Но все-таки одно исключение из правил существовало — была одна ситуация, которая могла проявиться только после заключения брака и послужить поводом для его расторжения. Речь об импотенции супруга.

В рукописи Томаса Чобхемского, английского профессора-богослова XII века, есть, к примеру, такая рекомендация: «После того как новобрачные возлягут на кровать, знахарка должна находиться неподалеку много ночей. И если мужские члены всегда будут бесполезны и мертвы, пара имеет право быть разведена».

Строго говоря, при том подходе к браку, который существовал в Средневековье, эта причина тоже была добрачной, и она тоже аннулировала заключенный союз, как будто его и не было. Потому что брак в то время должен был быть не только освящен в церкви (кое-где это даже и не требовалось), но и подтвержден физически. А если консумации, то есть закрепления его сексом, не произошло, то люди вроде как и не совсем женаты. Поэтому, кстати, браки, заключенные с детьми, расторгались достаточно легко — если жених и/или невеста не вошли в разрешенный Церковью брачный возраст, там и доказывать ничего не надо было.

Собственно, из этой причины и росли некоторые традиции, вроде крови на простыне, которую демонстрировали гостям после брачной ночи. В XIX веке распространилось мнение, что это было свидетельством девственности невесты, причем до сих пор многие так и считают. Но в Средневековье, несмотря на декларирование важности чистоты и непорочности, большинству было глубоко наплевать на девственность (вспомним Генриха VIII), да и вообще мужчины, особенно в аристократических кругах, женились не на девственности, а на приданом и связях. Кровь на простыне подтверждала, что брак состоялся и лишала родню невесты возможности в будущем аннулировать брак по причине несостоятельности супруга.