Глава 6
Когда Али пришла в себя, над ней склонялись сразу трое. Гидеон Ли, экономка замка Элфрида Ламберт и горничная Лорин. Все они выглядели скорее озадаченными, нежели взволнованными.
– Что со мной произошло? – спросила Алита, чувствуя, что лежит на кровати, а в спину ей упирается та самая папка. Недавнее отвратительное недомогание почти схлынуло, однако неприятная слабость осталась. Это означало, что вставать на ноги пока не следовало.
– Нужно у вас спросить, – сухо отозвалась экономка. – Альд Торнбран не предупреждал, что кто-то из гостей будет нездоров. Хорошо, что альд Ли догадался позвать меня и не переполошил остальных.
– Будьте добры, позовите вашего хозяина, – попросила ее Алита. Перевела взгляд на молодого человека, чье лицо, казалось, стало еще бледнее, и попыталась улыбнуться. – Благодарю за помощь. Но почему вы вообще пришли в мою комнату? Кажется, я вас не приглашала…
– Решил повторить свое предложение наведаться в библиотеку. Вы ведь приехали в замок, чтобы отдыхать и развлекаться. К чему предаваться добровольному затворничеству?
– Сейчас я бы хотела поговорить с альдом Торнбраном наедине, потому прошу вас оставить меня.
– Как скажете. Поправляйтесь! Буду рад видеть вас в добром здравии и приятном расположении духа. Но почему вы зовете родного человека так официально? Почему не дядей Сайласом?
– Мы не слишком близкие родственники и очень давно не виделись, – смущенно объяснила Али. Дядя Сайлас, как же. У нее язык бы не повернулся назвать так владельца замка Торнбран.
Тот, легок на помине, появился почти сразу. Гидеон Ли вышел. Последней комнату покинула Лорин, спросив, не принести ли чего-нибудь Алите.
– Немного подогретого вина, – ответил за нее Сайлас Торнбран и повернулся к лежащей на кровати девушке. Окинул холодным взглядом. – Ты плохо выглядишь.
– Что это за предмет? – не утруждая себя долгими предисловиями, спросила Али, кивнув на прикроватный столик, где находилась траурная брошь, выглядящая вполне безобидно.
– Брошка, я полагаю.
– Только, пожалуйста, не делайте вид, будто вы видите эту вещь впервые! Она оказалась в папке, среди бумаг. Я уколола палец иголкой, и уже через несколько мгновений мне стало плохо! Скажите, что на ней? Какой-то яд?
– Яд? – переспросил собеседник, нахмурив брови. – Да что ты! Думаешь, я пригласил тебя сюда, чтобы убить?
– Но… – Алите запнулась. – Тогда как такое могло произойти?
– Траурные украшения – последнее утешение для нас, живых. Хочешь сказать, у тебя их нет? И нет никого, по кому ты можешь горевать?
Али молчала, закусив нижнюю губу.
– Вся моя семья, – ответила она наконец.
– Значит, ты должна понять, каково пришлось той несчастной девушке. А брошь поможет тебе понять ее еще лучше. О, не бойся, на игле нет ни смертельного яда, ни опасных бацилл. Всего лишь заклятие. Заклятие, которое связало тебя с ней.
– Связало? – повторила Алита. Губы не слушались. Происходящее казалось дурным сном, полуночным кошмаром, вот только тот отчего-то никак не желал заканчиваться. – Что вы имеете в виду, альд Торнбран? Я никогда не слышала о таком, чтобы…
– Не слышала – и хорошо. Есть еще маги, сохранившие древние знания в секрете от современников. В академиях такую науку тоже не преподают. Заклятие связи нужно для того, чтобы проложить мост между теми, кому не довелось встретиться в подлунном мире. С его помощью можно проникнуть в чужие воспоминания – если все получится.
– А если не получится?
– В нашем случае результат должен быть удачным, о чем как раз и свидетельствует твое резкое недомогание. Скоро тебе станет лучше. Уже завтра сможешь встать на ноги.
– Но… Вы не имели права без моего ведома… вот так! Почему не предупредили заранее о том, что собираетесь сделать, а просто подсунули брошь?
– Хочешь сказать, ты бы согласилась на такое добровольно?
Али смотрела на его невозмутимое лицо, ощущая, как внутри закипает злость.
– Выслушайте меня, альд Торнбран! Я знаю, вы пригласили меня сюда для того, чтобы я выполняла свою работу, но умолчали о том, кто именно из гостей может быть подозреваемым, а затем и вовсе провели на мне эксперимент. Как можно работать в подобных условиях? Вы всех людей считаете своими марионетками? И меня?..
– Ну-ну, не надо произносить столь длинных и запальчивых речей! В твоем состоянии вредно излишнее напряжение. К тому же, заклятие не навечно. Однажды его действие закончится. А подозреваемые… разве не интересно выяснить все самостоятельно, а затем гордиться столь удачно распутанным сложным делом?
– У меня нет никаких зацепок! Я даже имен этих девушек не знаю! Вы могли бы рассказать историю более конкретно, а не превращать ее в сказку!
– Не буду, пожалуй, мешать тебе отдыхать, – произнес он. – Обсудим все позже. До завтра!
Хлопнула дверь. Алита в изнеможении откинулась на подушки. Спустя некоторое время появилась горничная с подносом.
– Позвольте мне помочь вам переодеться и устроиться поудобнее, – произнесла она, пристроив свою ношу на столик. – Альд Торнбран сказал, что сегодня вас никто не побеспокоит, а завтрак я утром тоже принесу сюда. Какая красивая брошка! Но траурная… Она ваша?
– Не трогай! – выкрикнула Али, отчего девушка вздрогнула. – Прости. Там очень острая игла… можно случайно пораниться.
– Я и не собиралась, – отозвалась Лорин. – Давайте-ка, вот так. Куда убрать эту папку?
– Положи на столик, только осторожно, не вырони ничего.
Позже, когда горничная, пожелав доброй ночи и скорейшего выздоровления, вышла, Алита, облаченная в ночную сорочку и накрытая теплым одеялом, выпила горячее вино с пряностями, но вкуса почти не ощутила. Она чувствовала себя так, будто как минимум неделю пролежала в постели с тяжелой простудой. Все тело ломило, словно у столетней старухи, а голову точно сжимало стальным обручем.
Али размышляла о заклятии, пока не уснула. То, что оно имело срок действия, утешало, однако альд Торнбран рассказывал о нем так же уклончиво, как и о том поместье, где жили сводные сестры. И, если сам он не маг, то кто же заколдовал брошку?..
Сон пришел, но душный и вязкий. В нем мелькали обрывочные картины. Чьи-то руки, тянущиеся к другим… для танца? Девушка, кружащаяся у зеркала в новом платье. Алита чувствовала себя ею, однако видела в стекле чужое отражение – густые темные волосы, полуулыбка на губах.
Вынырнув из пелены сновидений, Али невольно ощупала собственное лицо и проверила, не поменяли ли цвет ее рыжие локоны. Выдохнула, убедившись, что все осталось на месте. За ночь она не превратилось в кого-то другого. Но что же все-таки означал сон? Неужели альд Торнбран как раз это имел в виду, когда говорил о проникновении в чужие воспоминания?
Воспоминания той, кого уже нет на свете.
Лорин, как и обещала, принесла завтрак.
– Как ваше здоровье? – спросила она после приветствия.
Прислушавшись к себе, Алита поняла и тут же ответила, что ей гораздо лучше. Появился аппетит, раздразненный вкусными запахами, да и хотелось уже подняться на ноги – надоело лежать. Хотя бы здесь владелец замка не солгал.
– Рада за вас, – мягко произнесла горничная, придвигая ближе тарелку с поджаренным хлебом. – Вы так долго спали, я пару раз заглядывала, но не стала будить. Уже приехали новые гости.
– Много? – поинтересовалась Али.
– Трое. Племянник хозяина, его друг и молодая альда. Очень красивая! – простодушно поделилась девушка.
– Вот как? – рассеянно отозвалась Алита, делая большой глоток кофе. Интересно, каков этот племянник. Хотелось бы надеяться, что не весь в дядюшку.
– Помочь вам одеться?
– Нет, спасибо, сегодня и я сама справлюсь.
Али выбрала зеленое платье – одно из новых, уютное и теплое. В нем она чувствовала себя увереннее. Причесавшись перед зеркалом в ванной комнате, решила немного пройтись по замку. На такое хозяин запрета не давал. Впрочем, он говорил, что экскурсию может провести его племянник, но сначала предстояло с ним познакомиться.
Коридоры оказались пусты. То ли остальные гости собрались где-то вместе, то ли заранее готовились к праздничному ужину в своих комнатах. Впрочем, Алита не горела желанием с кем-нибудь увидеться, даже со знакомыми. Ей хотелось побыть наедине с собой. Еще раз хорошенько подумать о Сайласе Торнбране и о создавшейся ситуации.
Может быть, отказаться и уехать? Альд Кирхилд, конечно же, будет недоволен. Но не уволит же. Пусть отправляет обратно в Бронлерд. Там хотя бы спокойно, и никто подозрительными старинными заклятиями не разбрасывается.
Али толкнула одну из дверей. Кажется, вчера Лорин, проходя мимо, сказала, что там малая гостиная. Можно посидеть и поразмышлять у камина.
Однако оказалось, что в комнате уже занято. Стоящие у окна люди обернулись к вошедшей. Та растерянно замерла на пороге, комкая повлажневшей ладонью мягкую ткань подола.
То, что она видит, правда или тоже мерещится?..
Молодая женщина в прекрасно скроенном и наверняка баснословно дорогом платье цвета спелой вишни, украшенном тонкой вышивкой. Темноволосая и темноглазая, с точно светящейся изнутри кожей, без сомнения, привлекательная. А рядом с незнакомкой стоял Киллиан Ристон.
Они оба смотрели на Алиту, а она, застыв на одном месте, не сводила взгляда с лица человека, которого желала и боялась снова встретить одновременно. Он выглядел так же, как и в Бранстейне. Безукоризненный черный костюм с белоснежной рубашкой, аккуратно причесанные волосы, глаза, в которых словно плескалось море. За его спиной падал снег, заметая все подъезды к замку Торнбран. Под мягкой снежной тяжестью покачивались и клонились к земле ветки дерева.
– Что… что вы здесь делаете? – нарушила затянувшееся неловкое молчание Али.
– Меня пригласил мой друг – Эмрис Торнбран, – произнес он, и от знакомого звучания его бархатистого голоса ее горло точно стиснуло спазмом.
– Может быть, вы нас друг другу представите? – капризно поинтересовалась спутница Киллиана.
– Алита Дольф, – быстро ответила Али, поклонилась и крепко стиснула руки, сложив пальцы в замок.
– Альда Флориана Эдевейн, – сказал Ристон, представляя девушку, которая изучающе разглядывала новую знакомую.
– А я и не подозревал, что ты знаешь мою дорогую кузину! – вымолвил веселый голос за спиной Алиты, заставив ее вздрогнуть и обернуться.
Должно быть, это тот самый Эмрис Торнбран, о котором ее предупреждал владелец замка. Али поприветствовала его поклоном. Мужчина улыбнулся не без лукавства, и ей подумалось, что он очень хорош собой, а еще – совсем не похож на своего дядю.
