Глава 14
Внутри не было ничего — холодно и пусто. Пока все готовили оружие и перепугано глядели в сторону рёва, я спокойно полез в сумку Глыбы и достал две «колбаски». Хлоя схватила меня за руку.
— Крест, ты с ума сошёл? Посмотри, с потолка валятся камни! Если тут что-то взорвётся, нас всех завалит.
Я вырвал руку и поглядел на Величие так, что она попятилась. Потом посмотрел на всех. Они тоже отступили на пару шагов.
— Стойте здесь. Ничего не делайте — просто ждите.
Теперь стало слышно не только рычание, но и топот. Впереди, в тусклом свете, уже можно различить большущую тушу, которая протискивалась в месте, где обрушилась колонна. Мысли в башке казались гладкими и острыми, точно добрый меч. Я прикинул, сколько осталось до твари, после чего достал кресало и поджёг оба фитиля.
Чудище уже успело пропихнуть тушу и снова зарычало. Потом бросилось ко мне. Чёрт возьми, теперь стало ясно, что я встретил старого знакомого: одного глаза, туда, куда я вогнал болт, не наблюдалось. Не знаю, признало меня чудище или нет, но оно так шустро перебирало лапами, словно ему не терпелось расцеловать встреченного человечка. Или — сожрать.
Я тоже бежал навстречу гадине и считал. Один, два…Тварь распахнула пасть во всю ширь, чуть не от потолка до пола. Три, четыре…Осталось около десяти шагов и меня окатило смрадом протухшего мяса. Пять шесть…Я чуть свернул, постаравшись бежать со стороны выбитого глаза. Семь, восемь…Пасть оказалась совсем рядом, и я швырнул в неё дымящие «колбаски». Прыгнул вдоль стены, чуть не попал под удар короткого шипастого хвоста, прокатился между задних лап и отпрыгнул к противоположной стене тоннеля.
Тварь остановилась и стремительно крутанулась на месте. Неужели фитили погасли? Тогда мне — хана.
В этот момент два раза глухо бумкнуло. Звук такой, будто по пузу лупят булавой. Чудище замерло и принялось раскачиваться из стороны в сторону. Глаз налился белым, а после захлопнулся. Пасть приоткрылась и наружу вырвался клуб серого дыма. Потом между клыков на пол хлынула чёрно-красная жижа. Тварь последний раз качнулась и упала на землю.
А дальше меня вроде как накрыло. Не отрывая взгляда от дохлой гадины, я подошёл к ней и принялся лупить кулаками по твёрдой шершавой чешуе. Кулаками и ногами. Нахрена — и сам не знаю, но при этом ещё и вопил:
— На тебе, сука, получай! Это тебе за Лупоглазого, паскуда, ясно? Дерьмо собачье! Я тебе покажу, мразь! Я вам, мать вашу, всем покажу!
— Крест, Крест! — тяжело дыша я уставился на Хлою, которая держала меня за руку. Совершенно охреневшие пацаны стояли чуть дальше. — Крест, да, оно хотело нас сожрать, но в смерти Лупоглазого его вины нет. И в любом случае, оно уже сдохло.
— Сдохло…Сдохло? — я посмотрел на руки. Оказывается, я сбил их в кровь. — Не виновато, говоришь? Виновато! Весь этот сраный мир, все вы, чёрт бы вас побрал, все виноваты! Никому нет до нас дела и все против нас. Ясно? Мы все против мира и поэтому любая дрянь виновата в смерти моих пацанов.
— Да, хорошо, — Хлоя, как-то совсем странно смотрела на меня. — А теперь, пойдём. Мы это сделали, достали необходимую вещь и сумели спастись. Теперь осталось только покинуть Нарменс и закончить дело. Крест, соберись пожалуйста, ты нам нужен. Ты нужен своим людям, Крест.
Я провёл ладонью по лбу. В башке колотило, трещал затылок и живот требовал, чтобы его вывернули наизнанку. Хотя, что там выворачивать? Выйдем, нужно будет покормить пацанов. А Лупоглазый так и не пожрал, вот чёрт…
— Да, да, — я кивнул. — Пошли. Всё верно, нужно выбираться.
Я последний раз пнул дохлую гадину, и мы пошли. Накатила какая-то вялость. Хотелось плюнуть на всё и сесть возле стены. Сесть под стенкой и уснуть. А ещё лучше — сдохнуть к чёртовой матери и забыть про всё. Вот реально, ежели бы вернуться в то время, когда нам предлагали эту работёнку, я бы просто послал всех в задницу и пошёл к шибенице.
Нужное место мы нашли без труда: здесь оказалось полно вонючего дыма и в воде чернела куча сгоревших палок. Верхние ещё тлели, давая чуть-чуть света. Все остановились и уставились на потолок. Там ещё что-то трещало и виднелись красные огоньки, но по всему большой пожар уже закончился.
— Как думаешь, пацаны Вуки уже разбежались? — с живым интересом спросил Зуб.
— Не, сидят греются, — буркнул я и поманил Глыбу. — Откуда мне знать? Выберемся, узнаем.
— Крест, может быть действительно имеет смысл поискать другой выход наружу? — спросила Хлоя. — Всё же рискованно…
— Опасно, ага. А шастать по всяким вонючим норам, где водятся здоровенные твари — оно безопасно, — фыркнул я и велел Глыбе подставить руки. — Держи крепче.
Я стал на плечи великану и подпрыгнул. Зацепился за край дыры и подтянулся, ощущая, как сверху повеяло жаром. Чёрт, хотя бы сверху не навалило слишком толстых брёвен! Я упёрся в осыпающиеся стены спиной и ногами, а руками попытался толкнуть деревяшки над головой. Горячо, мать вашу! Вытащил нож и воткнул в обгоревшее бревно. Потащил в сторону. Отломал большой кусок и попытался ещё раз. Всю рожу засыпало сажей, но получилось.
Одно бревно оттащил немного в сторону, а пара больших палок просто упала вниз. Там тотчас недовольно зарычал Глыба. Появилось открытое пространство, где я мог разглядеть небо и чёрные рёбра, на месте стен и крыши. Я ещё немного подтянулся и выставил башку между чадящих деревяшек.
От дома остались только те чёрные рёбра, которые я видел ещё снизу, да гора дымящих брёвен. Обычно в таких вот пожарищах обожают копаться всякие добрые люди, которые надеются разжиться чем-то полезным. В этот раз всё было по-другому. Те люди, которых я видел на улице, просто бежали мимо. Как мне показалось, все ломились в одну сторону, нервно болтали и куда-то тыкали пальцами. Пока я не видел, что их так заинтересовало. Лады, главное, в мою сторону никто не смотрит.
Я ещё немного подтянулся, опёрся локтями о края дыры и выбрался наружу. Какая-то баба, из пробегающих мимо, остановилась и разинула рот. Я показал кулак и мотнул башкой, мол, убирайся к чёртовой матери. Любопытную, как ветром сдуло. Беги, беги, не отвлекайся.
Теперь, когда я оказался наверху, стало понятно, что так заинтересовало горожан. Над крышами домов упирался в небо здоровенный столб жирного чёрного дыма. Кроме того, земля дрожала мелкой дрожью и время от времени подпрыгивала. Кажется, я догадывался, в чём дело. Но сейчас — не до этого, нужно придумать, как доставать остальных.
Пришлось снять оба пояса и зацепить между собой пряжками. Ну не знаю, как Глыбу, а остальных должно выдержать. Я лёг между обгоревших деревяшек. Стараясь не совать морду в сильный жар и опустил руку с ремнём в дыру. Почти сразу дёрнули так, что чуть не утянули меня вниз. Надеюсь у моих балбесов хватит ума пустить первым кого-то, кроме Глыбы.
Послышалось натужное пыхтение и в дыре показалась рожа Карася. Когда он подполз ближе, я схватил пацана за шкирку и выбросил наружу.
— Вали, — сказал я и сплюнул сажей. — Разведай, что да как. Полазь вокруг, погляди. Ежели увидишь кого-то мутного — прирежь втихую.
Карась кивнул и пропал, а я продолжил ловить «рыбку». Следующим попался Зуб и мы, уже вдвоём, вытащили Лиса. После поймалась рыба — Кроль и я сказал, что дальше «улов» справится без меня. Нужно осмотреть и понять, как лучше всего сваливать из Нарменса. Думаю, когда в городишке творится такой шухер, отпетлять получится много проще.
Карась, который топтался среди бегущих ротозеев, кивнул мне и продолжал вертеть башкой. Ну и вид у него: весь в копоти, шмотки порваны, а ещё и арбалет болтается на плече. По ходу, и у меня такой же дикий видок. Немудрёно, что прохожие так косятся. Думаю, ежели бы все так не торопились к тому дыму, нас бы уже давно заложили Вуке или ещё кому. В лучшем случае — городской страже.
Так, а я кое-что уже присмотрел. Думаю, нам это вполне подойдёт. Чуть даль по улице стояла большая крытая телега и мужик деревенского вида с бородищей, заткнутой за пояс нервно гладил гриву низкорослой пегой лошадёнки. По роже хорошо видать, как мужику охота бежать вместе со всеми, но что-то мешает.
Кто-то хлопнул по плечу. Карась. Пацан мотнул головой, указывая на ближайший переулок. Когда мы прошли по узкому вонючему проходу, стало ясно, нахрена меня позвали. У стены лежал щуплый паренёк в зелёной куртке и потрёпанных серых штанах. Босой и совершенно дохлый. Кто-то воткнул нож под ребро и забыл вытащить.
Карась вынул нож из жмура и вернул в ножны. Потом дёрнул зелёную куртку, так что я мог увидеть синюю отметину на левой ключице дохляка. Знак Чебы. Весело.
— Топтался за домом, — пояснил Карась. — А я так гляжу: все бегут, а энтот хрен топчется да всё зыркает. Взял его за шкирятник и сюдой. А оно борзое фыркать начало.
— Молодца, — сказал я. — Будем надеяться, что он тут один. Но Чеба гляди, как оборзел: на район к Вуке своих топтунов подослал!
К этому времени почти все наши успели выбраться наружу и теперь совместными усилиями пёрли из ямы Глыбу. А тот ещё и застрял, здоровила неуклюжая. Хлоя стояла рядом с пепелищем и глядела на столб дыма над крышами. Потом повернула голову ко мне.
— Где-то там находится дворец Зарада, — сказала королева и тяжело вздохнула. — Находился, думаю…
— А чегой с ним приключилось-то? — тут же спросил любопытный Карась.
— Дворец сделал бум, — хмыкнул я. — Величие, ты-то чегой переживаешь? Глядишь, завалило там твоего муженька со всеми его неприятностями. Нам теперь полегче станет.
— Крест, ты хоть понимаешь, что во дворце было очень много людей, которые не имели никакого отношения к Мардуку и его мерзостям? Ты просто прикончил несколько сотен невинных жителей Вазерома. Опять.
— Ну врежь мне, ежели тебе от этого легче станет.
— Не станет, — Величие покачала головой. — Тогда я просто сорвалась. Люди от этого не воскреснут.
— И то верно, — согласился я. — Вона уже и Глыбу вытащили, так что можем спокойно делать ноги.
Хлоя глядела на меня.
— Крест, тебе никогда не снятся все те, кого ты убил?
— Не, не снятся. Мне вообще сны не снятся. Ну, почти не снятся. И вообще, умеешь ты выбирать время для дурацких базаров! Идём, говорю.
Когда мы подошли к крытому возу, мужик отвлёкся от своего занятия и встревожился. Кажется, мы ему не шибко-то и понравились. Ничего, мы вообще никому не нравимся. А вот то, что этот тип попытался вытащить из телеги шипастую дубину, не понравилось уже мне.
— Глыба, займись.
Великан тут же приложил беспокойного мужика кулаком по башке и тот растянулся возле колёс телеги. Лошадь покосилась на хозяина и продолжила шевелить торбой на морде.
— Крест! — крикнула Хлоя. — Прекрати!
— Да чего? — я махнул рукой и Кошель с Кролем оттащили мужика к стене ближайшего дома. Усадили под окном, типа — спит. — Живой он, зуб даю. Глыба, ты ж его вполсилы бал? Ну вот, всё нормально.
— Когда всё закончится, — я подал руку и помог Величию забраться в телегу, — и если ты к тому времени ещё останешься жив, я тебя лично отведу на виселицу, понятно?
— Чего уж тут непонятного? — я пожал плечами. Пацаны принялись, один за одним, вползать под крышу повозки. — Да вы, бабы, все такие: ты ей хорошо делаешь, а она тебе — в рожу когтями.
— Прикажу четвертовать, — донеслось из повозки. — Сварю, мерзавца, в масле!
— Ты там определись заранее, — я сдёрнул у коняки торбу и взялся за поводья, — а то я переживать стану: вздёрнут меня али сварят. Вона, как ты и сказала, ночами спать не смогу, всё невинно убиенных видеть стану. В монастырь уйду.
Пацаны принялись ржать. Кажется, Хлоя хихикала вместе с ними.
Ну а чё, как-то один подвыпивший монашек толкал речугу в кабаке и рассказывал про какого-то известного бандюгана. Типа тот под старость иссовестился, осознал, каких гадостей натворил и записался в монахи. Оно может и правда, только думаю совесть тут ни при чём, просто польстился на дармовой харч. Не у всех же получается к старости рыжья накопить, а когда руки и ноги труситься начинают, на большаке не шибко погуляешь.
Оружие я забросил в повозку и своим сказал, чтобы железяки спрятали. Попутно выяснили, что в телеге полно мешков с зерном. Видать, мужик собирался торговать на рынке, но не успел. Мешки мы выбросили к чертям, иначе пегая доходяга с места бы не двинулась. А ну, попробуй такую ораву, да ещё и с грузом тащить! Так что мужик ещё мог и выгоду получить. Ежели живой остался, конечно. Глыба иногда так приложит, даже вполсилы — не встанешь.
Имелись у меня некоторые сомнения, по поводу выезда из города, но шибко я не переживал. Всё ж таки всегда выезжать проще, чем заезжать: сунул монету и вали на четыре стороны. Как выяснилось, всё много проще, чем обычно. Тот шухер, который мы подняли, отвлёк всех охранников, так что у ворот торчали только двое совсем зелёных пацанов. Они спросили: не знаем мы, какое дерьмо там приключилось? Я ответил, типа ни хрена нам не ведомо и вообще, мы просто возвращаемся в родную деревню. После этого нас пропустили.
Даже денег не взяли. Говорю же — молокососы.
Лошадку я особо не подгонял, чтобы не околела где-то на полдороге к Корпетсу. Как отъехали на лигу от Нарменса, я велел Лису брать поводья, а сам полез внутрь. Опять спать захотелось, да так, что не в мочь.
Лечь тут явно не получится — теснотища. Разве что сесть, опираясь спиной о трясущуюся стену. Хлоя, как оказалось сидела аккурат напротив меня. Сидела и сверлила своими гляделками, так что аж на лоб давило. Потом спросила:
— Когда мы были во дворце, Мардук тебя узнал и даже назвал по кличке. Откуда он тебя знает?
— Дык снится, говнюк, — Хлоя прищурилась, а пацаны начали коситься. — Да чё вы все пялитесь? Приходит, падла, во сне, разговоры разговаривает и демонами своими травит.
— Понятно, — Хлоя кивнула. — Так я и предполагала. Повторяется история с моими охранниками. Джес рассказывал, как оно было.
— И чё? — спросил я и зевнул.
— Попробую помочь. Иначе у тебя могут возникнуть серьёзные проблемы.
— Типа сейчас их нет, — я опять зевнул. — И вообще, вот знаешь, имеются у меня сомнения, что мы вообще живыми из энтого дерьма выйдем.
Хлоя молчала. Не спорила.
Так я и думал.
