Официальный рабочий день в полицейском управлении закончился, и общая комната седьмого отделения опустела. Кабинеты тоже: лишь кое-где в щель под дверями пробивалась узкая полоска света. Виктор кивнул дежурному и прошел к себе, держа под мышкой сверток из промаслившейся коричневой бумаги. За его столом сидел Брэм и, высунув от усердия кончик языка, выводил аккуратным почерком строки. Корзина для бумаг, стоявшая перед ним, уже была наполовину заполнена испорченными страницами.

– «Также» здесь пишется слитно, – отметил Виктор, заглядывая через плечо кузена.

Тот тяжело вздохнул и достал чистый лист.

– Давай остальное посмотрю, – Виктор перехватил черновик отчета на пути в корзину и пробежался по нему глазами. – Тут еще запятую поставь. – Посмотрев на расстроенное лицо Шона, он рассмеялся. – Не переживай. Поработаешь с мое, язык лучше учителя выучишь. А теперь рассказывай.

Виктор с рассеянным видом потрогал чайник. Еще горячий.

– Чаю хочешь? – предложил он, наливая себе.

Немой укор был ему ответом.

– Вы знаете, сколько отделений императорского почтамта в Гетценбурге? – спросил Брэм, заново принимаясь за отчет.

– Двадцать два, – без запинки ответил Виктор. – Понял. Значит, плюшки тебе тоже не предлагать, – он кинул пахнувший корицей сверток на стол. – Нашел что-нибудь?

В руках Шона зашелестели страницы полицейского блокнота.

– На втором сортировочном пункте сказали, что некто очень интересовался содержимым писем, отправителем которых значился Р. Альтманн.

– Описание получил?

– Так точно.

– Не больше метра восьмидесяти, щуплый, на голове рога, одет в дорогой костюм, темно-серый в тонкую полоску?

– Наоборот, – удивился Шон. – Выше двух десяти, телосложение атлетическое. На голове была бордовая кепка, поэтому про рога ничего не сказано. Я записал.

Виктор прочел словесный портрет и вернул блокнот.

– Интересно. Что-нибудь еще?

– Адрес, сэр. Он оставил его на случай, если кто-то из служащих передумает…

«И решит подправить свое благосостояние нелегальным путем», – повисло в воздухе невысказанное окончание фразы. Больно легким был этот путь. Делать свою работу и мимоходом замечать интересующую других информацию. Императорский закон о цензуре в какой-то степени подтолкнул работников коммуникаций к этой идее: слишком много открывалось писем и подслушивалось разговоров, чтобы никому в голову не пришла мысль заняться тем же самым, но за дополнительную плату.

– Я переписал его, сэр. Нижний ров, дом…

– Двадцать пять, апартаменты 6-Е, – закончил с ним в унисон Виктор. – Забавно.

На лице Брэма появилось обиженное выражение.

– Откуда вы знаете?

– Я не проверял, как ты работаешь, если ты об этом, – Виктор достал из кармана сложенную вчетверо бумажку и помахал ей. – Центральный телефонный узел. Та же просьба, тот же адрес, думаю, и тот же номер телефона. Только человек другой.

Выпив залпом чай и отправив в рот остатки плюшки, Виктор поднялся со стула.

– Ну что, – немного неразборчиво спросил он, – проведаем нашего подозреваемого?

– Которого из них? – уточнил Брэм.

В темноте Нижний ров мигал белым светом новомодных электрических фонарей. Нужный им дом стоял на отшибе по северной стороне улицы. В этом районе он пока был один такой: новый, огромный по сравнению со старыми одно- и двухэтажными особняками, построенный хозяевами для дохода. Привратник без вопросов впустил их внутрь, признаваясь, что понятия не имеет, дома ли арендатор. На вопрос, как выглядит жилец из апартаментов 6-Е, он тоже пожал плечами, сообщив, что они меняются слишком часто, чтобы их запомнить.

Арендатора на месте, судя по всему, не было. По крайней мере, на стук никто не отзывался.

– Надеюсь, его никто не успел предупредить о нашем приходе, – проворчал Виктор, на всякий случай дергая дверную ручку.

Та поддалась.

Плохой признак. Чисто теоретически Виктор знал, что иногда люди забывали запереть дверь. В жизни ему такое встречать не доводилось. Зато его профессиональный опыт был полон случаев, когда дверь оказывалась незапертой после квартирной кражи. Или после того, как подозреваемый в спешке покидал свое временное пристанище. Или потому что убийца не удосуживался закрыть за собой дверь.

Первую версию Виктор сразу отмел: в жизни таких совпадений не бывает. От второй пришлось отказаться, когда обнаружился труп.

Тело, мертвыми глазами уставившееся в потолок, нашлось на полу жилой комнаты. Молодой бык лежал навзничь, но даже в такой позе его рост и сложение поражали.

– Что ж, теперь мы хотя бы знаем, к кому из двоих шли, – философски заметил Виктор и наклонился к трупу. На первый взгляд никаких видимых повреждений заметно не было. – Я бы сказал, что мы опоздали на час-другой. Брэм, сходи-ка к привратнику. Вызови оттуда доктора Ретта и… Кто сегодня дежурит из судебных экспертов?

– Лой, сэр. Будет выполнено.

– Спроси там заодно, кто сегодня вечером заходил в дом. Не только сюда, но и в другие квартиры.

– Так точно, сэр.

Виктор поднялся с корточек и вышел вслед за Шоном. Со вздохом прислонился к стене в коридоре. До приезда экспертов в апартаментах ничего нельзя трогать, а ноги после долгого дня гудели от усталости.

– Я покараулю пока тут. А ты, – от него не укрылось, как Брэм побледнел при виде трупа, – можешь подождать их внизу.

Виктор с тоской подумал о свободных стульях в каморке привратника. Притащить один из них наверх, что ли? Впрочем, при мысли о лестнице идея умерла сама собой.

К его удивлению, Шон быстро вернулся.

«Молодец», – с теплотой подумал Виктор, вспоминая, как сам давным-давно перебарывал страх мертвецов. Какая-то мысль, связанная с этими воспоминаниями, забрезжила на краю сознания…

– Доктор Ретт был дома, поэтому скоро прибудет. Лой уже выехал, – доложил Брэм.

Виктор кивнул и устало запрокинул голову. Что же это было – еще из того времени, когда сам он служил сержантом под началом детектива Гардинера…

– Вспомнил, – сообщил Виктор потолку. – Я вспомнил, где его видел. Брин Толлерс, из местных. Один раз попался на разбое, до этого проходил подозреваемым по той же статье. Не знал, что он вернулся в город. – Он прикрыл глаза. – Что насчет посетителей?

– Я собрал описания, насколько привратник смог их вспомнить. Сэр, – в голосе Брэма звучало сочувствие, – вы в порядке?

Не совсем. Диета из бессонницы и случайных плюшек никому не шла на пользу. И Лидии больше не было, чтобы приказать ему прекращать маяться дурью и пойти домой.

– Что со мной будет? – пробормотал Виктор, давно научившийся засыпать в любом месте и в любом положении. – Главное, разбуди, когда они приедут.

Команда Лоя прибыла первой и споро принялась за дело. Вскоре все поверхности были в графитовом дактилоскопическом порошке, а в воздухе пахло фотографической вспышкой. Доктор Ретт, младший патолог полицейского управления, мужчина с пегими волосами и крысиными чертами лица, появился немногим позже, привнося в помещение атмосферу недовольства.

– Можете мне дать что-нибудь, Ретт? – спросил Виктор у склонившегося над телом патолога.

– Я что, нанимался прорицателем? – тот метнул на него хмурый взгляд. – Приходите послезавтра, получите заключение.

– Почему так долго? Насколько я знаю, у вас нет сейчас тел в очереди на вскрытие.

– Зато у меня есть вторая работа. И первая половина дня у меня занята приемом. Так и быть, – пошел на уступку Ретт, – можете подойти завтра к вечеру, выпишу вам предварительное заключение.

Виктор покачал головой.

– Все еще слишком медленно.

– С каких пор мертвецам есть куда спешить? – ворчливо поинтересовался патолог и кивнул санитарам. – В любом случае, раньше вы от меня ничего не добьетесь. Можете увозить.

Добьется. Не от Ретта, но…

– Стоять! – скомандовал Виктор. Носилки с телом замерли на полпути из комнаты.

– Что дальше, детектив? – сухо поинтересовался полицейский патолог. – Оставите тело здесь, пока я не соглашусь препарировать его прямо сейчас?

– Ни в коем случае, – заверил его Виктор. – Увозите! – разрешил он носильщикам. – Только не в морг. Кто-нибудь из вас знает, как проехать к университету?