В конце 1983 года Вашингтон начал, с согласия правительств ФРГ, Англии и Италии, размещение на территории трех западноевропейских стран первых партий ракет «Першинг-2» и крылатых ракет.

Ракеты замысливались как рычаг подрыва европейского военного баланса, соотношения сил в стратегической области, были направлены против разрядки в Европе, были призваны взвинтить напряженность, стать дополнительной цепью, приковывающей страны Западной Европы к стратегии Вашингтона.

И кое-чего он добился. Размещение ракет вызвало усиление напряженности в мире, оказалось подорванным доверие между государствами.

В Западной Европе под сенью ракет вольготнее почувствовали себя деятели крайне правого толка, всегда выступавшие против разрядки в Европе. Они осмелели уже в начале 80-х годов, когда к власти в Вашингтоне пришли их духовные братья — американские правые. Ракеты дали западноевропейским правым дополнительную инъекцию наглости.

В Западной Германии громче стали звучать никогда не замолкавшие там реваншистские голоса. Отчетливее реваншистские потки зазвучали и в речах некоторых боннских деятелей. Вновь, как это было в 50-х и 60-х годах, выпускаются школьные учебники и карты, в которых в цвета бывшего рейха закрашиваются польские, чехословацкие или советские земли. Восторг у реваншистов вызвала фраза, оброненная госсекретарем США Джорджем Шульцем во время выступления на Стокгольмской конференции. «Соединенные Штаты, — сказал он, — не признают законности искусственно навязанного разделения Европы». Эти идеи были подтверждены позже Рейганом и Бушем. Под вопрос ставились не более не менее как законность нынешних границ в Европе, решения Ялты, Потсдама, хельсинкские договоренности.

Борьба вокруг ракет привела и к некоторой консолидации правящих кругов атлантического лагеря. Ей предшествовала небывало острая вспышка противоречий между ними в 1981–1982 годах, апогеем которой стала схватка из-за попытки Белого дома помешать участию западноевропейцев в проекте «газ — трубы». (Вашингтон, как известно, запретил не только американским фирмам, но и их западноевропейским филиалам, компаниям, выпускающим продукцию по американским лицензиям, участвовать в строительстве газопровода Сибирь — Западная Европа). Небывалым был и исход этой схватки — впервые за всю послевоенную историю отношений между странами Западной Европы и США последние потерпели чистое и весьма унизительное поражение и вынуждены были отступить, отказаться от санкций, не получив взамен ничего.

Эта схватка напугала ее участников. В дальнейшем Вашингтон не шел на прямые конфронтации, а его партнеры в Западной Европе старались больше не раздражать американцев, боясь и дальше обострять отношения.

Толкнула в американские объятия правящие круги Западной Европы и волна антиракетного движения. Руководители западноевропейских государств в ракетном вопросе столь очевидно шли против воли широких кругов общественности, что вынуждены были обратиться к «круговой поруке», объединиться, чтобы удержаться под напором протестов.

Именно этим объяснялись во многом итоги встречи в верхах «большой семерки» стран Запада, проходившей в Вильямсберге (США) в конце мая 1983 года, сам факт выработки на совещании, посвященном международным экономическим проблемам, декларации по вопросам безопасности. Западноевропейские участники встречи пошли на подписание такой декларации не только в надежде получить взамен уступки в экономической области. (Уступок этих — сразу скажем — они не получили. Белый дом, проявив неожиданную ловкость, попросту обманул их: заставил сначала заплатить декларацией, а затем «товар не доставил», на компромиссы в экономических вопросах не пошел.) Подписанием совместной декларации Бонн, Лондон, Рим объединились перед лицом своих народов, хотя бы иллюзорно переложили на плечи друг друга часть ответственности за согласие на размещение ракет, подрывающих европейскую безопасность, прикрылись фиговым листком атлантической солидарности.

В Вильямсберге, как и позже, в 1984 году, во время лондонской встречи глав правительств капиталистической «семерки», проявилась еще одна причина, толкавшая лидеров Западной Европы и США друг к другу. Неспособность хотя бы подлечить экономические недуги системы капитализма — вспышки торговых противоречий, замедление темпов экономического роста, наконец, массовую и хроническую безработицу, наладить сотрудничество в решении экономических проблем заставила их искать области, где можно было бы продемонстрировать солидарность. Этим-то и воспользовался Вашингтон.

В то время как по мостовым Западной Европы маршировали колонны демонстрантов с плакатами «Рабочие места вместо ракет», лидеры капиталистического мира объединились под лозунгами «Ракеты вместо рабочих мест».

Но, пожалуй, подбадриванием разного рода правых в Западной Европе и определенным, хотя и временным, выравниванием рядов союзников позитивные для нынешнего Вашингтона последствия размещения ракет в Европе исчерпываются. И казенный оптимизм, звучащий из вашингтонских приемных по поводу «победы союза», «укрепления атлантической солидарности», «укрепления американских гарантий», призван прикрыть весьма неприятную для американских милитаристов реальность: победа является пирровой.

Началом размещения ракет США нарушили военное равновесие. Но СССР, как и предупреждал, предпринял ответные контрмеры. Был отменен введенный в марте 1982 года односторонний мораторий на развертывание в европейской части страны ракет средней дальности СС-20. Было заявлено, что «при дальнейшем возрастании ракетно-ядерного потенциала в Европе мы будем соответственно увеличивать количество ракет СС-20 в европейской части СССР». По согласованию с правительствами ГДР и ЧССР с декабря 1983 года в интересах обеспечения обороны стран социалистического содружества начато размещение на территории этих стран советских оперативно-тактических ракет повышенной дальности. Эти ракеты создают адекватный противовес прежде всего в отношении тех районов, где размещены американские ракеты.

Были приняты контрмеры и в отношении территории самих Соединенных Штатов: Советский Союз увеличил количество своих подводных лодок с ядерными ракетами на борту у их берегов. По своим характеристикам — мощности, точности, досягаемости объектов на территории США и подлетному времени к целям — советские ракеты морского базирования создают для США противовес угрозе, равный той, которую несут нам и нашим союзникам американские ракеты в Европе.

Советские контрмеры не только противодействуют дополнительной военной угрозе со стороны США. Они имеют и глубокий политический смысл. Советский Союз еще раз показал, что он не приемлет попыток разговора с собой с «позиции силы», готов постоять за интересы своей безопасности и безопасности своих союзников. Надо думать, такой твердый ответ заставил еще раз задуматься западных политиков о том, какую линию вести в отношении нашей страны.

То обстоятельство, что Вашингтон и его союзники по НАТО из кожи лезли вон с конца 1983 года, чтобы доказать, что угроза войны не возросла, свидетельствует о том, что чувствуют они себя в новом положении неуютно. Дело доходит до смешного. Администрация, проявляющая просто-таки удивительные способности в высасывании из пальца «советских угроз», старается замолчать или хотя бы принизить военное значение ответных мер против территории США. Вызвав реакцию на свои враждебные действия, Вашингтон пытается скрыть от своего народа, что его политика по подрыву безопасности других ударила рикошетом по безопасности самих США, и практически немедленно.

Но даже в правящих кругах США начинают понимать опасность для самих США курса на силовое давление. Советский Союз «показал себя государством твердым, умным, неуступчивым и готовым использовать свою мощь для того, чтобы ставить США в затруднительное положение и заставлять их отвечать за то, что они предпринимают против него», — вынужден был констатировать, отражая эти настроения, известный американский обозреватель Уильям Пфафф.

Ощущение тревоги усиливается в США и из-за понимания, что «Першинги-2» и крылатые ракеты, размещаемые в Европе, являются весьма вероятным запалом для глобальной термоядерной войны.

Заместитель министра обороны США в администрации Картера Перри признал, что «короткое подлетное время «Першингов» может увеличить риск случайного возникновения войны… Крайне малое время предупреждения для СССР на деле является опасным для Запада».

В кабинетах Пентагона ядерные планировщики изощряются, придумывая сценарии того, как с помощью новых ракет получить возможность вести и выигрывать ограниченные ядерные войны. Но вне Пентагона все выглядит в ином свете. Новые ракеты предстают как средство втягивания США в ядерную войну.

Это послужило катализатором развернувшейся в США с 1982 года дискуссии о целесообразности отказа НАТО от упора на применение первыми ядерного оружия. Толчок этой дискуссии дала статья четырех видных американских политиков и экспертов — бывшего министра обороны США Р. Макнамары, бывшего помощника президента Кеннеди по национальной безопасности М. Банди, бывшего посла США на переговорах по ОСВ Дж. Смита и ветерана американской дипломатии, видного американского историка Дж. Кеннана, — опубликованная в весеннем номере 1982 года журнала «Форин афферс». Реализм в суждениях автора, указавших на дестабилизирующий характер стратегии, предусматривающей использование ядерного оружия первыми, явился в том числе и результатом трезвой оценки опасностей, которые будут нести с собой новые ракеты, желания не допустить втягивания Америки в войну, начнись она в Европе.

Но еще большие страхи и беспокойство вызвали новые ракеты в Западной Европе. Там все отчетливее понимают, что в Вашингтоне новые ракеты рассматриваются именно как средство ведения ограниченной ядерной войны. «Для многих западноевропейцев новые ракеты стали представляться не столько гарантией мира, сколько средством, с помощью которого Соединенные Штаты могли бы вести «ограниченную ядерную войну», — отмечал в журнале «Форин афферс» в специальном выпуске «Америка и мир в 1983 г.» американский специалист по ограничению вооружений С. Тэлбот.

Все более очевидным становится и то, что ракеты не укрепляют пресловутых ядерных «гарантий» США. А это была чуть ли не главная официально провозглашенная цель их размещения.

Опасения общественности еще более усугубляются планами администрации Рейгана по созданию эшелонированной системы противоракетной обороны территории США. Такая система не только грозит дестабилизацией стратегической обстановки. Она означает дальнейшее отъединение США от ситуации в Европе, может увеличить побудительные мотивы Вашингтона к развязыванию ядерной войны в Европе в надежде на ее «ограничение». Противоракетная система, признал сенатор У. Проксмайр в июле 1984 года, «может подорвать организацию Североатлантического договора. Ведь создание такой системы обороны от советских ракет большой дальности ослабило бы, если бы вообще не свело на нет ядерное покрытие над Европой».

Эти опасения вылились в открытое столкновение на состоявшейся в апреле 1984 года в Турции встрече министров обороны стран — членов НАТО. Вашингтон стал давать явно обманные заверения, будто задуманная им противоракетная система прикроет и Западную Европу, но не сумел приглушить недовольство. Конфликт по этому вопросу будет, по-видимому, разгораться.

Все глубже осознают в Западной Европе и то, что в результате размещения ракет она стала заложником глобальной стратегии Вашингтона, в которой усиливаются элементы агрессивности и авантюризма. «Першинги-2» и крылатые ракеты, — писал западногерманский эксперт и дипломат К. Бломер в журнале «Форин полиси», — стали ныне для Вашингтона средством привязывания своих партнеров по НАТО к его глобальным политическим концепциям. США требуют от союзников того, чтобы они разделяли соответствующий риск».

Не удалось Вашингтону достичь и другой цели размещения ракет — накрепко сбить дающее все больше трещин здание «атлантической солидарности». Сбить удалось (надолго ли?) лишь «крышу» этого здания: правительства, стоящие у власти в Бонне, Лондоне, Риме, объединились под эгидой Вашингтона в борьбе против миролюбивых требований своих народов. Но зато «фундамент» дал новые трещины: в Западной Европе среди самых широких кругов общественности, в политических партиях выросли сомнения в необходимости блока НАТО, усилились поиски иных путей, обеспечения безопасности, укрепилась убежденность в необходимости продолжения политики разрядки. Попытки Вашингтона увеличить уровень конфронтации в Европе рикошетировали в обратную, крайне нежелательную для него сторону. Для большинства западноевропейцев, писал известный французский эксперт по вопросам безопасности Пьер Лелуш, стало еще более очевидно, «что НАТО не может более оставаться единственным инструментом безопасности… Больше ограничения вооружений, а не больше ракет стало новым западноевропейским ответом».

Борьба вокруг ракет способствовала дальнейшему размыванию поддержки НАТО, породила для атлантистов больше проблем, чем должна была решить. «Вместо того, чтобы способствовать укреплению доверия и уверенности, — вынужден был констатировать, оценивая последствия размещения ракет, один из его наиболее активных сторонников в Западной Европе, бывший директор лондонского Международного института стратегических исследований Кристоф Бертрам, — сама эта программа, равно как и политический климат, в котором она претворялась в жизнь, оказались контрпродуктивными с точки зрения целей, на достижение которых она была направлена. Она породила острые и болезненные разногласия внутри Западной Германии, которые остались неразрешенными и после того, как бундестаг в ноябре 1983 года, после провала женевских переговоров, решил начать размещение девяти «Першингов-2» в южной части ФРГ».

Осознание того, что размещение американских ракет не укрепляет безопасность Западной Европы, не отвечает ее политическим интересам, все шире распространяется в западноевропейских странах. Это проявляется не только в том, что изменила свою позицию социал-демократическая партия ФРГ, первоначально выступавшая за размещение ракет. Ко второй половине 1983 — началу 1984 года такие настроения стали фактически главенствующими в Западной Европе, были заметны даже в тех кругах, которые в силу «атлантической дисциплины» до конца выступали в поддержку Вашингтона. Как писал в начале весны 1984 года Киссинджер, «превалирующее в Европе отношение к ракетам было похожим на то, как хозяин относится к приглашенному ранее, а теперь уже нежеланному гостю».

Борьба вокруг размещения американских ракет привела к тому, что антиядерное движение в Европе охватило политические силы самого широкого спектра, послужила более глубокому осознанию всеми европейцами опасностей войны, изменила психологический климат в Европе. Размещение американских ракет вопреки воле народов большинства западноевропейских стран вкупе с милитаристской риторикой Вашингтона, его нежеланием принимать во внимание интересы других стран, даже ближайших союзников, послужило резкому и, очевидно, долговременному усилению антиамериканских настроений в Западной Европе.

В итоге борьбы вокруг ракет народам мира особенно отчетливо стали видны ответственность и реализм Советского Союза, его устремленность к укреплению общей безопасности. Натовским пропагандистам стало все труднее проталкивать мифы об «агрессивных устремлениях» СССР, о «советской угрозе» Западной Европе.

«В целом ряде сфер: в области искусства, бизнеса, торговли, дипломатии, даже ядерной стратегии, — с нескрываемой тревогой писал об этой тенденции видный американский специалист по «атлантическим отношениям» Э. Эндельман, — образ Советского Союза, его правительства, основ его политики явно претерпевает изменения, которые могут только быть названы де-демонизацией. Для народов и правительств Западной Европы Советский Союз неожиданно перестал быть той угрозой, которой он был в течение большей части послевоенного периода. Вместо этого во многих отношениях эту роль начинают играть Соединенные Штаты».

В Европе, как и повсеместно, Вашингтон пытается играть в то, что математики называют игрой с нулевой суммой. В такой игре проигрыш для одной стороны автоматически является выигрышем для другой. Но в современной политической жизни такие игры невозможны. Пытаясь новыми ракетами нанести ущерб безопасности Советского Союза и братских ему стран, подорвать самостоятельность западноевропейских государств, США не только ослабили свою собственную безопасность, но и подложили мину под свои позиции в Западной Европе. Вашингтонская попытка игры с нулевой суммой оборачивается минусом для всех. И самый большой минус — у Вашингтона,