10
И так мы ехали — шесть шагов по городской улице, среди громкого рева клаксонов, черный наш путь ограничивался грязными тормозными полосами; четверть мили по пляжу черного песка у тихого зеленого моря, у шевелящихся пальм слева от нас; через тусклое снежное поле; под мостом из камня, наш путь был мертвым чернеющим ложем потока; затем — в прерию; обратно на лесную дорогу… и Тигр не вздохнул, не вздрогнул, даже когда на городской улице Далт пробил сапогом ветровое стекло полицейского «плимута» и сбил антенну.
Путь расширился, наверное, вдвое, с того момента, как я впервые встал на него. Окоченевшие деревья на нем стали привычными — высящиеся, словно фотонегативы их ярких родственников, растущих всего в нескольких футах от тропы. Листья и ветви шевелились, но мы не чувствовали никакого ветра. Звуки — наши голоса, стук копыт наших коней — стали глуше. Мы двигались в колышущейся сумеречной атмосфере, несмотря на то, что в нескольких шагах от тропы — мы много раз совершали краткие экскурсии — стоял ясный полдень. Птицы смертоносного вида громоздились на чернеющих деревьях, готовые кинуться при первом удобном случае — и те скрежещущие, хриплые звуки, что иногда доносились до нас, вполне могли выкаркиваться ими.
Один раз по правую руку разбушевался огонь; в другой — мы прошли рядом с подножием ледника. Наш путь продолжал расширяться — ничуть не похожий на огромную Черную Дорогу в дни войны, которую описывал мне Корвин, но уже достаточно большой, чтобы всем нам проехаться в шеренгу.
— Люк, — сказал я.
— Ну? — донеслось слева. Теперь Найда ехала справа от меня, а Далт справа от нее. — Что случилось?
— Я не хочу быть королем.
— И я, — сказал он. — Тебя что, так сильно выпихивают на царство?
— Боюсь, что меня хотят схватить и короновать, как только я вернусь. Все стоящие на моем пути вдруг умерли. И домочадцы понастоящему запланировали впереть меня на трон и женить на Корал…
— Ойей, — сказал он, — у меня по этому поводу есть два вопроса. Вопервых: это поможет?
— Логрус думает, что поможет, по меньшей мере на время… так или иначе, такова политика.
— Вовторых, — сказал Люк, — даже если ты питаешь к королевскому стулу те же чувства, что я — к Кашере, то не нельзя проваливать его в тартарары, если в состоянии удержать… даже если это влечет какието личные страдания. Но раз ты не хочешь занимать трон, то должен прописать какоето альтернативное лечение. Разве не так?
Я кивнул, и как раз тропа резко свернула влево и устремилась вверх. Чтото небольшое и темное шмыгнуло через дорогу.
— У меня есть мнение… даже не идея, — сказал я, — которое я хотел бы обсудить с отцом.
— Круто берешь, — сказал он. — Ты уверен, что он жив?
— Не так давно я разговаривал с ним… но очень недолго. Он сидит гдето под замком. Все, что я знаю точно — это «гдето» находится в окрестностях Дворов… потому что оттуда я могу достать его через Козырь, и ниоткуда больше.
— Расскажи мне об этом разговоре, — сказал он.
Я так и поступил, рассказав про черную птицу и все такое.
— Звучит так, что хитро его оттуда выдрать, — сказал он. — Думаешь, за этим твоя мамочка?
— Угу.
— Мне казалось, что только у меня проблемы с матерью. И это так символично, если посмотреть, как твоя натаскивает мою.
— И как так вышло, что мы оба родились нормальными? — сказал я.
Он несколько секунд смотрел на меня. Потом расхохотался.
— Ну, я чувствую себя нормальным, — сказал я.
— Конечно, — быстро сказал он, — и вот тебе итог. Скажика, если дойдет до скрещения сил, сможешь ли ты врубить Даре от души?
— Трудно сказать, — сообщил я. — Благодаря спикарту сейчас я сильнее, чем когдалибо раньше. Но начинаю верить, что и она очень хороша.
— Дьявольщина, что за спикарт?
Ну, я рассказал ему и эту историю.
— Потому ты так и пижонил в церкви, во время драки с Юртом? — сказал он.
— Естественно.
— Дай взглянуть.
Я попытался стянуть спикарт с пальца, но не пролез сустав. Так что я просто протянул руку. Люк потянулся навстречу. Его пальцы остановились в паре дюймов над спикартом.
— Он не пускает меня, Мерль. Защищается, дьяволенок.
— К черту, — пробормотал я. — Я по пустякам не размениваюсь, но…
Я взялся за спикарт, внезапно сделал палец тонким, и спикарт соскользнул.
— Вот.
Пока мы скакали вперед, Люк подержал кольцо на ладони, разглядывая его через прищур. Внезапно я почувствовал головокружение. Симптомы утраты кольца? Я заставил себя выпрямиться, восстановил дыхание, не поддаваясь недомоганию.
— Тяжелый, — сказал Люк в конце концов. — Я там чувствую силу. И коечто другое. Хотя он меня не впускает.
Я потянулся за спикартом, но Люк отвел руку.
— Я чтото чувствую здесь, вокруг нас, — сказал он, — Мерль, эта штука накладывает заклятие на того, кто носит ее.
Я пожал плечами.
— Да, — сказал я. — Хотя и милостивое. Спикарт не сделал ничего, чтобы причинить мне вред, а помогал — несчетное количество раз.
— Но можно ли доверять тому, что пришло столь странным путем — почти фокусом, заставившим тебя оставить Фракир, когда она пыталась предупредить тебя о нем, и что ты знаешь о том, как влияло кольцо на твои поступки с тех пор, как оказалось у тебя на пальце?
— Поначалу — некоторое нарушение восприятия, — сказал я, — но думаю, что это была просто подгонка к уровням его напряжений. Спустя немного я вернулся к нормальному состоянию.
— Как ты можешь быть так уверен? Вдруг он слегка промыл тебе мозги.
— Я похож на человека с промытыми мозгами?
— Нет. Просто я бы так не доверял предмету со столь спорными рекомендациями и сомнительным прошлым.
— Хорошо, принято, — согласился я, все еще держа руку вытянутой. — Но пока что польза перевешивала гипотетическую опасность. Считай меня предупрежденным, а я рискну.
Люк вручил мне спикарт.
— Если бы мне показалось, что он заставляет тебя поступать роковым образом, сталкивает на путь вейрдов, я бы шарахнул тебя по голове и снял эту дрянь.
— Спасибо на честном слове, — сказал я, продевая палец в спикарт.
Как только были восстановлены линии контроля, я почувствовал прорыв энергии в мою систему чувств.
— Если не уверен, можешь подвыжать информации из своей мамочки, — сказал Люк. — Как ты предполагаешь найти Корвина и освободить его?
— Некоторые варианты напрашиваются сами, — сказал я. — Простейший способ — техника «ногой в дверь». Вот так: я открыл бы все каналы на спикарте и вошел бы еще раз в Козырной контакт. Как только появляется любого рода просвет, я просто продавлю его с полной силой, сметая любые заклинания, которые попытаются остановить меня, и выжигая их.
— Звучит так, будто это может оказаться опасным.
— Не могу придумать способа, который был бы неопасен.
— Тогда отчего ты не попробовал?
— Мне это пришло в голову совсем недавно, а времени с тех пор так и не было.
— Хоть ты и топчешься рядом, тебе понадобится помощь, — сказал он. — Так что считай — я в деле.
— Спасибо, Люк. Я…
— Теперь о королевских делах, — сказал он. — Что произойдет, если ты просто откажешься принять трон? Кто в очереди следующий?
— Все немного запутано, когда доходит до Всевидящих, — сказал я. — Первым по праву в наследовании от нашего Дома следует стоять Мандору. Но он свою кандидатуру отвел давнымдавно.
— Почему?
— Он утверждал, что не годится для правления.
— Не обижайся, Мерль, но он кажется единственным из вас, кто годен для этой работы.
— О, без сомнения, — отозвался я. — Хотя в большинстве Домов есть ктото ему подобный. Обычно существует номинальный глава и еще один де факто, ктото напоказ и ктото для плетения интриг. Мандору всегда нравилась закулисная атмосфера.
— Звучит так, будто в вашем Доме таких двое, — сказал он.
— На самом деле мне это неясно, — сказал я. — Я не знаю нынешнего статуса Дары в Доме ее отца — УдящихНаЖивца — или в Доме ее матери — Птенцов Дракона. Но среди Всевидящих может завязаться мощная интрига, если следующий правитель будет из их Дома. Все же, чем больше я узнаю о Мандоре, тем больше пугает меня эта борьба. Полагаю, они с мамочкой скооперировались.
— Я так понимаю, что следующие на очереди вы с Юртом?
— Вообщето, за мной идет мой брат Деспил. Юрт утверждал, что Деспил пропустит его, но, помоему, он выдавал желаемое за действительное. У меня нет уверенности, что Деспил так поступит. А теперь и Юрт говорит, что не заинтересован.
— Ха! Помоему, он просто подкрадывается сзади. Ты порол его столько раз, что он пытается чуток отыграть, действуя с тобой вместе. Надеюсь, что спикарт поможет прикрыть твою задницу.
— Не знаю, — сказал я. — Юрту мне бы хотелось верить. Но он растратил кучу времени на ненависть, так что поверить ему будет нелегко.
— Предположим, все вы отпали. Кто следующий?
— Я не уверен, — сказал я, — но помоему, трон тогда перейдет к Птенцам Дракона.
— Проклятье, — сказал Люк. — Здесь такая же окрошка, как и в Эмбере, разве нет?
— Нет никакой окрошки — ни там, ни здесь. Но довольно сложно, пока не научишься вязать снасти.
— Что ж, я — слушаю, а ты пичкай меня всем, что сумел поднакопить.
— Хорошая мысль.
Итак, я долго рассказывал, прерываясь, чтобы вызвать еду и воду. Дважды мы, устав, делали остановки. И просвещение Люка вновь навело на мысль, что всевсе это хорошо бы рассказать Рэндому. Но если я выйду на связь, то не исключено, что он прикажет мне немедленно вернуться в Эмбер. И я не смогу ослушаться прямого приказа короля, даже сейчас, когда я почти при короне на другом полюсе мира.
— Приближаемся, — возвестила Найда, и я заметил, что наш путь расширился еще больше, почти до того уровня, что она упоминала.
Я хлебнул из каналов кольца заряд энергии, переварил и переправил ее ти'га.
Вскоре Найда заметила:
— Гораздо ближе.
— Что, прямо за углом? — спросил Люк.
— Может быть, — ответила она. — Я не смогу быть более точной при том состоянии, в котором она находится.
И немного погодя мы услышали отдаленные крики.
Люк натянул поводья.
— Чтото вроде башни, — сказал он.
Найда кивнула.
— Мы идем к ней, прорубаемся внутрь или защищаемся здесь?
— Хуже, — сказала Найда. — Теперь я понимаю. Ктото преследовал тех, кто пленил ее, и они направились в убежище, достигли его, и теперь — там.
— С чего это вдруг такая точность? — удивился Люк.
Она подарила мне быстрый взгляд, который я воспринял как просьбу объяснить это чем угодно, но не силой ти'га.
— Я использовал спикарт, — брякнул я, — пытаясь посмотреть, не смогу ли я дать ей зрение пояснее.
— Хорошо, — сказал Люк. — А ты сможешь поддержать ее зрение подольше, чтобы мы смогли увидеть, против кого выступаем?
— Могу попробовать, — сказал я, прищуриваясь на Найду в вопросе.
Она ответила еле заметным кивком.
Я не совсем понял, что это значит, так что просто подкормил ее еще одним импульсом энергии.
— Да, — сказала Найда, спустя несколько мгновений. — Корал и пленившие ее… кажется, их шестеро… засели в башне неподалеку. Их атакуют.
— В каком числе нападающие? — спросил Люк.
— В небольшом, — сказал она. — Совсем небольшом. Не могу сказать, сколько.
— Давайте пойдем и посмотрим, — сказал Люк и показал пример, Далт — следом.
— Трое или четверо, — шепнула мне Найда, — но они — призраки Лабиринта. Вероятно, это все, что он может поддерживать так далеко от дома, на Черной Дороге.
— Пумпурум, — сказал я. — Как все хитро.
— То есть?
— Это значит, что мои родственники как по ту, так и по другую сторону фронта.
— Похоже на то, что эмберские призраки и демоны Дворов — всего лишь агенты, а истинное противостояние — между Логрусом и Лабиринтом.
— Проклятье! Конечно! — сказал я. — Оно может быть легко материализовано в любом конфликте. Надо предупредить Люка, во что мы въезжаем.
— Ты не можешь! Только не говори ему, кто я!
— Я скажу, что все узнал сам… что у меня было внезапное прозрение в новом заклинании.
— Но что потом? На чьей мы стороне? Что делать нам?
— Ни на какой, — сказал я. — Мы — на своей стороне и против тех обеих.
— Ты сошел с ума! Нет места, где бы ты мог спрятаться, Мерль! Силы поделили Вселенную меж собой!
— Люк! — крикнул я. — Я пощупал впереди и узнал, что нападающие — призраки Лабиринта!
— Что скажешь? — крикнул он в ответ. — Потвоему, нам следует принять их сторону? Может, лучше, если ее заберет Эмбер, чем получат Дворы, как думаешь?
— Ее нельзя отдавать, — сказал я. — Давай не дадим ее никому.
— Приветствую твои пожелания, — объявил он. — Но что будет, если мы преуспеем? Я не оченьто хочу, чтобы меня пристукнул метеорит или ухнуло на дно ближайшего океана.
— Насколько я могу знать, спикарт выводит свою силу не из Эмбера или Логруса. Его источники рассыпаны в Отражениях.
— Ну, и? Я думаю, ему не сравниться хотя бы и с одной из сторон, не говоря об обеих.
— Да, но я могу воспользоваться им, чтобы начать курс на отступление. И им придется идти другим путем, если они решат преследовать нас.
— Но потом они найдут нас, да?
— Может — да, может — нет, — сказал я. — У меня есть коекакие идеи, но мы вылетаем из времени.
— Далт, ты слышал все это? — спросил Люк.
— Я слышал, — откликнулся Далт.
— Если хочешь отвалить, сейчас — самое то.
— И упустить случай накрутить хвост Единорогу? — сказал он. — Поехали!
Так мы и сделали, и крики становились все громче, пока мы двигались вперед. Но во всем этом было явное ощущение вневременья — с приглушенными звуками и тусклостью, — словно мы ехали здесь всегда и будем ехать бесконечно долго…
Затем мы резко повернули, и вдалеке я увидел вершину башни, услышал еще более громкие крики. Мы осадили коней, как только подлетели к следующему повороту, приближаясь осторожнее, пробираясь через молодой лесок.
В конце концов мы остановились, спешились, продолжили свой путь пешком. Сквозь кустарник на опушке леса мы увидели пологий склон, спускающийся к песчаной равнине возле серой трехэтажной башни с щелямибойницами и узкими дверями. Не потребовалось много времени, чтобы оценить живописную картину у подножия башни.
Были там две личности в демонических формах, стоящие по обе стороны от входа, и казалось, их внимание полностью захватило состязание, развернувшееся на песке перед ними. Знакомые фигуры стояли на дальнем краю этой импровизированной арены: Бенедикт бесстрастно потирал подбородок; горбился и улыбался Эрик; Каин рефлекторно и както отстраненно поигрывал кинжалом в руке с выражением развлекающегося безделья на лице. С вершины башни — я вдруг заметил — наклонились два рогатых демона, взгляды их — так же напряжены, как и у призраков Лабиринта Эмбера.
В центре круга Жерар стоял лицом к лицу с демонической формой сына Драконьих Птенцов — такого же роста, но в обхвате пожалуй покрупней. Похоже, это был Чайнуэй собственной персоной, у которого, говорят, была коллекция на две сотни черепов отправленных им на тот свет. Я предпочитал жерарову коллекцию в тысячу — или около того — кружек, штайнов и рогов для вина, но твой призрак будет бродить в Английском проливе, ты, любящий деревья… если вы знаете, что я имею в виду.
Оба держали друг друга за пояса, и по вздыбленному состоянию песка вокруг я догадался, что они занимаются этим уже немалое время. И тут, Чайнуэй попытался бросить Жерара через бедро, но как только шагнул за спину противника, тот поймал его руку и голову и послал соперника кувырком прочь. Лорддемон приземлился на ноги и тут же вновь пошел в наступление, руки приподняты, предплечья и ладони сплетают синусоидальный узор. Жерар просто ждал. Чайнуэй ударил Жерара по глазам когтистыми пальцами и схлопотал удар в грудь. Жерар схватил его за плечи, пока тот падал, и зацепил рукой за бедро.
— Давайте подождем, — сказал тихо Далт. — Я хочу посмотреть.
Мы с Люком кивнули, как раз когда Жерар прихватил голову противника в замок, а Чайнуэй обхватил рукой Жерарову талию. Они замерли: мышцы бугрились под кожей, у одного — бледной и гладкой, у второго — красной и чешуйчатой. Легкие работали, как меха.
— Полагаю, дело не выгорело, — шепнул Люк, — и они решили все утрясти, выставив лучшего против лучшего.
— Похоже, что так, — сказал я.
— Значит, Корал должна быть внутри, как ты думаешь?
— Подожди минуту.
Я быстро запустил щуп в здание, отмечая двух человек внутри. Затем я кивнул.
— Я бы сказал, она и единственный страж ее.
Жерар и Чайнуэй все еще стояли, словно статуи.
— Может быть, сейчас лучшее время, чтобы умыкнуть Корал, — сказал Люк, — пока все любуются дракой.
— Вероятно, ты прав, — сообщил я ему. — Дайка посмотрим, смогу ли я стать невидимым. Это может упростить дело.
— О'кей, — сказал он через четверть минуты. — Что бы ты ни делал, до сих пор — все срабатывало. Игра твоя.
— Это точно, — сказал я. — Скоро буду.
— Как ты ее оттуда вытащишь?
— Придумаю, как только доберусь. Будьте просто наготове.
Я пошел медленно, осторожно, чтобы не потревожить песок. Я сделал круг, пройдя за спиной Каина. Приблизился к двери в башню, беззвучно, постоянно прощупывая все вокруг. Жерар и Чайнуэй попрежнему стояли, сцепившись и прилагая друг к другу чудовищные усилия.
Я миновал двух стражей, пройдя в смутный интерьер башни. Первый этаж состоял из одной круглой комнаты с голым земляным полом, да каменными цоколями под каждой щелью окна. Сквозь дыру в потолке на второй этаж вела лестница. Корал лежала на одеяле слева от меня; личность, которая якобы охраняла ее, стояла на цоколе, наблюдая за дракой через ближайшее окно.
Я подошел ближе, опустился на колени, поднял ее левое запястье и пощупал пульс. Он был сильный и ровный. Тем не менее, я решил не будить ее. Вместо этого я завернул Корал в одеяло, поднял на руки и выпрямился.
Я почти укрыл ее заклинанием невидимости, когда наблюдатель у окна повернулся. Должно быть, поднимаясь, я произвел шум.
Мгновение страж пялился на зрелище своей пленницы, парящей в воздухе под ним. Затем разинул пасть, чтобы заорать, оставляя мне единственный шанс вырубить его нервную систему зарядом из кольца.
К несчастью, когда он рухнул с цоколя на пол, загремело оружие. Почти тут же я услышал крик сверху, преследуемый звуками суетливого движения.
Повернувшись я заторопился к дверям. В узком проеме мне пришлось притормозить и развернуться. Трудно предположить, что подумает внешняя стража, когда коматозная Корал поплывет по воздуху мимо, но я не хотел быть пойманным внутри. Выглянув наружу, я увидел, что Жерар и Чайнуэй, кажется, находятся все в том же положении. И секундой позже, как только я развернулся боком и сделал первый осторожный шаг, внезапно Жерар сделал резкое скручивающее движение, за которым немедленно последовал звук, похожий на треск ломающейся доски.
Жерар опустил руки и встал прямо. Тело Чайнуэя ударилось о землю возле него, шея была вывернута под неестественным углом. Эрик и Каин зааплодировали. Два стражника возле дверей ринулись вперед. Позади меня, в башне, на другом конце комнаты грохотала лестница. Я услышал оттуда крик.
Еще два шага, и я повернул, взяв влево. Внешняя стража рысью мчала к поверженному бойцу. Полдюжины шагов, и изза спины — еще больше воплей, когда мои преследователи вывалились из дверей башни, сопровождаемые криками со стороны арены смерти.
Я знал, что мне с моей ношей ни от кого не убежать; а вся эта моторная активность мешала сосредоточиться на оперировании магией.
Так что я упал на колени, опуская Корал на землю перед собой, повернулся, даже не поднимаясь, и вытянул левый кулак, глубоко погружая разум в кольцо и взывая к крайним мерам, чтобы остановить парочку птенцоводраконьих коммандо, которые находились уже в нескольких шагах от меня — клинки были готовы кромсать и колоть….
А затем их охватило пламя. Я думаю, они завопили, но к тому времени вокруг уже стоял невероятный гам. Еще два шага, и они упали возле меня, чернея и дергаясь. Руки мои тряслись от близости сил, вызвавших это; но у меня даже не было времени для мыслей и потрясения, когда я рывком повернулся в сторону песчаного ристалища и к тому, что оттуда могло ко мне припереться.
Один из двух стражей, торопившихся вперед, лег, истекая огнем, на землю у ног Эрика. Другой — тот, который, повидимому, напал на Каина, — схватился за нож в глотке, из его горла рвалось пламя — вниз и вверх, — пока он медленно оседал, заваливаясь на спину.
Тут же Каин, Эрик и Бенедикт повернулись, чтобы всмотреться в меня. Жерар, уже облачившийся в синюю рубаху, пристегивал на место пояс с мечом. Он тоже повернулся, как раз когда Каин сказал:
— И кто вы такой, сэр?
— Мерлин, — отозвался я, — сын Корвина.
Каин явно был сильно удивлен.
— У Корвина есть сын? — спросил он у остальных.
Эрик пожал плечами, а Жерар сказал:
— Не знаю.
Но Бенедикт изучал меня.
— Сходство есть, — сказал он.
— Верно, — согласился Каин. — Ладно, мальчик. Даже если ты сын Корвина, та женщина, с которой ты хочешь сбежать, принадлежит нам. Мы только что честно и благородно отыграли ее у этих славных ребят из Хаоса.
При этом он направился ко мне. Мгновением позже к нему присоединился Эрик. Затем сделал шаг Жерар. Я не хотел причинять им вред, даже если они всего лишь призраки, так что я взмахнул рукой, и на песке перед ними пролегла линия. Огонь вырвался из нее.
Они приостановились.
Внезапно слева от меня возникла громоздкая фигура. Это был Далт, обнаженный меч — в руке. Спустя мгновение здесь же оказался Люк. Затем Найда. Четверо стояли лицом к лицу с четверыми, разделенные огнем.
— Теперь она наша, — сказал Далт и сделал шаг вперед.
— Ошибаешься, — Эрик, вынимая оружие, пересек границу.
Далт был на пару дюймов выше Эрика, и руки у него были длиннее. Он тут же рванулся вперед. Я ожидал рубящий удар от того большого клинка, который он носил, но он пошел на атаку уколом. Эрик, использовавший оружие полегче, шагнул в сторону и зашел Далту под руку. Далт уронил острие клинка, передвинулся влево и парировал. Оба оружия были приспособлены для совершенно разных техник: клинок Эрика принадлежал к классу более тяжелых рапир, клинок Далта — к классу легких широких мечей. Клинок Далта был одноручный для достаточно крупного и достаточно сильного парня. Мне бы пришлось орудовать им двумя руками. Затем Далт попытался нанести рубящий удар вверх, чтото вроде того, о котором японские фехтовальщики упоминают как о кириаге. Эрик просто отступил назад и опробовал удар, рубящий запястье, как только клинок противника прошел мимо. Далт вдруг сместил левую руку к рукояти и выполнил слепой двуручный удар, чтото вроде нанаме гири. Эрик продолжал кружить, пытаясь снова достать запястье Далта.
Внезапно Далт разжал правую руку и дал ей отлететь назад, когда его правая нога выполнила громадный шаг полукругом назад, а левая оказалась впереди, оставив его в левосторонней европейской позиции en garde, из которой его мощная рука и впечатляющий клинок тут же выпрямились, исполнив внутренний удар по клинку Эрика, закончившийся выпадом. Эрик парировал, а его правая нога ушла по диагонали за левую, и он отпрыгнул назад. Когда защита его смялась, я увидел искры. Он фехтовал in sixte, тем не менее, уронил острие под последовавшим парирующим ударом, вытянул руку in quarte, вскинув и себя, и клинок в нечто похожее на останавливающий укол, целясь в левое плечо, и как только их парирующие удары встретились, вывернул запястье и располосовал Далту левое предплечье.
Каин зааплодировал, но Далт просто свел руки и развел их, выполнил мелкий хопстеп, перейдя в правостороннюю позицию en garde. Острием оружия Эрик рисовал круги в воздухе и улыбался.
— Премилая у тебя выходит танцулька, — сказал он.
Затем Эрик сделал выпад, его парировали, он отступил, сделал шаг в сторону, пнул Далта в коленную чашечку, промазал, затем очень вовремя сбежал, так как Далт попытался нанести ему удар в голову. Тоже переключившись на Японию, Эрик ввинтился к правому боку более крупного соперника — маневр, который я видел в упражнении кумачи, — клинок его приподнялся и опустился, когда взмах клинка Далта прошел мимо. Правое предплечье Далта было уже влажным, я не замечал этого до тех пор, пока Эрик не развернул оружие — клинок выставлен вперед и вверх, а гарда прикрывает суставы пальцев — и не провел кулак в челюсть Далту. Затем он пнул его под колено, ударил в левое плечо. Далт споткнулся и упал. Эрик незамедлительно врезал ему по почкам, локтю, бедру — последнее лишь потому, что опять промазал по колену — наступил на оружие Далта, качнув собственным клинком, чтобы подвести острие к сердцу противника.
Я так надеялся, — вдруг внезапно осознал, — что Далт надерет Эрику задницу… не только потому, что Далт был на моей стороне, а Эрик — нет, а изза развеселых времен, которые Эрик устроил моему папе. Теперь я сомневался, что в округе осталось очень много специалистов по надиранию задниц. И к несчастью, двое из них стояли по другую сторону нарисованной мною границы. Эрика мог бы заломать Жерар. Бенедикт, Мастер Оружия в Эмбере, мог положить его любым оружием. А у нас даже с ти`га на нашей стороне я не видел больших шансов против них троих, с Каином для вящей убедительности… И если б я вдруг сказал Эрику, что Далт ему единокровный брат, это ни на миг не замедлило бы удар, даже если б Эрик вдруг решился поверить.
Так что я принял единственное решение, какое мог принять. Они, помимо всего прочего, были всего лишь призраками Эмбера. Истинные Жерар и Бенедикт гдето находились в данный момент, и им никоим образом не повредит то, что я сделаю с их двойниками здесь. Эрик и Каин вообще давно умерли; Каин был героембратоубийцей Войны с Лабиринтом и прообразом недавнего изваяния, установленного на Гранд Конкурсе, по поводу убийства будущего памятника будущим королем Кашеры, мстившим за смерть отца. И Эрик, конечно, геройски пал на склонах Колвира, избежав, таким образом, смерти от руки моего отца. Кровавая история моей семьи прокатила через мои мысли, пока я будил спикарт, вновь вызывая волну огня, что уже вывела из игры двух из моей птенцодраконьей родни.
Рука у меня болела так, будто бы ктото врезал по ней бейсбольной битой. Из спикарта потянулся жгут дыма. Мгновение четверо моих прямостоящих дядюшек стояли не шевелясь. А пятый продолжал лежать навзничь.
Затем — медленно — Эрик поднял оружие. И продолжал его поднимать, пока Бенедикт, Каин и Жерар вытаскивали свое. Он выпрямился, как только поднял его к лицу. Остальные сделали то же самое. Это выглядело странным салютом; взгляд Эрика встретился с моим.
— Я знаю тебя, — сказал он.
Затем они все завершили жест и стали блекнуть, блекнуть, превращаться в дым, унесшийся прочь.
Далт истекал кровью, у меня болела рука, и до меня дошло, что происходит, как раз в то мгновение, когда Люк с хрипом вздохнул и сказал:
— С этим покончено.
Линия моего огня уже иссякла, но за отметиной, которую она оставила, там где стояли мои исчезнувшие родственники, воздух принялся мерцать.
— Это Лабиринт, — сказал я Люку, — явился на зов.
Мгновением позже перед нами поплыл Знак Лабиринта.
— Мерлин, — сказал он, — ты слишком много суетишься.
— Да, у меня теперь весьма насыщенная жизнь, — сказал я.
— Воспользуйся моим советом и оставь Дворы.
— О да, это было бы благоразумным.
— Но я не понимаю твоих намерений.
— Что тут понимать?
— Ты увел леди Корал от агентов Логруса.
— Правильно.
— Но потом ты так же попытался увести ее и от моих агентов.
— И это правильно.
— Ты должен сейчас понять, что она обладает неким артефактом, что способствует равновесию сил.
— Да.
— Поэтому она должна быть во власти одного из нас. И все же ты готов отказать нам обоим.
— Да.
— Почему?
— О нейто я и забочусь. У нее есть права и чувства. А для вас она — фишка в игре.
— Верно. Я распознал суть ее личности, и к несчастью, она годится для нас обоих.
— Тогда должен отказать вам обоим. Ничего не изменится, никто из вас ее не получит. И я вывожу ее из игры.
— Мерлин, твоя карта — еще более важна, чем ее, но ты только часть вселенского расклада, и ты не можешь мне указывать. Ты понимаешь?
— Я понимаю свою ценность для тебя, — сказал я.
— Думаю, нет, — отозвался он.
Меня сразу же заинтересовало, насколько он действительно силен в зоне текущих событий. Казалось очевидным, что с точки зрения энергетических затрат ему пришлось отпустить всех четырех призраков, чтобы затем обнародовать здесь самого себя. Осмелюсь ли я воспротивится ему с помощью открытых каналов на спикарте? Я никогда не пробовал доступа ко всем источникам в Отражениях, которые спикарт контролирует одновременно. Если я это сделаю, и если я намерен очень сильно пошевеливаться, смогу ли я убрать нас всех отсюда прежде, чем отреагирует Лабиринт? Если не смогу, смогу ли пробиться сквозь то, что он воздвигнет, чтобы остановить нас? А если у меня это получиться — так или иначе — куда нам следует сделать ноги?
И наконец, как все эти деяния скажутся на отношении Лабиринта ко мне?
(…если тебя не пожрет чтонибудь большее, приходи какнибудь к ночи рассказать мне свою историю.) Вот ведь дьявол, решил я. Хороший день для раскладки a la carte.
Я открыл все каналы.
Ощущение было такое, как если бы я бежал трусцой в хорошем темпе, а в шести дюймах передо мной неожиданно возникла кирпичная стена.
Я почувствовал, что размазываюсь по ней и отрубился.
Я лежал на гладком, холодном камне. В голове и в теле бушевали жуткие энергетические штормы. Я потянулся к их источникам и взял над ними контроль, приглушая их до чегото такого, что не угрожало снести мне макушку. Затем приоткрыл один глаз, елееле.
Небо было пронзительно синим. Я увидел пару сапожек, стоящих в нескольких футах от меня, носками в другую сторону. Я признал в них сапожки Найды и, слегка повернув голову, увидел, что именно она их и носит. Еще я увидел, что в нескольких ярдах слева от меня лежит, раскинувшись, Далт.
Найда тяжело дышала, и мое логрусово зрение показало вокруг ее дрожащих рук угрожающий бледнокрасный свет.
Опершись на левый локоть и вглядевшись, я увидел, что она стоит между мной и Знаком Лабиринта, который висит в воздухе, наверное в десяти шагах от меня.
Когда Знак заговорил вновь, это был первый раз, когда я услышал, что он выражает чтото похожее на изумление:
— Ты защищаешь его от меня?
— Да, — отозвалась она.
— Почему?
— Я делала это так долго, что было б стыдно подводить, когда он на самом деле нуждается во мне.
— Создание Преисподней, знаешь ли ты, где стоишь? — спросил он.
— Нет, — сказала она.
Я взглянул за них обоих, на превосходно чистое синее небо. Поверхность, на которой я лежал, была частью скалы, наверное, овальной по форме, обрывающейся в ничто. Быстрый поворот головы показал, что скала, кажется, выступала над горным склоном, а несколько темных ниш с тыльной стороны указывали на возможность существования пещер. А еще я увидел Корал, лежащую позади меня. Наш каменный выступ насчитывал несколько сот метров в ширину. За Найдой и Знаком Лабиринта наблюдалось какоето копошение. Люк как раз собирал себя в коленопреклоненную позицию.
Я мог бы ответить на вопрос, заданный Найде, не задумываясь ни на секунду. Но не сейчас, когда она принимала огонь на себя и обеспечивала смертельно необходимую передышку.
Слева от себя я видел золотисторозовые завитки в камне, и хотя никогда не был здесь, я вспомнил описание из отцовского рассказа и понял, что это, должно быть, первозданный Лабиринт — более глубокий уровень реальности, который держит Эмбер.
Тогда я перекатился на все четыре и прополз несколько шагов, в сторону моря, в сторону Лабиринта.
— Ты на другом конце вселенной, ти'га, в месте моей величайшей силы.
Далт застонал и сел, массируя глаза ладонями.
Я мог чувствовать чтото, похожее на вибрацию на самой грани слышимости, исходящей от Найды, — ее фигура целиком окуталась в красное жаркое свечение. Я знал — она умрет, ибо она напала на Знак, и понял, что сам нападу на него, если он убьет ее.
Я услышал стон Корал.
— Моим друзьям ты вреда не причинишь, — сказала Найда.
Мне стало интересно, не прихлопнет ли он меня раньше, чем я смогу воспользоваться спикартом, и не переправит ли немедленно в свою цитадель. Был ли у меня шанс убраться на территории Логруса, где Лабиринт слабеет?
— Создание Преисподней, — сказал он ей, — столь обреченный патетический жест, как твой, граничит с героизмом. Я чувствую к тебе определенную симпатию. Хотел бы я такого друга. Нет, твоим спутникам я не причиню вреда. Но я должен задержать здесь Корал и Мерлина, как мощный противовес, а остальных — по политическим мотивам, пока не уладится спор с моим соперником.
— Задержать? — сказала она. — Здесь?
— В скале удобные пещеры, — сказал он.
Я осторожно поднялся на ноги, нашаривая на поясе кинжал.
Люк встал и подошел к Корал, опустился возле нее на колени.
— Ты очнулась? — спросил он.
— Чтото вроде, — ответила она.
— Встать можешь?
— Может быть.
— Позволь мне помочь тебе.
Пока Люк помогал ей, поднялся Далт. Я продолжал бочком красться в сторону ближайшей части узора. Где шляется Дворкин, когда я так в нем нуждаюсь?
— Можешь войти в пещеру позади тебя и проверить помещения, — сказал Знак. — Но сначала сними кольцо, Мерлин.
— Нет, сейчас не время распаковывать вещи и устраиваться поудобнее, — ответил я, полоснув по ладони кинжалом и сделав последний шаг. — Мы здесь надолго не останемся.
Звук, похожий на тихий удар грома, вырвался из Знака Лабиринта, но молнии не было, и я думал, что не будет. Когда он сообразит, что я делаю.
— Фокус, которому научил меня отец Люка, — объяснил я. — Давай поговорим.
— Да, — сказал Знак Лабиринта, — как здравомыслящие создания, каковыми мы являемся. Не желаете ли подушек?
Поблизости немедленно появились три пуфика.
— Спасибо, — сказал я, выбирая зеленый. — Я бы выпил чая со льдом.
— Сахар класть?
