскрипели отодвигаемые стулья, и детективы собрались вокруг Базьяка, раздававшего поручения.

– Лео, ты и Хольгерсен едете в «Харбор-хаус», может, узнаете побольше о Фейф Хокинг. Возьмите. – Он подал Хольгерсену целую стопку флаеров с крупным фотопортретом Фейф. – Может, ее видели там в последнее время. Мэддокс, вы с Паллорино едете в морг, узнаете, что О’Хейган скажет по Драммонд. – Он снова взглянул на часы. – После этого съездите к Драммонд домой, поглядите, в каких условиях она проживала. А я направлю патрульных опрашивать жителей ближайших к Драммондам домов – может, они видели, кто еще садился в автобус в восемнадцать ноль семь.

Фиц ничего не сказал, он лишь следил за ними искоса, как темный ястреб.

Присутствующие громко загалдели.

Базьяк грохнул по столу донышком пустого стакана.

– Слушать меня!

Все замолчали.

– В нашей стране раскрываются восемьдесят пять процентов убийств, и на это есть простая причина – большинство жертв знакомы со своим убийцей. Но, когда мы сталкиваемся с гастролерами, связь между жертвой и преступником неочевидна. Найдите эту связь, и мы возьмем ублюдка.

Фиц поднялся и подошел к Базьяку. Высокий, как Мэддокс, он был таким же худым, как Базьяк. Не нос, а клюв, длинное лицо, чувственные губы. Скорбные глаза под опущенными веками отлично маскировали острейший ум и взрывной темперамент.

В комнате повисла тяжелая тишина.

– Судя по имеющимся данным, – начал Фиц странно высоким голосом, – этот преступник скоро убьет снова, если ориентироваться по промежутку времени между Хокинг и Драммонд. Мы не должны этого допустить. – Он помолчал. – Я хочу, чтобы убийца был схвачен до Рождества.

Базьяк хлопнул в ладоши и прибавил:

– Ну чего ждем? Долгих сердечных проводов? За дело, и побыстрее!