Глава 21
«Девушка и смерть»
В кухне настала мертвая тишина, даже гроза за окном, казалось, утихла. Потрескивало полено в камине, мерно тикали часы, тихо пела лампа, но все эти тихие звуки лишь подчеркивали напряженность тишины. Дженнифер отпустила руку Джиллиан и попятилась, увидев гнев, загоревшийся в глазах Бюсака.
– Зачем вы вернулись? – спросил он злобно.
Дженнифер протянула руку:
– Пьер…
Ее обращение не было услышано, Бюсак стоял у дверей и не спускал с нее глаз.
– Что вы здесь делаете? И что вы тут наплели моей жене?
Она чувствовала себя неуверенно, но постаралась ответить как можно смелее:
– Вы прекрасно знаете что. Она моя кузина, Джиллиан Ламартин. А что дальше, месье Бюсак, вы сами знаете.
– Ерунда, – грубо сказал он. – Пусть она вам скажет…
– Что она может сказать? Вы отлично знаете: она ничего не помнит. Но я готова доказать, что она моя кузина.
Услышав это, Бюсак резко шагнул вперед, и глаза его загорелись недобрым огнем.
– Неужели? – заговорил он вкрадчиво. – Значит, вы решили подняться к нам… Вы одна, мадемуазель?
Она облизнула сухие губы.
– Я… нет, я…
– Где же ваш приятель? – продолжал он. – Или вашему англичанину хватило дневного разговора?
Джиллиан стояла, опершись на край стола, и озадаченно слушала их перепалку. Видя, что Дженнифер не отвечает, она тихо сказала:
– Он придет сюда…
Дженни испуганно попятилась, но Бюсак только рассмеялся:
– Пусть себе приходит.
– С полицейскими. Сейчас. Скоро, – договорила Джиллиан.
Бюсак взглянул на Дженнифер, зло прищурив глаза:
– Значит, он отправился за полицией?
– Конечно! – с вызовом сказала она. – И отправился сразу, как только мы ушли отсюда! А на что вы рассчитывали? Вы просто глупец, месье Бюсак, если думали, что мы оставим все как есть.
– Ну нет. Не так уж я глуп. Я учел эту возможность. Но по средам, мадемуазель, полицейских найти не просто. У Аристида выходной, и он уехал на своем драндулете в Лу поиграть в пелоту. Вашему приятелю предстоит дальняя дорога. Он ведь шагает на своих двоих?
– Существует телефон! – резко сказала Дженни.
– А еще – грозы, – с удовольствием подхватил Бюсак. – Корантен сказал мне, что линия с трех часов не действует.
Улыбаясь, он заглянул ей в глаза, и то, что он прочитал в них, окончательно привело его в хорошее настроение. Она хотела что-то сказать, но передумала и лишь беспомощно развела руками.
Должно быть, ее удрученный вид тронул Джиллиан, и она, выйдя из своего апатичного состояния, обернулась к Бюсаку и коснулась его руки:
– Пьер… О чем ты, Пьер? Я окончательно запуталась. Она говорила, что знает меня, что я ее кузина. Что все это значит?
И она устремила на него такой растерянный и жалобный взгляд, что Дженнифер захотелось плакать.
Словно желая защитить, Бюсак нежно накрыл ее руку своей. Его голос и взгляд потеплели. Дженнифер, хотя и была готова к чему-то подобному, поразилась этой внезапной и полнейшей перемене. «Пожалуй, – подумала она, – я верю, что этот человек любит ее. Потому он и не захотел принять предложение Стивена. И сейчас я тоже пытаюсь отнять ее у него… О боже, помоги мне. Что же делать?»
– Все это ерунда, ma mie. – Его голос звучал мягко и успокаивающе. – Она сама все перепутала, вот и принимает тебя за другую. Я же сказал тебе, кто ты. Здесь твой дом.
– А ее кузина…
– Умерла. Умерла, понимаешь? – Он поглаживал руку девушки, но при этом обращался не к ней, а к Дженнифер. – Ее кузина – та женщина, что умерла в монастыре. Я рассказывал о ней. Помнишь?
Дженнифер не выдержала:
– Мари! Послушайте меня!
– Замолчите, вы! – вскипел Бюсак.
От мягкости не осталось и следа, он был так взбешен, что Дженни, невольно отпрянув, умолкла. Он склонился к Джиллиан, вновь нежно взяв ее за руку. Голос опять стал проникновенным и чрезвычайно убедительным.
– Ma chére, ты слышала весь этот разговор про полицию? Это правда. Вспомни, что я говорил тебе. Они ищут нас после ограбления в Бордо. – Она молча кивнула. – Видимо, сумели выследить. Эта девушка и ее англичанин пустили flies по нашему следу. Вот почему нам надо бежать. Я ничего не говорил тебе, чтобы не пугать раньше времени. Но теперь нам надо уходить как можно скорее. – Он улыбнулся ей, погладил ее руку и отпустил. – Надо спешить. Время еще есть, но чем быстрее мы соберемся, тем лучше.
– А что будет с ней?
Он улыбнулся и Дженнифер, но по-другому. В свете маленькой настольной лампы он казался огромным – здоровый, самоуверенный красавец-самец, чья вытянувшаяся по стене тень подчеркивала замкнутость маленькой комнаты. Его голос стал совсем тихим:
– Она сует нос не в свои дела. Пожалуй, ей не так легко будет выпутаться…
Джиллиан взволнованно обернулась к нему:
– Ты не сделаешь ей ничего плохого, Пьер?
Не отводя глаз от Дженнифер, он сказал:
– О нет. Я не обижу ее…
Но взгляд Бюсака говорил об обратном.
Дженнифер воскликнула в отчаянии:
– Мы говорили вам: нас не касаются ваши дела. Мы не хотим вмешиваться. Все, что нас интересует, это безопасность моей кузины и…
Он грубо оборвал ее:
– Вы маленькая дурочка, ваша кузина мертва, и чем скорее вы усвоите это, тем лучше для вас. А что касается моей жены, я сам позабочусь о ее безопасности.
– Куда вы отвезете ее?
– Это мое дело. – Он повернулся к жене. – А теперь хватит глупостей, нам пора. Ты готова, Мари?
Она кивнула.
– Корантен одолжил мне мула. Он в сарае. Сумеешь оседлать? Отлично. Побыстрее, если можешь. Захвати фонарь.
Она послушно направилась к дверям, бросив тревожный взгляд на побледневшее лицо стоящей у камина Дженнифер, и спросила Бюсака:
– Ты скоро?
– Да-да. Иди же, не теряй времени.
Дверь хлопнула. Язычок пламени метнулся в прозрачном шаре лампы и снова выровнялся. Дженнифер сказала дрожащим голосом:
– Месье Бюсак, пожалуйста, послушайте… Пожалуйста, подождите…
– Eh bien?
Он снял плащ с вешалки в углу комнаты и, встав так, чтобы не дать Дженнифер проскользнуть к двери, стал торопливо распихивать по карманам свертки с едой.
Она постаралась успокоиться.
– Теперь вам незачем врать, месье Бюсак, нас никто не слышит. Скажите честно, вы ждали той ночью Лалли Дюпре? Вы знали, как она выглядит?
Он помолчал, явно не желая вступать в разговоры, но потом коротко бросил:
– Нет.
– Значит, вы и донья Франциска оба считали, что эта девушка, которую вы называете Мари, и есть Лалли Дюпре. Но и после моих вопросов донья Франциска быстро догадалась, кто живет у вас. Когда я попросила ее описать внешность умершей, она описала Джиллиан, то есть Мари. Донья Франциска обо всем догадалась и прибежала сюда прошлой ночью, чтобы сказать вам, что если и прежде было глупо не отправить вашу… гостью… в Испанию, то теперь, когда выяснилось, что Мари в действительности мадам Ламартин, держать ее здесь равносильно самоубийству. Вы же знаете, я следила за доньей Франциской и все слышала. Но тогда, месье Бюсак, вам должно быть понятно то, что произошло в ночь аварии.
Он пристально посмотрел на нее:
– И что из того?
– Ничего, – сказала Дженнифер, – кроме того, что я говорю правду, и мы оба это знаем.
– Ну да, – равнодушно сказал Бюсак, – вы говорите правду.
– Тогда, ради бога, поверьте, что я не собираюсь вмешиваться в ваши личные дела. Вы же видите, она вряд ли выдержит такое путешествие. Придумайте какую-нибудь причину, вы же можете, и отпустите ее со мной.
– Черт возьми, неужели до вас не доходят мои слова? Я хочу, чтобы она была со мной.
– Но вы не имеете права…
– Она моя жена.
– Да?
Он бросил на нее взгляд исподлобья:
– Что вас не устраивает?
– То, что она появилась здесь всего три недели назад. Видимо, во время аварии она ударилась головой и потеряла память. По ее словам, вы поженились около года тому назад. Зачем вы обманываете ее, месье Бюсак?
Немного помолчав, он спокойно сказал:
– Хорошо. Хотите услышать, слушайте. А могли бы уже и сами обо всем догадаться. Так вот, Марсель Дюпре заплатил мне солидную сумму и поручил тайно переправить Лалли Дюпре в Испанию. Мы договорились встретиться с ней в ущелье за Гаварни, то место называют Хаосом. Было условлено, что она попросит некую мадам Ламартин подвезти ее. Той ночью я спустился в ущелье на своем муле, но никого не нашел. Подождав немного, я двинулся вдоль реки и обнаружил разбитую машину. Рядом с машиной лежала она, Мари. Должно быть, настоящую Лалли Дюпре я в темноте не заметил. Сначала мне показалось, что девушка возле машины мертва, но потом я понял, что она просто потеряла сознание. Я порылся в ее сумочке, хотел узнать, кто она. Но там не было документов, поэтому я решил, что она и есть Лалли Дюпре. Ее внешность достаточно хорошо совпадала с описанием, которое мне дали. Тогда я подумал, что, по всей видимости, мадам Ламартин забрала свои вещи и пошла за помощью. Я понял, что Лалли надо спрятать как можно скорее, пока никто не пришел, и, кроме того…
Не прекращая рассказа, Бюсак продолжал собираться в дорогу. В плаще он выглядел еще внушительнее, чем прежде. Он шагнул к столу, уперся в него кулаками и, подавшись вперед, устремил на Дженни потемневший горящий взгляд.
– Она лежала на траве, освещенная тусклым светом, волосы растрепались, одежда разорвана. Она была очаровательна и возбуждала желание. – Он слегка оскалился. – Я хотел ее, только и всего. Можете вы это понять, бледная англичаночка? Да, я хотел ее. – Его потемневший взгляд продолжал сверлить Дженни. – Короче, я забрал ее и привез сюда. А утром мы услышали о другой женщине, появившейся в монастыре. Это могло иметь нежелательные последствия, ведь если бы все шло как задумано, то к утру я бы уже переправил девушку на ту сторону, и никто бы не мог доказать, что она была у меня. Но в ее состоянии о таком путешествии нечего было и думать. Тут судьба мне улыбнулась. – Он мрачно усмехнулся. – Все устроилось само собой. Женщина в монастыре оказалась неразговорчивой. Эта женщина, то есть Лалли, должно быть, удивлялась, почему полиция не разыскивает попутчицу, которую она, забрав ее документы, оставила умирать возле машины. Но задавать вопросы было рискованно, уж слишком ей не хотелось расставаться с готовой «ксивой». Если бы Лалли знала, что эта сеньора у меня… Но об этом не знал никто. – Он помолчал. – В общем, на всякий случай она хранила молчание. Я-то думал, что Лалли просто забыла о попутчице. Болезнь скрутила ее быстро, и она умерла. Опять-таки удача.
– И еще большая удача, – неприязненно сказала Дженнифер, – что моя кузина потеряла память?
– Именно так. Иначе она вряд ли осталась бы со мной. Когда я обнаружил, что она ничего не помнит, то, естественно, обрадовался еще больше. Теперь она не рвалась в Испанию. Я сказал ей, что она моя жена, Мари Бюсак. Даже если в городке ходили какие-то разговоры, она-то не покидала фермы, вот все и шло гладко.
– И еще вы сказали ей, насколько я поняла, что она замешана в ограблении банка в Бордо?
– Конечно. Мне надо было как-то объяснить ей, почему нельзя уходить с фермы. Хотя я-то думал, что так оно и было. Об убийстве я не стал упоминать. Рассказанного мной было достаточно, чтобы убедить ее остерегаться посторонних взглядов, но недостаточно, чтобы ей захотелось совсем сбежать. Когда же стало понятно, кто она есть на самом деле, я решил не говорить ей правды. Ведь тогда она бы оставила меня. А так она жила со мной, бог знает… Эта жизнь, должно быть, казалась ей тяжелой и странной, и, пожалуй, мое обращение было для нее непривычно.
Оторвавшись от стола, он расправил плечи и улыбнулся.
– Что, вы шокированы, mademoiselle l’anglaise? Вы, маленькая Снежная Королева, все вы одинаковы. У нее такой же взгляд… Меня он возбуждает. – Он улыбнулся еще шире. – Да нет, не пугайтесь. Сейчас не до того.
И, отвернувшись, он выдвинул ящик стола.
– Вы подонок! – потрясенно сказала Дженни.
Он вынул из ящика фонарик и сунул его в карман. Потом безразлично пожал плечами:
– Вы так считаете? А она относится ко мне довольно хорошо.
– Куда вы ее увезете?
Голос у Дженни охрип от волнения.
– Туда, где вам ее не найти.
– Вас выследят.
– Не выйдет, я ведь не доложу о своем маршруте. – Он едко усмехнулся. – Сама подумай, детка, если за всю жизнь я ни разу не нарвался на пограничников, так уж наверняка у меня есть тайная дорожка в Испанию.
– Вы идиот! – закричала Дженнифер. – Сегодня вам удастся уйти, но нельзя же прятаться вечно!
– А зачем? Испания – большая страна. У меня там друзья и деньги.
– Она поправится, – с горечью сказала Дженни, – и все вспомнит. Неужели вы думаете, что она согласится после этого жить с вами?
– Все возможно. Я хорошо к ней отношусь.
Она сказала в отчаянии:
– Вы безумец! Вам никогда не отмыть рук!
Он взъярился и вернулся к своей прежней манере разговора:
– Закрой рот, ты, маленькая дурочка! Неужели ты думаешь, что я рискнул оставить ее у себя только для того, чтобы теперь дать ей уйти? Побереги свой пыл, ты, малокровная англичаночка. Она поедет со мной.
– А я? – тихо спросила Дженнифер.
Он глянул на нее:
– Ты останешься здесь. Но я не позволю тебе шпионить за нами. Я сказал, что не обижу тебя, и так оно и будет. Но мне придется все же ограничить твою свободу, детка. Пройдет некоторое время, прежде чем они сообразят поискать тебя в сарае, а мы тем временем успеем уйти подальше отсюда.
Он снял со спинки стула моток веревки и направился к Дженнифер.
В это время наружная дверь домика отворилась. Глаза Дженнифер загорелись надеждой, она приоткрыла рот и затаила дыхание. Это была всего лишь Джиллиан, запыхавшаяся из-за штормовых порывов ветра, от которых разрумянились ее бледные щеки и оживились глаза.
– Мул готов, Пьер, – сказала она.
– Отлично, надевай плащ. Мы уходим.
Джиллиан прошла во вторую комнату. Бюсак двинулся вокруг стола, держа веревку наготове. Дженнифер отступала. Он уже было потянулся к ней, но она отскочила, обежала стол и, затаив дыхание, обернулась. Он выругался и ринулся за ней. Рука его почти схватила ее, но она вырвалась и опять отбежала. Этот кошмар напоминал детскую игру – страшные пятнашки вокруг освещенного стола, гонки с препятствиями вокруг маленькой лужицы света. Их тени, то вырастая, то уменьшаясь, метались по стенам и потолку. В тишине раздавался лишь шорох шагов, тяжелое дыхание и тихий стук часов, отсчитывавших в углу быстрые секунды. Но для Дженнифер эту дикую тикающую тишину пронизывал внутренний отчаянный крик: «Стивен! Стивен! Стивен!.. Он должен прийти, должен…»
Кошмарная игра продолжалась.
Бюсак, перегнувшись через стол и раскинув ручищи, опять попытался схватить ее. Дженнифер удалось увернуться от его цепких пальцев и отпрыгнуть. Потеряв равновесие, Бюсак повалился на стол. Лампа закачалась. В считаные секунды, пока он не поднялся, она бросилась по качающимся на полу теням к входной двери. Он схватил Дженнифер, когда ей оставалось только отодвинуть задвижку. Бюсак крепко прижал ее к себе и потащил обратно к столу. Задохнувшись от страха, она яростно отбивалась, колотя пятками по его ногам. Он выругался и поудобнее обхватил ее, прижимая ее руки. Сквозь пелену ярости до нее, как в тумане, донесся голос Джиллиан: «Пьер!» – и его отрывистый, почти грубый ответ:
– Иди, я скоро догоню тебя. Ты знаешь путь до водопада.
– А девушка?
– Не могу же я оставить ее просто так. Иначе она увяжется за нами. Давай, Мари, иди, ради бога…
– Ладно.
Дверь открылась. Ветер распахнул ее настежь. Дженнифер крикнула:
– Джиллиан! Не уходи!
Рука Бюсака грубо зажала ей рот. Дверь качнулась, ветер распахнул ее, принеся звук удаляющихся шагов.
Почувствовав, что Бюсак слегка ослабил хватку, Дженни резко дернулась. В слепой ярости она, как дикий зверек, вцепилась зубами в его ладонь. Он взвыл и, отдернув руку, стиснул ее еще сильнее. Все попытки вырваться оказались тщетными, одной рукой он крепко сжал Дженни, а второй, укушенной, повернул к себе ее голову. Наконец их глаза встретились.
В голове у Дженни помутилось от страха. Она увидела, что он смеется.
– Ну, Снежная Королева, – задыхаясь, проговорил Бюсак, – ты кусаешься, как маленький дьяволенок. Кто бы мог подумать! Жаль, нет времени отплатить тебе той же монетой.
Прежде чем она успела понять его намерения, он наклонился и поцеловал ее в губы.
Она попыталась крикнуть, потом тени закружились, в глазах у нее потемнело, и она безжизненно повисла в его руках.
Дженни очнулась, лежа на спине на чем-то вроде кровати. Еще не вполне придя в себя, она полубезумными глазами уставилась на низкий потолок, где то съеживались, то вырастали метавшиеся на сквозняке тени, которые отбрасывала лампа… Тиканье часов стало неестественно громким, расстроенному воображению Дженни оно показалось частой дробью, отдаленным топотом быстрых маленьких копыт…
«Джиллиан».
В голове прояснилось. Она резко дернулась и обнаружила, что не может поднять рук, что-то мешало. Все тело стало тяжелым, точно налитым свинцом: неподвижным и беспомощным… Наконец она все же поняла, что лежит, связанная, с кляпом во рту, в спальне.
Сначала ее охватила дикая ярость. Как посмели так с ней поступить! Веревки были затянуты не сильно, но узлы больно впились в запястья и лодыжки, а кляп во рту был просто невыносим: рот чем-то забит, а сверху повязан шарф, язык придавлен, в горле пересохло, и десны противно зудят. Вместо крика из груди вырвался лишь тихий стон, и Дженни в отчаянии устремила взгляд к полуоткрытой двери – оттуда в комнату проникала полоска света.
Сердце ее глухо забилось, глаза расширились, и она сжалась, наблюдая за Бюсаком.
Он стоял у косяка, отчасти заслонив своей темной фигурой свет. Бюсак не смотрел в ее сторону. Он стоял неподвижно, все его внимание было приковано к листку, который он держал в руке.
Письмо. Ей показалось, что она узнала оборванную кромку. «Должно быть, нашел в моем кармане…» Да, теперь она точно узнала пожелтевший листок.
Он читал записку Исаака Ленормана.
Ее охватила паника. К чему приведет это новое открытие? Теперь он имел часть, вернее, половину того письма, которым его шантажировала донья Франциска. Естественно, он поймет, что Дженнифер тоже прочла письмо. И он может подумать, что она знает, где спрятана вторая половина. Но раз он собрался уходить, то не все ли ему равно, о чем знает Дженнифер? И какое ему теперь дело до доньи Франциски? Дженни попыталась шевельнуться, и тело под веревками ожгло огнем; от страха она по-детски повторяла про себя с хрупкой надеждой: «Он сказал, что не обидит меня… Он обещал… Он ведь не такой уж плохой – разве его забота о Джиллиан, пусть даже из эгоистических соображений, не доказывает этого? Правда, он достаточно безжалостно вынудил Джиллиан стать его „женой“, но он раб своих страстей, абсолютно равнодушный к любым желаниям, кроме собственных, послушный лишь своим страстям. Он необуздан и упрям в своей ненависти… В ненависти?..» Она вспомнила, каким взглядом он смотрел прошлой ночью на донью Франциску, и вдруг почувствовала себя на удивление спокойно. Ненависть Бюсака, тлевшая и копившаяся долгие годы, вчера ночью достигла критической точки, точки взрыва… В сравнении с тем, что она видела вчера, его отношение к ней сейчас можно назвать почти добрым. Он не обидит ее. Ему просто надо было на время связать ее. Он так и говорил. Он не обидит ее… Не обидит.
Бюсак сунул письмо в карман и повернулся в ее сторону. Его тень вплыла и заполнила всю комнату. Он сделал шаг к кровати – тень взметнулась по стене, наискось пересекла потолок и замерла. Он остановился, прислушался.
Ветер фальшиво скулил снаружи, по камням прошаркали шаги.
«Стивен! – Беззвучный мысленный крик. И тьма, и ветер, казалось, отступили перед этим криком… – Наконец-то! Стивен!»
В дом кто-то вошел. Из своего темного угла Дженнифер не видела кто, но Бюсак на мгновение замер, как гончая, потом выскочил из комнаты, хлопнув дверью.
