По дороге Михаил раза три разговаривал с кем-то по смарту, наконец ему позвонили в ответ. Выслушал, лицо просветлело, а когда сунул смарт в карман, пояснил:

– Теперь знаем, у кого служил этот самый Ахмадшах.

– Повелитель?

– Поехали, – велел он.

Он свернул, дорога сузилась, но все такая же идеально ровная и ухоженная, хотя в охваченной гражданской войной стране вряд ли кто-то ею занимался за последние годы, но здесь асфальт не трескается в лютые морозы, и ливни тоже не размывают, в отдельных местах сохранились дороги из булыжника, выложенные во времена Карфагена, Магриба и Рима.

По сторонам только песок и камни, от гальки до глыб в двух-трехэтажные здания размером, но Обизат все равно жадно глазела по сторонам, ерзала, оглядывалась. В огромных зеленых глазах столько любопытства к этой удивительной жизни людей, что Михаил молча любовался этим удивительным цветком, наконец поинтересовался:

– О твоем прадеде наслышан, а кто твой отец, если не секрет?

Она повела в его сторону глазищами, полными изумления.

– Асмодей… Я родилась в его клане и была в его Братстве! Наш мир никогда не покидала… ну, до того момента, как нас послали помочь Кезиму.

– Асмодей, – повторил он в изумлении, – тот самый, что некогда был серафимом?

– Да, – подтвердила она с настороженностью, не зная, как человек отнесется, что Князь Ада Асмодей в далеком прошлом был обитателем высших кругов неба. – Он меня и породил.

Он пробормотал:

– Гм, интересно… Как-то начал читать эту вашу родословную, где Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иуду и братьев его… дальше не помню, бросил. Я же человек современный, для меня упоминание женщины обязательно. Сейчас вон наивные спрашивают, если Господь изгнал Каина, как тот мог наплодить кучу народа, других же кроме него и убитого им Авеля не было!.. А не было потому, что женщин просто не считали нужным упоминать.

Она сказала живо:

– А вот и нет, у вас тоже так!.. Вчера смотрела, как один великий воин говорит своему сыну: «Я тебя породил, я тебя и убью!»

Он засмеялся:

– Тот фильм тоже про давние времена, а сейчас тебя еще как будут замечать! Уже замечают. Мне кажется, твоя мать очень красивая…

Обизат взглянула в изумлении.

– Я знаю. Она была среди людей не то королевой, не то императрицей. После ее красивой гибели Картиэль присудил ей пребывать вечно в огненной реке, но мой прадед Форнеус увидел ее там, восхитился ее красотой и тем достоинством, с которым она переносила муки, и, нарушая законы, спас для своего сына. Сатан сперва разгневался, потом подумал и разрешил, хотя никто так и не понял, что задумал властелин преисподней.

Он кивнул, но ничего не ответил, впереди под ярким сверкающим в безоблачном небе солнцем показалось огромное и явно заброшенное здание, но не времен Саладдина, а современное, только с выбитыми стеклами на первом этаже, зато с вертолетной площадкой на крыше.

– Прибыли, – сообщил он. – Здесь мы как на ладони. Придется дальше пешком. Скажем, что бензин кончился… Дескать, если продадут нам или одолжат канистру, будем счастливы.

Она спросила, широко распахивая глаза:

– А если откажут?

– Обидимся и всех убьем, – пояснил он, – Мы же обидчивые? А бензин не возьмем из гордости.

– Я возьму, – заверила она. – Я не гордая.

– Лаунчер оставь, – предупредил он. – И автоматы. А пистолеты спрячь, мы двое туристов-экстремистов, что заблудились. Экстремалов, в смысле. Эстремалим, дескать, в экзотических краях, где пальмы и верблюды.

Под палящим солнцем, где единственная на мили вокруг тень – это их собственная, пошли в сторону здания, и даже Обизат чувствовала, что они двое как на ладони, нигде ни спрятаться, ни укрыться.

Михаил покосился на нее, Обизат идет спокойно, на лице загадочное выражение, зеленые глаза чуточку потемнели, несмотря на бьющее в них солнце, движения ровные, поинтересовалась, не поворачивая головы:

– А если начнут стрелять?

– Не начнут, – заверил он.

– Почему?

– Нас всего двое, – напомнил он. – То ли отец с дочерью, то ли супружеская пара. Явно не опасны для людей с оружием, что привыкли воевать и умеют это делать.

Песок закончился; во всяком случае, под его тонким слоем уже чувствуется твердая поверхность, а чем ближе подходили к зданию, что расположено на едва заметном возвышении, тем меньше песка под ногами и тем тверже получается шаг.

– Улыбайся, – шепнул он, – мы же достигли хоть какого-то, но жилья! Вон там в окнах мелькнули люди…

Обизат улыбнулась, ступает настолько неслышно, что он невольно посмотрел на ее ноги. Каблучки совсем недавно стучали, как копытца молодого резвого козленка, а сейчас крадется, словно тень, неслышная и смертоносная, как горностай.

Только вблизи стало видно, здание обнесено высоким забором из проволочной сетки песочного цвета. От нее до двери где-то шагов тридцать-сорок, от калитки ведет вымощенная белой плиткой дорожка.

Рядом с калиткой каморка охранника, за стеклянным окошком Обизат увидела пустой стул, комнатушка выглядит запыленной и захламленной.

Михаил остановился у калитки, Обизат быстро осмотрелась, шепнула:

– Железная! И заперта, да?

– Умница.

– Будешь искать ключ? Или выламывать?

– Лучше поазазелим, – ответил он.

Она охнула, когда он шагнул в сторону, ударил локтем в окошко, закрытое толстым стеклом.

Раздался звон, осколки часто посыпались на каменный пол. Михаил сунул руку в дыру, Обизат видела, как перекосилось его лицо от усилий, кое-как сумел вдвинуться до самого плеча.

С той стороны раздался щелчок, скрип отодвигаемого засова. Михаил вытащил руку, шепнул:

– Не отставай.

Она дождалась, когда осторожно откроет дверь, вошла следом. Михаил тут же закрыл за нею, засов вдвинул на прежнее место.

Она сказала быстро:

– Если нас видят, сейчас начнут стрелять!

– Быстрее к двери, – велел он.

И рванулся сам со всей скоростью, на какую был способен. Обизат не отставала, ему даже показалось, что несмотря на то, что сам пронесся как ураган, она могла бы обогнать, но не посмела обидеть такого великого воина, от которого будет носить в своем чреве.

Охраны маловато, но чутье подсказало не ломиться в дверь, там наверняка ждут, а пары автоматных очередей в упор лучше избежать…

Обизат спросила быстро:

– Что велишь?

Он молча проверил обойму, взял пистолет в обе ладони. Она поглядывала по сторонам, прислушиваясь к далеким шорохам, а он всмотрелся в дверь, прицелился.

Отдача тряхнула так, что едва не достал рукоятью по зубам, торопливо выстрелил еще дважды. За дверью послышался вскрик, он ударил в нее ногой и ворвался в холл.

Следом вбежала Обизат и выстрелила в одного из охранников, что с залитым кровью лицом пытался подняться с пола. Второй не подавал признаков жизни, в затылке дыра, куда пролезет кулак, что значит, получил пулю в лоб, но пистолет из руки не выпустил.

Михаил побежал по лестнице на второй этаж, Обизат крикнула за спиной:

– Там подъезжает машина!

– Встретим их наверху, – ответил он.

– Да, господин…

На втором этаже он прислушался, наверху тихо, но это не значит, что пусто. В помещениях лучшая из тактик, когда ждешь противника, держа дверь на прицеле.

Снизу донесся скрип тормозов, хлопок автомобильной дверцы, а затем топот ног у входа и уверенные мужские голоса. Судя по голосам, их четверо, так что водитель мог остаться за рулем.

Он шепнул:

– Похоже, они о нас еще не знают.

Она прислушалась, ответила шепотом:

– Узнают, вот уж обрадуются!

Она посмотрела большими и по-детски серьезными глазами, а там внизу голоса умолкли, приехавшие явно увидели простреленную в трех местах дверь.

Михаил осторожно выглянул, четверо мужчин с автоматами на изготовку прижались к стене, обмениваются знаками. Двое начали приближаться к лестнице под укрытием стены, пригнулись, оружие на изготовку, все напряжены до крайности и готовы немедленно открыть огонь.

Михаил подумал невольно, что если кто-то из четверых чихнет, от неожиданности перестреляют друг друга.

Обизат шепнула:

– Могу всех убить!

Михаил покачал головой.

– Обизат… никто не должен знать, что мы великие воины. Понимаешь?

Она спросила обиженно:

– Почему?

– Потому, – сказал он терпеливо, – что мы тайный отряд. И должны оставаться тайным. Если за нами начнут посылать целые армии…

Она сказала с вызовом:

– Перебьем!

– А зачем? – спросил он. – Нам нужно устранять важные угрозы, а не сражаться с простыми воинами. Иначе так и завязнем…

Она прислушалась, сказала тихо:

– Эти простые уже поднимаются по лестнице. Их не бить?

– Бить, – ответил он со вздохом. – Пленных не брать. Поняла?

– Поняла, – ответила она послушно. – Великие должны сражаться с великими!

Он вздохнул, шепнул:

– Встань вон там. Раньше меня не начинай.

Боевики начали медленно подниматься по ступенькам, прижимаясь к стене. Михаил ждал до тех пор, пока первый не выдвинулся из-за угла, сразу же одной рукой перехватил ствол автомата, вздернул кверху, а другой с силой ударил в лицо.

Тот откинулся навзничь и кубарем покатился под ноги идущим снизу. Двое расступились, один ловко перепрыгнул, но все трое пали под одиночными выстрелами Обизат и Михаила.

– Вот и все, – сказал Михаил буднично. – Теперь навестим Хасана и проверим, чем он уже так хорош. Давай быстро, пока он не понял, что здесь все кончено.

Обизат остановилась сбоку от двери, как и учил Михаил, новая для нее тактика, а он с силой ударил ногой в дверь и тут же отшатнулся вбок.

Дверь влетела в кабинет, одновременно оттуда прогремела автоматная очередь. Пули веером прошли рядом, закручивая вокруг себя воздух.

Михаил крикнул:

– Хасан!.. Я брошу гранаты, если не прекратишь дурную стрельбу и не поднимешь руки!

После короткой паузы донесся угрюмый голос:

– Чего тебе надо?

– Власти над миром, – отрезал Михаил.

Голос ответил совсем мрачно:

– А-а, ну тогда заходи… Отдам. Мне как раз наскучило быть властелином мира.

Обизат сделала большие глаза.

– Он… властелин мира?

– Своего, – уточнил Михаил. – А мир у него узенький… Хасан, я вхожу! Если руки не над головой – стреляю!

– Держу на виду, – ответил голос.

Михаил вошел, держа пистолет перед собой, и сразу взял на прицел крупного мужчину за столом. К удивлению Обизат, тот в хорошо пошитом костюме европейского стиля, даже галстук повязан, а слегка приспустившиеся рукава пиджака обнажили белоснежные манжеты с блестящими запонками.

Он уже поднялся и застыл недвижимо с поднятыми над головой руками, густые черные брови нахмурены, не сводит взгляд с Михаила.

– Отойди от стола, – потребовал Михаил еще от двери. – Оби, не подходи к нему!

Обизат остановилась, Михаил качнул стволом пистолета, показывая, в какую сторону хозяину кабинета стоит выйти.

– Не торопись, – посоветовал он. – У меня курок слишком чуткий. Едва тронешь, сразу…

– И так едва ползу, – буркнул тот хмуро. – Ну что тебе еще?

– Там и стой, – велел Михаил. – Оби, возьми его на прицел. Если дернется, стреляй. А я пока посмотрю, что у него там в столе… Хасан, какие-то сюрпризы?

Хасан ответил недовольным голосом:

– Какие в этом деле от тебя сюрпризы? Все как обычно.

Михаил не спеша обошел стол, Обизат не видела, что он там трогал, щупал и даже поглаживал, как ей показалось, затем со вздохом облегчения открыл ящик.

– Хасан, – сказал он с неудовольствием, – ты чего вдруг?.. В шахиды подался? Вот уж от тебя не ожидал.

Хасан ответил так же хмуро:

– Почему?.. Мог кто-то и другой.

– Стол твой, – напомнил Михаил.

– Я здесь на пару дней, – напомнил Хасан. – А что со столом не так? Сейчас все начиняют взрывчаткой. Чем этот лучше?

– Действительно, – согласился Михаил. – Можешь опустить руки.

– Спасибо, – ответил Хасан. – А то уже затекли. Староват становлюсь…