Бог возвышался над ним, а он лежал на траве под сенью плакучих ив с открытыми глазами и беспомощный, как новорожденный младенец. Бог тыкал ему под ребра концом металлического прута. Это был высокий человек среднего возраста с длинной черной раздвоенной бородой. Бог был одет как джентльмен в годы правления королевы Виктории.

— Ты опоздал, — произнес Бог. — Давно пора оплатить свой долг. Ты понял?

— Какой долг? — спросил Ричард Френсис Бартон. Он провел пальцами по ребрам, чтобы удостовериться в их целости.

— Ты обязан мне плотью, — ответил Бог и опять ткнул металлическим прутом под ребра. — Не говоря уже о духе. Ты задолжал мне за тело и душу, что в общем-то одно и то же.

Бартон изо всех сил пытался подняться на ноги. Никто, даже Бог, не смеет тыкать Ричарда Бартона в ребра и безнаказанно уйти после этого.

Не обращая внимания на эти тщетные попытки, Бог вытащил большие золотые часы из кармашка жилета, отщелкнул массивную резную крышку, взглянул на них и произнес:

— Давно пора.

Бог протянул другую руку открытой ладонью вверх:

— Плати. В противном случае я буду вынужден лишить тебя права дальнейшего пользования.

— Пользования чем?

Наступила тьма. Бог начал растворяться во мгле. Именно тогда Бартон заметил, что Бог похож на него самого. У него были такие же темные прямые волосы, лицо с черными колючими глазами, высокие скулы, полные губы и выдвинутый вперед сильно раздвоенный подбородок. Тот же длинный шрам — след от сомалийского дротика, вонзившегося в его челюсть во время памятной схватки вблизи Берберы. Небольшие руки и ноги резко контрастировали с широкими плечами и мощной грудью. И еще у Бога были длинные черные усы; за эти самые усы бедуины прозвали его «Отцом Усатых».

— У тебя взгляд дьявола, а не Бога, — крикнул Бартон, обращаясь к ускользавшему во мгле Богу, но тот уже стал всего лишь еще одной тенью во мгле.