36

Приходится зайти в ближайший магазин за наушниками. Парень на кассе еле шевелится (и откуда только берут таких дебилов?). Хватаю коробку, бросаю ему на прощание: «Спасибо, кретин» – и вылетаю на улицу. Пытаюсь тут же распаковать, но у меня не получается, – рычу от нетерпения и злобы. Прохожие отшатываются от меня, будто я превращаюсь в Халка. Сворачиваю в переулок и потрошу коробку. Наконец наушники у меня в руках; теперь я никак не могу попасть штекером в гнездо телефона, потому что бегу в метро. Спускаюсь, провожу карточкой и включаю первый файл, как раз когда подъезжает состав. Захожу в вагон и сажусь напротив слепого негра, улыбающегося в пустоту.

«Итак, день первый. Пациент – Бек. Женщина. Немного за двадцать. Гиперсексуализирована. Плохие границы. Комплекс Электры. Уверяет, что пришла сюда, чтобы решить проблемы с мужчинами, но даже не замечает обручального кольца у меня на пальце. Единственный способ коммуникации – соблазнение. То и дело закидывает ногу на ногу. Одета в тонкую блузку без лифчика. Ищет внимания. Открыто интересуется проекциями. Серьезное нарциссическое расстройство. Упорно называет меня “доктор Ники”, хотя я ей несколько раз повторил, что имею только магистерскую степень. Выспрашивает, женат ли я и нравится ли мне заниматься сексом с женой, так как боится обсуждать собственную жизнь. Рассказала, что спала со своим психотерапевтом в университете. Когда я поинтересовался, почему она не обратилась к женщине-специалисту, заявила, что ей не нужна вторая мать. Очень плохие границы, хищнические, мазохистские наклонности».

Мне кажется, что слепой парень напротив смотрит на меня, но это, конечно, не так. Стараюсь успокоиться. Включаю следующий файл. Надеюсь, он будет лучше.

«Марсия с утра вымотала мне все нервы. Она совершенно несостоятельна как мать. Мэк снова проспала, Эми простудилась. Я уже почти отменил прием, но вспомнил, что сегодня придет Бек. Поймал себя на том, что жду сеансов с ней. Тщательнее одеваюсь. Она скрашивает мою тоскливую жизнь. Сегодня пришла в спортивных брюках и в бесформенной толстовке, с растрепанными волосами. Мы установили цели. Она ищет сексуальной уверенности. Довольно забавно, потому что она и есть секс».

Я нажимаю на «паузу». Меня раздражает улыбка этого слепого. Меня раздражают любые улыбки! Перематываю. Включаю.

«Уверяет, что я помог ей открыться, и теперь она ставит отношения с мужчинами на «паузу». Говорит, что многое поняла про своего отца и про мужчин вообще. И это буквально через несколько сеансов, потому что, мол, я лучший доктор, с которым ей приходилось сталкиваться. Снова повторил ей, что у меня нет докторской степени. Это плохо, что мне нравится, когда она называет меня “доктор Ники”? Не отвечай. (Вздох.) Я попытался объяснить ей, что не бывает волшебных исцелений, но все впустую. Твердит, что беседы со мной наполняют ее жизнь смыслом. Сегодня в гольфах и короткой юбке она выглядит еще более сексуально, чем обычно. Подозреваю, она чувствует, что я влюбился. И, черт возьми, по-моему, она отвечает мне взаимностью. Постоянно думаю о ней. Иногда меня тревожит, что она видит мое отношение. Надо прекратить терапию, но я не могу. Я так устал от Марсии, да еще и стиральная машина сломалась… Бек – моя отдушина».

Останавливаю. Осматриваюсь. Ужасно хочется набить кому-нибудь морду. Не слепому же. Включаю.

«Я должен написать ей направление и отпустить».

Снова останавливаю. Не могу слушать – глохну от гнева. Меня-то он без раздумий выставил за дверь. Дэнни Фокса пинком под зад, а тебя, значит, себе под крылышко?.. Включаю.

«Задание по ведению дневника дало хорошие результаты. Она с готовностью приняла мысль о том, что для исцеления ей нужны отношения. Твердит, что между нами есть связь. Я ничего не отвечаю, однако постоянно думаю об этой связи. Почему я с такой легкостью готов принять профессиональное поражение? Я же спокойно отношусь к похвале и лести от других пациентов, но с ней другое дело. Может, мне действительно удалось исцелить ее за считаные недели? Неужели семейные неурядицы и неудачная покупка стиральной машины настолько пошатнули мое самоуважение, что я не верю в это?»

Он любит тебя, хочет тебя и уже расставил свои сети. Слепой все улыбается, затем встает и двигается на ощупь к выходу. Мы все охотники. Перематываю.

«Рассказал Диане, что Бек мне снится. Естественно, она посоветовала немедленно прекратить терапию. Я и сам на ее месте предложил бы то же самое. Но я не могу! Бек все больше мне открывается. И даже решилась рассказать о своей зеленой подушке, которую использует для мастурбации. Подушка для мастурбации! Подоплека такова, что когда отец ушел из семьи, он попросил ее мать отправить ему по почте его зеленую шейную подушку, и та покорно согласилась, однако Бек ее выкрала. В моих фантазиях она приходит ко мне в кабинет и просит потрогать подушку. Я отказываюсь, и тогда она усаживается ко мне на колени. Эти образы меня преследуют, я даже рад, что стиральная машина то и дело ломается, можно спокойно запереться в постирочной и подрочить. Я представляю, что, когда вхожу в нее, Бек стонет и называет меня рок-звездой и секс-звездой. Мне снова хочется жить, хотя я и ощущаю себя предателем. Будто изменяю Бек со всей моей семьей».

Слепой уже вышел, я проехал свою остановку, уши болят от наушников – дешевое говно! Выдергиваю их из телефона и швыряю в стекло напротив. Люди пялятся на меня. Да пошли все в жопу! На первой же остановке вылетаю из вагона. Меня переполняет злоба. А ведь я этому уроду открыл душу!.. Готов голову себе оторвать за такую глупость.

Поворачиваю за угол и – пожалуйста! – Карен, мать ее, Минти расселась у меня на крыльце с гребаной корзиной для пикника. Я думал, кошки умнее, расчетливее.

– Сюрприз! – визжит она.

Хочу подняться наверх и швырять пишущие машинки, пока стены не обвалятся и не погребут под собой всех мышей в мире, но дорогу мне преграждает Карен Минти – моя девушка! – и в руках у нее корзинка для пикника. Никогда не видел корзину для пикника вживую, только в книжках и в мультфильмах. И я, черт побери, не хочу на пикник. Чувствую запах чеснока, розмарина и крема, который Карен каждый день старательно втирает в свое острое гладкое лицо. Все кончено. Ей не нужен такой идиот, как я. Знай она, что я платил женатому мудаку, который мечтает трахнуть любовь всей моей жизни, она не стала бы готовить для меня пикник. Говорю ей, что не голоден.

Но она голодна. Тянется ко мне. Я отстраняюсь.

– Джо, что за хрень?

Я не Джо, я Дэн Фокс. Повышаю голос:

– Черт, Карен! Ты намеков не понимаешь?

Вот и все. Она вскакивает, ее трясет.

– Да пошел ты!

– Это разумно.

– Засунь себе свой разум знаешь куда?! Думаешь, об меня можно ноги вытирать? Потрахал и бросил? Я что, кукла, по-твоему?

– Да. Именно так.

И это правда. Оказалось, что я вообще не разбираюсь в людях. Ты – шлюха, Ники – мудак, милашка Карен – подстилка, лопающаяся от сдерживаемой ярости. Или от огорчения? Ее колотит дрожь, и корзинка в руках мелко трясется. И я чертов болван, а она эксфузионист, который меня любит. Меня! Если б Ники не запал на тебя, ничего этого не случилось бы. Но он хочет тебя, и запах из корзинки умопомрачительный, и я идиот.

– Сядь, – говорит Карен Минти, я позволяю ей усадить меня на крыльцо. Она очень старалась, в корзинке полно еды. У нее большое сердце; в прошлом месяце она притащила пылесос и отдраила мне всю квартиру. Надела крохотные шорты и топик и пропылесосила все углы и закоулки, о которых я даже не знал.

– Ты же не хочешь, чтобы завелись мыши, – заявила она. – Иначе я сюда ни ногой.

Однако уборка не рождает любовь. И это тоже вина Ники – он велел мне найти кошку. И я нашел. Карен готова остаться со мной навсегда и настрогать мне детей, когда я попрошу, и работать сверхурочно, чтобы мы могли раз в год ездить во Флориду. И все это чудесное будущее здесь – в корзине для пикника. Розмарин пахнет божественно. Но дело в том, что она в жизни не слышала про Полу Фокс, не смотрела «Магнолию», не пыталась соблазнить своего психотерапевта. А этот мудак Ники заморочил ей голову и разбил сердце.

– За что ты на меня злишься? Я думала, тебе понравится идея с пикником. Погода отличная.

– Карен…

– К черту! – орет она, понимая, что я ее бросаю. Вскакивает со ступенек и в слезах убегает. Больше мы не увидимся.

Забираю корзинку с собой наверх, в чисто вылизанную и теперь пустую квартиру, и принимаюсь за пир: куриные грудки, жареная картошка, цветная капуста в сливочном соусе и вино прямо из бутылки. Прощальный ужин. Дэн Фокс мертв, а Ники ждет расплата. У меня нет выбора, Бек. Я слушаю его записи всю ночь. Он овладел тобой в самом безопасном месте в мире – в твоей голове. Он – мышь в твоем доме. Он внушил тебе, что ты его любишь. Мы не сможем быть вместе, пока он контролирует твои мысли. Доктор Ники – это… доктор Ники. Ненасытный женатый боров.

Он здорово ошибся насчет меня. В моем доме не мышь. А свинья.