В полицейской машине Роберт не проронил ни слова. Скупо попрощался и пропал до следующего обеда у Викторовой матушки. Но и там говорил с кем угодно и о чем угодно, но только не с Виктором. Виктор начал подозревать, что вспыхнувший было интерес погас и змей снова отстранится.

После обеда Виктор вышел на застекленную террасу, чтобы не расстраивать матушку, запретившую перед рождением внука прикасаться к сигаретам в доме. Роберт уже был там. Стоял у балюстрады и смотрел на темно-серую воду, когда Виктор начал разговор.

– Они во всем признались. Оба, – сообщил он, безрезультатно щелкая зажигалкой.

Каждый стремился взвалить вину на себя, чтобы хоть один из них остался в живых. И ни одного это не спасет. Виктор кинул бесполезную зажигалку в карман – надо будет по дороге в управление зайти заправить ее. Роберт протянул ему спички.

– Зачем вы мне это говорите?

– А вы не хотите узнать, чем все кончилось? Ладно, – Виктор улыбнулся. – Тогда сделайте вид, что мне нужно перед кем-то выговориться, а вы, как вежливый человек, не можете мне отказать.

Тем более это не было такой уж ложью. Он затянулся и начал рассказывать.

– Мариетта Дэвидсен, Этта, как ее все звали, приехала в Гетценбург из деревни. Ее выписала сюда миссис Симм, дружившая в молодости с ее покойной матерью. У Коппинга тогда как раз освободилось место горничной, и миссис Симм сказала, что у нее есть на примете замечательная девушка, способная продержаться в доме мистера Коппинга дольше двух недель. Так и оказалось. Этте нравилась работа в городе: она была неизмеримо легче жизни в деревне, характер хозяина ее не пугал, у ее отчима он был куда хуже. В один прекрасный момент она встретила Сэмюеля Брауна, который привозил на кухню мистера Коппинга мясо. Пока слуга ходил за деньгами, миссис Симм нередко поила парня чаем на кухне. Они начали встречаться, потом стали планировать свадьбу и совместную жизнь, Сэмюель рассказал, они даже нашли подходящую квартиру, оставалось только скопить денег на церемонию в храме. В конце концов, думаю, они бы поженились и жили долго и счастливо. Но не сложилось. Мистер Коппинг не особо замечал горничную, если только она не допускала ошибок. А вот его другу Этта сразу приглянулась. И если какое-то время ей удавалось избегать барона, то около восьми месяцев назад ее везение закончилось.

Руки в перчатках сжали кованую балюстраду.

– Он изнасиловал ее.

– Нет. Возможно, это назвали бы изнасилованием, если бы Этта была его круга, а не прислугой. А так барон просто удовлетворил свои потребности, – Виктор горько усмехнулся.

Сколько раз он это видел? Слишком много.

– Это отвратительно.

– Это жизнь, – Виктор приоткрыл окно и бросил окурок в реку. На террасу влетел порывистый зимний ветер, заставляя поежиться от холода. – Я не смог узнать, кому из них пришла в голову идея отомстить барону. Каждый забирает авторство себе, выгораживая другого. В любом случае, когда Этта узнала, что ожидает ребенка, они поняли, как им следует поступить.

Барон воспитывался матерью, женщиной суровой и придерживающейся старомодных взглядов. По ее мнению, главная ценность Ульриха была в его наследниках, и она тщательно привила барону эту точку зрения. Когда волею Судьбы барон стал бесплоден, он оказался совершенно бесполезен. Это стало для него достаточно тяжелым ударом, но вдобавок его мать, по которой случившееся ударило не меньше, замкнулась в себе, удалилась в поместье и не принимала его у себя. Она отказалась от него, и это ранило барона еще больше. Вы говорили, я зря думаю, будто у каждого отклонения от нормы есть причина. Не согласен. Я считаю, что мы, вырастая в обществе, впитываем его правила. И отказ от этих правил всегда следствие трагедии, заставляющей нас верить, будто мы более не подходим для общества. Случай барона такой же. Усвоенные с детства нормы внушили ему мысль о его никчемности, ненужности, и он начал действовать соответственно. Мистер Коппинг никогда в достаточной мере не интересовался своим другом, поэтому не понял причины произошедших с ним перемен. Этта оказалась куда прозорливее. Когда она пришла к барону и сообщила о своем положении, тот был рад убедить себя, что она говорит правду. Любой больной хоть раз, но мечтал о том, что доктор ошибся. Фрейбург был так счастлив стать, как он думал, отцом, что был готов жениться на матери своего ребенка, пусть она и была простой служанкой. Но сперва требовалось исправить ошибки. На Фрейбурге висело столько долгов, что он не мог позволить себе даже оплатить свадебную церемонию. А ведь он должен был в будущем обеспечивать семью. Леди Гринберг попалась ему как нельзя кстати. Выплачиваемых ею денег хватало на аренду квартиры для Мариетты и ребенка, их содержание и оплату долгов.

Время шло, возлюбленные начинали нервничать. До сих пор они получили неплохую сумму, но главная цель их затеи была другой. По их плану, барон должен был умереть до рождения ребенка, оставив им титул и замок. Знаете, сколько среди торговцев сейчас желающих купить себе благородное имя? Но для этого нужно было завещание – или хотя бы свидетельство о браке. Фрейбург отказывался от женитьбы до последнего, опасаясь, что леди Эвелин, узнав, разозлится и перекроет ему денежные поступления. Но Этте удалось его уговорить. Барон не хотел, чтобы его первенец родился бастардом, и две недели назад они втайне обвенчались.

Теперь настала пора приводить в действие главную часть плана. В среду вечером барон отправился к Этте. Та накормила его ужином и в завершение поднесла ему рюмку отравленной сливовой настойки. Они хорошо рассчитали дозу, барон не умер, но впал в коматозное состояние. Сэмюель в это время должен был подпоить привратника шлахтгаусов и удостовериться, что тот заснет в своей постели и на бойню этой ночью не вернется. После кабака он взял автомобиль и отправился на квартиру к Этте. Перетащив барона в машину, он вернулся на скотобойню, где довел запланированное до конца. Смыл кровь в слив, имитировал следы взлома, напечатал в кабинете управляющего обличающее леди Гринберг письмо и захватил для отвода глаз кассу и еще пару предметов. Думаю, он сбросил украденное в реку вместе с телом барона.

Этта должна была затаиться. Чтобы никто не связал ее с бароном раньше времени, нужно было найти в квартире барона брачное свидетельство, единственное, что могло вывести полицию на ее след. Мы проверили записи портье и выяснили, что в четверг Сэмюель Браун из Больших шлахтгаусов привез в пятнадцатую квартиру баранью ногу – помните ту тушу из списка, доктор? – якобы заказанную мистером и миссис Вэзерли. Те, разумеется, о ней понятия не имеют, находясь в отпуске на побережье. Боюсь, когда они вернутся на следующей неделе, их будет ждать неприятный сюрприз. Портье, отлично знавший Сэмюеля, поверил, что Вэзерли решили вернуться пораньше и попросили заранее наполнить холодильный шкаф продуктами, – думаю, подделанный бланк заказа ему в этом помог. Он дал Сэмюелю ключ от черного хода и не стал следить за ним, решив отсидеться в теплой консьержной. Забросив ногу в пятнадцатую квартиру, Сэмюель спустился к барону и открыл дверь его ключами, вынутыми из кармана перед убийством. Именно он устроил там разгром, который я пытался свалить на леди Эвелин.

Прошло два дня. Наши заговорщики ждали в газетах объявления об убийстве барона, чтобы приступить к следующей части плана. Они полагали, что о трупе, найденном в Талле, еще не сообщили в полицию или что перед приездом патрульных кто-то обчистил тело барона и полиция не смогла еще установить личность жертвы. Выжидая действий полиции, они были удивлены нашему приходу в шлахтгаусы – никто из них не думал, что расследование идет полным ходом и кто-то свяжет скотобойню с делом барона. Тогда они поняли, что пора отводить от себя подозрения. С самого начала они собирались подставить леди Гринберг. Несчастная невеста, из ревности убившая жениха, должна была покончить со своей жизнью на мосту, а полиция получила бы ее признание и растиражировала его по всем газетам. Никто бы не усомнился в вине леди Эвелин, а через некоторое время в городе объявилась бы баронесса Фрейбург, способная предъявить свидетельство о браке и фамильный перстень барона, якобы подаренный ей в честь свадьбы. Мариетта Фрейбург получила бы наследство барона и, продав титул и оставшиеся земли, вновь исчезла, вероятно, чтобы сочетаться браком с мистером Брауном в одной из колоний.

Но все пошло не так. Леди Эвелин сопутствовало поразительное везение. Сэмюель Браун бросился искать леди Гринберг сразу после нашего ухода, но та уехала на выходные за город. По ее возвращении он начал за ней слежку и в какой-то момент смог застать ее врасплох и усыпить. Он снял с ее пальца обручальное кольцо, намереваясь потом продать его в ломбард, и засунул ее в заранее арендованную карету, но, прежде чем сумел сбросить ее тело в воду, леди Эвелин сбежала. Справедливо предполагая, что леди Гринберг сразу отправится в полицию, Сэмюель бросился к Мариетте. Между возлюбленными произошла ссора, но все же ему удалось уговорить Мариетту бросить все и немедленно бежать из Гетценбурга, пусть и без денег. Однако в самый разгар сборов – честное слово, в отличие от леди Эвелин им будто сам Пех палки в колеса ставил – к ним заявились мы с вами. Сэмюель исчез из квартиры через выход на кухне, надеясь переждать наш визит на лестнице и вернуться. Но, когда я запер черный ход и отрезал обратный путь в квартиру, он понял, что стоит только полицейским проверить лестницу, как он окажется в западне. Он спустился, намереваясь ускользнуть из дома через заднюю дверь, но внизу обнаружил леди Эвелин, женщину, которая привела полицию к ним.

– Вы сказали, что надеетесь использовать ее как приманку, – вспомнил кузен.

Виктор кивнул.

– Я действительно надеялся, что в отчаянии он набросится на нее. Не так просто было бы доказать его участие в первом нападении на леди Эвелин. Она не сумела бы его опознать, а ее обручальное кольцо мы могли у него не найти. Теперь нам не нужно ничего доказывать.

Кузен молчал, видимо, ужасаясь подобной практичности. Будто Эвелин что-то угрожало: с ее везением можно было выставить ее перед расстрельной командой, и скорее всего она вернулась бы без единой царапины.

– Сейчас, когда я об этом думаю, кажется, что в их плане было множество прорех, – произнес наконец Роберт.

– Это естественно, – Эйзенхарт достал из кармана пачку. Мало ему зажигалки, еще и сигарета осталась последняя. Когда он их все выкурил? – Они ведь не профессиональные убийцы. Всего лишь отчаявшиеся люди.

– Мне их даже жаль, – признался кузен. – Если кто виноват, то сам барон. Но его никогда бы не привлекли к ответственности. Можно сказать, что общество само подтолкнуло их к убийству.

Те же мысли вертелись в голове у Виктора прошлым вечером.

– В какой-то степени это так, – согласился он. – Я понимаю, почему они решили отомстить барону. Но убить другого человека, чтобы свалить вину на него, – это уже на их совести.

На террасе повисла пауза, прерываемая только звуками осеннего дождя, стучавшего по стеклу.

– Что с ними теперь будет? – спросил Роберт.

– Мистер Сэмюель Браун был признан виновным и отправлен на гильотину сегодня утром.

– А Мариетта?

– Ее оставят в тюремном лазарете до рождения ребенка. Как только он появится на свет, она будет казнена. Ребенок будет помещен в государственный приют под другой фамилией.

– Это ужасно.

Виктор скрестил руки на груди. Холод, которым тянуло из оконных щелей, пробирал до костей.

– Это жизнь, доктор, – глухо произнес он. – И ни вы, ни я не способны ее изменить.