Дом мистера Мэйсона стоял несколько в стороне от дороги. Если бы мне даже не сказали, что он холостяк, я бы догадалась об этом сама. И дом, и сад выглядели совсем неухоженными. Калитка, давно нуждающаяся в покраске, висела на одной петле. Я осторожно открыла ее и направилась по заросшей сорняками дорожке к дому. Дверь была открыта. Она вела в гостиную, где на столе стояли остатки завтрака, накрытые газетой. Пара тапок валялась там, где их скинули, – у каминной решетки.

Типичное холостяцкое жилье, но ничего общего с порядком и уютом в доме Кристофера Джона. Ничего, кроме одной вещи. На холодной плите я увидела знакомое бело-голубое блюдо, а на нем половину пирога. Да, Агнес охватила благотворительной деятельностью даже Тидворт.

На всякий случай я постучала, подождала положенные полминуты и, так как никто не ответил, пошла вокруг дома, якобы в поисках черного хода. За домом, в глубине того, что раньше называлось садом, стояла голубятня. Подойдя поближе, я услышала какой-то звук, подняла голову и увидела, что голуби возвращаются. Их было около двадцати – белые, серые, черные. Медленно кружась, они опускались все ниже и ниже, потом стали садиться на площадку перед входом и по одному исчезать в голубятне.

Мне стало ясно, что все свободное время мистер Мэйсон проводит здесь. И хотя краска на ней кое-где облупилась, голубятня выглядела крепкой и ухоженной, а стекла и решетки – совсем новыми. Я дернула дверь, но она была заперта. Пришлось встать на цыпочки и заглянуть внутрь через окно.

Почти все птицы сгрудились около кормушки. Некоторые, завидев меня, испуганно взлетели, но вскоре успокоились. Очевидно, они привыкли к тому, что за ними наблюдают. Большинство голубей были серыми, как те два, что прилетели в Торнихолд, но попадались среди них и черные, и огненно-рыжие, и даже чисто-белые. Насколько я могла заметить, все они были окольцованы, но ни на одном я не увидела специального почтового колечка.

Но это еще ничего не доказывает, подумала я, идя к калитке. Может быть, им надевают это колечко, только когда вставляют туда письмо. У меня есть все основания заехать в Блэк-Кокс и спросить об этом мистера Мэйсона. И все основания, чтобы завернуть в Боскобель и спросить, как поживает Рэгс.

Не нужно мне никаких поводов и никаких оснований, сердито подумала я. И он ясно дал мне это понять. Его чувство ко мне – ну, хорошо, пусть будет симпатия – уже почти излечило меня от болезненной застенчивости, которой я страдала с детства. Но почему эта проклятая застенчивость снова овладевает мной, когда его нет рядом?

Однако оказалось, что все мои колебания были напрасны. В Боскобеле Кристофера Джона не оказалось. Не было там ни его машины, ни велосипеда Уильяма, ни Рэгса.

Я вздохнула и поехала дальше по дороге в Блэк-Кокс.

Первое, что я заметила на ферме, была машина Кристофера Джона и велосипед Уильяма, стоящий рядом с ней у стены. Вся моя застенчивость и робость моментально испарились. Казалось, все, что мне было нужно, – это чтобы он оказался рядом. Я поставила свой велосипед возле велосипеда Уильяма и пошла к воротам.

На первый взгляд двор выглядел пустынным, за исключением кур, клевавших у амбара просыпавшееся зерно. Были среди них и голуби. Когда я подошла, они взлетели, и я увидела, что это дикие птицы. Они снялись большой стаей и перелетели на высокий вяз, росший за фермой.

– Эй! Есть здесь кто-нибудь?

Мой голос прозвучал одиноко и неуверенно в огромном пустом дворе. Солнце палило крыши строений и отбрасывало блики от ветрового стекла машины. Где-то промычала корова, я услышала звон цепи. И никакого ответа.

– Кристофер Джон! Уильям! – Затем, вспомнив, где я нахожусь: – Мистер Йеланд? Мистер Мэйсон? Есть здесь кто-нибудь?

Ответа так и не последовало, даже собака не залаяла.

Но он был здесь, я чувствовала это. Чувствовала еще до того, как подняла глаза и увидела в небе голубей, кружащихся над старым вязом, где жили их дикие собратья. Серые, белые, рыжие – стая из Тидворта снова была в небе! Солнце сверкало на белоснежных крыльях, точно на кристалликах снега. Он здесь. Он должен быть здесь. И если тетя Джейлис была права, я должна его сейчас увидеть.

Джейлис, влюбленная дура, возьми себя в руки! Не нужно быть колдуньей, чтобы сообразить, что он здесь – ведь его машина стоит у ворот. Значит, и он, и Уильям, и Рэгс пошли куда-то с фермером. Мэйсон, наверное, там же. И в эту минуту, словно в ответ на мои мысли, издалека, со стороны заднего двора, донеслось блеяние овец, лай собаки и то ли свист, то ли оклик.

Я успокоилась и сделала то, что должна была сделать с самого начала, – подошла к двери дома и постучала.

Сначала я решила, что и здесь никого нет, но, когда уже подняла руку, чтобы постучать во второй раз, дверь распахнулась. На пороге, вытирая руки о передник, стояла молодая девушка.

– Ох, мне показалось, я слышала, что кто-то кричал во дворе, но я была там, – она махнула рукой, – в задней части дома, стирала. Вы уже давно ждете?

– Нет, только что пришла. Вы миссис Йеланд?

– Нет, – улыбнулась она. На щеках показались ямочки. – Если вам нужна миссис Йеланд, то она ушла на ферму Таггса убирать и пробудет там до обеда, наверное. Она ходит туда два раза в неделю. Но на обратном пути вы можете…

– На самом деле мне нужен мистер Мэйсон. Он ведь здесь работает?

– Да. Я не видела сегодня ни его, ни мистера Йеланда с самого завтрака. Они, должно быть, ушли на тридцатый акр и сгоняют скот.

– Сгоняют скот?

– Ну да. Собирают овец. Слышите? Но если вы подождете немного, они вернутся. Думаю, уже через полчаса они будут здесь. Хотите подождать в доме?

– Нет, спасибо большое. Можно, я подожду во дворе? Сегодня такой прекрасный день.

– Конечно же, если вам так удобно. Ну а мне пора к плите. До свидания.

И девушка поспешила в дом.

Я медленно пошла по двору. Голуби уже вернулись и снова клевали зерно вместе с курами. Я присмотрелась. Теперь это были окольцованные голуби. Когда я подошла еще ближе, они вспорхнули, но не стали улетать далеко, а уселись на крыше амбара и с беспокойством наблюдали за мной оттуда.

В стене амбара была небольшая дверь. Я заглянула внутрь. Прохладную темноту амбара пронизывали яркие солнечные лучи. Я забралась внутрь, решив, что здесь лучше, нежели во дворе на солнцепеке. В амбаре приятно пахло сеном – оно было сложено в другой части амбара чуть не до самой крыши. Я посмотрела вверх. В амбаре было что-то вроде второго этажа, куда вела прочная деревянная лестница. Я поднялась по ней наверх и очутилась перед такой же небольшой дверью, выходящей на двор и дальше, на пастбища.

Вдалеке я увидела человеческие фигурки. Одна, самая маленькая, скорее всего, была Уильямом. Рядом шли еще двое мужчин и гнали перед собой овец. Вокруг бегали три или четыре собаки. Но Кристофера Джона там не было. Даже на таком расстоянии я смогла бы…

Между нами почти не было никакого расстояния. Кристофер Джон стоял внизу, в каких-нибудь пятидесяти ярдах от меня, открывая машину. Вдруг его взгляд упал на мой велосипед. Кристофер Джон вздрогнул и быстро оглянулся.

Я уже открыла рот, чтобы позвать его, но не успела. Потому что, оглянувшись, Кристофер Джон сел в машину и умчался по направлению к Боскобелю быстрее, чем я успела оправиться от изумления.