За свою карьеру в полиции Спирос видел множество внезапных смертей, но до сих пор ненавидит вскрытия. Ненавидит горький обжигающий запах костяных пил, цифровые весы, органы. Ненавидит, когда спокойно удаляют внутренности и расчленяют того, кто прежде смеялся и любил. Спирос потеет.

Морг в новой бело–синей больнице Контокали, расположенной к северу от центра города, самый современный. Искромсанное обнаженное тело Амбер лежит на столе из нержавеющей стали, на соседнем — темноволосая красотка Энджел. Впрочем, со снятым скальпом она уже выглядит не так привлекательно. Спирос счастлив, что он за стеклом, в комнате наблюдения, а не в интимной близости с телесными жидкостями. Он становится еще счастливее, когда звонит мобильный и глава префектуры приказывает прекратить вскрытие. Но радоваться приходится недолго.

— Это крайне необычно, — отчетливо произносит патологоанатом в микрофон. — Пахименинкс ярко–синий.

Она только что трепанировала череп Энджел. Оболочка мозга хорошо видна.

Спирос врывается в комнату.

— Stamata! — велит он, — Стоп. Заморозьте тела и ждите инструкций. И не задавайте вопросов. Политика!

БЫСТРАЯ ПЕРЕМОТКА на тридцать минут вперед. Спирос, Селина Мариатос — действующий патологоанатом, старший инспектор и Линн со своей командой сидят в переговорной и пьют холодный лимонный чай из торгового автомата. Спирос жадно допивает свой, сминает банку и очень точным броском отправляет ее в мусорную корзину.

— Так что? — требовательно спрашивает он. — Мы ведем расследование. И не допустим вмешательства.

— Это последнее, чего бы мы хотели, мистер Кукуладес, — говорит Линн. — Мы думаем, что сможем помочь. Мы точно знаем, что сможем. Дело в том, что принимать меры нужно незамедлительно. У нас самое большее несколько часов.

— Тогда быстрее переходите к сути. Как следователь я решаю, помогаете вы или… что–то еще.

Линн встает и подходит к окну.

— То, что я вам скажу, — произносит она, — крайне конфиденциально.

Спирос смеется.

— У меня две мертвые кинозвезды. Детали следствия станут известны всему миру. Есть что сказать — говорите. Не вам решать, что тут конфиденциально. Ясно?

Он не вздрагивает, когда Линн оборачивается и широко распахнутыми голубыми глазами смотрит в его карие. Он привык к жестким женщинам. На одной из них он женат.

— У вас две мертвые кинозвезды. У нас пять. Это не случайность, офицер. Это заговор и убийство. Нам нужна ваша помощь, и, поверьте мне, вам нужна наша.

Дэнни смотрит на смартфон.

— Сейчас уже шесть актеров, — говорит он. — Мы можем продолжить?

БЫСТРАЯ ПЕРЕМОТКА еще на двадцать минут. В зал морга вкатывают оборудование из «Лирджета», а у Сунила и Селины идет настоящий праздник «ботаников». Им обоим по тридцать лет, их кожа почти одинакового оливкового оттенка, и оба они хорошо выглядят в умеренно приглушенном свете. Их обширные знания отрезают обоих от человечества. Селина бросает пластиковый комбинезон Сунилу. Тот его надевает и произносит:

— Вам следует быть со мной помягче. Я не привык к телам.

Она тычет его в грудь:

— Одно из них у вас самого есть.

— Но его может стошнить.

— Думаете, меня беспокоит рвота? Если вас стошнит, я соберу ее и расскажу, что вы ели на обед три дня назад. А теперь… почему мозг Энджел синий?

— Увидите.

Сунил открывает переносные алюминиевые боксы и монтирует по обе стороны от стола и по всей комнате нечто похожее на шестнадцать маленьких спутниковых антенн на подставках. Через переходник он подключает британский штепсель силового кабеля от тяжелой консоли управления к континентальной электросети. Верхняя панель консоли матово–черная, но, когда щелкает переключатель, она начинает светиться густым ультрамарином, светлеет и тянется вверх, создавая полупрозрачный сорокасантиметровый бледно–голубой куб.

— Вы согласились, — уточняет Сунил, — что видеозапись остается конфиденциальной.

— Она должна быть доступна для следствия. Таков закон.

— Селина, — говорит Сунил, — я поделюсь с вами всем. В мире нет ничего подобного. Но никому не под силу управлять всем происходящим с уликами. О многом я пока не могу вам рассказать. Но обещаю, мы будем сотрудничать и поделимся тем, что, возможно, не войдет в финальный отчет. Никакой лжи, просто некоторые вещи останутся без объяснений. Договорились?

— Я приму решение позже, — отвечает Селина.

Ассистент одно за другим привозит на каталке тела и кладет их на столы для вскрытия. Он расстегивает мешки и извлекает оттуда трупы. Сунил чувствует, как лицо заливает краска. Его сердце бьется очень быстро. Тело Амбер — это катастрофа. Сломана каждая кость. Женщина стала до странности мала ростом, ее сплющило от удара об землю. Череп раскололся по диагонали от левого уха до правой стороны нижней челюсти. Большей части мозга нет. То, что осталось, обесцвечено — слабые намеки на зеленый и бирюзовый среди розового и серого.

Селина приобнимает Сунила.

— Это моя область, — произносит она. — Теперь беритесь за свою — и почувствуете себя лучше. Мы работаем ради них. Не знаю, где они — на пути к загробной жизни или вернулись в ничто, но мы выясним правду об их последних секундах. Сейчас я начну запись.

Она жестом велит ассистенту покинуть комнату и нажимает кнопку записи на пульте управления.

— Продолжение расследования смерти Джулии Джейн Симпсон, британской подданной, найденной мертвой в Палеокастрице. Дальше я буду говорить на английском и греческом в интересах присутствующего доктора Сунила Гупты.